Адам и Ева: мы первые

Автор Зиля Садыкова

Высокоразвитая цивилизация на планете Рай. Детство Евы проходит в небольшом городке в семье мамы и бабушки с дедушкой. Счастливое детство, беззаботная жизнь, казалось, что может помешать? Но планете Рай угрожает опасность и мама готовит дочь к вылету на Землю. У Евы есть и другая возможность – жить на планете Рэд и Рае одновременно. Но Ева принимает решение и улетает на планету Земля к звезде Солнце вместе с Адамом.

Полет в космосе. Планета Марс. Кем был Зевс? Земля до потопа и Солнечная система до потопа. Жизнь вокруг Адама и Евы меняется не в лучшую сторону. Эдемский лес, территории Даарии. Стада мамонтов. Пещерная жизнь на дикой планете Земля. Спасает только любовь, красивая и романтическая.

Что случилось с Землей и почему был потоп? Как погиб Марс? Как образовался пояс астероидов? Сколько планет в нашей солнечной системе? Почему люди начали говорить голосом. Язык – самый первый его исток. Жизнь Адама и Евы была настолько насыщенной, что для одной прожитой жизни этого будет много! Читатель вместе с героями буквально окунется в то время и прочувствует ту историю, которая произошла.

Можно сравнить эту книгу с содержанием библии, тогда многие вещи встанут на свои места. Этот роман можно назвать историческим. Хотя многое может и не совпадать с общепринятыми законами и фактами истории

• Язык: Русский
• Издатель: izdat-knigu.ru
• Дата выпуска: 18 дек. 2015 г.
• ISBN: 9781311284549

Предварительный просмотр книги

Часть 1. Детство Евы

Глава 1

«Это последний день моего вечера, прожитый на Рае, в доме моей бабушки, – думала Ева, – самое тоскливое это расставание. Прощание с детством, прощание с родными, с моим Раем – моей планетой, и это все в один день».

Она взяла самую простую из всех кукол, подарок ее отца. Она была мягкой и своими наклеенными глазками смотрела на нее так тоскливо. Она прижала ее к сердцу.

«Я ловила каждый момент последнего нашего вечера, – думала Ева, – такой, каким он был в светлой гостиной, где на окнах ажурные в цветочек занавески. Накрытый стол, пять белых стульев от гарнитура, и такой еле живой ветерок, который колышет занавески на окнах. Грей ушел в закат, а следующая звезда только показала свои лучи на рассвет. Прохладным ветерком освежало душный вечер. Уже пора идти отдыхать, но никто не собирался».

Ева держала куклу, вспоминая свое детство, которое так быстро пролетело в стенах этого дома и тот сон, что ей так часто снился в детстве:

Вокруг маленькой Евы черная бездна Вселенной и только звезды, рассыпанные светящимися бусинками везде и повсюду. А она все летит и летит куда-то далеко-далеко и никак не может долететь до той звезды, о которой так мечтала. И вдруг видит желтую планету с зеленой макушкой – это самое ее родное, и ценней ее быть не может, небольшой желтой планеты, освещенной со всех сторон светом, подобно светящейся звезде, это ее Рай. Она все уменьшается в размерах, становится все меньше и меньше, там живут ее мама и папа, ее любимые бабушка и дедушка, там ее родные, родные долины и город, в котором она жила. И эта большая планета словно тает, превращаясь в маленькую светлую звездочку, и начинает гореть… ужас охватывает Еву. Это самое ее родное, где живут самые близкие люди, она кричит изо всех своих сил:

– Н-е-ет!!! – и улетает от нее все дальше и дальше и парит среди звезд, словно белый мотылек, совсем одна в тоненьком платьице, и видит другую звезду, тянет к ней руки, кажется, вот-вот и коснется той, о которой так мечтала. Но почему-то звезда отдаляется от нее все дальше и дальше. Ева тянет к ней руки, но она опять отлетает, ей приходится идти за ней по белому снегу, а ветер так дует в лицо и сдувает напрочь, что, кажется, нет больше сил идти дальше до той заветной мечты. Она тянет руку, а рука покрывается белым инеем, под ногами черная бездна превращается в белый снег, и только черное небо над ней, и нет ничего вокруг, только тьма, как сама смерть. Из этой тьмы доносится голос и ее зовет:

–Ухва! Ухва! – она проснулась. – Ухва! Просыпайся, доченька, – сказала мама. Ухва это ее второе – сакральное имя, так ее зовут домашние, а на слуху для всех – Ева.

– Мама, мне приснился страшный сон, как будто нет больше нашей планеты, а я лечу по Вселенной к какой-то звезде и никак не могу до нее долететь. Что это? – спросила Ева.

– В страшилки, доченька, не верь. Ты родилась под счастливой звездой, верь в хорошие сны, и это у тебя будет тогда вещий сон, ты обязательно долетишь до той звезды. Он у тебя обязательно когда-нибудь сбудется, – Лада улыбнулась дочери и обняла ее, чтобы развеять все ее сомнения о будущем.

– А наша планета сгорит, да? – испуганно спросила Ева.

– Нет, дочь моя, не сгорит, надо верить только в хорошие сны. – Лада погладила ее по волосам и нежно поцеловала в лоб, – собирайся! Мы сегодня поедем к бабушке!

– Сегодня мы едем к бабушке? – переспросила Ева и, почти крича оком от эмоций, залилась звонким заливистым смехом. Ева начала подпрыгивать на кровати, а кровать тоже в такт подпрыгивала под ее ногами, и нежно-белая постель вся смялась.

– Хватит уже прыгать, хватит. Иди в душ, и после пробежки поедем к бабушке. Собирайся… столько дел… столько дел…, – вздохнула Лада, – ты из садика выросла, а в школу еще не попала, поживи пока, дочь, у бабушки, хорошо?

