Два убийства на вилле «Нескучная жизнь»
Автор Олег Агранянц
()
Об этой электронной книге
Читать больше произведений Олег Агранянц
Тень наркома Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЖелтый бриллиант Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНеуловимая блондинка Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокДипломаты, шпионы и другие уважаемые люди Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокАфина свирепая с мечом Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокТоварищ Альбер распорядился Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокТак поступают только девочки (Первая любовь) Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокПриключение скелета на вполне обитаемом острове Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокУбийство в Кокоа-Бич Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокВсе женщины немного Афродиты Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокТак говорил Песталоцци Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокВалютный извозчик Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНельзя шутить со скелетами Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценок
Связано с Два убийства на вилле «Нескучная жизнь»
Похожие электронные книги
Видео сообщение в будущее (Russian Edition) Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЗа полчаса до Конца Света: XX Век. Болевые точки., #3 Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокФиг с ним, с мавром! Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокУбийство на поле для гольфа Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКамера наезжает! Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокРомантическая женщина и другие рассказы Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокТонкая математика страсти Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокПриют на пепелище Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокБогатая Белая Стерва (авторский перевод с английского) Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКрысиный остров и другие истории Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокОстров сокровищ Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокХолодные берега Рейтинг: 4 из 5 звезд4/5Синдром Кассандры Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокБолотный человек Bogman Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5Искатели неба: Холодные берега. Близится утро Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНачало трудовой деятельности: уральская шахта - смоленский карьер - асфальтобетонный завод на колесах Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокТак говорил Песталоцци Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСломанные сказки Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНейронный трип Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5Из записок следователя Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокNetochka nezvanova Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокБольшая литература Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокДвойной портрет Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЧаровница. Исповедь ведьмы Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокАпостол, или памяти Савла Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокОлег Сенцов (Oleg Sencov) Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокТри солдата Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокХроники забытых сновидений Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСледы на облаках. Том второй: Роман. Городское фэнтези Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНикола Мокрый: Киевские ведьмы Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценок
Отзывы о Два убийства на вилле «Нескучная жизнь»
0 оценок0 отзывов
Предварительный просмотр книги
Два убийства на вилле «Нескучная жизнь» - Олег Агранянц
Глава первая
Съезд гостей
1. Нет повести печальнее на свете…
Свидетель Борис Аристов, актер
Из театра меня выгнали.
А начиналось все прекрасно: хорошие роли, статьи в местной газете, встречи со зрителями. Все испортил режиссер Игорь Викентьевич Смольников. Он только что вернулся из творческой командировки в Европу и был полон идей.
Художественный руководитель был тогда в очередном запое, это у него случалось раз в два месяца, и капитанский мостик занял Смольников. После одного из спектаклей он вызвал меня и Юлечку Недобитову, мы играли Ромео и Джульетту.
— Хорошо, очень хорошо, но сухо. Блекло, прозаично. И, простите меня, старо. Ищите новые повороты. Отвергайте старые штампы. Внесите свое.
Мне всегда было очень жалко, что там, в Вероне, все так плохо кончается. И я предложил слегка откорректировать текст.
Смольников меня поддержал:
— Великолепная мысль. Разбудите публику. Провинциальный театр — прекрасное место для экспериментов.
И я попросил местного поэта, чтобы он слегка подкорректировал текст. В последнем акте Ромео ожил. И Джульетта тоже ожила.
Публика сначала обалдела. А потом ничего. Одна женщина даже благодарила:
— Спасибо, — говорит, — за доброе сердце. Так, как у вас, лучше.
Некоторые даже плакали от радости.
Но нашелся один козел.
— Я, — говорит, — недоволен. Вы, — говорит, — мне испортили впечатление. Я платил деньги не за это!
Я ему вежливо:
— Неужели вы заплатили жалких три рубля только за то, чтобы посмотреть, как погибают эти замечательные молодые люди? Это, между прочим, садизм.
А он:
— Хочу все как у Шекспира. Все как у Шекспира.
Тут подоспела Юлечка Недобитова, и начала спокойно:
— Что это вы такой кровожадный?
А козел завелся:
— Да, я кровожадный и хочу, чтобы ты, потаскуха, и Ромео твой, проходимец, раз уж померли, то померли! И назад ни-ни…
Юля обиделась и как ему по уху врежет. А чтобы не обвинили в хулиганстве, закричала:
— Насилуют, насилуют!
