Властные Структуры в Международной Политике

Автор Michael Poulshock

В книге Властные Структуры в Международной Политике представлен оригинальный взгляд на динамику, лежащую в основе мировых событий, и подход к международным отношениям через призму вычислительной науки. Он объясняет, как государства накапливают политическую власть и как эта конкуренция приводит к конфликта

• Язык: Русский
• Издатель: Low 8
• Дата выпуска: 28 янв. 2024 г.
• ISBN: 9798869158109

Предварительный просмотр книги

Цитата

По мере того, как предметы становятся более понятными,

они становятся более математическими.

Джон Болл, Оксфордский Путеводитель по Математике

Цитата

Объект власти – власть.

Джордж Оруэлл, Девятнадцать Босемьдесят Четвертый

1

Введение

Можно ли описать международную политическую власть количественно?

Когда мне было 24 года, некоммерческая организация квакеров отправила меня в Косово для координации их послевоенных операций по оказанию помощи. Я ничего не знал о Балканах. Я не говорил ни на одном языке, который был бы полезен. У меня не было соответствующих навыков или квалификации, кроме того, что я был белым мужчиной и присутствовал в нужное время. Однажды я пришел на работу, и мой начальник сказал: «Гейл уволилась. Нам нужно, чтобы вы поехали в Македонию и взяли на себя то, чем она занималась. Мы найдём кого-нибудь более опытного, чтобы присоединиться к вам, как только сможем.»

Несколько недель спустя я приземлился в Скопье. Гейл дала мне ключи от белого пикапа, доступ к банковскому счету с полмиллиона долларов и широкий спектр гуманитарных грузов. Более высокопоставленный человек, которого мне обещали, так и не появился, и я провел год самостоятельно руководя полевой операцией Комитета службы американских друзей в Косово. Я жил в разделенном городе под названием Митровица, где сербы оставались на одном берегу реки, а албанцы — на другом, и где жизнь была отмечена повторяющимися спазмами межплеменного насилия. Моя работа заключалась в том, чтобы распределять помощь, поддерживать инициативы по восстановлению и смотреть, смогу ли я заставить членов различных этнических сообществ разговаривать друг с другом. Это было приключение, которое глубоко изменило меня, даже если оно не изменило Косово ни капельки.

Но эта книга не об этом. Этот опыт, произошедший полжизни назад, вызвал любопытство, которое в конечном итоге привело меня к написанию этой книги.

Когда Гейл отправилась на свой новый концерт, я понятия не имел, что делаю. Я начал брать интервью у людей: журналистов, беженцев, международных гуманитарных работников, бывших комбатантов, полицейских, религиозных лидеров, ученых, политиков и простых людей, чьи жизни перевернула только что произошедшая война. Я не вел счет, но поговорил, наверное, с пятьюстами людьми. Они рассказали мне свои истории, свой анализ ситуации, свои интерпретации истории и свои прогнозы на будущее.

Эти разговоры были вызваны практической необходимостью выяснить, как выполнить миссию моей организации. Но мне также хотелось понять, как мог произойти этот конфликт. Как рушится относительно стабильное общество? Было ли это так неизбежно, как все об этом говорили? И почему все не могло просто вернуться к какой-то нормальности, в которой большинство людей снова ладило?

Каким-то образом, который я не мог определить, в конфликте, казалось, была логика. Дело не в том, что динамика войны была неизбежна. Но что-то имело смысл в том, как люди реагировали на напряженные ситуации, в том, как одна последовательность событий приводила к другой, и в том, как политическая власть была повсеместно значимой. Я не мог указать ни на один общий принцип. Это было скорее затянувшееся замешательство, тайна, которую я не мог ни ясно сформулировать, ни выбросить из головы.

Мой опыт в Косово пробудил во мне интерес к истории. Впервые в жизни история предстала передо мной осязаемо. Это не была абстракция. Войны, революции и замки были реальными вещами, которые действительно существовали. Я понял, что история может помочь объяснить, как настоящее стало таким, какое оно есть, и дать представление о том, какие будущие результаты были реально возможны. Поэтому я начал много читать по истории и политике.

Со временем я начал чувствовать, что в политических историях, которые я читаю, есть некая закономерность. Я не знал точно, что это такое. Это было как-то связано с властью и сетями. Власть никогда не распределялась равномерно. Всегда были группы и отдельные лица, у которых этого было больше, и другие, у которых было меньше. Те, у кого оно было, склонны эксплуатировать и угнетать остальных, а те, у кого его было мало, пытались сопротивляться. Альянсы всегда менялись, поскольку актеры реагировали на события. Исторический период времени не имел значения. Географическое положение также не имело значения. Не имело большого значения и то, была ли история ориентирована на макро- или микро-ориентацию. Казалось, что здесь действует какой-то наименьший общий знаменатель, общий основополагающий процесс. Но я не мог понять что.