– А тебе как всегда не до меня?

– Ты ведь меня всегда понимаешь, дочь? Ну что, поедем к бабушке?

– Да!!!

Ева пошла умываться. Она задумчиво смотрела на себя в зеркало: «Если хорошие сны снятся к хорошему, тогда зачем снятся плохие? Возможно, они что-то тоже значат или просто так? И почему этот сон повторяется вновь и вновь? Ведь так хорошо дома, зачем куда-то еще лететь, и, неизвестно еще, найдешь ли ту звезду?». И все-таки этот сон как будто манит куда-то, и эта далекая звезда где-то так светит. Эти мысли не оставляют Еву в покое.

Со стороны кажется, что люди молчат и лишь мимика играет на их лицах: они называют это – речь око или телепатия. Их речь беззвучна, и лишь еле заметный зелено-голубой лучик сверкает с их лба, лучик мечется туда и обратно, а смеются как обычно. Человек может оком что-то сказать или не сказать. Может утаить, но обмануть оком не получится, его собеседник сразу заметит ложь, и поэтому в их мире не принято обманывать. Речь ока не имеет границ, можно находиться в любом месте и отправлять мысли кому угодно и куда угодно. Наиболее сильна связь между родителями и детьми, там особая связь. С другими тоже можно общаться на расстоянии, только стучать надо дольше, чтобы тебя услышали по имени, например: Ева, Ева и отправлять мысли сигналом в ее сторону. Можешь быть услышан, а можешь и нет, как повезет, лучше всего мысли улавливаются в зоне видимости. Так общается все живое, весь животный мир. Этому не надо учиться, оно дается от природы. Животное сначала, например, гавкнет, мол, обрати на меня внимание, а после передает свои мысли, также принимает, а если слышит, то передаст речь или ответит на твой вопрос.

– Иди принеси одежду, я тебе помогу одеться.

– И что же мне надеть?

– Чисто женский, никогда нескончаемый вопрос, – тяжко вздохнула Лада.

– Что? – переспросила Ева и, не поняв мать, открыла свой гардероб и начала выбирать, – это я уже надевала, это мне не нравится, в таком вовсе девочки не ходят. – Она перебирала все свои платья и повесила их обратно, все новое, некоторые ни разу не надетые.

– Надо поменять гардероб, мне надеть нечего, – сказала Ева и захлопнула шкаф.

– Что? Хочешь дома остаться? – сердито заявила мама.

– А вот нашла, – Ева тут же достала первое попавшееся платье. Ее светло-русые волосы мама расчесывает и делает ей прическу, закалывая заколками с пышными бантами. Ева готова и смотрит на себя в большое зеркало. Узенькое белое личико, глаза цветом синего неба, под цвет глаз ее пышное платье с белыми воланами внизу.

– Как ты быстро растешь, – вздохнула Лада, – вырастишь, все мальчики будут от тебя без ума, ты у меня красавица.

– Да! Как и ты? – переспросила Ева.

Лада – молодая стройная женщина спортивного телосложения. Ее светлые волосы уложены в прическу, все в ней приятно, со вкусом одета и слегка подкрашена. Еве не разрешалось пользоваться косметикой, хоть это было ее любимым занятием – пользоваться маминой косметикой и разглядывать себя в маленькое зеркальце. Лада надела темное платье, строго облегающее ее фигуру. Ее походка так и подчеркивает еще сильнее ее красоту и строгость, а туфли на высоких каблуках так и постукивают на каждом шагу.

По команде Лады пультом белый автомобиль удлиненной формы, в виде кабриолета, выехал из подземного гаража. Лада сложила пакеты в багажник, а Ева то поможет, то запутается в сумках, и, наконец-то, уложив свой багаж, они выехали на дорогу. Автомобиль везет их сам. Лада ввела курс в управление, и авто помчалось по дороге, автоматически местами притормаживая, поворачивая по курсу. Когда появлялись пешеходы, все автомобили останавливались перед ними, пропуская их, только после продолжалось движение.

Они выехали за город. Вокруг них, можно сказать, пустыня, деревья стоят сухие, без листвы. Вокруг по долине и дружно по краям дороги раскинулись сухие кустарники, подобно высохшим букетам.

Бабушка с дедушкой жили вдали от их города, у них был собственный двухэтажный дом и участок внушительных размеров. В селении, где они жили, немного домов, и их дом самый первый, очень удобный въезд, и их авто тютелька в тютельку постоянно подъезжает к одной и той же точке и останавливается.

Тут их встречает бабушка с распростертыми объятьями. Счастье так и сияет в ее глазах, как будто не видела их вечность. За ней дедушка тоже улыбается, выходит встречать гостей. Лада с Евой для них самые дорогие люди. Это любимая семья Евы – дружная четверка. Они не старые, а в возрасте, про таких говорят так. Дед даже выглядит моложе, чем бабушка, хоть и старше ее. Они обнимают любимую внучку и дочь. А Ева так и повисла на руках любимого деда.

Сейчас светит Соло, позже его заменит Грей, поэтому на улице жарко, что является причиной периода засухи на всей планете. Только когда Рай выйдет из периода этой звезды, тогда засуха закончится, и наступит период туманов и мелких дождей, и все вздохнут с облегчением. Оно дальше будет только светить, но не греть. У Евы бабушка так и говорит, что только Соло светит и дает жизнь на Рае, а от других двух светил толку нет, то один сильно греет и создает засуху, а третье светило просто светит, а толку от него тоже нет. Бабушка так и говорит: «Наше Солошко, наша планета – Раюшко».

Бабушка нарезала салаты с огурцами, помидорами, зеленью, подала тушеные овощи и позвала всех к столу. Ева тоже села за стол.

