Я рожден(а) для этого

Автор Элис Осман

Для Ангел нет ничего важнее "Ковчега" — самого популярного бойз-бенда Великобритании. Благодаря фандому Ангел нашла верных друзей и единомышленников, а ее мечта — увидеть кумиров вживую — вот-вот исполнится. Вот только реальность не похожа на любимый фанфик. И когда судьба сталкивает Ангел с солистом "Ковчега" Джимми, она подвергает сомнению все, что знает о себе.

• Язык: Русский
• Издатель: Popcorn Books
• Дата выпуска: 20 апр. 2021 г.
• ISBN: 9785604262740

Предварительный просмотр книги

cover.jpgpopcornbooksosman-enosman-ru

Оглавление

Предисловие автора к русскому изданию

Понедельник

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Вторник

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Среда

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Четверг

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Пятница

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Суббота

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Воскресенье

АНГЕЛ РАХИМИ

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Благодарности

Landmarks

Cover

Table of Contents

Дети говорят, что людей иногда вешают за правду.

Жанна д’Арк

Предисловие автора

к русскому изданию

Привет всем! Меня зовут Элис Осман, и я рада представить вам первое издание моей книги в России. Я считаю, что мне невероятно повезло увидеть свое произведение переведенным на русский язык, — и я бесконечно рада, что российские читатели теперь тоже могут с ним познакомиться.

Люди всегда сходили с ума по знаменитостям. Я росла, когда на подъеме славы были Jonas Brothers, One Direction, Джастин Бибер и Кардашьяны, когда добивались успеха первые звезды ютьюба. Я застала становление социальных сетей — целого мира, в котором люди проводят немалую часть жизни, исследуют свои чувства и находят настоящих друзей. Именно об этом мире я хотела поговорить в книге «Я рождена(а) для этого».

Меня завораживало — и до сих пор завораживает — то, как люди моего поколения влюбляются в знаменитостей. Фанатов-подростков часто изображают неуравновешенными и инфантильными, но я считаю, что отношения между фандомом и объектом восхищения куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Одна из рассказчиц в моей истории — Ангел, фанатка, только закончившая старшую школу. Она находит в музыке «Ковчега» утешение, радость и надежду. Для Ангел это не просто увлечение — это спасение от проблем и неурядиц в ее собственной жизни. В мире фандома она обретает настоящих друзей, встречает людей, которые ее понимают.

Но фандом — спасение не для всех. Джимми, еще один герой, от лица которого ведется повествование, — фронтмен группы «Ковчег». И он до ужаса боится своих фанатов. Боится власти, которой обладает фандом, боится давления, которое фанаты оказывают на группу. Джимми тоже прячется в музыке, но чем дальше, тем отчетливее ощущает, что она ему не принадлежит, что он где-то сбился с пути и все глубже увязает в беспорядочном мире славы.

И где-то между этими героями лежит точка равновесия. В конце концов Ангел и Джимми оказываются в одной комнате — и в результате этой короткой, невнятной встречи подвергают сомнению все, что знают о себе. А также спрашивают себя: смогут ли они бороться за то, что им дорого?

Фандом и музыка объединяют людей. Равно как и книги. И мне приятно думать, что кто-то в России — так далеко от Великобритании! — будет читать эти слова, словно мы слушаем одну песню или фанатеем по одной группе.

Искренне надеюсь, что история Ангел и Джимми придется вам по душе. Думаю, мальчики из «Ковчега» с удовольствием бы отправились в тур по России.

ПОНЕДЕЛЬНИК

Мне было тринадцать, когда я впервые услышала глас Божий.

Жанна д’Арк

АНГЕЛ РАХИМИ

— Глазам своим не верю, — говорю я, прижимая руку к сердцу. — Ты настоящая.

Джульетта, высвободившись из моих объятий, улыбается так широко, что, кажется, лицо ее сейчас треснет.

— И ты настоящая! — восклицает она, указывая на меня. — Так странно! Но круто.

По идее, между нами не должно возникнуть неловкости. Мы общаемся с Джульеттой Шварц уже два года. Да, только по интернету, но в наши дни интернет-дружба ничем не отличается от реальной, и Джульетта знает обо мне больше, чем самые близкие школьные друзья.

— Ты живой человек, — повторяю я. — А не просто пиксели на экране.

