По моему хотению

Автор Леонид Амстиславский

Психотронное оружие, биохимическое открытие (давно известное диким племенам обитающим в дебрях бассейна Амазонки), проникновение американо-израильской мафии в Генеральный штаб Российских вооруженных сил, тайное сотрудничество и сговор спецслужб США, Израиля и России… Реальные люди, реальные события…
Все это — сюжет трех предлагаемых читателю детективов. Автор понимает, что ставит под удар свою репутацию журналиста, утверждая, что все события, легшие в основу произведений, основаны на реальных фактах. Более того, автор сам был активным участником всего того, что читатель узнает, прочитав детектив «По моему хотению».
Впрочем, детективами эти произведения можно назвать весьма условно. Фабула, на первый взгляд, кажется несколько фантастичной, но, тем не менее, она абсолютно реальна. Жизнь порою фантастичней любой фантастики…
Сомневаться в компетентности автора нет оснований. Личное его знакомство с сильными мира сего, к тому же перемещение из кремлевских коридоров власти в «Матроску» и Рязанскую зону строгого режима косвенно подтверждает большую вероятность достоверности изложенных фактов и событий. 

• Язык: Русский
• Издатель: Strelbytskyy Multimedia Publishing
• Дата выпуска: 23 июн. 2022 г.
• ISBN: 9780880037389

Предварительный просмотр книги

Убивающая красота…

* * *

«А, чтоб тебя разорвало!» — мысленно выругался я, когда истерика полицейских сирен начала просто бить по мозгам. Я, только-только притормозив для вида у знака «STOP», собирался свернуть на Avenue Y на паркинг, когда из-за поворота, визжа покрышками, навстречу мне вылетел красный «Мустанг» и промчался в сторону выхода на хайвэй. Пролетая мимо кучи гарбича, аккуратно приготовленной для вывоза, он на секунду притормозил, открылась задняя дверь и оттуда вылетела красная сумка. Бросок был настолько сильным и точным, что, перелетев через решетку забора, сумка упала рядом с поломанным креслом, мирно ожидавшим своей дальнейшей гарбичной судьбы[1].

Буквально через мгновение вслед за «Мустангом» на еще большей скорости вылетели две полицейские машины. Я инстинктивно прижался к обочине и нажал на тормоза.

Скрежет, затем страшный удар заставили меня обернуться, и я увидел, что «Мустанг» на полной скорости врезался в огромный трак, выползший с Avenue Z и перегородивший пол-улицы. Машина почти целиком впрессовалась в промежуток между кабиной и прицепом и напоминала раздавленную банку из-под пепси. Из полицейских машин выскочили четыре копа и, вытащив свои пушки, медленно приблизились к месту аварии.

Пропустить такого «киношного» эпизода я, естественно, не мог и, выключив мотор своей «Хонды», подошел поближе. Лучше бы я этого не делал…

— Убирайся! — заорал полицейский, направив пистолет в мою сторону.

Я мгновенно ретировался, сообразив, что мне будет еще удобнее наблюдать с обратной стороны ограды, т. е. со стороны паркинга.

Через несколько минут улицу запрудили полицейские машины и амбулансы, подъехали целых три пожарных машины. Я обернулся и увидел, что на всех балконах, выходящих на паркинг и улицу, стоят люди, кто-то даже с биноклем, и с интересом наблюдают, как специальный автомобиль, зацепив «Мустанг» за задний бампер, выдирает его из трака.

Короче, когда я увидел, как извлеченные тела упаковали в черные пластиковые мешки, я понял, что погоня для всех, кто находился в машине, завершилась плачевно.

Я уже повернулся, чтобы идти домой, когда заметил край красной сумки, торчавший из-за кресла. Все дальнейшее происходило как бы помимо моего сознания. Я действовал на автомате, хотя мысли в голове мчались с бешеной скоростью.

— Раз выбросили, значит, что-то такое, что не должно было достаться полиции… Никто, кроме меня, этого не видел, и видеть не мог, т. к. полиция появилась ПОСЛЕ того, как сумка приземлилась за забором. Видеокамеры наблюдения паркинга тоже вряд ли что засекли, т. к. они направлены на автомобили, и территория «гарбичного складирования» для них мертвая зона.