– Внученька моя, поешь салатику, – Ева сидела перед нетронутой тарелкой:

– Бабушка, я неголодная, не хочу есть, – и морщится: – а вот пирог буду.

– Это что за «нехочуха»? Ешь, сказала, сначала тушеное поешь и салатику – он очень полезный, а после пирог и сок можно. Но позже.

– Вот сок буду и пирог буду, остальное не буду, – так и сидит маленькая Ева за столом с кислым лицом и с искривленными губами, всем своим видом подчеркивая, что есть не хочет.

– То хочу, то не хочу, только и перебираешь еду, так нельзя, – не выдерживает бабушка, – все полезное надо есть, иначе как расти? Не вырастишь на одних соках, – старается хоть как-то убедить ее.

– Это мой любимый пирог. Можно я его только и буду, и сок буду.

– Столько наготовила для вас и специально для тебя, внученька, а ты не хочешь есть, – тяжело вздохнув, проговорила бабушка.

– Бабушка, я после буду, погуляю, когда аппетит нагуляю, – попив соку и взяв с собой кусок пирога, она вышла во двор.

– Со двора не уходи, поди погуляй с дедом, – сказала вдогонку Лада.

– Дедушка, я с тобой, – кивала головой Ева в сторону деда.

Пошли они с дедом гулять по долине желтых песков. Они вышли с дедом за ворота и, перейдя через дорогу, очутились в долине, покрытой высохшими травами. Поодаль стояли огромные деревья, голыми ветками устремляясь высоко в голубой небосвод. Сейчас время засухи, в это время долина на Рае как бы впадает в спячку. Все вокруг пустынно, иногда не верится, что здесь покрывается все зеленью, и жизнь в их долине просыпается. Они идут по высохшей долине, как по саванне с редкими деревьями под палящими лучами Грей.

– Дед, а дед, расскажи мне сказку? – стала просить внучка.

– Расскажу, только слушай внимательно.

– Конечно, конечно, я буду внимательно слушать, – кивала головой Ева

А дед уже рассказывал Еве сказку:

– Когда-то давным-давно, дружно жили рядом два народа, были соседями. В бедности помогали друг другу, во времена засухи делились водой из колодцев, в праздники ходили в гости друг к другу, вместе радовались жизни.

Однажды возникла у них ссора: то ли женщины между собой что-то не поделили, то ли еще что. Они уже не помнили, из-за чего возникла ссора. Затаили зло друг на друга два народа, перестали меж собой общаться. Они стали вооружаться и объявили друг другу войну. А соседние страны были только рады этому и продавали им оружие столько, сколько им и не надо было.

Два народа встретились на поле боя. Все были в бронированных касках, в таких же жилетах. Танки и пушки торчали с их оборонительных сооружений. Теперь они стали врагами. Направили друг на друга оружие и ждали команду старшин.

Два старшины, два брата от двух народов смотрели друг на друга со злостью, в защитных шлемах, с винтовками, чтобы нажать на курок. Они прицелились друг в друга и ждали команды. Нажали на курки, и начался первый бой. Столько героев было в этой войне, никто не хотел сдаваться, каждый защищал свою правду и свое право. После каждого боя армии с каждой стороны подсчитывали погибших людей, а взамен им приходило новое пополнение. Так шла кровопролитная многолетняя война. Было убито столько народу, а она все не кончалась. Были проданы все драгоценности, все, что было у народа для покупки оружия, а она все не прекращалась. Приходило новое снаряжение, война начиналась снова. Женщины рожали детей, и их забирала война. Война поглотила столько их, что они и не заметили, как были убиты их сестры, матери, отцы. Осталось двое старшин от двух народов. Двое старшин смотрели с оптическими винтовками друг на друга. Нужно было только нажать на курок, и их тоже бы не стало. Опомнились тогда, два брата одного рода. Бросили они оружие и взмолились Всевышнему: «Прости нас, Бог, прости… Потеряв разум, мы начали войну. Прости нас, прости… Столько грехов натворили, ни матерей нет, ни детей наших не осталось, никого не стало. Мы познали горе, и нет нам прощения более». И вышли они из окопов. Бог послушал их и простил, и вернул их в то время, когда они стояли в первый момент и должны были только нажать на курок. Опомнились они и протянули друг другу руку дружбы. Сначала показали знаком рукопожатие над головой, что означало мир. Люди недоумевали, почему сорвали бой, сорвали войну. А старшины сказали: «Бог дарует жизнь только один раз, второго раза не будет». Примирились тогда два брата, а за ними и два народа. И не было больше войн, а в мире они сделали столько дел. Так разбогатели и от этого были только счастливы. Дети были живы и счастливы, и матери живы, и отцы.

Ева слушала сказку, а сама тем временем собирала у орехового дерева орехи и, очистив их от мягкой кожуры, ела и собирала себе в ладошку.

– Дед, а дед, а это было в самом деле, да? Это же не сказка, да? – загадочно улыбалась внучка.

– Да, – сказал дед, – действительно сорвали бой и прекратили войну в самом начале. Это жизнь, внученька моя, а сказки берутся из жизни, хоть и немного преувеличенные. Это для детей сказки, а для взрослых загадки, то, что когда-то было, – и поднял внучку на руки, – а в мире можно сделать столько дел, что другим и не снилось, но только все надо делать в мире. А Бог дарует жизнь только один раз, и это надо ценить и помнить – это правда. – сказал дед и отпустил Еву.

Ева собрала орехи и принесла деду.

– Спасибог! Ну как, нагулялись, а аппетит нагуляли?

– Да, нагуляли.