Вдохновленный своим опытом в Косово, я на короткое время стал юристом по правам человека и общественным интересам. Я работал над судебными разбирательствами, делами, направленными на системные изменения для некоторой широкой категории людей. Я представлял узников Гуантанамо, жертв нарушений прав человека за границей, а также детей и уязвимых лиц дома в

Нью-Джерси. Во всех этих случаях я и мои коллеги выступали против укоренившихся интересов, против стен власти, которая хотела оставить все как есть, невзирая на последствия для других. Разочарование, которое я испытывал по поводу тщетности некоторых из этих действий, постоянно напоминало мне туманные вопросы, которые крутились в моей голове со времен Косово.

И вот однажды, девять лет назад, меня осенила мысль. Предположим, что две страны взаимодействуют друг с другом. Если они находятся в состоянии войны, как это повлияет на уровень их капитала? А если они будут сотрудничать, насколько вырастет каждый?

Я нарисовал каждую страну в виде круга: большой представляет сильное государство, а меньший представляет более слабое государство. Если их отношения дружеские или позитивные, насколько они расширятся? Если соотношение отрицательное, с какой скоростью они сокращаются?

Рис. 1.1. Моя первоначальная мысль на эту тему (2014).

Если вы добавите к ситуации другие страны, как это изменит ситуацию? В системе, состоящей из многих государств, стране придется принимать во внимание свои отношения не только со своими союзниками и врагами, но также со своими союзниками и врагами. Ему также придется выяснить, как распределить свою власть между различными государствами системы. Например, он может захотеть потратить немного своей положительной энергии на взаимодействие с одной страной, но сосредоточить большую часть своей разрушительной силы на борьбе с соперником. Государствам придется решать, что делать в каждый момент, но им также придется предвидеть, что собираются делать другие государства, в своего рода бесконечной многопользовательской шахматной игре. И после каждого раунда ходов уровни власти стран менялись. Некоторые станут доминировать; другие могут быть уничтожены.

В этой концептуальной модели была только одна переменная, что-то отдаленно соответствующее понятию капитала или политической власти. Я задавался вопросом: существует ли способ представить это математически, чтобы иметь возможность сказать, насколько сильно меняется власть в результате взаимодействия государств? И существовал ли какой-то оптимальный способ поведения государств?

Я понял, что эта проблема состоит из двух отдельных частей. Один из них заключался в количественном описании политической власти в терминах воображаемой, жидкой субстанции, которая течет вокруг сети акторов. Другая задача заключалась в том, чтобы выяснить, учитывая этот поток, какие действия захотят предпринять различные участники.

Чтобы реализовать эту мысль, мне пришлось войти в сферу количественного мышления. Я изучал многомерное исчисление в колледже по специальности гражданское строительство, прежде чем переключиться на философию. Но когда я начал это исследование девять лет назад, я плохо помнил математику. Когда я стал взрослым, у меня был интерес к этому, но мало реальных знаний. Поэтому потребовалось много читать, чтобы попытаться выяснить, какие инструменты доступны и как их можно применить к моей проблеме. Я погрузился в математику, во все ее области, которые я мог смутно понять. По большей части это приводило в недоумение, но через несколько лет я начал развивать примитивную грамотность. Я все еще не стал бы утверждать, что знаю так много, но теперь у меня есть понимание предмета и слабое представление о том, что там есть и как это можно использовать.

Я также знал, что мне нужно будет смоделировать свои идеи на компьютере. Этот аспект проблемы был бы проще. Я программирую компьютеры с пятого класса. По профессии я гибридный юрист и инженер-программист. Я создаю приложения, которые «знают», что такое закон. Например, подумайте о программном обеспечении для подготовки налогов. Кто-то должен был взять налоговый закон и включить его в эту программу. Это мой основной навык (или так оно и было, поскольку сейчас я в основном управляю людьми). Поэтому у меня не было проблем с написанием кода для проверки моих идей.

