Великая Отечественная война (1941–1945)

Автор Михаил Вострышев

Война оказалась самым жестоким испытанием для большинства советских людей. Счастливая сытая жизнь, на которую надеялись в недалеком будущем, откладывалась на потом. Сейчас всем предстояло сделать мужественный шаг вперед – победить врага. Военное лихолетье заставляло забыть о себе и всего себя посвятить долгу – спасти свою Родину от порабощения фашизмом. Великая Отечественная война продолжалась 1418 дней и ночей, и все это время советский народ вел ожесточенную борьбу против фашистских захватчиков, изумляя даже врагов своей храбростью, мужеством и героизмом.

• Язык: Русский
• Издатель: XSPO Publishing
• Дата выпуска: 9 дек. 2020 г.
• ISBN: 9785001809067

Предварительный просмотр книги

1941 год

D:\dgp3wblwkae1img.jpg

22 июня, воскресенье. Немецкий генерал Макс Симон записывает: «Стрелки показали 3.05, и солдаты ринулись вперед к советским пограничным столбам. Нескольких коротких очередей оказалось достаточно для того, чтобы сломить сопротивление врага, застигнутого врасплох и вскочившего в трусах и майках».

А.И. Микоян в беседе с историком Г.А. Куманевым вспоминал: «Мы разошлись около трех часов ночи, а уже через час меня разбудили: война! Сразу же члены Политбюро ЦК собрались в кремлевском кабинете Сталина. Он выглядел очень подавленным, потрясенным. Обманул-таки, подлец, Риббентроп, – несколько раз повторил Сталин… Все пришли к выводу, что необходимо выступить по радио. Предложили это сделать Сталину. Но он сразу же наотрез отказался, сказав: Мне нечего сказать народу. Пусть Молотов выступит. Мы все возражали против этого: народ не поймет, почему в такой ответственный исторический момент услышит обращение к народу не Сталина – руководителя партии, председателя правительства, а его заместителя. Нам важно сейчас, чтобы авторитетный голос раздался с призывом к народу – всем подняться на оборону страны. Однако наши уговоры ни к чему не привели. Сталин говорил, что не может выступить сейчас, в другой раз это сделает, а Молотов сейчас выступит. И он выступил в 12 часов дня».

На рассвете германский посол граф фон Шуленбург явился в Кремль к В.М. Молотову. Он зачитал ему заявление, переданное ему накануне министром иностранных дел Германии Риббентропом: «Правительство Германии заявляет, что Советское правительство, вопреки взятым на себя обязательствам, не только не продолжало, но даже усилило свои подрывные действия в отношении Германии и Европы; проводит все более антигерманскую внешнюю политику; сосредоточило все свои силы в состоянии готовности на германской границе. Тем самым Советское правительство нарушило свои договоры с Германией и собирается напасть с тыла на Германию, ведущую борьбу за существование. Поэтому фюрер приказал германским вооруженным силам отразить эту угрозу всеми средствами, имеющимися в их распоряжении».

Утром в столицу из Московской области приехало 20 тысяч школьников. В Сокольническом парке культуры и отдыха для них устроили большой праздник. Еще никто из простых москвичей не знал, что в этот день в 4 часа утра началась война.

C:\Users\Михаил\Pictures\1917-1991\1941\22 июня.jpg

В 12 часов 15 минут по радио с первым сообщением о нападении Германии на Советский Союз выступил нарком иностранных дел В.М. Молотов: «Сегодня в 4 часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города. Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ – отбить разбойничье нападение. Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Указ Президиума Верховного Совета СССР о мобилизации военнообязанных 1905–1918 годов рождения.

Приказ заместителя председателя исполкома Моссовета, начальника МПВО С.Ф. Фролова, в котором говорилось: «В связи с угрозой воздушного нападения на город объявляю в г. Москве и Московской области с 13 час. 22 июня 1941 г. угрожаемое положение».