Я знаю о Джульетте почти все. Знаю, что она ложится спать не раньше двух ночи, что больше всего ей нравятся фанфики с сюжетом «враги становятся любовниками», а еще она втайне обожает Ариану Гранде. Я знаю, что она, вероятно, вырастет в рафинированную женщину средних лет, которая цедит вино, зовет всех «дорогушами» и поглядывает на окружающих с легким презрением. И все равно для меня оказывается неожиданностью, что голос Джульетты звучит глубже и богаче, чем по скайпу, а волосы и в самом деле рыжие (она, конечно, говорила, что рыжая, просто на экране ее волосы выглядели скорее каштановыми); а еще она на голову ниже меня — хотя я та еще каланча и уж к этому могла бы привыкнуть.

Джульетта приглаживает челку, я поправляю хиджаб, и мы направляемся к выходу с вокзала Сент-Панкрас. Мы молчим, и я вдруг начинаю нервничать, хотя не должна бы. Ведь мы с Джульеттой практически родственные души: два существа, вопреки всему нашедшие друг друга в глубинах интернета, мы составляем ту еще парочку. Джульетта — романтичная барышня с острым умом. Я — эксцентричная сторонница теорий заговора. И мы обе живем ради «Ковчега», лучшей группы в истории человечества.

— Тебе придется говорить мне, куда идти, — улыбаюсь я. — У меня напрочь отсутствует чувство направления. Иногда я теряюсь по дороге в школу.

Джульетта смеется — еще один новый звук. Вживую ее смех чище и звонче, чем по скайпу.

— Ну, раз уж это ты приехала ко мне в гости, я так и так отвечаю за маршрут.

— И то правда. — Я преувеличенно громко вздыхаю. — Уверена, это будет лучшая неделя в моей жизни.

— Боже, и не говори! Сама уже считаю дни. — Джульетта достает телефон, тыкает в экран и показывает мне таймер с обратным отсчетом: «Осталось три дня».

Меня прорывает:

— Честно говоря, я с ума схожу. Даже не представляю, что надену! И понятия не имею, что буду говорить.

Джульетта снова приглаживает челку. От этого ее жеста сразу начинает казаться, будто она-то в точности знает, что делать.

— Не волнуйся, у нас в запасе сегодня, завтра и целая среда, чтобы продумать план действий. Я заведу отдельный список.

— Ну тогда нам не о чем беспокоиться!

Ни у одной из нас в реальной жизни нет друзей, увлекающихся творчеством «Ковчега», но ни меня, ни Джульетту это не смущает, пока мы есть друг у друга. Я пыталась увлечь «Ковчегом» одноклассниц, родителей, даже старшего брата, но никто особо не заинтересовался. Проблема в том, что стоит мне заговорить о «Ковчеге» — или вообще о чем угодно, — и я уже не могу остановиться, а людей это порядком раздражает.

Но не Джульетту. Мы часами болтали с ней про «Ковчег», не зная усталости и скуки.

И вот сегодня встретились в первый раз.

Едва мы выходим на улицу, на нас обрушивается проливной дождь. Вокруг толпы людей. Я еще никогда не была в Лондоне.

— Достала эта погода, — морщит нос Джульетта и отпускает мою руку, чтобы раскрыть модный пластиковый зонт.

— Не то слово, — киваю я, хотя на самом деле ничего не имею против дождя. Даже против такого неуместного в августе ливня.

Джульетта продолжает идти вперед, а я все стою, сжимая в одной руке рюкзак и сунув другую в карман. Люди рядом курят, и я вдыхаю сигаретный дым. Мне нравится его запах. Это ведь нормально?

Эта неделя станет лучшей в моей жизни.

Потому что я увижу «Ковчег».

Потому что они узнают, кто я.

И я начну чего-то стоить.

— Ангел? — оборачивается Джульетта. Она успела отойти на несколько метров. — Все в порядке?

Я озадаченно смотрю на нее, потом понимаю, что она назвала меня сетевым именем вместо настоящего. На самом деле меня зовут Фереште, но в интернете я с тринадцати лет представляюсь Ангелом. Когда-то мне показалось, что это круто, и нет, я не вдохновлялась героем сериала «Баффи — истребительница вампиров». Просто на фарси Фереште означает «ангел».

Мне нравится мое настоящее имя, но сетевое уже стало частью меня. Я просто не привыкла слышать его в реале.