Задача заключалась в том, чтобы в первую очередь прояснить эти идеи. Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы придумать математическую формулу, описывающую, как энергия течет через сети, или то, что я называю законом движения, который я описываю в главе 4. Для этого потребовались немного линейной алгебры, код для создания визуализаций и вдохновение от экологическая динамика популяций. Эта часть головоломки встала на свои места однажды вечером во время деловой поездки в Бангалор, Индия.

Затем мне нужно было выяснить, что мотивировало политических игроков в сетях, которые я представлял. Подробности того, что я обнаружил, я объясню в главе 5. Разработка математической формулы, которая делала именно то, что мне было нужно, заняла еще десять месяцев неустанного мозгового штурма в каждую свободную минуту, которую я мог найти. Это тоже пришло ко мне очень внезапно однажды вечером – ну, внезапно, если не считать предыдущие десять месяцев – когда я лежал на полу в спальне и мечтал.

На разработку третьего математического уравнения, описывающего показатель, который я называю PrinceRank (глава 6), потребовался, пожалуй, еще год. Однако для этого не потребовалось столько изобретательности, как для первых двух. Мне просто нужно было придумать правильную идею, чтобы украсть из Интернета, а затем применить ее к своей проблеме. Чтобы найти его, мне пришлось изучить сотни научных работ по теории игр, математической экономике, сетевым наукам, искусственному интеллекту, компьютерному и количественному моделированию.

В какой-то момент я понял, что небольшую модель политической власти, которую я разрабатывал, можно применить к международным отношениям. Меня осенило, что явления, которые описывает модель, по сути являются теми же, которые пытается описать и теория политического реализма. Моя идея была просто количественным способом представить то, что традиционно обсуждалось качественно. Чтобы завершить эту аналогию, я жадно читаю теорию международных отношений, историю международных отношений и политическую теорию, начиная с наших дней и заканчивая древними временами. Я также потратил полгода на сбор набора данных, который позволил мне импортировать в мою вычислительную модель представление современной международной системы за 25 лет.

Попутно я написал три научных статьи с описанием своих выводов. Они приведены в Приложении и доступны в свободном доступе в Интернете. Я также заполнил 43 блокнота Moleskin всевозможными дикими идеями и тупиками и создал более 900 файлов компьютерных программ для исследования различных гипотез, которые я придумал.

Проще говоря, я написал эту книгу за шесть месяцев. В более глубоком варианте мне потребовалось девять лет настойчивого напряжения моего воображения до предела, чтобы попытаться формализовать то, что изначально было не чем иным, как интуицией. Но даже помимо этого, создание этой книги уходит корнями в 24 года назад, к тому формирующему опыту в Косово, когда я изо всех сил пытался понять, как политика иногда может идти очень неправильно, но в то же время воплощать понятные закономерности.

Простая модель, которую я исследовал, кажется шаблоном, применимым к широкому спектру ситуаций в социальном мире, не только между странами, но и к политическим сетям в целом. В любом месте, где есть агенты, борющиеся за власть, эта концептуализация, кажется, отражает что-то существенное в ситуации.

Данная книга исследует эти вопросы в контексте международных отношений. Оно не поможет вам предсказать будущее, стать лучшим дипломатом или объяснить все, что нужно знать о международной политике. Прогнозирование невозможно, дипломатия — тонкое искусство (которому вы не захотите учиться у меня), а международные отношения — очень сложная тема, зависящая в конечном итоге от капризов человеческого поведения. Это огромная тема, которая затрагивает многие дисциплины, постоянно развивается и имеет глубокие этические последствия.

Вместо этого эта книга может дать вам основу для понимания международной политики. Он подходит к теме нестандартно. В большинстве вводных книг по международным отношениям обсуждаются такие теории, как реализм и либерализм; ключевые вопросы, такие как суверенитет, дипломатия, баланс сил, взаимозависимость, конфликты, терроризм и права человека; и тематические исследования. Эта книга также в некотором смысле является введением в эту тему, но она рассматривается с уникальной точки зрения. Все начинается с попытки понять самую простую и основную вещь, которую нужно знать о международных отношениях: как работает власть. Он делает это, удаляя почти все остальное, изолируя одну-единственную функцию, а затем играя с ней, как с игрушкой, пока мы не разовьем четкое интуитивное понимание того, как она работает.

Почему власть? Потому что это самое фундаментальное явление в международных отношениях. Оно лежит в основе почти всех других наших мыслей и аргументов по этому вопросу. Это была основополагающая идея международной политики на протяжении более двух тысяч лет, когда древние писатели впервые начали ее размышлять. Это также концепция, которая исторически сопротивлялась четкому определению и, в конечном итоге, количественной оценке. В этой книге я предлагаю положить конец этой путанице: я предлагаю способ определения власти в формальном, строгом смысле, количественно определяя ее до такой степени, что мы можем запустить компьютерное моделирование, чтобы лучше понять динамику международной системы.

