Тёмная сторона

Автор Глеб Гурин

Есть обиды, которые не прощают. Есть грехи, за которые рано или поздно приходится понести наказание… На семью Тараса обрушивается несчастье за несчастьем – один за другим трагически погибают его родные. Но сколько не ломает голову, мужчина не может понять, у кого есть причины так жестоко мстить ему. Полиция в растерянности. Убийца умело запутывает следы, охотясь на членов семьи Тараса. Теперь единственный его шанс выжить – вспомнить, кому он когда-то сломал жизнь…  

• Язык: Русский
• Издатель: Strelbytskyy Multimedia Publishing
• Дата выпуска: 22 февр. 2022 г.
• ISBN: 9780880027922

Предварительный просмотр книги

Глава 1

Октябрь две тысячи девятнадцатого года в Белой Церкви выдался на удивление тёплым. После аномально холодного сентября с его ночными приморозками летние вещи были убраны далеко в шкафы без надежды на то, что будет нужда доставать их до следующего года.

Но природа любит преподносить сюрпризы, и на этот раз её подарок был весьма приятным. У людей появилась возможность любоваться красотами осени, не дрожа при этом от холода и пронизывающего ветра.

А любоваться было чем. Огнём горели на солнце берёзы, в багрянец оделись клёны и ясени, орехи же с каштанами спешили сбросить свои наряды быстрее всех, и дворникам с каждым днём теперь находилось всё больше работы.

Прочие же любовались великолепием красок готовящейся к зимнему сну природы, неспешно прогуливаясь по паркам и аллеям города.

Из окна кабинета, в котором сидел Паша из всего, что могло сигнализировать о приходе золотой осени, был виден лишь пожелтевший орех. Он стоял на углу у съезда во двор пятиэтажки напротив. Остальную площадь занимал облупленный кирпичный забор заброшенной фабрики с местами возвышавшимися над ним остатками строений.

Пейзаж был под стать исполняемой парнем сегодня работе. Никаких выездов, никаких новых дел, просто бумажная волокита. Этого Паша не любил больше всего. Порой из-за таких моментов он испытывал некоторое разочарование от службы в полиции.

«Ну зачем оперативнику все эти бумажки?! — в который раз думал он, — Что у нас мало в управлении чиновников и буквоедов, которые с удовольствием бы этим занялись? Нет, еще и меня нужно заставить бумажки писать!»

Куча всевозможных ведомостей и протоколов об использовании оружия, о выездах и о многом прочем портила в этот день настроение парня. Он пришел на волне обновления структуры, чтобы работать по-новому в новой полиции. Носить красивую новую форму, не брать взяток, защищать интересы простых граждан и так далее и тому подобное.

На практике всё оказалось намного прозаичнее. Из нового в полиции были машины, форма, ну и немного офисной техники. Нет, состав тоже обновился. После переизбрания новой власти, и в полиции произошли кадровые перестановки. Как и принято, всё началось с замены руководства. А потом новый начальник просто расставил своих людей на нужные должности. На том в управлении полиции Белоцерковского района всё и закончилось, и вернулось на круги своя. Никто особо не старался работать по-новому, так как никто особо и не знал, как это. А новое руководство, как и прежнее, делало из полицейского управления подобие частного предприятия с широким спектром услуг, которыми пользовалось само и предоставляло своим родственникам, друзьям, знакомым и высокопоставленным чинам города и района.

Солнечный зайчик, отбившись от экрана телефона, ударил прямо в глаза, и Паша с недовольным видом зажмурился. Откинувшись на стуле и захлопав веками, он огляделся по кабинету. Напарник парня Антон с довольной улыбкой на лице переписывался с одной из своих очередных жертв, с которой он, возможно, проведёт сегодняшний вечер и больше никогда не встретится. На ворох пустых ведомостей перед собой Антон не обращал абсолютно никакого внимания, и вот уже час они так и лежали перед ним на столе.

Внезапно царившую в кабинете тишину прервал звук открывающейся входной двери. По тому, как резко дёрнули за ручку, Паша догадался, что ничего хорошего ожидать не стоит.

