Логико-философский трактат

Автор Людвиг Витгенштейн

В 2021 году исполнилось сто лет с момента первой публикации труда, который во многом определил развитие европейской и мировой философии XX столетия, — «Логико-философского трактата» Людвига Витгенштейна (1889–1951). Впрочем, с публикацией «Трактата» эксцентричный молодой ученый из Вены Людвиг Витгенштейн не обрел мировой славы: фактически его идеи получили распространение гораздо позже. Уже во второй половине XX столетия вокруг сочинения Витгенштейна начал складываться подлинный культ, изучение его текста вошло в университетские программы по современной философии и знакомство с ним стало обязательным для человека мыслящего. «Трактат» затмил собой более поздние работы Витгенштейна, опубликованные посмертно, благополучно перевалил через столетний рубеж своего культурного бытования, и, судя по количеству переизданий на разных языках, ему уготована участь неоспоримой и вечно актуальной классики. В настоящем издании вниманию читателей предлагается новый комментированный перевод трактата, приуроченный к столетнему юбилею эпохального труда Витгенштейна. Впервые при публикации «Трактата» на русском языке авторская структура приводится не линейно, а в виде логического древа, как было задумано автором. В Приложении вниманию читателя предлагается подборка извлечений из произведений ряда авторов, принадлежащих к числу предтеч современной когнитивистики.

• Язык: Русский
• Издатель: Колибри
• Дата выпуска: 18 июл. 2023 г.
• ISBN: 9785389234765

Предварительный просмотр книги

Текстологическое замечание

о принципах перевода

Перевод выполнен по двуязычному немецко-английскому изданию: Ludwig Wittgenstein. Logisch-Philosophische Abhandlung / Tractatus Logico-Philosophicus. London: Routledge & Kegan Paul, 1981. При переводе учитывались замечания автора к первому (авторизованному) переводу «Трактата» на английский язык (1922). Кроме того, были приняты во внимание новейшие исследования текста «Трактата», обобщенные в трудах Австрийского и Британского обществ Витгенштейна (см., например, Tractatus Logico-Philosophicus. The Centenary Edition. London, New York: Anthem Press, 2021). Также проводилось сопоставление двух английских переводов и немецкого оригинала, размещенных на веб-сайте университета штата Массачусетс (https://people.umass.edu/klement/tlp/tlp-hierarchy.pdf).

Логическая терминология в русском переводе «Трактата» употребляется с учетом правки самого Витгенштейна для английского издания 1922 г., сверенного и исправленного автором: сопоставление немецкого и английского вариантов во многих случаях позволяет точно установить значение того или иного термина. При этом следует принимать во внимание тот факт, что «ранний» Витгенштейн (как, впрочем, и «поздний») использовал «техническую» терминологию не сказать чтобы предельно строго, и это обстоятельство получило свое отражение в переводе.

Три важных витгенштейновских понятия — «Tatsache», «Gegenstand» и «Ding» — в русском тексте передаются соответственно как «факт», «объект» и «предмет».

Понятие «Sachverhalt», одно из важнейших в «Трактате», передается в русском переводе как «позиция» (в других русских переводах — «событие», «положение вещей», «положение дел», а в английском переводе — state of affairs или state of things). Как представляется, этот термин одновременно научен и лексически нейтрален; кроме того, употребление данного термина позволяет ввести в русский текст производные выражения «пропозиция» и «пропозициональный знак».

Еще одно важнейшее понятие «Трактата» — «Satz», англ. proposition — переводится как «высказывание» (иногда, по сугубо стилистическим или уточняющим соображениям, «пропозиция» [29]). Данный термин является более общим и более нейтральным по значению, то есть более корректным, нежели термины «предложение» и «суждение», используемые другими переводчиками «Трактата» на русский язык.

Опираясь на древовидную структуру «Трактата», которая была очевидна даже в предыдущих «линейных» изданиях, где все пункты рассуждений автора печатались последовательно [30], мы в настоящем издании воспроизводим текст Витгенштейна в виде иерархического логического дерева — как это сделано в Centenary Edition со ссылкой на обнаруженный в дневниках автора так называемый «Прото-Трактат» и иные записи (подробнее см. «Предисловие»). Эта иерархическая структура, своего рода гипертекст (придуманный Витгенштейном еще тогда, когда само понятие фактически отсутствовало [31]) наглядно показывает авторский ход мысли — и значительно облегчает понимание «Трактата», упорядочивая изложение тематически и содержательно.

Для удобства чтения все примечания, помимо авторских и за исключением тех, которые разъясняют какое-либо положение автора и без которых понимание будет затруднено, вынесены в отдельный блок, следующий за текстом «Трактата». В некоторых случаях для пояснения и уточнения приводятся комментарии составителя-переводчика в квадратных скобках — как в основном тексте, так и в примечаниях. Также текст издания дополнен (в примечаниях) отрывками из дневников Витгенштейна 1914–1916 гг., имеющими непосредственное отношение к содержанию «Трактата».