Однако если я сейчас заберу эту сумку и потащу ее через весь паркинг — неважно куда, в багажник машины или к дому — я буду как на ладони. И у тех, кто еще стоит на балконах, и на всех камерах. Значит…

Все эти мысли крутились в голове, пока я разрывал один из черных мешков с мусором и ссыпал его содержимое прямо в контейнер. Потом, чтобы не поднимать сумку с земли, накрыл ее сверху разорванным мешком и, перевернув кресло, взгромоздил его сверху.

Убейте меня, если я знаю, зачем я все это делал. Видимо, все просмотренные и прочитанные детективы оставили в подсознании четкий отпечаток. В сумке есть НЕЧТО. И это НЕЧТО сейчас принадлежит только мне.

Чуть в стороне стоял старый обшарпанный шкафчик с наполовину оторванной дверцей, парочка поломанных стульев, монитор от компьютера и… детская коляска.

Решение пришло мгновенно. Я схватил сумку вместе с маскирующим ее гарбичным мешком, засунул в коляску, а сверху взгромоздил один из мониторов. Теперь если даже на меня кто-то и обратит внимание, будет видно, что я позарился только на выброшенный монитор, а чтобы не тащить его на руках, погрузил в коляску.

Но куда с ней идти дальше?.. Домой нельзя. Жена уже пришла с работы.

Нет, дом отпадает.

В багажник машины?

Допустим, монитор ни у кого не вызовет подозрений. Мало ли куда я волоку выброшенное кем-то… Но сумка… В камере будет видно, что это не мешок, а НЕЧТО, завернутое в мешок…

А потом еще и коляска — волочь ее опять в гарбич? Любой идиот догадается, что десяток шагов до машины я мог бы дотащить монитор и на руках…

Я уже говорил, что действовал на каком-то автопилоте. По наитию…

Втиснув коляску между мусорными контейнерами, расслабленной походкой я направился домой.

Шел восьмой час вечера…

* * *

Оставленная сумка не давала мне покоя. Я уже четко понимал, что если не загляну в нее, то просто заболею. И, наконец, решился. Жена, как всегда в это время, занималась своим лицом — накладывала на него крем и овощную маску. На голове уже торчали разного цвета и размера бигуди. Так что выйти на улицу под видом вечерней прогулки с женой не получалось. Собаки у нас тоже не было, ну а тащить кота на прогулку… Потянувшись и громко зевнув, я объявил жене: «Схожу-ка за пивом». Но ей, увлеченной процессом омоложения, было не до меня.

Мысли сменяли друг друга: может, там деньги, бриллианты, золото? «Лучше бы там были деньги. Много, много, много денег!» — думал я. Уже подходя в вечерних сумерках к заветному месту, я посмотрел на часы. Было половина десятого. Все приличные люди в это время сидят дома. И только я… Но, к моему ужасу, кто-то рылся в мусоре, высыпанном мной в контейнер!

Я замер на месте — этого как раз я и не ожидал! Рядом стояла та самая детская коляска, где под черным пластиковым мешком лежала красная сумка.

Заскрипели тормоза останавливающейся машины, на корпусе которой большими буквами было написано «Изготовление мебели, чехлы на стулья всех видов», и двое здоровенных парней, выйдя из нее, подошли к контейнеру, подняли валявшееся возле него кресло и потащили его в машину. Затем вернулись за шкафчиком и стульями. Темная личность, только что рывшаяся в контейнере, ретировалась, унося на себе в прозрачных пакетах целую гору бутылок.

Я бросился к коляске, торопясь побыстрей увезти ее с этого места. На всякий случай прошел лишний квартал, направляясь в противоположную от своего дома сторону. Зашел в чужой подъезд. С бьющимся от нетерпения сердцем заставил себя простоять там ровно полчаса и только после этого собрался домой, считая, что сделал достаточно, чтобы сбить со следа. Хотя кто мог следить за мной?

