ШАМАН. Книга 2. Последний заарин (Russian Edition)

Автор Olga Rodionova

Мистический триллер в трех частях о приключениях четверых друзей - в затопленном ураганом "Катрина" Новом Орлеане; в секте сатанистов в маленьком городке Пенсильвании; в доме с привидениями в Филадельфии. Кто останется в живых, когда спасти может только чудо?

• Язык: Русский
• Издатель: Olga Rodionova
• Дата выпуска: 7 июн. 2017 г.
• ISBN: 9781370934515

Предварительный просмотр книги

Глава 1

– Тош?..

– Ммм?..

– Ты проснулся?

– Почти.

– Кофе хочешь?

– Угу.

Я поцеловала его в теплое плечо и вылезла из нагретой постели в утренний холодок кондиционера. Пол был ледяной – хоть шерстяные носки надевай, честное слово. Вот всегда здесь так: летом от кондиционера зуб на зуб не попадает, а зимой изнемогаешь в духоте из-за газовой колонки. И регулировать температуру бесполезно, дома так построены, что совсем «не дышат». Отсюда, кстати, все простуды: я знала, что, стоит мне ближе к полудню выйти на улицу, и я уже через пять минут почувствую себя как в сауне. А потом вернусь в кондиционированное помещение – и пожалуйста, ангина. Однако утром на улице еще можно было дышать, и я подумала, что кофе лучше всего выпить на терраске: к нашей квартире примыкала небольшая дощатая терраса со столиком и белыми плетеными креслами под полосатым тентом. Впрочем, вряд ли мой ленивый мальчик захочет вылезать из кровати ради сомнительного удовольствия послушать птичек на свежем воздухе. Он не любит воздух Филадельфии, потому что родился в России, а вырос в Луизиане. Я тоже родилась в России, да и выросла там же, но кого это интересует?..

Я сварила кофе и принесла его в спальню. Мой мальчик уже не спал – валялся, заложив руки за голову, и смотрел в потолок.

– Где ты вчера был? – спросила я, пристраивая чашку с горячим черным кофе на тумбочке и забираясь с ногами на кровать.

– Нигде.

То, что он был, по его словам, «нигде», меня не утешало. Нигде – это где угодно. Не со мной. А мне бы хотелось, чтобы он был со мной.

– Тош, Нэнси звонила.

– Ммм?.. – он отпил глоток кофе и зажмурился.

– Они с Иваном зовут нас вечером в Нью Хоуп поехать. Поедем, а, Тош? Там хорошо… Там, знаешь, так по-европейски. Улочки. Мостовая. Кафешки. И галерей всяких много, тебе будет интересно, ты же рисуешь... рисовал... а, Тош?

Он рисовал, это правда. И у него был талант, настоящий талант. Если бы в мире существовала хоть какая-то справедливость, Антон должен был бы пойти в арт-колледж, но попал в military school – военизированную школу, что-то вроде колонии для трудных подростков. Потому что сироте, не умеющему ужиться ни с одними приемными родителями, туда прямая дорожка.

Он мне никогда ничего не рассказывал. Даже про то, что он умеет рисовать, я узнала случайно: сидел, о чем-то думал, машинально чертил на подвернувшемся под руку конверте со счетом за газ, покрывая бумагу беспорядочными, на первый взгляд, линиями – и вдруг я увидела табун лошадей, сильные шеи, изящные копыта, стремительные тела, напряженные мускулы... Я потом спрятала конверт, а Антон про него и не вспомнил. Он терпеть не может разбираться со счетами, приходящими в немыслимых количествах. Раньше, когда мы жили все вчетвером, с моей подругой Нэнси и ее мужем Иваном, счетами занимался Иван, как самый здравомыслящий из нас, но полгода назад мы разъехались, и мне пришлось осваивать ежемесячную бухгалтерию. Потому что мой непрактичный мальчик этого просто не может – его раздражают цифры. Его вообще многое раздражает, к сожалению.

– Тош, поедем, а?

– Вера, не приставай. – Он протянул руку, взял с тумбочки очки и надел их, мгновенно отгородившись от меня притемненными стеклами.

Я печально отдвинулась, глядя, как он разворачивает давно прочитанную газету, которая валялась на тумбочке, наверное, с неделю, и начинает ее читать – лишь бы не смотреть на меня.