Логическое дерево «Трактата»

Корни этого дерева — в отличие от обычных деревьев, наблюдаемых в природе, логическое дерево «растет» от корней к ветвям и листьям не снизу вверх, а сверху вниз — составляют высказывания с простой нумерацией (1–7). Далее они комментируются и уточняются, выстраиваются в логические цепочки (например, 1.1, 1.1.1 и т. д.) — если угодно, ветвятся. Представленные в таком виде, как «ветви» логического дерева, положения «Трактата» наглядно и четко передают ход мысли автора, чего невозможно добиться при последовательной публикации рассуждений Л. Витгенштейна (именно это обстоятельство, в частности, привело к той путанице, которая породила так называемое «окончательное прочтение» витгенштейновского текста — подробнее см. «Предисловие»).

Для каждой логической цепочки выделяются узловые положения, которые развиваются и уточняются автором в последующих пунктах согласно принятой нумерации. Эти узловые положения для удобства читателя повторно воспроизводятся в начале каждой цепочки.

Графически схема логического дерева «Трактата» выглядит следующим образом (на примере разделов 1 и 2):

Памяти моего друга

Дэвида Юма Пинсента [32]

...И все, что ведомо человеку, все, что произнесено,

озвучено и услышано, можно передать тремя словами.

Кюрнбергер [33]

Предисловие [34]

Смею думать, что книгу эту по-настоящему поймет лишь тот, кто и прежде самостоятельно размышлял над тем, что в ней излагается, — или, по меньшей мере, воздавал должное размышлениям подобного рода. Это вовсе не учебник; книга достигнет своей цели, если сумеет доставить удовольствие тому, кто прочтет ее и скажет, что понял написанное.

В этой книге обсуждаются философские проблемы, и она показывает, как мне хочется думать, что указанные проблемы возникают по причине нарушений в логике нашего языка [35]. Смысл книги можно при желании кратко передать следующим образом: все, что может быть сказано, должно быть сказано четко, а то, о чем нельзя говорить, нужно обходить молчанием.

Иными словами, цель этой книги состоит в том, чтобы обозначить предел мысли, точнее, не столько мысли, сколько способов ее выражения; ведь чтобы указать предел мысли, мы должны изучить обе стороны этого предела (то есть должны уметь мыслить немыслимое).

Потому подобный предел достижим лишь в языке, а то, что в этом случае окажется по другую сторону предела, будет бессмыслицей.

Вовсе не желаю сопоставлять собственные размышления с достижениями других философов. Написанное в этой книге ни в коей мере не притязает на новизну в частностях, а то обстоятельство, что я не указываю своих источников, имеет простое объяснение: мне безразлично, предвосхищал ли кто-либо мои рассуждения по предмету.

Упомяну только, что многим обязан великолепным трудам Фреге [36] и сочинениям моего друга г-на Бертрана Рассела [37], немало меня воодушевлявшим.

Если эта книга вообще вправе притязать на ценность, то она имеет значение потому, что, во-первых, в ней выражены мысли, а чем яснее мысли выражены — чем глубже гвоздь, так сказать, входит в голову, — тем книга ценнее. Я отчетливо сознаю, что не приблизился к результату, который был возможен, ибо моих собственных сил для осуществления задачи оказалось недостаточно. Быть может, другие, кто придет после, справятся лучше [38].

Тем не менее истинность размышлений, изложенных на этих страницах, представляется мне неоспоримой и полной [39]. Посему я уверен, что отыскал, в существенных отношениях, окончательное решение поставленных проблем. Если в этом утверждении нет ошибки, то второй признак ценности моей книги будет таков: она показывает, сколь малого мы достигаем, разрешив эти проблемы.

Л. В.

Вена, 1918 год

1. Мир есть все то, что явлено [40].

2. То, что явлено, — иначе факт — есть наличие совокупности позиций.

3. Логической картиной фактов служит мысль.

4. Мысль есть высказывание, наделенное смыслом.

5. Высказывание — функция истинности элементарных высказываний.

(Элементарное высказывание есть собственная функция истинности.)

6. В общем виде функция истинности представляется как [ , N( )].

Такова общая форма высказывания.

7. То, о чем нельзя сказать, следует обойти молчанием [41].

1.

Мир есть все то, что явлено [42].

1.1. Мир — совокупность фактов, а не объектов.

1.2. Мир членится на факты.

1.1. Мир — совокупность фактов, а не объектов [43].

1.11. Мир определяется фактами и тем обстоятельством, что все они суть факты.

1.12. Поскольку совокупность фактов определяет все то, что явлено, а также то, что не явлено.

1.13. Мир есть факты в логическом пространстве.

1.2. Мир членится на факты.

1.21. Всякий факт может быть явлен или не явлен, а прочее останется неизменным.

2.

То, что явлено, — иначе факт —

есть наличие совокупности позиций.

2.01. Позиция (или положение дел) есть сочетание объектов (предметов).

2.02. Объекты просты.

2.03. В позициях объекты сочетаются друг с другом, как звенья одной цепи.

2.04. Совокупность текущих позиций и есть мир.

2.05. Совокупность текущих позиций также определяет, какие позиции не существуют.

2.06. Существование и не-существование позиций складывается в действительность. (Еще мы называем существование позиции положительным фактом, а не-существование позиции — отрицательным фактом.)