На следующий день рано утром, как только засветило Соло, авто ее мамы покинуло двор. Ева сидела на качелях и раскачивалась все сильнее и сильнее, ее укачивало, как маленькую в колыбели. Сама тем временем раздумывала, вот уедет мама, и пойдет она с подругами погулять. Только мама уехала, приехал ее отец. Она бегом побежала к нему, он поднял ее на руки.

– Папа! Папа! – она так его любила, а он появлялся очень редко.

– Моя любимая доча, ну как ты тут, тебя не обижали?

– Нет, – отрицательно покачала головой.

– У меня для тебя отличная новость, у тебя появился маленький братик, и он такой совсем маленький. Хочешь поехать к нам?

– Да, хочу! хочу! – И побежала к бабушке поделиться с новостью: – У меня появился маленький братик, – она так и сияла от счастья, казалось, что нет ничего лучше этой новости, – можно я поеду с папой? - глаза у нее смотрели с такой мольбой, – Можно!? Можно!?

– Нельзя, – ответила, словно отрезала бабушка, – там другая семья, не нужно тебе туда ездить.

– Ну там ведь и мой братишка тоже.

Бабушка ответила против своей воли:

– Если только разрешит твоя мама, – бабушка уже отправляла лучи ее матери: – Доча! доча!

Ева встала, закрыла глаза и рукой легко определила направление своей мамы и отправляла туда свои посылы:

– Мама, мама, у меня братишка родился, он совсем маленький, можно я поеду с папой?

Лада разрешила поехать с отцом. Счастливая Ева, что ее отпустили к отцу, побежала на второй этаж в свою комнату собирать свой рюкзачок. Открыла свой гардероб и собрала сразу столько платьев, что все и не влезало в рюкзак, и игрушек набрала. Бабушка тут как тут и спросила ее:

– Зачем игрушки-то взяла?

– Для братика.

– Он только родился, какие еще игрушки? Стой, стой не то. Сейчас сама соберу твои вещи. Куда столько платьев набираешь? Не навеки ведь к отцу перебираешься.

Рядом с Евой за круглым столом сидел ее отец, по другую сторону стола сидели бабушка и дедушка. Отец рассказал, что у него с новой женой родился ребенок. Он все говорил, а отвечал ему только дед, а бабушка так и сидела, молча, искоса поглядывая на своего зятя. Еве даже показалось, что бабушка просто сидит и терпит какую-то боль, она отодвинула чашку, пить не стала. Она была против того, чтобы Ева общалась с отцом. Попив быстро чаю с маленьким кусочком пирога, Ева уже встала из-за стола и с рюкзаком понеслась к машине.

Они выехали в сторону дома, который находился рядом с городом. Всю дорогу проболтали обо всем. Отец спрашивал:

– Как там мама, не обижает тебя? И с кем она остается? И оставляет ли тебя одну? И есть ли у мамы мужчина? – выпытывал он все до мелочей.

Ева отвечала:

– Нет никакого мужчины.

Машина быстро доехала по адресу. Ева выходила из машины, а ее встречали уже другие бабушка и дедушка, родители отца.

– Внученька моя, – бабушка встретила ее с распростертыми объятиями, а только внученька не хотела идти к ним и сторонилась, ведь она их очень редко видела. Отец взял ее за руку и подвел к ним, и только тогда бабушка ее обняла.

У отца большой дом, много комнат, больше похож на замок. Здесь ее тоже любят, хотят обнять и поцеловать, только маленькая Ева сторонится их.

– Я тебе приготовил подарок, я потом тебе покажу, хорошо? – сказал ей дедушка, но даже это ее не заинтересовало.

– А братик где? – спросила она у отца.

– Видишь, как тебя здесь любят? Здесь тоже твоя семья, не хуже чем у мамы в доме. Если хочешь, я буду часто тебя привозить сюда.

– А братик где? Ты ведь обещал, – все никак не успокаивалась Ева.

– Сейчас увидишь, – уводит ее за руку на верхний этаж в другую комнату.

В большой комнате, заставленной игрушками, сидела его вторая жена – Люба, а в небольшой колясочке лежал в пеленках ее братишка, такой маленький, с сосочкой во рту. Он сладко спал. Люба предупредила ее:

– Не шуми, иначе разбудишь, – Ева стояла рядом, раскачивала коляску, а оком его окликала:

– Братик, братик, – вдруг он проснулся и посмотрел на Еву и на свою маму, и опять перевел взгляд на Еву, и вдруг заплакал. Тогда Люба взяла его на руки и, успокоив его, спросила Еву:

– Нравится тебе братик?

– Да очень, а как его зовут?

– Радо.

В комнате было много игрушек. Тут и домик, и качели, и маленькая горка, и столько много всего, а он еще только родился. У Евы тоже было много всего, но чтобы был целый город, такого не было.

– А поиграть с ним можно?

– Нет, конечно, он будет сейчас кушать, а ты иди, иди, пока с отцом поиграй, пусть тебя накормит, – и быстро выставила Еву за дверь.

Ева очень расстроилась, казалось, вот-вот потекут у нее слезы, она всхлипнула тоненьким голосочком, но сдержала слезы, она так хотела увидеть и поиграть с братиком, а тут ее выставили за дверь. Отец взял Еву за руку и увел. Она спросила:

– А второе имя его? Как его зовут?

– Радомир, – ответил он, – только об этом никто не должен знать, договорились?

– Да! Я никому не скажу, – обещала она.

Второе имя давалось священником, и его знали только в семье, а первое имя было на слуху для всех. В их мире делалось так специально «от злых глаз» – объясняла бабушка. У Евы тоже было два имени, для всех и для семьи.

Подошел дед с большой куклой, подарок деда был, конечно, удивительный. Кукла, вся напичканная техникой, все умела, пела голосом, звучала музыка, только с живым и маленьким братишкой это было несравнимо. Настроение у Евы совсем испортилось. Так и прошел весь вечер, позже ее отвели в комнату спать, отец еще посидел с ней рядом и рассказал сказку перед сном.