Усилием воли заставил себя еще немного потерпеть, не заглядывать в сумку. Но любопытство пересилило. Дрожащими руками я открыл ее. Бумажник, блокнот, штук десять одинаковых женских пудрениц, в отдельном карманчике с молнией лежал ключ на брелоке с написанным на нем номером — очевидно, от банковской ячейки или почтового ящика. Разочарование (если так можно назвать чувство, которое я испытал) охватило меня. Денег, драгоценностей не было, ни больших, ни малых. Чтобы больше не терять на сумку времени, я решил оставить ее в машине. И уже не скрываясь, вернулся к припаркованной машине. Сумку забросил на заднее сиденье. Бумажник, пудреницы и ключик с блокнотом, уложив в бумажный пакет, унес домой.

Было уже поздно, когда я вернулся. Жена спала. Проваливаясь в сон, я успел подумать: «Почему они убегали? Что такого важного было в сумке, раз они выбросили ее, чтоб полиция не нашла? Что за люди были в красном «Мустанге?»

Утром я продолжал об этом думать. Вчерашний пакет так и лежал на тумбочке в коридоре. Я захватил его, решив, что в машине подарю жене пудреницу. Подходя к своей «Хонде», еще издали увидел разбитое боковое стекло. Все вроде бы оставалось на месте, но неизвестные перерыли «бардачок» и покопались в не закрывающемся уже багажнике. Ожидая, когда появится из подъезда жена, я мысленно подсчитывал расходы на ремонт.

Отвезя жену на работу, я отправился в автосервис. Сдал машину и договорился забрать ее вечером. Захватив пакет, я отправился пешком на работу. Уже во время ланча, разложив найденные вещи перед собой, принялся их изучать. Сначала блокнот. Но что может сказать перечень чужих телефонов? Ключик от банковской или почтовой ячейки с номером… Оставался бумажник. Покопавшись в нем с полчаса, рассмотрев находящиеся в нем банковские карты, фотографию на правах, не нашел ничего стоящего, что могло бы объяснить причину бегства. Я даже вскрыл упаковку пудреницы, но и тут все было в порядке. В ней находился, как и полагается, пакетик пудры в целлофановом мешочке, аккуратно уложенный в саму пудреницу.

Вечером я забрал свою машину из автосервиса. Проезжая мимо своего дома, я забежал перекусить. Открыв дверь, я остолбенел… В квартире царил хаос… Перевернутая мебель, разбросанные повсюду вещи… Я так и остался стоять на пороге, не решаясь войти. Первая мысль была, как слабая надежда, что жена, наконец, решила покинуть меня, забрав свои вещи. Но, поразмыслив, решил, что хорошие прогнозы надо оставить на потом. Тут явно что-то искали… Мысли вернулись к красной сумке, и я, следуя за ними, пошел к машине.

Итак, кто-то знает, что сумка у меня! Значит, в ней есть что-то ценное, что не бросилось мне в глаза сразу. И второе, не менее важное — как же они так быстро вышли на меня? Выходит, камера все же запечатлела, как я забираю сумку. Но я был от нее далеко, поэтому она не могла зафиксировать мое лицо и номер машины. Только одежду и, может быть, марку машины. Конечно, рассуждал я, человек выглядит подозрительно, подъезжая на «Хонде» последней модели к куче мусора. Тем более я засветился, когда полицейский отгонял меня. Печальные раздумья как раз во время прервал телефонный звонок жены. Она спросила, не забыл ли я, что ее надо забрать с работы. И я поехал за ней, гадая, что будет, когда она войдет в квартиру.

* * *

«…Ах, мама, мама, как же ты была права!» — эти строчки некогда популярной песенки постоянно всплывают в моей памяти, когда дело касается этого идиота.

Идиот — это Лева!

Лева — это мой, простите за выражение, муж!

Моя мама — мудрая женщина, которая предупреждала меня, что выходя замуж за Леву, я всю жизнь буду ему второй матерью, потому что, единственное, что он способен сделать самостоятельно — так это сходить в туалет! Этот человек, что бы он ни делал, обязательно во что-нибудь вляпается.