Археолог М.Г. Рабинович вспоминал: «Не теряя темпа, стал готовиться к следующим экзаменам – в аспирантуру, они должны были начаться через месяц. Срочно надо было подогнать иностранный язык. В воскресный день 22-го, оторвавшись на минутку от немецкой книжки, я вышел купить чего-нибудь поесть. И от продавца овощного ларька узнал, что немцы напали на нас и уже бомбардировали наши города. Так, машинально сжимая в руке пучок редиски, не заходя домой, пошел на истфак. На Арбатской площади, у кино «Художественный», вдруг заговорил репродуктор. Передавали (должно быть, уж не в первый раз) речь Молотова. Как и другие, я остановился, жадно ловя каждое слово. Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами! Как ни мало симпатична мне теперь эта личность, должен заметить, что тогда Молотов (или тот, кто написал ему речь) сказал самые нужные слова».

Из дневника москвички Маруси К.: «Какой страшный и трудноописуемый день! Сообщение т. Молотова застало в парикмахерской. Осознать, что будет? Трудно представить, но предчувствую, что очень ужасное. Взяла платье из ателье, но так, без настроения, сшито с моим вкусом, английский стиль. Это все в моем характере, но это все уже не радует. Трудно себе представить, какое чувство окутало меня, и, глядя на людей в доме, которые носят песок на чердак, тяжелыми непонимающими глазами, – стала заниматься тем же и я».

Из дневника ученого секретаря Комиссии по изучению истории Москвы П.Н. Миллера: «Вечер жуткий. Темнота везде».

Информация зав. оргинструкторским отделом МГК ВКП(б) о реакции населения Москвы на сообщение о начале войны: «Одновременно с огромным патриотическим подъемом, вызванным сообщением т. Молотова, среди населения появились панические настроения. Во многих магазинах образовались очереди, покупают, главным образом, сахар, крупу, соль. Очереди наблюдаются также за керосином. В сберегательных кассах много людей за получением вкладов и сдачей облигаций государственных займов».

Американский сенатор от Миссури Гарри Трумэн в этот день говорил: «Если мы увидим, что побеждает Германия, то мы должны помогать России, а если побеждать будет Россия, то мы должны будем помогать Германии. И пусть таким образом они перебьют друг друга, хотя я не желаю видеть Гитлера победителем ни при каких обстоятельствах».

22–24 июня. За первые три дня войны с московских предприятий ушли в действующую армию свыше 71 тысячи человек. Из них более 62 тысяч – рабочие, около 5 тысяч – инженеры и техники.

23 июня. Заседание Политбюро ЦК ВКП(б). Оно началось с сообщения о заявлении правительства США о поддержке Советского Союза в войне против Германии. Днем раньше аналогичное заявление сделало правительство Великобритании. Сталин по этому поводу сказал: «Мы, разумеется, приветствуем эти заявления. Но мы не можем не задуматься и над тем, в каких ситуациях, при каких обстоятельствах капиталистические государства могут подать руку помощи социалистическому государству. Во всяком случае, мы будем настаивать на немедленной и существенной помощи нам. Но не исключено, что они придут нам на помощь не раньше и не позже, чем создастся любая из трех следующих ситуаций. Первая: когда мы как государство окажемся на грани гибели… Они поспешат нам тогда на помощь, опасаясь, что Германия, победив Советский Союз, поставит на повестку дня завоевание Великобритании… Вторая: когда им покажется, что мы обескровлены и можем согласиться на перемирие, если вдруг Германия нам его предложит… Ну, а третья ситуация… О ней говорить рано. Это будет тогда, когда Красная Армия разгромит армию Гитлера. Тогда армии Англии и США ринутся на Европейский континент, с одной стороны, чтобы добивать фашистов, а с другой – главным образом, заботясь о том, чтобы нигде в Западной и Юго-Восточной Европе не утвердился социализм».

Образование Ставки Главного Командования Вооруженными Силами СССР во главе с наркомом обороны С.К. Тимошенко (с 10 июля – Ставка Верховного Командования).

C:\Users\Михаил\Pictures\1917-1991\1941\23 июня.jpg

В Москве появился первый военный плакат, созданный Кукрыниксами. На нем был изображен красноармеец, пронзающий штыком Гитлера.