В кабинет вошел начальник. Выглядел он весьма солидно, как и подавляющее большинство полицейского руководства — особенно выделялись пухлые щеки и живот, который заметно округлился уже после полугода нахождения мужчины на должности начальника районного управления полиции.

— Остапенко, Сидорчук! — недовольно окликнул он парней, — Чего вас по всему отделению ищут-найти не могут, а?

— Но мы вроде как в своём рабочем кабинете, где же нам еще быть? — возразил ему Антон, впрочем, очень осторожно.

— И выполняем порученную нам работу — заполняем ведомости, — поддержал напарника Паша, кивнув на бумаги перед собой.

— Как всегда, не вовремя. Сейчас собираетесь бегом и едете в Каменный Брод. И захватите с собой Викторию Владимировну — две машины я посылать не буду.

Мужчина уже хотел было выйти из кабинета, как Паша остановил его вполне естественным в такой ситуации вопросом:

— А что там?

— Там… цыгане ярмарку устроили, купишь себе пуховик на зиму.

Антон хохотнул. Начальник смерил его и Пашу недовольным взглядом.

— Вроде как изнасиловали кого-то. Съездите и всё узнаете. И желательно найти преступников по горячим следам. Думаю, в селе это дело пяти минут, так что, рассчитываю, что вы меня сегодня не расстроите, — сказал мужчина и покинул кабинет, на прощание по-начальнически хлопнув дверью.

— Ну чё, погнали, Слон ждать не любит, — произнёс Антон, вставая из-за стола.

— Да, нужно только зайти к Виктории Владимировне… — произнёс Паша, раскладывая по разным стопкам заполненные и незаполненные бумаги.

— Ну, это давай уже я сделаю как-то сам. Ты пока собирайся, — сказал Антон и вышмыгнул из кабинета.

Паша лишь пожал плечами.

Виктория Владимировна была следователем в чине капитана. Несмотря на возраст тридцати семи лет, женщина выглядела прекрасно и давно являлась предметом обожания всех мужчин в управлении. Она обладала великолепной фигурой, которую выгодно подчёркивала полицейская форма, строгими формами лица и глубоким взглядом тёмно-карих глаз, в котором хотелось утонуть.

Даже парни гораздо моложе — как Антон, например — пытались ухлёстывать за ней, но ответ женщины стабильно оставался отрицательным. Виктория Владимировна была в разводе больше двух лет, но заводить новые отношения не спешила, сконцентрировавшись на образовании шестнадцатилетней дочери.

Пока Антон направился к ней, Паша прихватил из кабинета всё необходимое в поездке и спустился вниз, чтобы прогреть машину. В отличие от патрульных, которые после «Приусов» получили новые «Доккеры» и «Аутлендеры», оперативников реформа особо не затронула, и служебной машиной Паши и Антона была двадцатилетняя «семёрка», которую пока не спешили менять.

Заведя машину, Паша закурил. Спустя минут пять из дверей управления вышли Антон и Виктория Владимировна. Парень что-то оживлённо рассказывал, женщина в ответ учтиво улыбалась ему.

Паша покачал головой, затушил сигарету и сел за руль.

Антон вальяжно открыл перед Викторией переднюю пассажирскую дверь, приглашая её сесть и недовольным взглядом смерил Пашу, расположившегося за рулём. Тот не сдержал улыбки.

Виктория Владимировна заняла своё место и поздоровалась с Пашей.

— Здравствуйте, — кивнув, сказал он ей в ответ, вдыхая сладковато-свежий аромат её духов, тут же распространившийся по салону.

«Эх, вот это действительно женщина, — подумал парень, — уже под сороковник, а выглядит на тридцатку максимум. С такой Антохе ловить нечего, это даже смешно, что он на что-то рассчитывает. Его подкаты разве что на малолеток действуют».

Свернув на главную улицу, «семёрка» растворилась в нескончаемом потоке машин.

— Кто-то был в Каменном Броде раньше? Потому что я только проездом, так что не особо ориентируюсь, как лучше ехать, — спросил Паша у своих спутников.

— Улица Нагорная, дом два, — сказала Виктория, — думаю, если не найдём, то у местных спросим, это не проблема.

— Да я знаю, куда ехать. Бывал в этом селе и не раз, — кинул небрежно с видом человека, знающего больше всех, Антон.