2.01. Позиция (или положение дел) есть сочетание объектов (предметов).

2.011. Для предметов существенно быть возможными составными частями позиций.

2.012. В логике нет случайностей: если нечто может явиться в позиции, сама возможность возникновения позиции должна изначально иметься в этом нечто.

2.013. Каждое явление само по себе находится в пространстве возможных позиций. Я могу вообразить это пространство пустым, но не могу вообразить предмет вне этого пространства.

2.014. Объекты содержат возможности всех ситуаций.

2.012. В логике нет случайностей: если нечто может явиться в позиции, сама возможность возникновения позиции должна изначально иметься в этом нечто.

2.0121. Если выяснится, что ситуация обнимает и предмет, который уже существует целиком сам по себе, это может показаться случайностью.

Если предметы способны проявляться в позициях, такая возможность должна присутствовать в них изначально.

(Ничто в области логики не является просто возможным. Логика учитывает все возможности, и все возможности суть ее факты.)

Мы не в состоянии вообразить пространственные объекты вне пространства или временны́е объекты вне времени; точно так же нельзя вообразить объект, лишенный возможности сочетаться с другими.

Если я могу вообразить сочетание объектов в позициях, то мне не дано вообразить их лишенными возможности сочетания.

2.0122. Предметы независимы постольку, поскольку наделены свойством проявляться во всех возможных позициях, но эта форма независимости есть также и форма в связи с позициями, то есть форма зависимости. (Невозможно, чтобы слова одновременно выступали сами по себе и в высказываниях.)

2.0123. Если известен объект, то известны и все его возможные проявления в позициях.

(Всякая из этих возможностей должна быть составной частью природы объекта.)

Новые возможности нельзя выявить впоследствии.

2.0124. Если даны все объекты, то даны и все возможные позиции.

2.0123. Если известен объект, то известны и все его возможные проявления в позициях.

(Всякая из этих возможностей должна быть составной частью природы объекта.)

Новые возможности нельзя выявить впоследствии.

2.01231. Если я стремлюсь познать объект, мне не нужно выяснять его внешние свойства, но я должен узнать все внутренние его свойства.

2.013. Каждое явление само по себе находится в пространстве возможных позиций. Я могу вообразить это пространство пустым, но не могу вообразить предмет вне этого пространства.

2.0131. Пространственный объект должен находиться в бесконечном пространстве. (Точка пространства — аргументное место [44].)

Пятну в поле зрения не обязательно быть красным, однако оно должно иметь цвет, поскольку это пятно окружено, так сказать, цветовым пространством. Звукам необходима некая высота, осязаемые предметы должны иметь некую твердость и так далее.

2.014. Объекты содержат возможности всех ситуаций.

2.0141. Возможность появления в позиции есть форма объекта.

2.02. Объекты просты.

2.0201. Всякое утверждение о совокупностях разложимо на утверждения о составных частях и на высказывания, которые описывают совокупности в их полноте [45].

2.02. Объекты просты.

2.021. Объекты суть субстанция мира. Вот почему они не могут быть составными.

2.022. Очевидно, что мир воображаемый, сколько угодно отличный от фактического, должен иметь с последним нечто общее — форму.

2.023. Объекты — именно то, что составляет эту неизменяемую форму.

2.024. Субстанция бытует независимо от того, что явлено.

2.025. Она есть форма и содержание.

2.026. Если миру присуща неизменяемая форма, то должны существовать объекты.

2.027. Объект, неизменяемое и наличествующее — это одно и то же.

2.021. Объекты суть субстанция мира. Вот почему они не могут быть составными.

2.0211. Если у мира нет субстанции, тогда наличие смысла в высказывании зависит от истинности другого высказывания.

2.0212. В этом случае мы не в состоянии нарисовать картину [46] мира (истинную или ложную).

2.023. Объекты — именно то, что составляет эту неизменяемую форму.

2.0231. Субстанция мира способна определять только форму, но не какие-либо материальные свойства. Ведь материальные свойства проявляются лишь посредством высказываний — лишь посредством конфигурации объектов, ими обусловленных.

2.0232. В известном отношении объекты бесцветны.

2.0233. Если два объекта обладают одинаковой логической формой, единственное различие между ними, помимо внешних свойств, заключается в том, что они различны.

2.0233. Если два объекта обладают одинаковой логической формой, единственное различие между ними, помимо внешних свойств, заключается в том, что они различны.

2.02331. Либо предмет обладает свойствами, которых лишены все прочие, и тогда мы можем целиком полагаться на описание, чтобы отличить его от прочих и ссылаться на него; либо, с другой стороны, несколько предметов наделены общими свойствами, и тогда совершенно невозможно их различить.

Ибо если у предмета нет никакой особенности, я не могу его отличить, а в противном случае он так или иначе отличался бы.

2.025. Она [субстанция] есть форма и содержание.

2.0251. Пространство, время, цвет (состояние цветности) суть формы объекта.

2.027. Объект, неизменяемое и наличествующее — это одно и то же.

2.0271. Объекты — то, что не подвержено изменениям и наделено бытием; зато их конфигурация изменчива и неустойчива.