Из секретной информационной справки УНКВД г. Москвы и Московской области: «Трудящиеся с чувством глубокого патриотизма в своих высказываниях призывают к усилению обороны страны, организованности и перевыполнению производственных заданий… В райвоенкоматы города и области за истекшие сутки поступило от молодежи значительное количество заявлений о досрочном зачислении в Красную Армию. По Кунцевскому району за 22 июня подано 50 таких заявлений. В Сокольнический РК ВКП(б) поступило от молодежи 200 заявлений о зачислении в ряды Красной Армии. Аналогичные факты отмечены и в других районах. Вместе с этим среди некоторой части населения имеют место факты высказываний отрицательных и контрреволюционных настроений. Сейчас половина народа СССР озлоблена против советской власти. Много людей сидят в тюрьмах, а у крестьян плохое настроение, так что воевать будет трудно. Народ будет против нашего правительства» (Гребенщиков, врач железнодорожной больницы Сталинского района). Хорошо, что, наконец, началась война, жизнь в СССР невыносима стала. Принудительный труд и голод всем надоел, скорей бы конец всему этому" (Макарова, работница завода им. Красина)».

Из дневника ученого секретаря Комиссии по изучению истории Москвы П.Н. Миллера: «Вечером – пылающий закат за бывшими Триумфальными воротами, чуть полевее. Около 11 часов вечера слонялся, ища трамвая, чтоб выбраться с Пресни. Жуткая тьма».

24 июня. В Москве создано Совинформбюро (Советское информационное бюро) во главе с Л.З. Мехлисом (в июне 1942 года его сменил на этом посту А.С. Щербаков).

Ленинградский военный округ преобразован в Северный фронт.

Постановление СНК СССР «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе». В местностях, объявленных на военном положении, создавались истребительные батальоны, которые действовали под руководством органов внутренних дел.

ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление о создании Совета по эвакуации. Председателем Совета был назначен Н.М. Шверник.

Начальник МПВО приказал:

«1. Работникам милиции плохомаскированный и незамаскированный автомобильный и электрический транспорт останавливать, у водителей отбирать права на вождение транспорта, а директоров парков и депо привлекать к уголовной ответственности за нарушение правил светомаскировки транспорта по закону о военном положении.

2. Граждан, нарушающих правила светомаскировки своих жилищ, квартир и комнат, руководителей домоуправлений, предприятий и учреждений за нарушение правил светомаскировки также немедленно привлекать к уголовной ответственности на основании указа Президиума Верховного Совета СССР о военном положении».

По сигналу с командного пункта МПВО была проведена учебно-боевая тревога. Население города покинуло жилые и служебные помещения и ушло в укрытия. В действие были введены все средства защиты, в том числе истребительная авиация, зенитная артиллерия и формирования МПВО.

Из дневника ученого секретаря Комиссии по изучению истории Москвы П.Н. Миллера: «Утром в 3 часа гудки сирены подняли Москву. Жители нервно вскочили, стали прятаться в убежища, но большинство остались во дворах, дворники прогоняли всех с улиц. Пальба зенитных орудий, изредка стреляют пулеметы, огневые вспышки в облаках, кое-где видел и машины – все на большой высоте. Я лично видел десять белых пятен, расположенных почти правильным кольцом, – вокруг чего? Пятна напоминали те белые полосы, которыми отмечают всегда стратостатное поднятие. Все выглядело очень серьезно, но сразу бросается в глаза отсутствие фугасных бомб и пожаров. Около 4 часов тревога кончилась. Позднее, днем, выяснилось, что это было пробное учение».

25 июня. Постановление СНК СССР, в котором охрана тыла действующей армии возлагалась на специальные войска НКВД.

Постановление СНК СССР о сдаче населением радиоприемников и радиопередающих устройств (чтобы лишить немцев возможности вести активную радиопропаганду). Не подчинившихся этому приказу ждала уголовная ответственность по статье 56-6 УК РСФСР.