Я протягиваю к Джульетте руки и улыбаюсь:

— Подруга, вот это жизнь!

Несмотря на волнение первой встречи, оказывается, что общение в настоящей жизни мало отличается от общения в интернете. Джульетта такая же крутая, спокойная и собранная, а я по-прежнему самая громкая и назойливая девушка в мире, и всю дорогу до метро мы болтаем о том, как нам не терпится увидеть «Ковчег».

— Мама жутко разозлилась, — говорю я, когда мы заходим в вагон. — Она знает, что мне нравится «Ковчег», но, когда я сказала, что поеду на концерт, велела об этом забыть.

— Что? Почему?

— Ну… Из-за концерта я пропускаю выпускной.

На деле все немного сложнее, но мне не хочется утомлять Джульетту подробностями. Результаты экзаменов пришли на той неделе — я кое-как наскребла необходимые баллы для поступления в выбранный университет. Мама с папой меня, конечно, поздравили, но я видела, что они ожидали большего и рассчитывали, что я пойду по стопам старшего брата Рустама, который получил «отлично» по всем предметам.

И после этого мама еще имела наглость требовать, чтобы я пропустила концерт «Ковчега» ради бессмысленной школьной церемонии, где мне придется пожимать руки учителям и неловко прощаться с одноклассниками, которых я, может быть, вообще больше не увижу.

— Церемония в четверг утром, — объясняю я. — В тот же день, что и концерт. Мама с папой собирались прийти. — Я пожимаю плечами. — Не понимаю только зачем. Мы же не в Америке, у нас толком нет выпускного. Просто глупое и бессмысленное прощание со школой.

Джульетта хмурится.

— Звучит и правда отвратно.

— В любом случае, я сказала маме, что ни за что не пропущу концерт, она уперлась, и мы жутко поругались, что вообще-то ненормально, ведь мы с ней никогда не ругаемся. Она придумывала всякие отговорки, вроде «в Лондоне небезопасно», «я даже не знаю твою подругу», «почему нельзя сходить на концерт в следующий раз?» и так далее и тому подобное. В конце концов я просто развернулась и ушла, потому что все уже для себя решила.

— Боже, — говорит Джульетта, хотя мне кажется, что до нее не дошла вся серьезность ситуации. — Ты, наверное, переживаешь?

— Да не особо. Мама просто не понимает. Сама подумай: всю эту неделю мы будем сидеть дома, смотреть фильмы, потом у нас сходка фандома, встреча с группой и в четверг — концерт. Ничего опасного. А эта школьная церемония все равно никому не сдалась.

Джульетта опускает руку мне на плечо и пафосно произносит:

— «Ковчег» не забудет твою жертву.

— Спасибо за поддержку, товарищ, — не менее пафосно отвечаю я.

Перед выходом со станции Ноттинг-Хилл-Гейт у меня в кармане оживает телефон. Я смотрю на экран — папа наконец ответил.

Папа

Мама успокоится. Просто пиши нам, когда будет возможность. Я понимаю, что пропущенный выпускной — еще не конец света. Мама всего лишь волнуется, не совершаешь ли ты ошибку. Но мы понимаем, что ты хочешь независимости, и знаем, что ты умеешь выбирать друзей. Тебе восемнадцать, ты сильная, здравомыслящая девушка. Я знаю, что мир не так плох, как думает твоя мать. Но ее воспитывали в иной системе ценностей: она уважает традиции и академические достижения. А я в юности примерным поведением не отличался. Ты должна жить своей жизнью, иншаллах! И сделай уже наконец хоть что-нибудь, о чем я смогу написать, скучная ты девчонка!!

Люблю тебя.

Что ж, хотя бы папа на моей стороне. И почему я не удивлена? Думаю, он надеется, что в конце концов я найду каких-нибудь не слишком опасных приключений на пятую точку, и он использует их в качестве сюжета для своих самиздатовских романов.

Я показываю сообщение Джульетте. Та вздыхает.

— «Мир не так плох». До чего оптимистично.

— И не говори!

Мы останавливаемся в Лондоне у бабушки Джульетты. Сама Джульетта живет за городом, и оттуда сложнее добираться на сходку фандома и на концерт. Я, разумеется, ничуть не возражаю.