На следующий день авто ее отца уже мчало обратно к бабушке. Ева сидела на заднем сидении и на все вопросы отца не отвечала, холодно игнорируя его.

– Пойми меня, я не могу с тобой проводить постоянно все время, мне нужно работать. Не обижайся на меня, дочь моя, – просил он.

Они сидели на разных сиденьях, ее отец сидел за рулем, хоть к нему и не прикасался, а тупо смотрел на дорогу. По всему было видно, что он был в растерянности и не знал, что делать и как отвечать на дочерину любовь. Они заехали по пути в маленький магазинчик купить соку. Отец увидел полный прилавок игрушек, достал небольшую мягкую куклу и купил ее.

– Это тебе, – сказал он и протянул куклу, и сел на заднее сиденье рядом с ней.

Ева взяла куклу, прижала ее к себе, та была совсем простая, мягкая, приятная на ощупь. Ева выпила сок, и они поехали дальше. Отец сказал:

– Дочь, я тебя очень люблю. И, если ты хочешь жить со мной, в моем доме, ты только скажи мне об этом, я сейчас же разверну машину, и мы помчимся обратно. Я расшибусь, но все сделаю для тебя, – Ева грустно посмотрела на него, но уже с надеждой, а на лице появилась улыбка. Он продолжил: – Только с одним условием. С мамой придется проститься навсегда. У тебя будет другая мама. Дочь, за тобой выбор. – Ева взглянула на отца, улыбка исчезла, а на глазах вот-вот навернутся слезы, она отрицательно покачала головой. Он прижал ее к себе и, тяжело вздохнув, произнес: – Проживем, дочь моя, я тебя не брошу, обещаю.

Всю дорогу Ева не проронила ни слова, ни слезы. Ее привезли обратно вместе с куклами к бабушке. Там у бабушки и расплакалась маленькая Ева:

– Что, внученька, случилось? Что? – та молчала только и всхлипывала на каждом вздохе, – Внученька, тебя обидели? – спросила бабушка и обняла ее крепко. Ева помотала головой, – а братика показали?

– Чуть-чуть показали…

– У отца другая семья и другие бабушка и дедушка. Зато мы тебя любим по-настоящему, понимаешь меня? Мы твоя любящая семья, мы тебя любим, пойми меня, внученька моя? – бабушка прижала к своей груди, старалась успокоить ее, поглаживая по волосам.

– Да…

– Теперь успокоилась? – спросила бабушка, та кивнула в ответ, – ну и слава Богу, – сказала бабушка и вытерла ее слезы.

После работы приехала Лада. В кухне была приоткрыта дверь. Ева увидела взбудораженное состояние бабушки, и как ругаются они опять с мамой, Ева прислушалась, тихо сидя на ступеньках лестницы, прижав к груди подарок отца:

– Вот змеюка, вот стерва, увела у тебя мужа и живет припеваючи, и ребенка родила, а ты как была неумехой, так и осталась, о ребенке подумала бы хоть немного, – ругала бабушка.

– Мама, сейчас не то время, сейчас все живут так, как хотят.

– Времена-то меняются, только люди все те же, просто думать надо о детях тоже. Как она его любит, как ей тяжело без отца, как она его любит, а ты – не то время. И в мое время были стервы и змеюки, а только думать надо прежде и держать мужика, как сердце скажет, и самой быть хоть немного стервою, пилишь-пилишь, пилишь-пилишь, когда и похвалишь, и погладишь, что напилишь с тем и живешь, а со стороны будут говорить, какой мужчина хороший, а как он тебе достается, никто и не знает, не бывает стопроцентных мужчин, не бывает…

– Тебе все легко говорить, все легко…, – перечит матери Лада.

– Жизнь-то она нелегкая, как кажется, не поле перейти, ухо востро держать надо, вот змеюка подколодная, а? – не успокаивалась бабушка. – Как она его любит, как она его любит, из-за своего характера ребенка без отца оставила, хоть о нем бы подумала.

– Как, мама? Насильно мил не будешь.

– А когда замуж-то выходила, чем думала?

– Мама, не сошлись характерами и все, что тут создавать на ровном месте скандалы…

– Не сошлись характером, а ребенок виноват? – бабушка тряпкой изо всех сил замахнулась на дочь и задала ей трёпку.

Зашел дед в дом, прошел на кухню, обеим закрыл лбы ладонью, развернул обеих в разные стороны и добавил:

– Сколько можно, а? Сколько можно косточки-то перемывать, оставьте его в покое, жизнь на нем не закончилась.

Ева стояла на лестнице с маленькой куклой в руках, которую ей подарил отец, ей было все тяжело принять. Она любила своего отца и была бы рада, если бы он вернулся, но взрослые решали сами свои судьбы, а Ева только впитывала в себя, как губка, все их сложности и неопределенности жизни, и впечатывалось все в ее детстве, как незаживающая рана, которая постоянно болела в ее маленькой душе.

А жизнь тем временем продолжалась. На планете Рай закончился период засухи. Грей не светил так близко и не грел, как раньше. Настало время туманов и мелких дождей. Вначале шли дожди и долина покрылась свежей зеленью, на деревьях раскрылись почки, а некоторые деревья стояли все в цвету. Так и манит во двор особой свежестью, а запахи цветов плывут с зеленых лугов.

– В это время нельзя гулять, – сказала бабушка, – иначе можно уйти и заблудиться в тумане, и никто тебя не найдет. Со двора не вздумай уходить.