Скандал. Милиция. Шум. Я кричу:
— Остановите насильника! Остановите насильника!
Козел воет:
— Не позволю глумиться над Шекспиром! Пусть помирают, когда Шекспир велел.
Юля визжит на весь театр:
— Он извращенец! Он хотел меня в образе Джульетты!
Смольников топает ногой:
— Не позволю трахать моих сотрудников при исполнении ими служебных обязанностей!
Наш ветеран, заслуженный артист, зычным голосом вопит:
— Избавьте Мельпомену от скабрезности!
А его жена, она у нас на полставки старуху Шапокляк играет, рассказывала потом, что в последний раз такое в театре было в девятьсот девятнадцатом, когда матросы по пьянке вместо Дездемоны изнасиловали Отелло. Отелло потом от обиды чуть по-настоящему не задушил Дездемону, еле откачали…
Я этому козлу втолковывал в отделении:
— Гордиться должны. Не каждому удается по роже схлопотать от Джульетты. От самой Джульетты! Это же поэзия. С вашей-то физиономией!
А он, к счастью, умишком не вышел. В милиции вместо своего дня рождения называл день рождения капитана Кука. И нас это спасло. На начальника отделения Кук произвел неизгладимое впечатление. Он никак не мог взять в толк, при чем здесь Кук.
А козел говорил, что, глядя на нас, чувствует себя, как Кук среди дикарей. Юлечка действительно выглядела немного раскованной. А козел совсем распоясался, кричит:
— Не потерплю надругательства над Шекспиром!
И начальник отделения ему очень даже резонно ответил:
— Если это надругательство над Шекспиром, тогда пусть Шекспир и подает заявление. Шекспир, а не капитан Кук.
Потом комиссия. Смольникова перевели в другой театр. Худрук уволил меня по собственному желанию, сказав в качестве напутствия: «Иди с миром и экспериментируй с кем хочешь, только не с Шекспиром», а Юлечку отправил на неделю в пансионат, где отдыхал главный прокурор области, и наказал: «Натворила руками — выправляй ногами». И она справилась, потому что в этом деле очень трудолюбива. Знаю не понаслышке.
Словом, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте.
2. С корабля на бал
После того как меня выгнали из театра, я с полгода не мог найти работу, мотался по утренникам, подрабатывал гидом. И тут кто-то мне сказал, что в детском театре одной замечательной республики требуется актер на роль говорящего верблюда. И я поехал туда с творческим интересом, потому как верблюдов до этого играть мне не приходилось.
Там мне не повезло с первого же дня. Точнее, с первого утра.
Я остановился в гостинице «Голубой источник». Название красивое — «Голубой источник», а в душе воды ни голубой, ни зеленой. Это у Чацкого «с корабля — на бал», а у меня — с поезда — в баню. «Городские центральные бани» — звучит красиво. А на поверку — нечто вроде помывочного пункта для рядового и сержантского состава срочной службы. Народу — раз-два и обчелся. Поплескался в душе, помыл голову в шайке. Не заметил, как остался один. Выхожу в раздевалку. А там сюрприз: вещички мои — тю-тю. И в бане никого. Прыгаю, как папуас у костра, соображаю, что дальше делать. И потом на выход.
День. Оживленная улица. Особого внимания на меня не обращали. Но безучастных не было.
Я спросил у прохожего, приличного на вид человека в костюме и галстуке:
— Не подскажете, как мне пройти до отделения милиции?
Он оглядел меня с головы до ног и сказал:
— Не стоит вам по этому поводу беспокоиться. Они сами вас найдут.
И точно, пяти минут не прошло, как они явились, на мотоцикле с коляской. Меня усадили в коляску и повезли в отделение. Там я предстал перед дежурным, которым оказалась лейтенант, молодая особа лет двадцати пяти. Осмотрев меня сверху донизу, она сказала:
— Первый раз вижу такого хулигана.
И при этом хихикала.
Появился майор. Увидев меня, он спросил дежурную:
— Зачем он разделся?
— Таким его привезли.
— К нам голых не привозят.
Я объяснил майору, что со мной приключилось и почему я разгуливал голым по улице. Он сказал, что сочувствует мне, однако помочь ничем не может, ибо у него нет ничего, во что меня одеть. Кроме того, я нарушил общественный порядок и надо составить протокол. А для того чтобы составить протокол, нужно опросить работников бани.