Короче говоря, когда он заехал за мной, уже по выражению его лица я поняла, что мой муж в очередной раз во что-то влип.

По дороге он, как всегда упуская самое важное, рассказал всю эту эпопею с сумкой. Вскользь заметив, что у нас дома уже кто-то побывал.

— Может, сразу поедем в полицию и все расскажем? — предложил он и добавил, что не совершил ничего противозаконного.

— Кому ты это собираешься объяснять — тем, кто залез к нам в дом? Ты соображаешь хоть немного?! Ты, понимаешь, что это НЕ полиция? Полиция пришла бы официально, а не вскрывала бы замок и не рылась в вещах.

— Но Светик, (Светик — это я!) почему ты сразу думаешь о чем-то плохом? Помнишь, когда мы уезжали, и я забыл дома документы…

Тут я перестала прислушиваться к тому, что он бормочет. Потому что надо знать моего Леву и то, как он умеет говорить… Если спросить его, который час, он, прежде чем ответить, начнет рассказывать, как, где и почем он купил свои часы, где он их ремонтирует и что они болтаются у него на руке, потому что браслет у этих часов он покупал отдельно и….

Вот так он может говорить без остановки два часа. Уже хочется дать ему чем-то по голове, чтобы он, наконец, заткнулся.

Дома первым делом я бросилась к секретеру. Слава Богу, все мои «побрякушки» — кольцо с бриллиантом, серьги и все остальное были на местах. Деньги тоже никто не тронул.

Вот тут-то я испугалась по-настоящему.

Если те, кто рылся в вещах, проигнорировали драгоценности, которые, как минимум, сейчас стоят не меньше шести тысяч, да к тому же не взяли деньги, то значит, их интересовало нечто гораздо более дорогое.

Прежде всего, я велела Леве принести пакет со всем барахлом, которое он вывалил из этой проклятой сумки. Саму сумку, по его предположению, вытащили из машины еще ночью, когда разбили стекло.

«Ага, — подумала я, — если они залезли в квартиру, значит, в сумке действительно ничего не было, и они искали только то, что этот шлемазл[2] переложил в пакет».

Я вывалила из пакета все, что в нем было. Восемь одинаковых пудрениц. «Made in China» — явно из магазина «99 Cents». Бумажник, скорее всего, оттуда же… Дешевый пластик. Записная книжка… Ключ на брелке… Это — потом. Сначала — бумажник.

Странно, такое количество кредиток в таком бумажнике? В таком носят карточку фудстемпов и полтора доллара мелочью, а не столько кредиток…

Еще одна странность — на правах — явно китайское имя «Чен», да и морда на фотографии соответствующая…

А кредитки — все на разные имена. Причем сугубо американизированные — Selena Shvarc, Pol Kacman, Tim Dvorman, Lester Groys…

В сторону их. Все равно сама не разберусь…

Теперь пудреницы… Может это закамуфлированный под пудру наркотик? Я вскрыла защитную пленку и… Еще одна странность…

Запах. Дешевая пудра НИКОГДА так не пахнет! Запах — с ума сойти. Куда там Шанель…

С паршивой овцы, хоть шерсти клок… Воспользуюсь и припудрю носик…

В отличие от своего мужа, я сначала думаю, а уже потом, что-то делаю. Сразу на лицо?! Да никогда в жизни! Может, от нее прыщи пойдут…

Сначала попробую на ладошке…

Какая-то она жирноватая на ощупь…

БОЖЕ МОЙ!!!

Она впитывается в кожу мгновенно!

Боже, какая боль! Кожа на ладони покраснела, потом приняла какой-то перламутровый оттенок, и боль сразу прошла. Кожа натянулась, стала нежно розовой и такой гладко-нежной, как у новорожденного ребенка.

Я, кажется, начинаю понимать…

Это же чудо, это же какой-то образец немыслимой косметики!

Надо попробовать на лице…

НЕТ!

Ни в коем случае!!!