Семья Джульетты, мягко говоря, не бедствует, и по дому в Ноттинг-Хилле это сразу видно. О благосостоянии ее родителей я догадалась еще на заре нашей дружбы, когда Джульетта не моргнув глазом потратила пятьсот фунтов на всякие товары с символикой «Ковчега», чтобы победить в розыгрыше, — и ничуть не расстроилась, когда ничего не вышло. Я за долгие годы пребывания в фандоме накопила денег только на плакат и толстовку с «Ковчегом».

И, конечно, на билет, который распахнет для меня двери Арены О2 — огромного стадиона, где в четверг пройдет встреча «Ковчега» с фанатами.

— А здесь круто, — говорю я, когда мы оказываемся в прихожей. Пол покрыт кафельной плиткой. Все вокруг белое, а на стенах висят настоящие полотна.

— Спасибо?.. — с долей неуверенности откликается Джульетта. Кажется, она понятия не имеет, как реагировать на мои слова. Чаще всего я стараюсь не заострять внимание на том, насколько ее семья богаче моей. Боюсь, нам обеим от этого станет неловко.

Я разуваюсь, и Джульетта отводит меня в комнату, где мы будем спать, чтобы я оставила вещи. В доме хватает свободного места — я могла бы устроиться в гостевой спальне или в кабинете, — но разве смысл ночевок у друзей не в том, чтобы до рассвета болтать под одеялом и грызть чипсы, пока на заднем плане бормочет дурацкая романтическая комедия?

Потом Джульетта знакомит меня с бабушкой — ее зовут Дороти. Невысокая, как и Джульетта, она выглядит моложе своих лет (хотя я толком не знаю, сколько ей). Длинные волосы выкрашены в песочно-желтый цвет. Она сидит в дизайнерских сапогах за кухонным столом, печатая что-то на ноутбуке. На кончике носа поблескивают очки.

— Здравствуй, — тепло улыбается она. — Ты, верно, Ангел.

— Ага! Здравствуйте!

Ладно, соглашусь: когда люди называют меня Ангелом в реальной жизни, это странно.

— Волнуешься из-за концерта? — спрашивает Дороти.

— Еще как!

— Да уж надо думать. — Дороти закрывает ноутбук и встает. — Что ж, постараюсь не путаться у вас под ногами. Уверена, вам с Джу о многом нужно поговорить!

Я заверяю Дороти, что она ни в коем случае нам не помешает, но она все равно уходит, и я чувствую себя немного виноватой. Никогда не умела вести себя с бабушками и дедушками: мои-то либо умерли, либо живут очень далеко. Об этом я тоже стараюсь не распространяться.

— Итак! — восклицаю я, потирая руки. — Что у нас есть из провизии?

Джульетта откидывает волосы назад и упирает ладони в кухонный стол.

— К такому жизнь тебя не готовила, — говорит она, загадочно вскидывая бровь.

После чего показывает мне запасы на неделю — в основном это пицца и газировка J2O всевозможных вкусов. Затем она спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь прямо сейчас, и я выбираю классическую «Апельсин и маракуйя». Ненавижу, когда во время разговора руки ничем не заняты. Куда прикажете их девать?

А потом Джульетта ни с того ни с сего выдает:

— Если выйдем в районе шести, как раз успеем добраться вовремя.

Я сосредоточенно ковыряю этикетку на бутылке и не сразу понимаю, о чем она.

— Погоди, мы куда-то поедем?

Джульетта застывает — между нами целый остров кухонного стола.

— Нам нужно встретить… Стой, неужели я тебе не сказала?

Я выразительно пожимаю плечами.

— Мой друг Мак тоже приезжает, — говорит она. — Он будет жить здесь и пойдет с нами на «Ковчег».

Я немедленно начинаю паниковать.

Что еще за Мак? Джульетта прежде о нем не упоминала. А я не горю желанием тусоваться с человеком, которого вижу впервые в жизни. Я вообще не планировала с кем-то знакомиться на этой неделе — подразумевалось, что поездка в Лондон будет целиком посвящена Джульетте и «Ковчегу». Заводить друзей сложно, а подружиться с Маком будет еще сложнее: он меня знать не знает, и вряд ли его обрадует моя чрезмерная разговорчивость и безграничная любовь к подростковой группе. Откуда он вообще взялся, этот Мак?

— Неужели я правда тебя не предупредила? — спрашивает Джульетта, нервно приглаживая волосы. Она явно чувствует себя не в своей тарелке.