— Так это не к одной из твоих знакомых мы сейчас едим? — ухмыльнувшись ему в зеркало заднего вида, спросил Паша.

Встретившись с ним взглядом, Антон перекривил товарища.

— Это вряд ли, — вступила в разговор Виктория, — разве только, если у Антона много знакомых в возрасте пятидесяти и больше.

— В смысле? — не понимающе уставился на неё Паша.

— Наша жертва — Галина Ивановна Корнийчук, тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, из чего следует, что ей на сегодняшний день должно быть пятьдесят шесть — пятьдесят семь лет.

— Ого! Нашелся же клиент и на бабу старую! — хохотнул Антон.

— Если честно, это и не такая редкость, как вам кажется. Я работаю по этому направлению, и видела достаточно. Женщины в возрасте также нередко становятся жертвами насильников. Есть даже такие, кто любит постарше.

— Ха, Паштет, ты как на счет женщин в возрасте?! — ухмыляясь во весь рот, по-дружески толкнул локтем напарника Антон.

— Да пошел ты… — кинул ему в ответ Паша.

— Уверен, мы через пару часов повезём насильника назад, в управление. Какой-нибудь местный алкашик с перепоя запрыгнул на то, что под бок подвернулось, а сам, наверное, под кустом где-то спит.

Глава 2

Дорога заняла не более получаса. Нужный дом и улицу нашли довольно быстро, справившись у местных. У ворот дома номер два по Нагорной улице стоял «Доккер» патрульных, первыми приехавших на вызов, грязная фиолетовая «девятка» и старый «Форд Сиерра» стального цвета.

За полицейскими зорко следили несколько пар соседских глаз. Одна из бабок-соседок, по-видимому, самая любопытная, расположилась на лавочке у ворот дома, где жила потерпевшая, чтобы быть в курсе всех последних новостей. Рядом с ней дежурила худощавая сутулая девочка с мышиного цвета волосами, собранными в тугой хвост и бегающим по сторонам пристальным взглядом. Она лузгала семечки, и без какого-либо стеснения в упор разглядывала новоприбывших.

— Здравствуйте, — учтиво поздоровались копы с бабкой на лавочке.

Та охотно ответила им приветствием, улыбнувшись беззубым ртом.

Калитка была открыта, и троица беспрепятственно попала во двор. Грозным лаем их поприветствовал огромный алабай, с остервенелым взглядом рванувший на гостей, но толстая цепь вовремя остановила пса.

— Блядь, ненавижу этих тварей! — вырвалось у Антона, и он инстинктивно отступил назад, став на ногу Паше.

На крыльце вместе с патрульными курило еще двое мужчин — один довольно плотного телосложения лет сорока, второй на вид чуть моложе. Копы без труда отметили объединяющие мужчин признаки в виде светлых глаз и рыжей шевелюры. Волосы старшего были коротко стриженными и кое-где с небольшими залысинами. Лицо загоревшее и обветренное, что свойственно сельским жителям, занятым в основном физическим трудом, на лбу пролегли неглубокие, но довольно заметные морщины.

Второй мужчина, по-видимому, вёл несколько иной образ жизни, нежели его брат, так как выглядел на порядок моложе и свежее. Россыпь рыжих веснушек украшала его щёки, черты лица были более мягкими, а настороженный взгляд серо-голубых глаз пристально сверлил полицейских.

Как оказалось, старшего брата звали Василий, младшего — Тарас. Василий нервно курил, делая раз за разом глубокие затяжки и шумно выдыхая. Налитые кровью глаза его излучали злобу и неприкрытую ярость, по лицу ходили желваки.

— Где Галина Ивановна? — не став медлить, сразу перешла к делу Виктория.

— В доме. Родственники пришли, утешают её, — ответил один из патрульных.

— Она знает нападавшего? — спросил Паша.

— Да не знает! — рявкнул Василий и громко хрустнул сбитыми костяшками пальцев, — Если б знала, то и вас бы не вызывали. Из-под земли достал бы, тварей! Провал бы на лоскуты!

Полицейские окинули его пристальными взглядами, но никак не стали комментировать слова мужчины. Было понятно, что он еще пребывал в шоке от случившегося.