Если эффект будет таким же как и на ладони, то это настолько заметно, что те, кто ЭТО ищет (а в том, что охотятся именно за пудрой, я уже не сомневалась…), сразу поймут, что пудреницы у нас.

Это же миллионы, десятки, сотни миллионов! Любая женщина жизнь отдаст за ТАКОЕ!

Что это за сопенье за спиной? Я обернулась и… Нет, описать словами это невозможно. Это был Лева. Но какой Лева!

Ноздри раздуваются, глаза блестят, на губах чуть ли не пена…

Он, видимо, начал переодеваться, потому что был уже в трусах, а свои брюки сжимал в руке.

«С-с-ве-т-та… Я хочу тебя! Прямо сейчас!»

Он мог бы этого и не говорить. Вид его трусов говорил вместо него.

Надо вам сказать, что поженились мы достаточно давно, еще в Кишиневе. Так вот, чтоб вам все было понятно, он даже в первую нашу брачную ночь полчаса складывал брюки и долго интересовался у меня, уже лежащей в постели, куда их положить, чтобы они не дай Бог не помялись!

Вы все поняли? Вы поняли, почему я была в полном шоке, увидев Леву в таком состоянии?!

Я — порядочная женщина, и у меня язык не поворачивается сказать, что он со мной вытворял. Прямо на полу! Мое счастье, что его желания не соответствовали его возможностям. Он меня изнасиловал в полном смысле этого слова! Я даже пудреницу не успела отложить…

Потом, когда он немножко пришел в себя, и я спросила, что ему ударило в голову, он сказал, что почувствовал такой запах и такое желание, что не мог удержать себя.

Естественно, после этих половых кувырканий у меня болело все тело, и я побежала под душ. Лева, видимо, выложился на много месяцев вперед, потому что когда я вышла из ванной, он уже спал.

В квартире был полный разгром. Я поняла, что мне необходимо не только привести все в порядок, но и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.

* * *

Проснулась я, на удивление, рано. Где-то в полшестого утра. Лева, который может приходить в свою контору, где он делает вид, что работает, хоть в полдень, еще спит. Если он вообще не придет, так там будут только рады. Хозяин этой фирмы — старый Левин приятель и держит его как некий крест, как мицву[3]. Впрочем, за те гроши, которые Лева получает, он мог бы там не появляться неделями. Естественно, что Лева еще спал. Если его не будить, он может проспать до вечера. Что меня вполне устраивает. По крайней мере, сегодня.

Итак, что мы имеем? Мы имеем головную боль с тем беспорядком, который устроили в квартире вчерашние взломщики. Мы имеем то, что если они залезли в нашу квартиру, значит, они видели или им сказали, что сумку забрал Лева.

Мы имеем то, что они не нашли того, что искали. А искали они пудреницы — это понятно. И, наконец, мы имеем в перспективе еще один визит. Потому что если в машине им досталась пустая сумка, а в квартире они ничего не нашли, значит, они придут к Леве, и будут иметь его по полной программе, пока он им не отдаст все. После этого он им нужен как головная боль, и они его просто-напросто закопают.

Прежде всего, нужно убрать Леву куда-то подальше, туда, где его не сразу найдут.

Моя старая подружка Белка работает в травел-агентстве, и у нее на компьютере есть все программы по самолетным рейсам.

Белка — сердечница, у нее что-то вроде ишемии, и у меня всегда в сумочке ключ от ее квартиры. Вдруг ей плохо, так я всегда могу зайти. Короче, я помчалась на квартиру к Белке.

За какой-то неполный час я выяснила, что в Кишинев (Нью-Йорк — Стамбул — Москва-Кишинев) Лева может отправиться уже сегодня в 8:30 вечера.

У меня всегда есть заначка от Левы, и я намерена использовать эти деньги именно сейчас.

Звоню к Раисе, — она живет этажом выше, — и прошу ее спуститься к нам и звонить в дверь, пока Лева не проснется. Потом, не дав Леве сказать ни слова, поднять его к себе, напоить чаем и ждать моего звонка. Да еще напомнить, чтобы он взял свой мобильник.