Глубоко исследовав суть власти и превратив ее в четкую, количественную концепцию, я возвращаю к картине некоторые важные переменные, которые я изначально отбросил, такие как география, ресурсы, коалиции, идеология, религия, харизматические личности, и стихийные бедствия. Сначала мы должны исключить эти вещи, чтобы понять основные процессы, лежащие в основе международной политики. Но тогда необходимо вернуть их в рамки и по-новому интерпретировать в свете действия власти. Поступая так, мы сможем лучше оценить их значение и значение и увидеть, как все эти аспекты реальности гармонично сочетаются друг с другом.

Результатом является новая основа понимания международных отношений, с которой вы никогда раньше не сталкивались. Возможно, он не скажет вам, кто будет править миром через двадцать лет или как вы можете привести революционное движение к победе. Но это может изменить ваш взгляд на вещи. Читая новости, вы глубже почувствуете основные силы, движущие события вперед. Изучая историю, вы будете лучше понимать общие закономерности, которые, к лучшему или к худшему, повторяются. Возможно, вы станете меньше удивляться тому, почему политика часто не складывается так, как вы думаете, и почему она постоянно не соответствует вашим идеалам, какими бы они ни были.

Примечательным аспектом этой книги является то, что в ней мало упоминаний о реальных странах. Я привожу исторические примеры многих явлений, которые обсуждаю, чтобы сделать абстрактные идеи более конкретными. Но здесь нет расширенных тематических исследований или подробных повествований. Для книги о международной политике это может показаться серьезным упущением. Но это намеренно. Идеи, лежащие в основе этой книги, не привязаны к какому-то конкретному месту или периоду времени. Они вечны и применяются на протяжении всей человеческой истории. Они заслуживают того, чтобы их понимали в их первозданном виде, не затмевая натиском имен собственных.

Я не могу обещать, что эта книга принесет вам какую-либо непосредственную практическую пользу. Но опять же, политическая власть — это предмет универсальной важности, затрагивающий многие аспекты нашей жизни. Кто не хотел бы лучше понять это? Я предлагаю вам эту книгу как знание ради знания, с надеждой, что улучшенное понимание однажды превратится во что-то практическое.

Важно прояснить, что теория международных отношений, которую я предлагаю, является описательной, а не предписывающей. Он претендует на описание общих закономерностей в мировой политике, закономерностей, которые существовали с незапамятных времен. По большей части я избегаю нормативных заявлений о том, каким должен быть мир или как должны вести себя политики, если эта теория воспринимается как данность. Возможно, невозможно полностью разделить описание и предписание, поскольку каждое из них имеет последствия для другого, но мы можем, по крайней мере, попытаться четко указать, когда мы занимаемся каждым из них. Соответственно, я прошу вас не воспринимать ничего в этой книге как утверждение о том, что следует делать в тех или иных обстоятельствах, если только я не скажу об этом прямо.

Политическая власть — это фундаментальная социальная конструкция, которая часто интуитивно ощущается как теми, кто ее наблюдает, так и теми, кто ей подчиняется. Мир полон несправедливости, реальной и предполагаемой, и в основе этого лежит власть. Есть на что злиться, и политический гнев иногда является конструктивной силой. Но также может быть полезно временно отложить в сторону как моральное отвращение, так и неоспоримое влечение, которое мы испытываем к власти, и вместо этого попытаться собрать наши наблюдения в логическую структуру — абстрактную, строгую, универсальную — которая не имеет никакой большей политической цели, кроме как попытка научного понимания.

2

Абстракция

Власть лучше всего понимать как абстракцию.

Широко распространено понимание того, что национальные государства в международной системе ведут непрерывную, а иногда и жестокую борьбу за власть, а также что они часто гармонично сотрудничают. Цель этой книги — прояснить, что именно это означает.

Чтобы понять природу политической власти, мы собираемся разбить международные отношения на простейшие возможные компоненты. Мы разберем часы, разложим все детали на столе, выясним, какие шестеренки самые важные, и посмотрим, как они взаимодействуют. Как только мы это сделаем и поймем основные механизмы работы, мы начнем собирать все это снова воедино.

Наша цель – понять международную политику в самых базовых терминах. Это означает, что придется отбросить самые разнообразные явления. Поскольку