2.0272. Конфигурация объектов порождает позиции.

2.03. В позициях объекты сочетаются друг с другом, как звенья одной цепи.

2.031. В позициях объекты находятся в строго определенных отношениях друг к другу.

2.032. Тот фактический способ, каким объекты сочетаются в позициях, создает структуру позиций.

2.033. Форма есть возможность структуры.

2.034. Структура фактов охватывает структуру позиций [47].

2.06. Существование и не-существование позиций складывается в действительность.

(Еще мы называем существование позиции положительным фактом, а не-существование позиции — отрицательным фактом.)

2.061. Позиции независимы друг от друга.

2.062. Из существования или не-существования одной позиции невозможно вывести существование или не-существование другой позиции.

2.063. Общий итог действительности — это мир.

2. То, что явлено, — иначе факт — есть наличие позиций.

2.1. Мы создаем себе картину фактов.

2.2. Картина имеет логико-изобразительную форму, общую с отображаемым.

2.1. Мы создаем себе картину фактов.

2.11. Картина фактов представляет ситуацию в логическом пространстве, существование и не-существование позиций.

2.12. Картина фактов есть модель действительности.

2.13. На картине объектам соответствуют элементы этой картины.

2.14. Картина состоит из элементов, находящихся в определенных отношениях друг с другом.

2.15. То обстоятельство, что элементы картины соотносятся друг с другом определенным способом, отражает отношения между предметами.

Назовем сочетание элементов структурой картины и назовем возможность этой структуры изобразительной формой картины.

2.16. Чтобы сделаться картиной, факт должен иметь нечто общее с изображаемым.

2.17. То общее, что картина должна иметь с действительностью, чтобы отображать ее таким образом — верно или неверно, — есть изобразительная форма.

2.18. То общее с действительностью, что надлежит иметь любой картине в любой форме, призванной отображать действительность, верно или неверно, есть логическая форма, иначе говоря — форма действительности.

2.19. Логические картины способны отображать мир.

2.13. На картине объектам соответствуют элементы этой картины.

2.131. На картине элементы картины замещают объекты.

2.14. Картина состоит из элементов, находящихся в определенных отношениях друг с другом.

2.141. Картина есть факт [48].

2.15. То обстоятельство, что элементы картины соотносятся друг с другом определенным способом, отражает отношения между предметами.

Назовем сочетание элементов структурой картины и назовем возможность этой структуры изобразительной формой картины.

2.151. Изобразительная форма есть возможность того, что предметы будут соотноситься друг с другом подобно элементам картины.

2.151. Изобразительная форма есть возможность того, что предметы будут соотноситься друг с другом подобно элементам картины.

2.1511. Именно так картина взаимодействует с действительностью — она достигает последней.

2.1512. Картина прилагается к действительности как мерило.

2.1513. Потому картине, мыслимой таким образом, присуще изобразительное отношение, которое и делает ее картиной.

2.1514. Изобразительное отношение заключается в соотнесении элементов картины с предметами.

2.1515. Такая соотнесенность подобна усикам насекомых: своими элементами картина соприкасается с действительностью.

2.1512. Картина прилагается к действительности как мерило.

2.15121. С подлежащим измерению объектом соприкасаются лишь крайние точки измерительных рисок.

2.16. Чтобы сделаться картиной, факт должен иметь нечто общее с изображаемым.

2.161. В картине и в том, что она изображает, должно быть нечто общее, чтобы одно могло оказаться изображением другого.

2.17. То общее, что картина должна иметь с действительностью, чтобы отображать ее таким образом — верно или неверно, — есть изобразительная форма.

2.171. Картина может отображать любую действительность, формой которой обладает.

Пространственная картина отображает любое пространство, цветная картина — любую цветность и т. д.

2.172. Но изобразительную форму как таковую картина отображать не может, лишь ее предъявляет.

2.173. Картина изображает свой предмет как бы извне (ее точка зрения есть форма представления). Вот почему картина изображает свой предмет верно или неверно [49].

2.174. Однако картина не может выйти за пределы своей формы представления.

2.18. То общее с действительностью, что надлежит иметь любой картине в любой форме, призванной отображать действительность, верно или неверно, есть логическая форма, иначе говоря — форма действительности.

2.181. Картина, изобразительная форма которой сходна с логической формой, называется логической картиной.

2.182. Каждая картина является также и логической картиной. (С другой стороны, далеко не всякая картина является, к примеру, пространственной.)

2.2. Картина имеет логико-изобразительную форму, общую с отображаемым.

2.201. Картина отображает действительность, допуская возможность существования или не-существования позиций.

2.202. Картина отображает возможную ситуацию в логическом пространстве.

2.203. Картина содержит возможность ситуации, которую она отображает.

2.2. Картина имеет логико-изобразительную форму, общую с отображаемым.

2.21. Картина согласуется или не согласуется с действительностью; она верна или неверна, истинна или ложна.

2.22. Картина отображает нечто независимо от его истинности или ложности посредством изобразительной формы.

2.22. Картина отображает нечто независимо от его истинности или ложности посредством изобразительной формы.