— В любом случае, мне нужно поговорить с потерпевшей, — сказала Виктория и направилась ко входу, — вы, мальчики, — обратилась она к Паше и Антону, заметив, что те последовали за ней, — побудьте тут. Женщина женщине охотнее такие вещи расскажет, чем при мужчинах. А вы пока опросите родственников и соседей, может кто видел кого-то подозрительного накануне.

— Ничего такая у вас начальница, — проводив Викторию изучающим взглядом, сказал Тарас и выпустил в воздух облако сизого сигаретного дыма.

— Да, та еще штучка, — сказал Антон.

В этот момент дверь открылась, и начали выходить родственники. Несколько бабок, недоверчиво покосившись на копов, проследовали на лавочку, дети разбежались по двору — им не было особого дела до случившегося, жены рыжих братьев заняли места возле своих мужей на крыльце. Паше буквально бросилось в глаза некое соответствие в этих парах. Жена Василия походила на своего мужа — имела грузный вид, не особо привлекательный сельский загар, и жирные волосы её были заплетены в конский хвост на затылке.

Жена Тараса, как видно, следила за собой гораздо тщательнее, о чём свидетельствовали ухоженные длинные волосы, маникюр, выполненный гель-лаком и наличие косметики на лице. Это была худощавая миловидная блондинка с большими голубыми глазами. Немного искажало общую картину грустное, словно плачущее выражение лица девушки.

Последней из дома вышла сестра Василия и Тараса. Это была пухлая девушка, чей возраст было сложно определить из-за чрезмерной полноты. Тёмно-рыжие редкие волосы, собранные обручем, и маленькие свиные глазки вместе с крючковатым вздёрнутым кверху носом дополняли и без того отталкивающую картину.

Тем временем в доме помимо Виктории и Галины Ивановны остался и муж последней — Пётр Илларионович. Он пожаловался на проблемы с сердцем на фоне произошедших событий и, помимо того, хотел поддержать супругу.

Виктория не возражала, сразу же отметив схожесть отца и его сыновей. Мужчина тоже имел рыжую шевелюру, местами разбавленную сединой и выступающими проплешинами. Его выцветшие серые глаза безразлично смотрели на молодую следовательницу, а многочисленные пигментные пятна на лице свидетельствовали о проблемах с печенью и с алкоголем.

Галина Ивановна представляла собой самую обычную сельскую бабу — бесформенная, как бочонок, с засаленными короткими крашенными в каштан волосами, кое-где выступающими из-под платка, и одетая в цветастый халат.

Виктория имела опыт общения с женщинами, подвергшимися насилию, поэтому села не напротив Галины, а рядом с ней на кровати, сделав вид, что всецело поддерживает её.

— Галина Ивановна, понимаю, что вам неприятно это вспоминать, но сейчас мне всё же придётся вас еще раз опросить для того, чтобы составить чёткую картину произошедшего и найти человека, который так поступил с вами.

Женщина просто молча кивнула, вытерев выступившую слезу носовым платком.

— Итак, когда это произошло?

— Да часа два назад. Пошла я в сад, мусор вынести, и там… — и без того дрожащий голос женщины надорвался, и она заплакала.

Виктория решила сделать паузу, легонько обняв женщину за плечо и выждала с минуту, пока та кое-как успокоилась.

— Вы знаете того, кто это сделал?

— Нет. Их было трое.

— И вы не рассмотрели лиц нападавших?

— На них были… — женщина запнулась, вертя руками вокруг головы, видимо показывая что-то Виктории, не в состоянии сразу найти нужного слова, — маски, да.

— Вы не помните, какие именно маски были?

Галина отрицательно помотала головой.

— Уродливые какие-то страшилища. Бледные, зелёные, не помню… Меня когда-то внуки такими пугали.

— Вы говорите, их было трое. А откуда они взялись там? Может, вы запомнили какие-то детали одежды, которые видели на ком-то?

— Да в чёрном они были. Не так, чтобы все в одинаковом. Но одежда была тёмной. А выскочили они из кустов. Я в последний момент их увидела. Перепугалась, когда поняла, что на меня бегут, ведро упустила из рук, и тут…

Не в состоянии продолжать, она вновь расплакалась. И на этот раз Виктория терпеливо дождалась, пока женщина успокоится.