А воздух носил такой аромат трав, было так легко, что в дом и не хотелось заходить. Это самое красивое время года, и Ева с дедушкой пошли гулять по долине. Редкие и огромные деревья зазеленели, они начали быстро расти во время туманов. Они подошли к бобовому дереву и набрали свежих веточек. Руки у Евы даже побелели от сока, белое молочко так и прыснуло ей в руки. А дальше раскинулся по долине огромный Баобаб такой ширины, что когда Ева с детьми становились вокруг него, то человек двадцать пять могли обхватить его.

– Это дерево считается деревом жизни, – рассказывал дед, – по крайне мере раньше так считалось. Когда-то очень и очень давно люди жили целыми племенами на этих ветвистых деревьях и внутри их. Когда наступало время туманов, он их кормил, его соком питались даже дети, а из веточек и листьев делали салаты и ели. Когда приходил зверь Скоотек огромных размеров, то дерево их спасало. Этот зверь был больше похож на льва (которые живут на Земле) только морда его плоская, но клыки настолько развиты, что, если человек попадет к нему, то судьба его точно была решена. Все большое племя вмещалось в этом дереве – Баобаб, а в некоторых пустых деревьях во время засухи люди находили прохладу и воду, чтобы напиться. Сок собирали в глиняные чаши и пили. Так развивалась наша цивилизация, шаг за шагом, начиная с глиняной чаши. Это и было самое первое изобретение нашего древнего человека – чаша, оберегающая от засухи. А это бобовое дерево настолько кормила семью, что люди и его называли деревом жизни. То дерево поило и спасало, а это кормило, – он показал на собранные веточки бобового дерева и продолжил: – Из этих веток выжимали молоко и делали творожок. Когда развилась цивилизация, и люди стали жить в домах из кирпича, наши ученые обратили внимание на это бобовое дерево. Ценность его была очень высокой, недаром ее называли деревом жизни. Тогда ученые вывели новые растения на основе трав, что сполна заменяло это дерево, чтобы плоды не собирать с дерева, а можно было бы собрать урожай с помощью техники на поле. Так появились бобы и горох, и другие бобовые культуры.

В это время, когда Грей уходит за горизонт, а третья звезда еще опаздывает, возникает полусумрак. Небо становится красноватым, облитым желтыми красками в туманных и светлых тонах, даже некоторые еле заметные звезды появляются на голубом небосводе. Это самое красивое время, какое бывает на их планете, очень завораживающее зрелище, а с другой стороны неба должны появиться лучи третьей звезды и тоже с красно-желтым оттенком по всему горизонту. Словно художник расписывает красками округу, закат и рассвет одновременно. Ева так и не сводила глаз с неба, она, протянув одну руку в сторону Грей, а вторую руку в сторону третьей звезды, как весы, крикнула деду голосом:

– Эй, – а дальше оком: – Деда, смотри, я управляю двумя звездами сразу, – она одну руку медленно-медленно опускала вниз, а вторую медленно-медленно поднимала по горизонту, откуда поднимался рассвет. Вот уже последние лучи опускал Грей на их долину, лучи светили ей в глаза. На несколько минут как будто все замерло, и не стало лучей. А Ева читала считалку:

Гори, Гори ясно!

Чтобы не погасло.

Одна звезда уйди.

Другая приди!

Гори, гори ясно!

Чтобы не погасло

Раз, два, три.

Звезда гори!

Лучи третьей звезды пустились по долине как по ее команде.

– Деда, я управляю звездами, – повторяла Ева, от радости так и светилась от счастья.

– Или звезды управляют тобой!?

А Ева запрыгала от радости, засмеялась заливисто:

– Нет, это я управляю ими, я!!!

– Я верю, я верю, успокойся, ты ими управляешь. Пошли уже, управляющая звездами, моя внучка, – и повел ее за руку в сторону дома, – а это считалка была еще с моего детства, она слишком старая.

– А что, хорошее – то не старится, правда, дед?

– Да, это правда.

– А это что за бусинки были видны с голубого неба, еле заметные?

– Это звездочки выглянули.

– А я видела их во сне, только на черном небе их было так много, так много, не так как сейчас, что кажется, и места нет более, где можно им упасть.

– Это ты видела во сне Вселенную, она такая, как ты ее описала, она завораживает, так и тянет туда, так и тянет.

– Расскажи про Вселенную, расскажи.

– Я тебе расскажу, но позже, а сейчас зовет бабушка, пошли в дом. – Дед раньше летал на космических кораблях по Вселенной, у него была такая работа, но рассказывать про нее не любил.

Бабушка, приготовив обед, ждала их. Они теперь обедали в доме, на террасе было прохладно. Увидев пришедших, Лада подошла к ним и произнесла:

– Доченька, нужно готовиться к школе. Послезавтра будет распределение по классам, и мы должны быть там вместе, хорошо?

– Учиться всем надо, – присоединилась к ним бабушка, – ведь мы все – маленькие частицы нашего огромного и цивилизованного мира. Вот вырастишь и ты можешь стать известной, и в мире будешь что-то значить. Все в нашей жизни повинуется Божьим законам, каждая жизнь на нашем Рае.

На следующий день они уже покидали дом бабушки, Ева с мамой сидели на заднем сиденье, у Евы светились глаза от счастья, ведь завтра ее первый день в школе.

Ранним утром, когда только пустило лучи Соло, Грей уже ушел за горизонт, а третье светило начало подниматься, Ева с мамой делали пробежку по парку. Вокруг все цвело и зеленело, некоторые кусты расцвели, от них шел такой аромат, вдали росло дикое высокое дерево кургазы. Оно было настолько высокое, что не находилось смельчака залезть на это дерево, а его ствол детвора впятером обхватывала. Оно теперь было все в зелени и собиралось уже цвести.

– Ева, не отвлекайся и не отставай.