Нэнси ужасно злится, когда он говорил мне «Вера, не приставай».

– Да как он вообще смеет с тобой так разговаривать? – возмущается она. – Кто он такой?.. Привык, блин, в своей казарме... И вообще он псих!.. Ему человека убить – раз плюнуть. Он там, в Ираке, людей пачками убивал!

Я с Нэнси не спорю, потому что спорить с Нэнси совершенно бесполезно. Я могла бы ей сказать, конечно, про «афганский синдром» и тому подобное. Но я знаю, что она мне ответит.

– А ты-то здесь при чем, – ответит Нэнси, красиво выпустив дым своим круглым розовым ртом и стряхивая пепел мимо пепельницы. – Ты–то здесь с какого боку, Вера?.. Ты кто – психиатр? У тебя просто гипертрофированный материнский инстинкт, тебе надо родить ребенка, вот и все дела. Только уж не от него! – и она стрельнет яростным сапфировыми взглядом в сторону гаража, где Тошка с Иваном моют машину. – От него рожать нельзя, от психа. Найди себе красивого самца с правильными генами. Зачем тебе этот кошмар? Ты даже не знаешь его происхождения. Китаец? Монгол? Чукча?.. На что он годится? Только пиццу развозить.

В общем, да, он не годится даже пиццу развозить. Наверное, считает это унизительным для себя, не знаю. Развозит, конечно, куда деваться, но делает это, сцепив зубы. По вечерам, когда он возвращается с работы, его невозможно разговорить, он молчит, как пень, щелкает переключателем каналов телевизора – я думаю, только для того, чтобы не сидеть, уставясь в стенку. Новости он выключает сразу, боевики тоже, с ним невозможно посмотреть никакой фильм, слащавые романтические драмы вызывают у него оскомину, веселые комедии не смешат. Единственное, что он любит смотреть, это неигровые фильмы про подводный мир да про животных по каналу Discovery. Еще он любит суши, дыню и черную смородину. Но черная смородина у нас не растет.

– Тош...

– Ммм?..

– Ну, давай съездим в Нью Хоуп. Ну, пожалуйста. Мы совсем нигде не бываем, а мне очень хочется.

Он, наконец, поднял на меня свои темные глаза и снял очки. Каждый раз, когда он это делает, мне хочется его поцеловать. И в этот раз я, разумеется, не удержалась: наклонилась и поцеловала сначала один глаз, потом другой. Глаза закрылись, и тогда я поцеловала еще подбородок с ложбинкой и, для ровного счета, плотно сжатый рот. Антон взял меня за плечи и слегка отодвинул. Я смотрела на него сверху и видела тени от ресниц, блик солнца, падавшего из окна, на отросших черных волосах и серебряную цепочку. Когда мы выбирались из погибающего Нового Орлеана, Тошка отдал мне свой талисман – цепочку с ключиком, который носил на шее. Он и сейчас был на мне, а Тошке, уже здесь, в Филадельфии, я подарила другой – маленький замочек, специально заказала у ювелира, потому что не могла найти ничего подобного в лавках. Замочек, да. Очень символично. Нэнси обозвала меня романтической дурочкой, но что поделать, если я и вправду такая? Во всяком случае, Антон мой подарок носит, не снимая.

– Ты правда так хочешь поехать в этот Нью Хоуп?

– Угу. Правда. Я просто хочу поехать с тобой – куда-нибудь. С тобой. Только не говори, что я могу поехать с Иваном и Нэнси на их машине. Я хочу с тобой, Тош.

Он усмехнулся и притянул меня поближе к себе. Он всегда такой теплый, прямо как печка. Мой теплый мальчик. Я прижалась к нему и замерла, зажмурившись.

– Хорошо, – сказал он мне в волосы. – Поедем. Вечером, да?.. Машину возьмем, или они за нами заедут?

– А ты как хочешь? – я говорила невнятно, потому что уткнулась губами в его шею. – Тебе удобней самому вести, или пусть Иван?..

Он слегка пожал плечами.

– Я бы на нашей поехал. Нэнси меня терпеть не может, ты же знаешь. Потом, у них с Иваном ноги длинные, они вечно отодвигают сиденья до предела. Тебе-то ничего, ты