— Галина Ивановна, я понимаю, что вам неприятно об этом рассказывать, поэтому мы можем пропустить это, и вы сейчас сядете и напишете обо всём, что произошло. Единственное, о чём вас прошу — не упускайте малейших подробностей. Бывает так, что любая мелочь может потом иметь большое значение в поимке преступника.

Женщина с некоторое время подумала, а затем просто молча взяла из рук следовательницы ручку, лист бумаги и, сев за стол, начала писать. Несколько раз она останавливалась, тихо всхлипывая и вытирая выступающие на глазах слёзы. Но, наконец, спустя минут десять Галина закончила и передала лист обратно Виктории.

Та взяла его и стала вдумчиво читать. Временами глаза её удивлённо расширялись от прочитанного, и следователь кидала беглые взгляды на жертву.

Как оказалось, женщину насиловали неестественным способом — никто из насильников не вступал с ней в прямой половой контакт. Орудиями насилия выступали бутылки из-под спиртного.

— А где осталось то… ну, те бутылки? — запинаясь, спросила Виктория.

— Всё там, где и было, — всхлипнула Галина.

— Вы ранены? Вам нужна медицинская помощь?

Женщина ничего не ответила ей, вместо того закрыв лицо ладонями и заплакав.

— Да что ты её терроризируешь?! — вмешался в разговор Пётр Илларионович, — Стыдно ей признаться в таком, что тут не понятно? Хватает и так уже, что все соседи знают!

— Нет, я понимаю, — твёрдо ответила ему следователь, — но если мы будем знать всё, то нам легче будет найти напавших на вашу жену.

— А-ай, — в сердцах махнул рукой мужчина, — да кто его будет искать, ты что ли?! Да и что вы с ними сделаете, если найдёте? Посадите и всё? Толку нам с того?!

— А что вы предлагаете с ними сделать?

— Я предлагаю повесить их на орехе у меня за забором! Думаю, это единственный способ смыть позор, в котором мы все оказались!

Мужчина разошелся не на шутку, и Виктория не видела смысла с ним спорить. Пётр Илларионович прожил всю жизнь в селе и придерживался законов села, где, делая что-либо, каждый думает «А что скажут люди?» Было видно, что мужчина гораздо больше переживает о том, что о нём будут думать и говорить односельчане, чем издевательства и унижения, которым подверглась его жена.

Глава 3

Еще довольно долгое время после того, как Виктория зашла в дом, на крыльце царило зловещее молчание. Василий курил одну за одной, кидая вокруг злобные взгляды и хрустя костяшками пальцев. В виду его нервозности никто не решался проронить и слова.

Парни-патрульные о чём-то перешептывались между собой. Было видно, что им нахождение во дворе Корнийчуков уже порядком поднадоело. Бабки на лавочке, как всегда, обсуждали наиболее животрепещущие темы. Начали с изнасилования Гали, потом переключились на новости села, в заключении так же легко перешли на политику.

Дети гоняли по двору на толокарах и самокатах. Одну из девочек привлёк сидящий на цепи алабай, и она, вооружившись большим надувным молотком, принялась изучать его реакцию, которая оказалась вполне ожидаемой. Как только молоток коснулся головы пса, тот вскочил и громко рыча, вцепился в него зубами. Молоток лопнул, и с несколько секунд осознававшая это прискорбное событие девочка разразилась громкими рыданиями.

Как оказалось, это была дочка Тараса и Лены, и родители, очнувшись от своих мыслей, поспешили к ней. Мать тут же взяла ребёнка на руки и стала утешать. Отец схватил попавшееся под руку полено и замахнулся на собаку, громко выматерив её.

— Пошли, наверное, обойдём соседей, — сказал Паша Антону, — тут нам всё равно ловить нечего.

В это время по улице проехал автомобиль. Забор, опоясывающий дом Корнийчуков, был достаточно высоким, но к тому времени любопытные дети открыли калитку и стояли в проходе, провожая машину удивлёнными взглядами.

И Паша, и Антон имели родственников в селе, а потому знали, что ничего не вызывает у местных большего интереса, чем проезжающая мимо двора машина или проходящий человек. Но это был совершенно другой случай.