Приказ начальника гарнизона Москвы генерал-лейтенанта И.Г. Захаркина об объявлении в столице военного положения. В нем, в частности, установлено время начала работы в организациях местного и областного значения – с 8 часов 30 минут утра, союзного и республиканского значения – с 9 часов утра. Театры, парки, клубы, кинотеатры должны заканчивать свою работу не позднее 22 часов 45 минут. Не позднее этого же времени должны закрываться торговые предприятия и предприятия коммунального обслуживания. С полночи до 4 часов утра запрещено передвижение по городу пешеходов и легкового транспорта, за исключением имеющих специальные пропуска.

Газета «Вечерняя Москва» сообщала: «Военный трибунал рассмотрели вчера дело коменданта общежития Московского завода Комета С. Лыкова. Ему было приказано обеспечить в общежитии полное затемнение. К этому Лыков отнесся с преступной халатностью. В результате в ночь на 23 июня окна общежития оказались не замаскированными, в них был свет. Возле бараков не был запасен песок для тушения возможных пожаров от зажигательных бомб. Лыков приговорен к 5 годам лишения свободы».

На 72-м году жизни скончался писатель Скиталец (родился 28 октября/9 ноября 1869 г.). Его похоронили на Введенском кладбище.

26 июня. Финляндия объявляет войну СССР и совершает нападение на Карелию.

Указ Президиума Верховного Совета СССР о переходе предприятий на режим работы военного времени. На московских заводах стали работать по 11–12 часов в день. Отменены очередные и дополнительные отпуска с заменой их денежной компенсацией. Старший мастер завода «Серп и молот» И. Туртанов вспоминал: «Люди, конечно, уставали, но находили силы, чтобы в свободное от работы время вести еще одну большую работу: приступили к выполнению приказа штаба МПВО о светомаскировке. В затемненных цехах мы буквально задыхались. На некоторых участках нашего цеха жара достигала 60 градусов».

В Богоявленском соборе, что в Елохове, митрополит Сергий (Страгородский) отслужил молебен «О даровании победы».

И.В. Ковалев беседе с историком Г.А. Куманевым вспоминал: «Я был вызван в Кремль к Сталину. В его кабинете (как я тогда себе пометил) в это время находились В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, Г.М. Маленков, С.М. Буденный, С.К. Тимошенко, Н.Ф. Ватутин, П.Ф. Жигарев и И.Ф. Петров. Сталин выглядел необычно. Вид не просто усталый. Вид человека, перенесшего сильное внутреннее потрясение. До встречи с ним я по всяким косвенным фактам чувствовал, что там, в приграничных сражениях, нам очень тяжко. Увидев вождя, понял, что худшее уже случилось. Хотя внешне он был спокоен, и, как всегда, удерживая в левой, усохшей и полусогнутой руке трубку, правой рукой не спеша начинял ее табаком. Кто знает, что пережил он за эти дни? Замысел удержать Гитлера от нападения политическими маневрами и сверхосторожностью, тот замысел, в угоду которому он пожертвовал боеготовностью приграничных военных округов, оказался пустопорожним и вредным. Доктрина о войне на чужой территории и малой кровью – тоже оказалась беспочвенной. Да и многое другое, считавшееся бесспорным, рухнуло в эти четыре дня. Однако сам он не рухнул. Претерпел и взялся за дело, и начал исправлять положение».

Приказом начальника Управления НКВД по Москве и Московской области на двенадцати главных шоссейных магистралей, ведущих к Москве, были организованы оперативные посты и заставы для проверки и задержания подозрительных лиц.

В московских кинотеатрах, наряду с художественными фильмами, началась демонстрация специальных фильмов со следующими названиями: «Создадим защитные комнаты», «Индивидуальный санхимпакет», «Береги противогаз», «Как помочь газоотравленному», «Простейшие укрытия от авиабомб», «Светомаскировка жилого дома», «ПВХО в кинотеатрах», «Умей предохранять пищу от отравляющий веществ».

C:\Users\Михаил\Pictures\1917-1991\1941\26 июня.jpg

Подвиг Н.Ф. Гастелло

На 35-м году жизни погиб, направив свой горящий самолет на скопление немецкой боевой техники, командир эскадрильи авиаполка Николай Францевич Гастелло (родился 23 апреля/6 мая 1907 г.). Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

27 июня. Из Англии в Москву возвратился английский посол в СССР Стаффорд Криппс.