2.221. Картина отображает свой смысл.

2.222. Согласованность или несогласованность этого смысла с действительностью обусловливает истинность или ложность картины.

2.223. Чтобы понять, истинна картина или ложна, мы должны сопоставить ее с действительностью.

2.224. Невозможно понять из картины как таковой ее истинность или ложность.

2.225. Не существует картин, истинных априорно.

3.

Логической картиной фактов служит мысль.

3.001. «Позиция мыслима»: это означает, что мы можем ее себе нарисовать.

3. Логической картиной фактов служит мысль.

3.01. Совокупность истинных мыслей составляет картину мира.

3.02. Мысль содержит возможность ситуации, которая ею мыслится. Что мыслимо, то возможно.

3.03. Мысль попросту не может быть нелогичной, поскольку иначе нам пришлось бы мыслить нелогично.

3.04. Существуй априорно истинная мысль, это была бы мысль, возможность которой служила бы залогом ее истинности.

3.05. Априорное знание об истинности мысли возможно, лишь когда истинность следует из мысли самой по себе (без сравнения ее с чем бы то ни было).

3.03. Мысль попросту не может быть нелогичной, поскольку иначе нам пришлось бы мыслить нелогично.

3.031. Принято утверждать, что Господь способен сотворить все, кроме того, что противоречит законам логики. Дело здесь в том, что мы не можем сказать, как выглядит «нелогичный» мир.

3.032. Невозможно выразить в языке то, что «противоречит логике», как невозможно в геометрии нарисовать фигуру по координатам, которые противоречат законам пространства, или задать координаты точки, которая не существует.

3.032. Невозможно выразить в языке то, что «противоречит логике», как невозможно в геометрии нарисовать фигуру по координатам, которые противоречат законам пространства, или задать координаты точки, которая не существует.

3.0321. Хотя возможно пространственно отобразить позицию, опровергающую законы физики, нельзя отобразить нечто, опровергающее законы геометрии.

3. Логической картиной фактов служит мысль.

3.1. В высказывании мысль находит выражение, воспринимаемое органами чувств.

3.2. Мысль в высказывании возможно выразить таким образом, что элементы пропозиционального знака будут соответствовать объектам мысли.

3.3. Лишь высказывания обладают смыслом; имя приобретает значение только во взаимосвязи высказывания.

3.4. Высказывание определяет место в логическом пространстве. Наличие этого логического места обеспечивается самим фактом существования его составных частей, то есть наличием осмысленного высказывания.

3.5. Обдуманный и употребленный пропозициональный знак есть мысль.

3.1. В высказывании мысль находит выражение, воспринимаемое органами чувств.

3.11. Мы используем чувственно воспринимаемый знак высказывания (речевой, письменный и т. п.) как проекцию возможной ситуации.

Метод проецирования состоит в размышлении о смысле высказывания.

3.12. Я называю знак, посредством которого мы выражаем мысль, пропозициональным знаком. Высказывание, или пропозиция, есть пропозициональный знак в проективном отношении к миру.

3.13. Высказывание содержит все то, что принадлежит проекции, но не то, что проецируется.

Пусть проецируемое не содержится, зато содержится возможность проекции.

Значит, высказывание содержит, строго говоря, не свой смысл, а возможность его выражения.

(«Содержание высказывания» — это содержание осмысленного высказывания.)

Высказывание содержит форму, но не смысловое наполнение.

3.14. Пропозициональный знак состоит из элементов (слов), которые находятся в определенном отношении друг к другу.

Пропозициональный знак есть факт.

3.14. Пропозициональный знак состоит из элементов (слов), которые находятся в определенном отношении друг к другу.

Пропозициональный знак есть факт.

3.141. Высказывание — не смесь слов. (Точно так же музыкальная тема не есть смесь звуков.)

Высказывание артикулировано [членораздельно].

3.142. Лишь факты способны выражать смысл, классу имен этого не дано.

3.143. Пропозициональный знак является фактом, но это скрывается обычной формой выражения, письменной или печатной.

К примеру, в напечатанном высказывании не найти зримого различия между пропозициональным знаком и словом.

(Вот почему Фреге называет высказывание составным именем.)

3.144. Ситуации могут быть описаны, но не поименованы.

(Имена подобны точкам, высказывания подобны стрелкам и наделены смыслом.)

3.143. Пропозициональный знак является фактом, но это скрывается обычной формой выражения, письменной или печатной.

К примеру, в напечатанном высказывании не найти зримого различия между пропозициональным знаком и словом.

(Вот почему Фреге называет высказывание составным именем.)

3.1431. Суть пропозиционального знака становится предельно ясной, если вообразить, что он состоит не из письменных символов, а из пространственных объектов (например, столов, стульев и книг).

Тогда взаиморасположение этих предметов в пространстве выразит суть высказывания.

3.1432. Вместо утверждения «Сложный знак „aRb" означает, что a находится к b в отношении R» следует говорить: «Поскольку a находится к b в конкретном отношении, то „aRb"».

3.2. Мысль в высказывании возможно выразить таким образом, что элементы пропозиционального знака будут соответствовать объектам мысли.