Парни и сами прикипели удивлёнными взглядами к проёму открытой калитки, увидев, какой автомобиль проехал мимо.

Как и большинство мужчин, Паша и Антон неплохо разбирались в машинах, но их познаний не хватало, чтобы идентифицировать данный экземпляр. Впрочем, логика чётко подсказывала обоим, что встретить такое в забитой глуши, было чем-то из области фантастики. Всё равно, что мимо пролетела бы летающая тарелка.

— Ого! Кто это у вас на таких тачках разъезжает? — спросил Антон у Корнийчуков.

— Да это блядь тут одна, по соседству жила, — рявкнул Василий, — в город подалась, выцепила себе там богатенького лоха, ноги расставила, и теперь он её на тачке к мамке возит. Правда не могу понять, на кой хер он такое старьё берет, если сам при бабле.

Никто из окружающих не стал его поправлять, брат и жены только одобрительно заулыбались. Паша кивнул Антону в сторону калитки, и парни вышли на улицу.

— Охеренная семейка, правда? — спросил Паша, оглядывая окрестности.

— Да-а, семейка Адамсов, помнишь?

— Парни, закурить есть? — послышался голос откуда-то сбоку.

Паша с Антоном оглянулись. Из-за низенькой берёзки к ним вышла девочка, до этого дежурившая у калитки Корнийчуков.

— А не мала еще курить? — спросил у неё Антон.

— Вообще я в колледж хожу.

— Ух ты какая! И зачем? Пирожки продаёшь? — подколол её парень.

— Учусь я в колледже. Так сигарету дашь?

— Да на, травись на здоровье, — усмехнулся Антон и, достав пачку «Честерфилда», протянул её девочке, — зовут-то тебя как?

— Оля.

На вид девочке можно было дать лет пятнадцать от силы. Она была достаточно высокой, слегка сутулой, мышиного цвета волосы, как и у большинства остальных девушек и женщин из села, завязаны в хвост на затылке. Чересчур мягкие и мелкие черты лица, писклявый голосок и отсутствие видимых половых признаков делало её больше похожей на ученицу средней школы, но никак не колледжа.

— И что ты нам расскажешь, Оля? — спросил Антон.

— О чём?

— Ну как — о себе, о селе, о бабе Гале этой?

— О рыжей? А чё о ней рассказывать? Обычная баба, немного с приветом.

— Чего так?

— Та любит она на соседей погнать, понарассказывать такого, что никуда не налазит. Понавыдумывает разного и слухи распускает.

— И что, часто с соседями конфликтует? — вмешался в разговор Паша.

— Да частенько. Она с бабой Валей только нормально общается, а с остальными так… Да к ним никто и не ходит, потому что знают, что пропадёт чё, а виноватым тебя сделают. Я вон к Яринке ходила раньше, и у них где-то колесо от тачки пропало, так меня еще и виноватой сделали, прикиньте?

Паша с Антоном переглянулись и улыбнулись непосредственности девочки.

— Меня тогда Петька чуть лопатой по спине не перегрёб.

— Петька это кто?

— Это старик их. Он так-то не такой отбитый, как Галька.

— Ну а так, с кем из соседей она конфликтовала в последнее время? — спросил Паша.

— Ну-у-у… — протянула Оля, — вообще со многими, но из последних с Крицкими. За землю. Не поделили, где забор ставить. Так рыжие сказали, что спалят его ночью, он и заткнулся.

— Это из какого дома? Из крайнего? — кивнул парень в сторону последнего довольно аккуратного домика у поворота дороги.

— Не, то дачник. Он по выходным здесь бывает. Дед уже старый с бабкой, но при деньгах. Из Киева на машине ездят. А Критские здесь живут, — показала девочка на дом по соседству, где рабочие перекрывали крышу.

— Сюда, наверное, и зайдём для начала, — сказал Антон.

И они направились ко двору соседнего дома. Как оказалось, там вот уже который месяц велись ремонтные работы, и из хозяев на месте был только глава семейства — Богдан. Его позвали рабочие, курившие на лавочке.

Навстречу полицейским вышел высокий подкачанный смуглый парень в майке-боксёрке, спортивных штанах и кепке, надетой козырьком назад. Сняв рабочие перчатки, он поздоровался с Пашей и Антоном.