— Нет… — отвечаю я. Возможно, чуть резче, чем хотела. Ладно. Успокойся. Все в порядке. Подумаешь, какой-то Мак. — Но ничего страшного! Чем больше народу, тем лучше. Я легко схожусь с людьми.

Джульетта закрывает лицо руками.

— Боже, прости, пожалуйста. Я была уверена, что все тебе рассказала. Клянусь, он очень милый. Мы с ним каждый день болтаем на тамблере.

— Ага! — жизнерадостно киваю я, хотя на самом деле такой поворот меня совсем не радует. И у меня прямо зудит сказать об этом Джульетте. Знай я заранее, что придется неделю общаться с каким-то парнем, которого я в глаза не видела, я бы, скорее всего, не приехала. Но я провела тут всего десять минут и боюсь, что, если все выложу, нам обеим станет неловко.

Ничего не поделаешь, придется врать. Уж неделю я как-нибудь продержусь. Будем надеяться, Господь меня простит. Он знает, что я должна быть здесь. Ради «Ковчега».

— Значит, мы выйдем в шесть, вернемся к пицце, посмотрим фильм, а в два часа начнется награждение, да? — с преувеличенной бодростью говорю я, хотя слова вязнут на языке.

На часах семнадцать минут шестого. Сегодня ночью мы ляжем поздно — в два часа по местному времени стартует премия West Coast Music Awards. И наши мальчики — «Ковчег» — будут там выступать. Это их первое выступление на американской церемонии награждения.

— Да, — решительно кивает Джульетта. Я вот тоже недавно кивала, только на уме у меня было совсем иное.

Я начинаю нервно ходить по кухне, а Джульетта достает телефон.

— Мальчики приехали в отель! — восклицает она, глядя на экран.

Скорее всего, заглянула к ним в твиттер. @ArkUpdates — наш главный источник информации. Поверить не могу, что не проверяла его целый час.

— Фотографии есть?

— Только смазанные, как они выходят из машины.

Я заглядываю ей через плечо, чтобы получше рассмотреть фото. Вот они. Наши мальчики. «Ковчег». Нечеткие пиксельные мазки, наполовину скрытые могучими телохранителями в темных костюмах. Роуэн впереди, Джимми второй, Листер замыкающий. Они будто связаны. Как «Битлз» на Эбби-роуд или дошколята на прогулке в парке.

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

— Просыпайся, Джим-Джем. — Роуэн слегка пинает меня в лодыжку. Мы в полном составе едем в одной машине, что для разнообразия приятно. Обычно на всякие церемонии награждения нас доставляют по отдельности, и мне приходится сидеть с телохранителем, который буравит меня взглядом, будто я — карточка с редким покемоном.

— Я не сплю, — отзываюсь я.

— А вот и спишь, — настаивает Роуэн и шевелит пальцами над головой. — Ты не с нами.

Роуэн Омонди сидит напротив меня в задней части нашего «Хаммера». Выглядит отпадно, впрочем, как и всегда. Волосы завиты — с этой прической он ходит последнюю пару месяцев, — глаза скрыты за линзами новых очков-«авиаторов». Красный костюм с белыми и золотыми цветами буквально пылает на фоне темной кожи. На ногах — ботинки от Кристиана Лабутена.

Роуэн сцепляет пальцы на колене, отчего его кольца не слишком мелодично звякают.

— Эй, мы же не в первый раз в таком участвуем. А я прямо слышу, как у тебя мысли в голове стрекочут. — Он стучит пальцем по виску и выжидательно на меня смотрит.

Мысли в голове стрекочут. Вот за это я и люблю Роуэна. Он произносит слова так, будто сам их придумал. Наверное, поэтому именно он пишет для нас тексты.

— Волнуюсь, — отвечаю я. — Я просто волнуюсь.

— Почему? — не унимается Роуэн.

Я смеюсь и качаю головой.

— Ты ведь знаешь, это так не работает. Мы уже проходили.

— Да, но у всего есть причина и следствие.

— Волнение — это и причина, и следствие. Как двусторонний скотч.

— О.

Роуэн не в первый раз пытается разобраться с моей тревожностью. Она успела стать полноправным членом нашей группы. Я даже обратился за помощью к психотерапевту, но в последний год — с гастролями по Европе и новым альбомом — у меня не было возможности толком заниматься. К тому же, откровенно говоря, мы пока не нашли общий язык: я даже не рассказал ему о жуткой панической атаке, которая приключилась со мной на благотворительном концерте для организации «Дети в беде». В конце концов я все равно вышел на сцену и спел. Можете посмотреть на ютьюбе. Если приглядеться, видно, как у меня слезы бегут по щекам.