— Но его надо одеть, — настаивала лейтенант.
— Надо, — согласился майор.
Меня отправили в обезьянник, а сами начали куда-то звонить. Потом появилась лейтенант и весело заявила:
— Сейчас тебя отвезут в тюрьму.
— За что? — начал я было протестовать.
— Там тебя оденут, а за что — потом придумают.
Я пытался возмущаться, но майор меня успокоил:
— Лучше в тюрьму, чем в психушку. Из тюрьмы ты хоть когда-нибудь да выйдешь.
Потом два милиционера вывели меня на улицу, усадили в «раковую шейку» и повезли в тюрьму.
Там меня долго водили по коридорам, пока не засунули в комнату без окон. Конвоировавший меня сержант сказал, чтобы я ждал. Через полчаса сержант вернулся и вручил мне трусы, майку, штаны и рубашку, последние когда-то, вероятно, составляли спортивный костюм.
— А подойдет? — нагло спросил я.
— Тебе теперь все подойдет, — и протянул пару сильно поношенных кедов.
— А носки? — спросил я.
— Обойдешься без носков.
Кеды оказались в самый раз.
— А теперь в камеру.
Камерой была комната метров на десять, по стенам три двухъярусных кровати, в центре стол, на окошке решетка. Сидевший за столом интеллигентного вида субъект вопросительно посмотрел на меня. Я поздоровался.
— По какой статье? — спросил он.
— Пока не знаю, — ответил я и рассказал свою историю.
— Откуда одежонка?
— Думаю, сняли с покойника.
— Точно. Тут у нас недавно один помер. Болел, говорят. Глядишь, болезнь и не заразная.
— А ты по какой статье? — поинтересовался я.
— Мне инкриминируют похищение большой суммы. Я бухгалтер. Если бы я знал, за какую сумму меня посадят, я бы заблаговременно украл эту сумму и перед тюрьмой пожил бы в свое удовольствие. Как говорится, а вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь.
Я не понял, к чему он привел пословицу, но сочувствие выразил.
— Тебе следователя назначили? — спросил он.
— Пока нет.
— Главное, чтобы не Кубик.
— Это что такое? — поинтересовался я.
— Ты правильно спросил: «что такое». Ты понимаешь, он — кубик: снизу у него много, а сверху, где у нормальных людей голова, у него заострение. Так что не кубик, а пирамида. Мне, по правде говоря, не стоит по поводу его фамилии злословить, так как я сам Треугольников, но, как говорится, береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет.
На этот раз с пословицей он угадал: береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет. Это про меня.
Треугольников прислушался, потом спросил:
— Ты слышишь?
Я ничего не слышал.
— Это шум. Сейчас нас поведут обедать.
И действительно, открылась дверь, вошел конвоир:
— На обед.
Обед был очень кстати, ибо я не ел со вчерашнего дня, и тюремная трапеза показалась мне даже вкусной. Потом нас вернули в камеру.
— Какое место выберешь? — спросил меня Треугольников.
Не будучи уверенным в сексуальной ориентации сокамерника, я выбрал место на втором ярусе.
Он вынул из-под матраца колоду карт:
— В шахматы играешь?
— Нет, — ответил я.
— И я. Тогда в карты. Не на деньги, на интерес.
Я согласился, и до ужина мы играли в какую-то ранее неизвестную мне игру, которую он называл «матросский вист». Я выслушал с десяток пословиц и должен признать, что знал он совсем редкие. Например: была у собаки хата, дождь пошел — она сгорела. Я с грустью подумал, что, так как хаты у меня нет, то и гореть нечему.
Ужин. Потом снова «матросский вист». После недели ночевки на вокзалах и небольших возможностей в отношении питания такая жизнь мне не показалась тяжелой.
* * *
— Что снилось тебе в первую ночь? — спросил меня утром сокамерник. — Ничто так не располагает к философскому переосмыслению жизни, как первая ночь на арестантском матрасе.
— Мне снился Чацкий. «Все гонят, все клянут, мучителей толпа…»
— Не к добру это. Тебя посадят.
— За что?
— Чацкий успел смыться, а у тебя не получилось, тебя посадят.
После завтрака меня призвали в какую-то комнату с большим столом, на котором стоял бюст Дзержинского. За столом сидел майор; так как у него