— Вы знаете о том, что случилось с вашей соседкой Галиной Ивановной? — спросил у него Паша.

— Знаю, — коротко ответил Богдан.

— Насколько мы слышали, не так давно у вас с ней был конфликт из-за земли…

— Да какой конфликт? — усмехнулся и махнул рукой парень, — Так, обычная ссора, не больше-не меньше. Я — видите же — за ремонт взялся, хочу до зимы хату до ума довести, а потом и двор. Первым делом забор решил поставить. Залез в документы на землю, померял всё, и нашел, что они на наш участок залезли где-то на полметра по всей длине. Я пошел к ним, объяснил, что хочу решить этот вопрос по нормальному, но куда там… Крики, маты, угрозы — короче на том всё и заглохло. Не стал я сними связываться, у меня и без того работы выше крыши.

Парни дружно перевели взгляды на почти законченную крышу дома.

— Да, ремонтик затеяли, я смотрю, нехилый, — кивнул Антон.

— Ну а куда деваться? Тёща с тестем нам этот дом оставили, мы отсюда никуда ехать не собираемся, так уже сделать его так, чтобы жить можно было.

Паша понимающе закивал.

— В городе работаешь? — спросил он хозяина.

— Да нет, здесь, при земле.

— Получается, можно и в селе заработать нормальные деньги?

— Можно. Только для этого нужно и поработать.

— А вы не заметили что-то или кого-то подозрительного сегодня днём или с утра? — вновь решил вернуть разговор в нужное русло Паша.

— Да нет, ничего такого. Я же постоянно здесь во дворе, пока ремонт идёт, никуда особо и не отхожу. Так что то, что случилось, это… — он помотал головой, — как гром среди ясного неба.

— И вы не знаете никого из соседей или односельчан, кто мог бы желать Галине Ивановне зла?

— Ну, баба Галя сама по себе сварливая, и горшки побила со многими в селе, но так, чтобы кто-то из наших мог с ней такое сотворить… В селе нет таких прям… как вам сказать — ну, тех, кто может продумать преступление, и потом заляжет на дно, что еще искать придётся. Здесь более открытые люди, чем в городе. Они обычно если что учудят, так это больше на пьяную голову, когда себя не контролируют, а так… ну поссорятся, ну дадут друг другу в морду. Но это открыто и в лицо, что все будут знать, за что и как.

— А родственники ваши — жена, тесть с тёщей — не могли заметить чего-то подозрительного?

— Нет, сегодня их здесь не было. Пока идёт ремонт, они все у родителей сидят.

Паша кинул вопросительный взгляд на Антона, и тот кивнул.

— Ну что, у нас вопросов больше нет, — сказал Паша, — благодарим за содействие.

— Да без проблем, — сказал Богдан, пожимая парням руки на прощание.

— Что думаешь? — спросил Антон у Паши, когда парни вышли на дорогу.

— Да что тут думать? Тут и так понятно, что он не при чём. Он слишком… простой и открытый. И самое главное — у него реально и без бабы Гали работы по горло.

— Не, ну не скажи. Так-то оно так, но вопрос с забором остался нерешенным, а это, знаешь ли, в наших сёлах испокон веков один из главных вопросов. Я, конечно, не хочу сказать, что он сам насиловал бабу Галю, но есть же рабочие…

— Думаешь, он им заплатил, и они…? — скептически посмотрел на него Паша.

— А почему бы и нет? Ну а то, что он простой с виду… Ну кто тебе вот так сразу признается в том, что совершил преступление? Понятно, что любой в такой ситуации будет делать вид, что он тут не при делах.

— Всё равно, не думаю, что это реально. Пошли лучше других соседей обойдём.

И они направились к четвёртому, крайнему дому по эту сторону улицы. Как оказалось, интересный автомобиль, замеченный ими ранее, был припаркован за оградой именно этого дома. На серебристой корме красовался хромированный трезубец, по чему парни поняли, что перед ними «Мазератти», но, судя по внешнему виду, далеко не последних годов выпуска. Но это вовсе не мешало ему, как магнит, притянуть к себе взгляды парней изысканными формами и дизайном.