В машине воцаряется молчание. Издалека доносятся крики толпы, которые чем-то напоминают шум прибоя. Мы почти на месте.

Если подумать, не только тревожность виновата в том, что я себя паршиво чувствую. Вообще-то я действительно нервничаю из-за выступления. Плюс, как обычно, беспокоюсь из-за самых разных вещей — которые, строго говоря, не стоят того, чтобы из-за них переживать. На данный момент список «Причин, по которым Джимми не может уснуть по ночам» возглавляет подписание нового контракта, на пятки ему наступает возвращение домой после тура, и где-то за ними маячит сегодняшняя церемония награждения West Coast Music Awards (читай: первое живое выступление в Америке). Просто еще один концерт, да-да. За маленьким исключением: в зале будут присутствовать лучшие музыканты мира и люди, которые о нас слыхом не слыхивали, а не подростки, уже заучившие наши песни наизусть.

Все меняется слишком быстро, меня одолевают радостное волнение и страх, и мой мозг просто не знает, как с этим разобраться.

— Не понимаю, чего ты нервничаешь. Мы же наконец выступаем в «Долби» [1]. — Листер от возбуждения подпрыгивает на сиденье, на его лице — широкая ухмылка. — Серьезно, я сейчас обосрусь от счастья. Давайте, не кисните!

Роуэн морщит нос.

— А можно обойтись без туалетных шуточек, пока на мне «Бёрберри»?

— Если про тревожность говорим, то и про дерьмо можем. По сути, одно и то же.

Алистер Бёрд. Одного взгляда на него хватает, чтобы понять: со вчерашнего дня он не прикасался ни к спиртному, ни к сигаретам. С виду его действительно переполняет энтузиазм, но он сам не замечает, как стискивает зубы. И мешки под глазами тоже говорят о многом. После случая на шоу «Икс-Фактор» [2], О Котором Мы Больше Не Вспоминаем, наш менеджер Сесили установила для Листера особое правило: никакого алкоголя за пять часов до появлений на публике. Курить в дни выступлений ему тоже нельзя, хотя обычно он никуда не выходит без пачки сигарет.

Впрочем, со стороны и не скажешь, что у Листера какие-то проблемы. Для всех он прекрасный, идеальный, безупречный и так далее и тому подобное. Его фирменный стиль «я только что вылез из кровати» — небрежность в духе Джеймса Дина или моделей Кельвина Кляйна. Сегодня на нем куртка-бомбер от Луи Вюиттона и рваные черные скинни-джинсы. Листер хлопает меня по спине, немного не рассчитав силу.

— Ну ты хоть немного рад? — спрашивает он, не переставая улыбаться.

Ему трудно не улыбнуться в ответ.

— Конечно.

— Отлично. А теперь вернемся к главному вопросу: каковы шансы, что я столкнусь с Бейонсе и она сообразит, кто я такой?

Я отворачиваюсь к тонированному окну — из-за него Голливуд кажется темнее, чем на самом деле. Сердце, охваченное страхом и предвкушением, колотится слишком быстро. На меня накатывает волна сильного чувства, имя которому — поверить не могу, что я здесь. Сейчас это случается со мной все реже, но иногда я все же вспоминаю, какой странной жизнью живу.

И какой чудесной. Как мне повезло.

Я бросаю взгляд на Роуэна. Он смотрит на меня, на губах — легкая усмешка.

— Ты улыбаешься, — говорит он.

— Заткнись, — отвечаю я, хотя он прав.

— Мальчики, советую расслабиться и наслаждаться происходящим, — подает голос Сесили. Она сидит, скрестив ноги, и неотрывно смотрит в телефон. — Со следующей недели график у вас будет напряженнее некуда.

Сесили — единственная из нас, кто хоть немного похож на нормального человека. Для церемонии она выбрала синее платье, тугие черные кудряшки уложены на одну сторону, на шее болтается шнурок с бейджиком. Из дорогих вещей — только большой айфон в руке.

Сесили Уиллс — менеджер нашей группы. Она старше нас лет на десять, не больше, но при этом все время указывает, что нам делать, куда идти, где стоять