3.201. Я называю такие элементы простыми знаками, а такие высказывания — полностью проанализированными.

3.202. Простой знак, примененный в высказывании, называется именем.

3.203. Имя означает объект. Объект есть его значение. («А» — то же самое, что «А».)

3.2. Мысль в высказывании возможно выразить таким образом, что элементы пропозиционального знака будут соответствовать объектам мысли.

3.21. Конфигурация объектов в ситуации соответствует конфигурации простых знаков в пропозициональном знаке.

3.22. Имя в высказывании представляет объект.

3.23. Требовать возможности простого знака — значит требовать определенности смысла.

3.24. Высказывание о комплексе находится во внутреннем отношении к высказыванию о составной части этого комплекса.

Комплекс возможно передать лишь описанием, верным или неверным. Высказывание, которое упоминает о комплексе, будет не бессмысленным, если комплекса не существует, а попросту ложным.

Когда пропозициональный элемент обозначает комплекс, это можно понять из неопределенности высказывания, в котором он присутствует. В подобных случаях мы сознаем, что высказывание оставляет нечто неопределенным. (В целом обозначение общего содержит некий прообраз.)

Уплотнение символа для комплекса в простой символ возможно выразить в описании.

3.25. Допустим всего один и только один полный анализ высказывания.

3.26. Имя нельзя расчленить посредством описания; это исходный знак.

3.22. Имя в высказывании представляет объект.

3.221. Объекты возможно лишь поименовать. Знаки служат их представлениями. Я могу только говорить о них, но не могу преобразовать их в слова. Высказывания описывают связи предметов, но не их суть.

3.25. Допустим всего один и только один полный анализ высказывания.

3.251. Предмет выражения выражается в высказывании строго определенным способом; высказывание артикулировано.

3.26. Имя нельзя расчленить посредством описания; это исходный знак.

3.261. Всякий знак, имеющий описание, обозначает что-либо посредством тех знаков, которые служат для его определения; описание указывает путь.

Два знака не могут обозначать что-либо сходное, если один из них исходный, а другой определяется посредством исходных знаков. Имена нельзя расчленять посредством описаний. (Как и любой знак, наделенный смыслом независимо от прочих.)

3.262. То, что не может быть выражено знаком, передается употреблением знака. Если знак что-либо пропускает, это отчетливо восполняется в употреблении.

3.263. Значения исходных знаков возможно постичь посредством уточнений. Последние суть высказывания, которые содержат исходные знаки. То есть их можно понять, только если значения этих знаков уже известны.

3.3. Лишь высказывания обладают смыслом; имя приобретает значение только во взаимосвязи высказывания.

3.31. Я называю любую часть высказывания, характеризующую его смысл, выражением (или символом).

(Само высказывание есть выражение.)

Все общее в высказываниях применительно к их смыслу есть выражение.

Выражение передает форму и содержание.

3.32. Знак есть то, что может быть воспринято в символе.

3.33. В логическом синтаксисе значение знака не должно учитываться. Зато необходим такой логический синтаксис, в котором не придется опираться на значения знаков: в нем предполагается лишь описание выражений.

3.34. Высказывание обладает сущностными и случайными свойствами.

Случайные свойства суть те, что возникли из определенного способа производства пропозиционального знака. Сущностные же свойства суть те, без которых высказывание не в состоянии выразить свой смысл.

3.31. Я называю любую часть высказывания, характеризующую его смысл, выражением (или символом).

(Само высказывание есть выражение.)

Все общее в высказываниях применительно к их смыслу есть выражение.

Выражение передает форму и содержание.

3.311. Выражение предполагает формы всех высказываний, в которых оно может встречаться. Это общая характеристика класса высказываний.

3.312. Поэтому оно [выражение] представляется посредством общей формы высказываний, им характеризуемых.

На самом деле в этой форме выражение будет константой, а все прочее — переменными.

3.313. Тем самым выражение представляется посредством переменных, значениями которых выступают высказывания, содержащие это выражение.

(В предельном случае переменная становится константой, выражение становится высказыванием.)

Я называю такую переменную пропозициональной переменной.

3.314. Выражение обретает смысл только в высказывании. Все переменные могут быть истолкованы как пропозициональные переменные.

(Даже переменные имена.)

3.315. Если мы превратим составную часть высказывания в переменную, появится класс высказываний, которые все будут значениями итогового переменного высказывания. В целом этот класс окажется зависимым от значения, которым наши произвольные договоренности наделили части исходного высказывания. Но если все знаки, имеющие произвольно установленное значение, обратятся в переменные, мы все равно получим класс подобного рода. Этот класс, впрочем, будет зависеть не от договоренностей, а только от природы самого высказывания. Он соответствует логической форме — логическому прообразу.

3.316. Допустимые значения пропозициональных переменных обусловлены.

Само обусловливание значений есть переменная.

3.317. Обусловливать значения пропозициональной переменной — значит приводить высказывания, общей характеристикой которых служит эта переменная.

Обусловливание — описание этих высказываний.

Потому обусловливание затрагивает сами символы, а не их значения.

Важно лишь то, что обусловливание — не более чем описание символов и ничего не говорит об обозначаемом.