Зелёные ворота, за которыми стояла итальянская красотка, как впрочем и двор, и сам дом, ярко контрастировали с автомобилем, и указывали на то, что это временный гость из совершенно иного мира.

Чуть дальше под грушей Паша с Антоном заметили среднего роста и комплекции темноволосого мужчину, следившего за разгоравшимся в переносном мангале огнём.

— Здравствуйте, — окликнул Паша и аккуратно, как будто взглядом спрашивал у него разрешения, открыл калитку.

— День добрый, — кивнул ему мужчина, на секунду отвлёкшись от своего занятия и в следующий миг вернулся к наблюдению за пляшущим на дровах огнём, как будто присутствие копов совершенно его не интересовало.

— Мне кажется, я где-то вас видел раньше, — подойдя ближе и присмотревшись к мужчине, произнёс Паша.

— Не знаю, — пожал плечами мужчина, — я лично не помню, чтобы мы виделись раньше.

— А, вы тот писатель… — начал было Антон и осёкся, сделав задумчивый вид.

— Олег Лозницкий! — воскликнул Паша, — Точно!

Мужчина хмыкнул.

— Да, вы угадали, — просто сказал он.

— Нет, ну почему прям угадал, я видел вас по телевизору.

Олег вздохнул.

— И в этом чёртовом ящике я тоже иногда мелькаю. Что поделать, приглашают — не всегда могу отказать.

— Тачка у вас, конечно, крутая, — кивнув на «Мазератти», сказал Антон.

— Да, мне тоже нравится, — окинув взглядом свой автомобиль, как будто видел его впервые, кивнул писатель.

— И что там под капотом?

— Два ноль вэ шесть би-турбо.

— Ого! Это с двумя турбинами типа?

— Типа, — кивнул мужчина.

— Тулит, наверное, неслабо?

— «Тулит», как ты говоришь, так, что и многие новые позавидуют. Это же итальянка, а Италия всегда умела делать непревзойдённые машины.

На некоторое время в разговоре зависла пауза. Парни не могли сдержаться от того, чтобы не разглядывать диковинное авто, владелец машины великодушно дал им такую возможность.

— Но вы, я так понимаю, зашли к нам по делу, а не машину разглядывать? — наконец, нарушил он молчание первым, решив, что гости уже достаточно наглазелись на шедевр итальянского автопрома.

— Да-да, мы как раз опрашиваем соседей — может, кто видел кого-то подозрительного сегодня.

— Ну, мы с женой и детьми только приехали, так что ничем вам помочь не можем. Разве что тёща…

В этот момент входная дверь открылась, и на крыльцо вышла симпатичная молодая женщина — по-видимому, жена Лозницкого, о которой так нелестно отозвался Василий. Ухоженные длинные платиново-русые волосы, хорошо подобранный аккуратный макияж, игривый взгляд серых глаз и милая улыбка делали её весьма привлекательной. На вид ей можно было дать не больше двадцати пяти.

Улыбка вмиг сошла с её лица, а взгляд стал настороженным, когда она увидела во дворе копов.

— Здравствуйте, — широко улыбнувшись ей, поздоровался Антон.

— Здравствуйте, — кивнула ему девушка.

Паша, увидев по жестам напарника, что тот собрался применить свою стандартную тактику очарования особей противоположного пола, одёрнул его. Писатель заметил это, но ничего не сказал и только снисходительно усмехнулся.

— Мы опрашиваем соседей по делу о… нападении на вашу соседку, — поспешил разбавить затянувшуюся паузу в разговоре Паша, — как нам сказал ваш муж, вы только что приехали, но ваша мама была здесь в момент совершения преступления. Поэтому, могли бы мы поговорить с ней, задать пару вопросов?

— Да, если это как-то вам поможет, — пожав плечами, без видимого интереса сказала девушка и зашла обратно в дом.

Спустя несколько секунд она вновь вышла, но уже в сопровождении матери. Валентина Матвеевна была сухенькой низкого роста женщиной, по внешнему виду которой можно было заключить, что большую часть своей жизни она провела, занимаясь тяжелым физическим трудом. По разнице в возрасте было понятно, что её дочь была поздним ребёнком, и лишь отдалённо походила внешне