Газета «Московский большевик» сообщала: «Вчера выдался солнечный день. В Центральном парке культуры и отдыха под зонтиками, на шезлонгах, среди бурно разросшейся зелени и в тенистых аллеях Нескучного сада отдыхало много москвичей. На площадках городка пионера и школьника резвилась детвора. Были открыты все детские клубы. Игру Воздушное нападение провел Клуб юных друзей обороны».

На улице Кузнецкий мост вывешены первые «Окна ТАСС» – агитационно-политические плакаты, созданные под руководством художника П.П. Соколова-Скаля.

Начало формирования истребительных батальонов «по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника». Основу их составили слушатели Высшей школы войск НКВД во главе с ее начальником генерал-майором Крамарчуком.

На стадионе «Динамо» из спортсменов-добровольцев сформированы первые отряды Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН).

В газетах опубликовано сообщение коменданта гарнизона Москвы о том, что въезд в город разрешается только рабочим и служащим, проживающим в пригородной зоне и работающим в Москве, – по специальным справкам. Колхозникам, приезжающим с сельскохозяйственными продуктами на колхозный рынок, – по удостоверениям, выдаваемым правлением колхоза.

28 июня. Захват германскими войсками Минска.

Началась запись добровольцев в народное ополчение.

Во всех районах Москвы и области сформированы 87 истребительных батальонов общей численностью 25,5 тысячи человек для борьбы с парашютными десантами и диверсантами противника.

Издан совместный приказ НКГБ, НКВД и Прокуратуры СССР «О порядке привлечения к ответственности изменников родины и членов их семей».

29 июня, воскресенье. А.И. Микоян в беседе с историком Г.А. Куманевым вспоминал: «Вечером 29 июня у Сталина в Кремле собрались Молотов, Маленков, я и Берия. Всех интересовало положение на Западном фронте, в Белоруссии. Но подробных данных о положении на территории этой республики тогда еще не поступило. Известно было только, что связи с войсками Западного фронта нет. Сталин позвонил в Наркомат обороны маршалу Тимошенко. Однако тот ничего конкретного о положении на западном направлении сказать не мог. Встревоженный таким ходом дела, Сталин предложил всем нам поехать в Наркомат обороны и на месте разобраться с обстановкой. В кабинете наркома были Тимошенко, Жуков и Ватутин. Сталин держался спокойно, спрашивал, где командование фронта, какая имеется с ним связь. Жуков докладывал, что связь потеряна, и за весь день восстановить ее не удалось. Потом Сталин другие вопросы задавал: почему допустили прорыв немцев, какие меры приняты к налаживанию связи и т. д. Жуков ответил, какие меры приняты, сказал, что послали людей, но сколько времени потребуется для восстановления связи, никто не знает. Очевидно, только в этот момент Сталин по-настоящему понял всю серьезность просчетов в оценке возможности, времени и последствий нападения Германии и ее союзников. И все же около получаса поговорили довольно спокойно. Потом Сталин взорвался: Что за Генеральный штаб? Что за начальник Генштаба, который так растерялся, что не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует? Раз нет связи, Генштаб бессилен руководить. Жуков, конечно, не меньше Сталина переживал за состояние дел, и такой окрик Сталина был для него оскорбительным. И этот мужественный человек не выдержал, разрыдался как баба и быстро вышел в другую комнату. Молотов пошел за ним. Мы все были в удрученном состоянии. Минут через 5–10 Молотов привел внешне спокойного, но все еще с влажными глазами Жукова… Главное тогда было – восстановить связь».

30 июня. Образован Государственный Комитет Обороны (ГКО) под председательством И.В. Сталина. В него также вошли: В.М. Молотов (заместитель председателя), К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков и Л.П. Берия… Позднее – Н.А. Булганин, Н.А. Вознесенский, А.И. Микоян. ГКО был упразднен 4 сентября 1945 г.