Как именно возникает описание высказывания — не существенно.

3.318. Подобно Фреге и Расселу, я истолковываю высказывание как функцию содержащегося в нем выражения.

3.32. Знак есть то, что может быть воспринято в символе.

3.321. Так что один и тот же знак (письменный, речевой и т. д.) может быть общим для двух различных символов — в этом случае они будут обозначаться по-разному.

3.322. Использование одного и того же знака для обозначения двух различных объектов вовсе не указывает на общую для них характеристику, если мы прибегаем к двум различным методам обозначения. Ибо знак, разумеется, произволен. Мы вполне можем выбрать взамен два различных знака, и что общего останется тогда у означаемого?

3.323. В повседневном языке одно и то же слово нередко имеет различные способы обозначения — то есть принадлежит различным символам, — или два слова с различными способами обозначения употребляются в высказываниях будто бы схожим образом.

Так, слово «быть» выступает как связка, как знак тождества и как выражение существования; слово «существовать» есть непереходный глагол, как и «происходить», а слово «тождественный» — прилагательное; мы говорим не только о чем-то, но и о том, что нечто происходит.

(В высказывании «Грюн зелен» [Grün ist grün [50]] первое слово есть имя собственное, а второе — причастие; эти слова не просто имеют разные значения, но являются различными символами.)

3.324. Так без труда возникают основополагающие недоразумения (ими полнится философия).

3.325. Во избежание подобных ошибок нужно использовать знаковый язык, исключающий ошибки благодаря тому, что в нем невозможно охватить одним знаком различные символы; также не следует употреблять знаки с разными способами обозначения. Это знаковый язык, который опирается на логическую грамматику и логический синтаксис [51].

(Исчисление понятий [52] у Фреге и Рассела — образец такого языка, хотя не стану утверждать, будто в нем устранены все без исключения ошибки.)

3.326. Чтобы опознать символ по его знаку, мы должны обращать внимание на его осмысленное употребление.

3.327. Знак не определяет логическую форму до тех пор, пока не принимается в расчет его логико-синтаксическое окружение.

3.328. Если знак не используется, он не имеет значения. В этом суть принципа Оккама [53].

(Если все указывает на то, что знак имеет значение, то он и вправду имеет значение.)

3.33. В логическом синтаксисе значение знака не должно учитываться. Зато необходим такой логический синтаксис, в котором не придется опираться на значения знаков: в нем предполагается лишь описание выражений.

3.331. Исходя из этого соображения, обратимся к расселовской «теории типов» [54]. Не составит труда доказать, что Рассел ошибается, поскольку ему приходится ссылаться на значения знаков, составляя правила их употребления.

3.332. Никакое высказывание не может утверждать что-либо о себе, поскольку пропозициональный знак не может содержаться в себе самом (а это суть «теории типов»).

3.333. Причина, по которой функция не может быть собственным аргументом, заключается в том, что функция уже содержит прообраз аргумента и не может содержать саму себя.

Предположим, что функция F(fx) есть собственный аргумент; в этом случае возникает высказывание «F(F(fx))», в котором внешняя функция F и внутренняя функция F должны иметь разные значения — ведь внутренняя формально выражается как φ(fx), а внешняя — как ψ(φ(fx)) Общим для обеих функций является только обозначение «F», но само по себе оно ничего не означает.

Это становится очевидным, если вместо «F(F(u))» мы запишем «(Ǝφ): F(φu) × φu = Fu».

Тем самым устраняется парадокс Рассела [55].

3.334. Правила логического синтаксиса должны быть самоочевидными, когда известен способ обозначения каждого знака.

3.34. Высказывание обладает сущностными и случайными свойствами.

Случайные свойства суть те, что возникли из определенного способа производства пропозиционального знака. Сущностные же свойства суть те, без которых высказывание не в состоянии выразить свой смысл.

3.341. Следовательно, в высказывании существенно то общее, что выражает один и тот же смысл.

Точно так же в символе существенно то общее, что присуще всем символам, которые служат выполнению одной задачи.

3.342. В наших обозначениях достаточно условностей, но не подлежит сомнению вот что: когда мы определяем что-либо произвольно, явлено будет нечто другое. (Это связано с природой обозначения.)

3.343. Описания — правила перевода с одного языка на другой. Любой корректный знаковый язык должен подлежать переводу в соответствии с подобными правилами; именно это будет общим для всех знаковых языков.

3.344. Символ обозначает общее для всех тех символов, которыми его возможно заменить по правилам логического синтаксиса.

3.341. Следовательно, в высказывании существенно то общее, что выражает один и тот же смысл.

Точно так же в символе существенно то общее, что присуще всем символам, которые служат выполнению одной задачи.

3.3411. Поэтому можно сказать, что истинным именем объекта является нечто общее для всех символов, обозначающих объект. Так, один за другим, все типы составления оказываются несущественными для имени.

3.342. В наших обозначениях достаточно условностей, но не подлежит сомнению вот что: когда мы определяем что-либо произвольно, нечто другое будет явлено. (Это связано с природой обозначения.)