Через 20 минут снова звоню Рае. Лева уже там и пытается выяснить у меня, не сошла ли я с ума.

Напомнив ему о неудачном аборте его мамы, в результате которого он появился на свет, назначаю ему свидание на бордвоке у ресторана «Татьяна». Через 40 минут. Прошу передать трубку Рае и строго-настрого наказываю ей забыть и о моем звонке, и о Леве, и о том, что он утром был у нее. Раиса — могила! Если пообещала, ее не расколет ни КГБ, ни ЦРУ вместе взятые.

Через час (не опоздать Лева не в состоянии) мы уже сидим за столиком, я кормлю его яичницей с беконом и объясняю план действий.

Главное — Леву как следует напугать! Что я и делаю. Объясняю, что его явно вычислили, что отдаст он или не отдаст содержимое сумки, его все равно прикончат, т. к. свидетели им не нужны. Что единственный выход для него — немедленно исчезнуть, и чем дальше и быстрее, тем лучше. Что я все беру на себя и ему нужно делать только то, что я ему говорю. Это всегда его устраивало. Главное — чтобы кто-то все взял на себя.

Надо было видеть Левино лицо, когда я сообщила, что ему немедленно, не заходя домой, нужно отправляться в Кишинев…

— Сиди и не рыпайся, — приказала я ему. — Поездка на месяц обойдется дешевле, чем твои похороны!

Мчусь домой. Хватаю Левин паспорт, кое-что из шмоток, все это в сумку и обратно на бордвок. Лева сидит как пришитый.

Теперь — в аэропорт. До отлета, правда, еще более пяти часов. Ничего, перетопчется внутри. Главное — чтобы он прошел в зону, в которой его уже никто не достанет.

Вылетаю на Белт-парквей и… почти сразу же задеваю левым крылом обшарпанный «Бьюик».

Все. Приехали.

* * *

Вы представляете себе, ЧТО происходит, когда машины сталкиваются на экзите[4], при въезде на хайвэй?!

Я практически заблокировала не только всю правую сторону хайвэя, но и сам выход на него.

Несчастный дяденька (ничего себе «дяденька»… Он весил приблизительно столько же, сколько и его «Бьюик»…) с грацией носорога, пыхтя, вылез из машины, и с завидной для его веса резвостью побежал на обочину, вытащил мобилу и стал куда-то названивать.

Куда-то… Явно, паразит, в полицию, или к своему лоеру[5]. Мне еще повезло, что он мало того, что дурак, так к тому же еще и нерусский. Наш ни за что бы не вылез, сделал вид, что умирает, или уже умер и сидел бы до приезда полиции. Потом, «за вред здоровью, за боль и страдания» получил бы такую компенсацию с моей страховки, что мог бы уже купить десяток Мазератти вместо своей развалюхи…

Но вы бы видели моего Леву… Вот кому таки да было плохо. Он так перепугался, что странно, что у него еще были сухими брюки… Он боится всего на свете — лендлорда, полицию, официантов в ресторане. Своей собственной мамы он вообще боялся как огня…

Ладно, не было счастья, так несчастье помогло.

Пока за нами скапливается километровая пробка, пока этот «потерпевший» звонит куда-то, надо воспользоваться ситуацией.

— Лева, ты хочешь оказаться в полиции свидетелем?

Я могла бы не спрашивать… Единственное, чего хотел сейчас Лева, это оказаться в своем кресле, около телевизора, но чтобы и кресло и телевизор находились на другом конце планеты.

— Но, Светик, — замычал он, что я там им скажу? Я же ничего не видел… Ты летела как угорелая, что я даже не понял, как все произошло… И я ведь так плохо говорю по-английски… Ты же знаешь, когда я ходил на курсы…

Все! Лева завел свою шарманку, и пока он не расскажет, какой плохой ему попался преподаватель, как та женщина, которая сидела рядом с ним не давала ему сосредоточиться и т. д., и т. п., я успею все продумать.

Передо мной два выбора — больница, если я сделаю вид, что мне плохо и… полиция, если я сейчас устрою им грандиозную разборку.