– Хорошо, мама, только как здесь не отвлекаться, когда вокруг такое происходит? – Ева заметила, что третья звезда была намного меньше чем Соло.

– Мама, почему третья звезда светит, как маленькое светило? – спросила Ева и легкой пробежкой следовала за мамой.

– Рай еще к ней не приблизился ближе, потом она будет с каждым днем крупнее и крупнее, а потом, когда Рай приблизится к третьей звезде, только после этого она начнет уменьшаться. Тебя скоро всему научат в школе.

Лада одела Еву в нарядную форму и спросила:

– Ну, как?! Тебе нравится твой новый облик?

– Да! И все равно волнительно, как там меня примут? – Ева крутилась у зеркала.

– У тебя появится столько друзей, и начнется у тебя совсем другая жизнь, тебе все понравится, обязательно, – сказала мама, обняла и погладила ее по волосам, – как же, дочь, ты быстро растешь? Вот и в школу теперь собираемся.

Школа находилась в их районе. Они шли по каменной ровной тропе, а в округе были ряды, окруженные многоэтажными домами.

В школе было много детей, и столько же взрослых, казалось, что все дети не вместятся в первый класс. Дети нарядные стояли с букетами цветов. Первоклассников выстроили всех попарно, были поздравления и даже звучала музыка. А после все было по-другому, праздник вдруг сменился, и их ждал настоящий экзамен. Дети переоделись в спортивные костюмы. Их запускали в комнату по три человека, сажали в кресла и ставили приборы на проверку на голову и на руки мерить пульс. Делали полный осмотр всего организма, проверку на интеллект, проверку на реакцию, зрения, и просто заставляли бегать по беговой дорожке столько, сколько смогут, а затем опять проверка всего организма. Дети выполняли все условия, исправно бегая. Только не все были готовы к такому спортивному марафону, такой эксперимент проводился впервые.

На следующий день, когда все собрались в школе, дети со взрослыми подходили к компьютеру и, набрав свои фамилию и имя, получали пропуска. Рядом стояла молодая учительница и, поздравив каждого, говорила оком:

– Ева Винело – первая школа, – пропуск в руки.

– Аннит… – первая школа, – пропуск в руки…

И перечисляли всех детей кому, первая, кому вторая, а кому и третья школа. Почему так разделяют детей, никто не знал, и в чем отличие школ тоже не знали.

– Я, наверное, самая сильная, – сказала Ева маме, та тоже обрадовалась, что дочка попала в первую школу.

–Лишь бы не в третью, – сказала Лада.

Всех учеников распределили в разные школы, а маленькой Еве достался другой район. И все равно, какой бы район ей не достался, все движение по городу было настолько автоматизировано, что за какие-то несколько минут можно было очутиться в любом районе.

На короткой перемене она познакомилась с Аннит, они подружились. Теперь они вместе шли домой после школы, их родители тоже подружились и в школу провожали детей по очереди, вернее, до трамвайчика. Маленький трамвайчик на высокой скорости вез их прямиком в школу. Иногда эти трамвайчики проходили сразу под раем, а иногда проносились поверх автодорог, над дорогами проходили железные рельсы, и маленькие трамвайчики проносились над дорогой с высокой скоростью, дорог для них было множество.

Время туманов проходило, погода становилась яснее. Из окна дома Евы была видна вся долина. Вдали зацвело дерево кургазы крупными белыми цветами, завораживающей красоты, что сразу приковывало внимание всех. Запах доносился даже до их дома и разносился по всей округе. Ева выходила на лоджию квартиры и любовалась такой красотой, взяв бинокль, наблюдала за деревом, бабочки крупных размеров слетались на дерево, мухи и жуки были на этом дереве. Запах этих цветов сзывал к себе все живое.

Когда настал выходной день, они с мамой умчались опять к бабушке. Они могли бы жить только у бабушки, но мама хотела жить отдельно, и поэтому они жили то в квартире, то у бабушки.

– Как моя ученица? – спросила бабушка.

– Хорошо, я теперь школьница.

И уже сидя за столом во время обеда, Ева спросила у бабушки:

– Бабуля, меня взяли в первую, а что значит во вторую школу или в третью? Почему в разных школах? Там не так будут обучать, да? А ты в какой школе училась? – у Евы столько было вопросов и все сразу.

– Когда мы учились, – рассказывала бабушка, – не было разделения школ, мы обучались все вместе, и расширенных спортивных занятий не было. Мы занимались, играли, словом, все было в нашей жизни, а я любила прыгать на скакалке, соревновались, кто больше прыгнет.

– Ты прыгала на скакалке? – Ева даже удивилась, как такая большая бабушка прыгала на скакалке.

– Конечно, а тебе никак не верится?

– Не-а! – Она покачала отрицательно головой, она не могла представить свою толстенькую и большую бабушку, маленькой и даже прыгающей на скакалке.

– Я тоже когда-то была маленькой, хочешь взглянуть на мой альбом? И у меня есть еще фильмы с моим участием, ведь и в наше время было все, – бабушка пошла доставать с верхней полки буфета альбом и маленькие флешки, включила небольшой экран.

Еве дали старенький альбом и поставили фильм с участием бабушки, а бабушка все рассказывала:

– Я тоже когда-то была маленькой и такой же хрупкой, как и ты, и с косичками бегала. О, мое детство, мы с подружками лазили по деревьям сами, как сейчас мотолетов не было, сами карабкались, наберем орехов в карманы и спускаемся, принесем маме и папе, – продолжила задумчиво бабушка: – Эх мое детство…как быстро пролетает время...