А.И. Микоян в беседе с историком Г.А. Куманевым вспоминал: «Подъезжаем к сталинской ближней даче, в лесу за Поклонной горой. Охрана, видя среди нас Берию, сразу же открывает ворота, и мы подъезжаем к дому хозяина. Застали его в малой столовой, сидящим в кресле. Увидев нас, он буквально окаменел. Голова ушла в плечи, в расширенных глазах явный испуг. (Сталин, конечно, решил, что мы пришли его арестовывать.) Он вопросительно смотрит на нас и глухо выдавливает из себя: Зачем пришли? Заданный им вопрос был весьма странным. Ведь, по сути, он сам должен был нас созвать. Молотов выступил вперед и от имени всех нас сказал, что нужно сконцентрировать власть, чтобы быстро все решалось, чтобы страну поставить на ноги. Говорит о предложении создать Государственный Комитет Обороны. Сталин меняется буквально на глазах. Прежнего испуга – как не бывало, плечи выпрямились. Но все же он посмотрел удивленно и после некоторой паузы сказал:

– Согласен. А кто председатель?

– Ты, товарищ Сталин, – говорит Молотов».

Из справки зам. начальника УНКВД г. Москвы В.Н. Романченко: «С целью недопущения в г. Москву эвакуируемых лиц из районов военных действий, прибывающих неорганизованным порядком, на подступах к г. Москве установлены на шоссейных дорогах заставы… Для предупреждения возможности оседания в г. Москве лиц, прибывающих из районов военных действий в одиночку и неорганизованном порядке, при отделениях железнодорожной милиции вокзалов г. Москвы организованы распределительные пункты по отправке прибывающих к месту их назначения».

Первые эшелоны московских комсомольцев отправлены с Киевского, Ржевского (ныне Рижского) и Белорусского вокзалов на строительство оборонительных сооружений под Смоленском, Вязьмой, Брянском.

Конец июня. Нарком по строительству СССР в 1939–1946 гг. С.З. Гинзбург в беседе с историком Г.А. Куманевым вспоминал: «В Кремль были вызваны руководители промышленных наркоматов и ряда важнейших хозяйственных учреждений. В Овальном зале с кратким сообщением к нам обратился Сталин. Все присутствовавшие стояли. Откровенно заявив об очень трудном положении, создавшемся на фронте, он предложил в первоочередном порядке отправить на Урал и ввести в действие броневые станы, которые необходимы для производства танковой брони… Рабочее собрание в Кремле было непродолжительным и немногословным».

Е.А. Телегуев, приехавший учиться в Москву из Иркутска и записавшийся добровольцем в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН), вспоминал: «В свободное от боевой учебы время я прогуливался по улицам Москвы. Замечал уважительное, предупредительное отношение граждан ко мне – юноше в военной форме. Как-то зашел в магазин, чтобы купить белого хлеба. Стал в очередь. Продавщица заметила меня – худенького юношу в военной форме, спросила:

– Товарищ боец! Что вы хотите купить?

Несколько смущенный таким вниманием, ответил:

– Булочку за 7 копеек.

Продавщица и стоявшие в очереди женщины дружно заговорили, стали приглашать купить булочку без очереди. Продавщица дала мне не одну, как я просил, а две булочки. На мои попытки отказаться от одной и расплатиться, она настояла на своем, деньги не взяла. И она, и другие женщины говорили, чтобы я набирался сил для того, чтобы бить фашистских бандитов. Уходил из магазина смущенный, с горячим желанием оправдать надежды женщин».