Учитывая охоту на Леву, взлом дверей и шмон в квартире, лучше всего быть там, где до меня не доберутся. По крайней мере, в ближайшее время.

— Слушай меня внимательно, — прервала я Леву, который уже перешел к рассуждениям, каким большим человеком он стал бы, если бы у него был такой английский как у Гарика, который его подметки не стоит, и который…

— Заткнись на минутку и слушай ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО! — Тон, с которым я произнесла эту фразу, несколько обескуражил моего Леву, который уже приготовился к тому, как я начну ему сочувствовать и жалеть…

— Ты сейчас немедленно убираешься из машины. Тебя здесь никогда не было. Бери кар-сервис[6] и жми в Кеннеди, в аэропорт. Там тебя уже ждет электронный билет. Я заказала. Летишь в Кишинев. Через Турцию и Москву. В сумке — все, что тебе нужно на первые дни. Вот деньги. Здесь около восьми тысяч. На пару месяцев тебе хватит. Вот паспорт. Остановишься у Вайсманов (это наши бывшие соседи по старой квартире). Никаких гостиниц! Ты слышишь, Лева, НИКАКИХ ГОСТИНИЦ! Потом попросишь Вайсманов, они помогут тебе снять какую-нибудь квартиру на пару месяцев. Отдыхай, развлекайся и НЕ СМЕЙ ЗВОНИТЬ ДОМОЙ. Тебя могут вычислить по телефону, узнают, откуда звонил, и бандиты до тебя доберутся. Ты меня понял? Вайсманам скажешь, что мы собираемся разводиться, что я — стерва и кого-то себе нашла. Это чтоб не было лишних вопросов. Когда все утрясется, я сама тебя найду. Главное, чтобы Вайсманы знали телефон той квартиры, в которой ты остановишься. Здесь, в случае, если до меня таки да доберутся, я скажу, что ты сволочь, что, скорее всего у любовницы, и я понятия не имею где тебя искать. ЛЕВА, ТЫ ВСЕ ПОНЯЛ, НАКОНЕЦ?!

— Светик, что ты такое говоришь?! Какая любовница?! Ты же знаешь, что когда тетя Рива хотела познакомить меня с той рыжей, ну, ты ее помнишь, она еще тогда встречалась с Сеней Шляхманом, то я…

— ЛЕВА! Вон из машины! Дай сюда твой телефон и чтоб я минимум месяц тебя не слышала! Через час чтоб ты уже сидел в аэропорту и ждал вылета!

Ты понимаешь, что тебя сейчас могут убить, если ты задержишься в городе?!

Как подействовало, а? Леву буквально сдуло из машины. Еле успела сунуть ему сумку с его бебехами…

Все, теперь можно подумать и о себе. Тем более что завыли полицейские сирены и сразу две машины с копами остановились около нас. При этом они перекрыли еще одну полосу хайвэя. Представляю, какой хвост из машин здесь образуется через 15 минут. Наверное, отсюда и аж до Верразано[7]…

Принимаю самую боевую стойку, вспоминаю одесский привоз и все те словечки, которые мне говорила та самая бабка, когда я сказала ей, что на ее весах я бы весила полтонны, и выхожу из машины.

Жалко, что никто не записал на видеокамеру, как я себя вела… Это было бы классическим пособием того, КАК НЕ НАДО ВЕСТИ СЕБЯ С ПОЛИЦИЕЙ!

Короче говоря, меня арестовали, предупредили, — известная формула, — что каждое мое слово может быть истолковано против меня, и отвезли в полицейский участок.

Через час меня допросили, стандартный набор — кто, откуда и т. п. и спросили, есть ли у меня адвокат. Речь шла об оскорблении и сопротивлении полиции при задержании и все такое прочее.

Естественно, я сказала, что своего адвоката у меня нет, что я требую бесплатного адвоката и непременно говорящего по-русски. Что понимаю, что в это время (уже было где-то около 6 вечера) найти адвоката сложно, и я согласна провести ночь в камере,