3.3421. Важен не специфический способ обозначения, а сама возможность такого способа. Именно так в целом обстоит дело в философии: раз за разом частное оказывается несущественным, зато возможность частного снова и снова открывает нечто важное по поводу сущности мироздания.

3.344. Символ обозначает общее для всех тех символов, которыми его возможно заменить по правилам логического синтаксиса.

3.3441. К примеру, мы можем выразить то общее, что присуще всем исчислениям функций истинности, следующим образом: общее у них то, что, например, формулы «~p» («не p») и «p γ q» («p или q») могут заменить любую из них.

(Это характеристика того способа, каким нечто общее может быть выявлено возможным знаковым исчислением.)

3.3442. Знак комплекса при анализе расчленяется тоже не произвольно, не получает особенного истолкования для каждого нового высказывания.

3.4. Высказывание определяет место в логическом пространстве. Наличие этого логического места обеспечивается самим фактом существования его составных частей, то есть наличием осмысленного высказывания.

3.41. Пропозициональный знак с логическими координатами есть логическое место.

3.42. Высказывание способно определять лишь одно место в логическом пространстве, однако им неизбежно задается логическое пространство в целом.

(Иначе отрицание, логическая сумма, логическое произведение и т. д. вводили бы в координаты все новые и новые элементы.)

(Логические строительные леса вокруг картины определяют логическое пространство. Сила высказывания пронизывает все логическое пространство.)

3.41. Пропозициональный знак с логическими координатами есть логическое место.

3.411. В геометрии и логике место является возможностью: что-то может в нем существовать.

4.

Мысль есть высказывание,

наделенное смыслом [56].

4.001. Совокупность высказываний — язык.

4.002. Человек обладает способностью создавать языки, наделенные свойством выражать любой смысл, вне зависимости от значения слов и вообще от представления о том, что слова имеют значение, — так люди говорят, не задумываясь о том, как возникают отдельные звуки.

Повседневный язык есть часть человеческого организма, не менее сложная, чем сам организм.

Для человека невозможно извлечь непосредственно из языка его логику.

Язык облекает мысли в разные одежды. Причем так, что по внешней форме одеяния невозможно определить форму мысли под ним, поскольку внешняя форма одеяния не предназначена для обнажения формы тела, поскольку она служит иной цели.

Молчаливо принимаемые соглашения, на которых построено употребление повседневного языка, чрезвычайно сложны.

4.003. Большинство высказываний и вопросов, находимых в философских трудах, правильно считать не ложными, но бессмысленными. Следовательно, мы не в состоянии отвечать на подобные вопросы, зато можем указать на их бессмысленность. Большинство философских вопросов и высказываний проистекает из неспособности понять логику нашего языка.

(Они принадлежат к той же категории, что и вопрос, насколько благое тождественно прекрасному [57].)

Не удивительно поэтому, что важнейшие проблемы на самом деле — и не проблемы вовсе.

4.003. Большинство высказываний и вопросов, находимых в философских трудах, правильно считать не ложными, но бессмысленными. Следовательно, мы не в состоянии отвечать на подобные вопросы, зато можем указать на их бессмысленность. Большинство философских вопросов и высказываний проистекает из неспособности понять логику нашего языка.

(Они принадлежат к той же категории, что и вопрос, насколько благое тождественно прекрасному.)

Не удивительно поэтому, что важнейшие проблемы на самом деле — и не проблемы вовсе.

4.0031. Вся философия есть фактически «критика языка» (хотя и не в том значении, о котором рассуждал Маутнер [58]). Именно Рассел показал, что зримой логической форме высказывания отнюдь не обязательно быть подлинной.

4. Мысль есть высказывание, наделенное смыслом.

4.01. Высказывание есть картина действительности.

Высказывание — модель действительности, какой мы ту себе воображаем.

4.02. Это можно заключить из того факта, что мы понимаем смысл пропозиционального знака, пусть никто его нам не объяснил.

4.03. Высказывание должно использовать старые выражения для передачи нового смысла.

Высказывание передает ситуацию и потому должно быть связано с ситуацией в существенном отношении.

Эта связь представляет собой не что иное, как логическую картину.

Высказывание сообщает что-либо лишь тогда, когда является картиной.

4.04. В высказывании должно быть столько же отдельных частей, сколько их в ситуации, которую оно отображает.

Оба должны обладать одинаковым логическим (математическим) многообразием. (Ср. «Механику» Герца [59] с ее динамическими моделями.)

4.05. Действительность сравнивается с высказываниями.

4.06. Высказывание может быть истинным или ложным только в силу того, что оно является картиной действительности.

4.01. Высказывание есть картина действительности.

Высказывание — модель действительности, какой мы ту себе воображаем.

4.011. На первый взгляд высказывание — к примеру, напечатанное в книге — не кажется картиной действительности, которую отображает. Но и записанные ноты не кажутся на первый взгляд картиной музыкального фрагмента, а фонетическая нотация (алфавит) — картиной нашей речи.

Тем не менее эти знаковые языки суть картины, даже в обыденном смысле, того, что они отображают.

4.012. Очевидно, что высказывание в форме «aRb» воспринимается нами как картина.