Начало июля. Американский писатель Эрскин Колдуэлл, работавший корреспондентом в Москве, вспоминал: «В Москве, разумеется, было введено затемнение, и первая ночь, которую я провел на улицах погруженной во мрак столицы, навсегда останется в моей памяти. Ходить по улицам после комендантского часа можно было только тем, кому выдавались специальные пропуска. За несколько минут до полуночи я вышел из отеля на улицу Горького. Справа в темное небо врезались башни Кремля, словно перенесенные сюда из какой-то средневековой сказки. В мирное время улица Горького была запружена людьми до двух-трех часов ночи. Но теперь я видел лишь одиноких прохожих, которые торопились вернуться домой до полуночи. Иногда в темноте медленно проезжали редкие автомобили с погашенными огнями, и лишь у некоторых чуть светились узкие прорези на фарах. Ровно в полночь улицы опустели. Я шел вперед почти ощупью. Неожиданно из темноты передо мной возникли три фигуры – женщина и двое мужчин в гражданской одежде, и потребовали пропуск. Рассматривая его, они задали мне несколько вопросов. Я, запинаясь, ответил по-русски. Один из них протянул мне пропуск обратно, и все трое растворились в темноте так же бесшумно и таинственно, как и появились. Я чиркнул спичкой, загородил ее ладонями и закурил. Руки у меня дрожали. Первый раз в жизни я зажег спичку на улице во время затемнения, и мне казалось, что вот-вот у меня над ухом просвистит пуля. Прошло несколько минут, и я увидел, что кто-то закуривает на другой стороне улицы. Позднее я узнал, что курить и зажигать спички на улицах запрещалось только во время воздушной тревоги. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я обнаружил, что избегать столкновения с фонарными столбами не так уж трудно. Потом я заметил, что почти в каждом подъезде стоял дежурный, на углах они стояли группами по три-четыре человека. Через полчаса меня остановили снова. В общей сложности за эту ночь мне пришлось предъявлять пропуск одиннадцать раз – милиционерам и дежурным. Начинало светать, и город стал обретать форму и конкретность. Я спускался к Красной площади, и вид знакомых зданий вернул меня к действительности. Нет, я был в Москве, а не на неведомой планете, где вдруг погасло солнце. В шесть часов, когда я подходил к отелю, из подъездов начали выходить люди. По мостовой катили грузовики, автобусы, мотоциклы, ярко вспыхивали огни светофоров, поднимались темные шторы – жизнь в Москве входила в обычную колею».

1 июля. Постановление СНК СССР «О всеобщей обязательной подготовке населения к противовоздушной обороне».

Постановлением СНК СССР значительно расширены права народных комиссаров СССР. 18 июля это решение было распространено на наркомов РСФСР и УССР. Наркомы получили возможность распределять и перераспределять между предприятиями материальные ресурсы, в том числе излишки материалов и оборудования. Расширились их права в распределении средств на капитальное строительство, в использовании финансовых ресурсов, в регулировании фонда зарплаты.

Образован Комитет продовольственного и вещевого снабжения Красной Армии, председателем которого назначили А.И. Микояна.

Исполком Моссовета принял постановление «О порядке эвакуации детей из Москвы».

Из дневника посла Великобритании в СССР сэра Стаффорда Криппса: «Сегодня идут очень тяжелые бои вдоль старых русских границ, но ничего определенного сказать нельзя. Русские выглядят спокойными и уверенными, хотя они прекрасно осознают, какая чудовищная сила обрушилась на них. Я вижу Молотова, Вышинского и Микояна почти каждый день, и можно сказать, что мы уже достигли взаимопонимания по вопросу сотрудничества с Правительством Великобритания. К сожалению, готовность к этому Правительства Его Величества, в данный момент, вызывает сомнения! Они хотят получить все преимущества такого сотрудничества, не давая ничего взамен».

Из дневника ученого секретаря Комиссии по изучению истории Москвы П.Н. Миллера: «Ночью с 2 до 2 часов 45 минут была тревога. Суетились во дворе сильно. Выстрелов слышно не было. По-видимому, до Москвы не долетели».

На 53-м году жизни застрелился нарком авиационной промышленности СССР в 1939–1940 гг., брат Л.М. Кагановича, Михаил Моисеевич Каганович (родился 16/28 октября 1888 г.). Его похоронили на Новодевичьем кладбище.

1–2 июля. Ночью в Кремле прошло совещание партийных и советских руководителей столицы. Бывшая тогда секретарем Куйбышевского райкома партии Н.М. Шахова вспоминала: «В два часа ночи с 1 на 2 июля 1941 года мне позвонили и сказали, что в Кремле должны собраться все секретари райкомом. На совещании выступили руководители партии и правительства. Они сообщили нам о том, что страна находится в опасности, надо поднять народ, создать народное