А Ева все перелистывала альбом. Ей в глаза бросилась одна фотография, где бабушка с косичками, и с белыми пышным бантами и ее мама. Этот силуэт ее мамы какой-то был необычный, худенькая высокая женщина, совсем белые волосы строго уложены в прическу. Но взгляд ее прабабушки какой-то необычный, ей показалось, что она жива и смотрит на нее. Ева спросила бабушку:

– А это что за женщина рядом с тобой?

– Это моя мама, царство ей небесное, ее уже нет в живых давненько.

– А может, я ее раньше видела? – спросила Ева.

– Нет, внученька, ты ее не могла видеть. Она перед твоим рождением умерла. Смерть ее какая-то была загадочная, столько слухов ходило после ее смерти, то ли специально подстроили, то ли так получилось? Один только Бог знает об этом, – Ева смотрела видео с ее участием. Ее прабабушка даже помахала им рукой, а своей дочери показывала, чтобы та смотрела в камеру.

«Какая-то странная женщина»,– подумала Ева, словно она видела ее раньше.

– Бабушка, а почему с твоей стороны никого нет? Ведь со стороны деда есть и прабабушки, прадедушки, прапрабабушки, и, когда все иногда собираются, они выглядят так молодо, и их столько, что и не запомнить? А это молодая прапрабабушка так на меня смотрела в прошлый раз? Что я зверь какой-то? – Ева вспомнила последний тот вечер, когда собрались за круглым большим столом, в большом ресторане. Столько народу было там тогда, а это прапрабабушка с молодым еще лицом и немного сгорбленной фигурой, а рядом совсем молодые парни вокруг нее. Ее взгляд так и говорил, что ее рождение еще раз подчеркивает ее ужасающий возраст, этот какой-то испытывающий недобрый взгляд, а когда она подошла к ней, пристально глядя, то произнесла единственное слово: «Пигалица». Еве тогда это вовсе не понравилось, а ответить она не смогла. И еще такие же молодые прабабушки и прадедушки, что ей тяжело было запомнить, кто кого родил.

– Вот такое живое родословие со стороны твоего деда, – сказала бабушка, – это все высокая медицина. С его стороны все они подсажены на прививки, а с моей стороны народ был вовсе простой и говорили, что и одной жизни хватает. Это от воспитания зависит и от самих людей, внученька, поэтому и нет никого у меня. Зато вы у меня есть, и это самое важное для нас с дедом, – улыбнулась бабушка и, глядя на свою внучку, обняла ее.

Бабушка все время рассказывала о себе, а вот дед не любил о себе рассказывать, хотя его жизнь была намного интереснее, он летал на другие планеты по Вселенной, но почему-то о них не рассказывал.

Позже, когда одна звезда уходила на закат, Лада, занавесив окна, уложила дочь спать.

– Расскажи сказку, расскажи, – просила Ева. Лада обняла ее, лежа в постели и примостившись на мягких подушках поудобнее, начала рассказывать:

– Жила была маленькая девочка с голубыми глазками и русыми волосами на планете Рай. Звали ее Ева. Жила она, как в раю, в теплом и уютном большом доме с мамой, бабушкой и дедушкой. И вот как-то раз пришлось ей покинуть свою планету и полететь к звездам, искать новый дом.

– Мама, мне и дома хорошо, я никуда не хочу улетать, если только так по заданию, как дедушка, туда и обратно, – ответила Ева, а сама вспомнила опять свой сон и добавила, – а может, ждет меня еще та звезда?

– Спи, доченька, пока спится, когда подрастешь, крепкого сна не будет, один только Бог знает, что там впереди, тебе еще долго расти.

Так и заснула Ева детским и сладким сном, мечтая о звезде, что приходила к ней во сне. В том мире спали только дети, а взрослые лежали и отдыхали. Отдых нужен был обязательно. Раздевшись в теплой постели лежали взрослые, отдыхали в полусне. И так два раза в сутки, когда одно светило заменяло другое.

На следующий день мама уехала на работу, а Ева осталась с бабушкой и дедушкой. В саду созрели помидоры, огурцы и красненькие сливы – они созревали самыми первыми, потом зреют яблоки, персики и даже гранаты.

На столе у бабушки в тарелке лежали горкой сливы, а Ева уже ела их. Позавтракав, они вышли во двор. У бабушки было много дел, она поливала цветы, а Ева пряталась от бабушки за каменный резной забор так, что виднелись синие глаза в щелях фабричного резного забора. Бабушка подыгрывала в ответ:

– Где же моя внученька, где? – как будто ее искала. В щелях забора мелькали глазки синего цвета. – Ах, вот где?!

С хохотом убегала внучка дальше, а потом тихо, тихо подходила к забору, и опять сияли глазки внучки, и опять история повторялась, и она вновь убегала смеясь. Так и убежала внучка, ее долго не было, бабушка даже спохватилась, куда это она убежала, и пошла ее искать.

Бабушка увидела такую картину, два мальчика бросают в Еву дикие помидорки. Она их отогнала и пригрозила:

– Сейчас покажу, как девочек обижать, – и одна помидорка полетела в мальчика со стороны Евы.

Бабушка забрала внучку и увела ее за руку домой, всю дорогу причитая:

– О господи, что это они с тобой сделали, а? И молчишь ведь, постучала бы, и я бы сразу к тебе пришла, чего же ты такая, неумеха моя.

Внучка почувствовала, что ее не будут ругать, и начала рассказывать ей оком:

– А я им тоже кинула помидоркой и попала в мальчика, а у него все размазалось, даже по спине, – и важно показала руками, как кинула. – Я ему тоже попала, вот если бы он был один, то я бы победила, а их-то двое было, а двое на одного так нечестно, конечно, они меня и обкидали. – Все ее платьице было мокрое и со спины, и по краям.

Бабушка раздела внучку, искупала ее, вымыла длинные волосы, одела во все чистое и просушила волосы феном.

– Ты