Стрелочник

Автор Владислав Репкин и Александр Айзин

История движется линейно и независимо от нас, не так ли? Но, что бы вы сказали, если бы вам предложили управлять ею?.. Именно этот выбор делает Ян Дельвиг, но готов ли он взвалить на себя груз ответственности за сотни тысяч жизней? И меняется ли что-нибудь на само

• Язык: Русский
• Издатель: Реп Издат
• Дата выпуска: 18 июн. 2024 г.
• ISBN: 9798330237500

Предварительный просмотр книги

Стрелочник

Александр Айзин

Владислав Репкин

Посвящается нашим учителям

— И что все это значит? Кто-то научился переводить стрелку? — Какую стрелку?

— Железнодорожную. На путях. Вправо-влево...

— М-м: В общем, да. Одному человеку это удалось.

Андрей Лазарчук, Михаил Успенский

Можно бесконечно долго спорить, почему история пошла тем, а не иным путем, а можно просто спросить у Стрелочника...

Неизвестный автор

Contents

Title Page

Dedication

Epigraph

Epigraph

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Эпилог

Глава 1

Ветер шуршал желтыми листьями, играя ими, как счастливый ребенок грудой фантиков от только что съеденных конфет. Он гонялся за ними, подбрасывая и снова роняя на пятнистый от предзакатных бликов тротуар. Ян наблюдал за игрой листьев и пил мускат. И это было необычно. Обычно в это время дня по четвергам он вкушал виски, но день сегодня выдался на редкость мускатный — солнечный и пахучий. И мысли у него в голове были под стать дню — они неторопливо сменяли друг друга, как в замедленном кино, мягко затягивая его в состояние томной полудремы.

— Извините, можно одолжить этот стул?

Он был так погружен в свои мысли, что не сразу понял, что обращаются именно к нему. Когда же это до него, наконец, дошло, Ян обнаружил что перед ним, смущенно улыбаясь, стоит хрупкая молодая женщина лет двадцати пяти — тридцати. Слегка вьющиеся светлые волосы густыми волнами спускались ей на плечи. Все в ее облике было удивительно пропорционально, ни одна черта не вступала в противоречие с другой, и только яркие пухлые губы эффектно выделялись на усыпанном веснушками лице. Ян никогда не сторонился женщин, но к этой голубоглазой девушке он сразу почувствовал столь сильное влечение, что даже сам себе удивился.

Оглядев полупустой зал и обнаружив изобилие свободных стульев, Ян внимательно посмотрел на нарушительницу спокойствия и задумчиво произнес:

— Девушка, выходите за меня замуж!..

— Непременно, мой принц, а жить будем в моем фамильном имении. Кстати, меня зовут Алиса! — Она, легко опустилась на стул рядом с ним.

— Ян, Ян Дельвиг, — улыбнулся он. — Вот только жить придется в моем родовом замке. Милая, налить тебе мускату?

Оба радостно рассмеялись.

— Прекрасная незнакомка…

— Алиса!

— Прекрасная незнакомка Алиса, — Ян не стал сопротивляться, — что привело вас к убеленному сединами старцу?

Широкоплечему, чуть выше среднего роста, темноволосому «старцу» едва исполнилось тридцать шесть. Одет он был дорого и неброско. С детства приученный к занятиям спортом, Ян обладал той атлетической фигурой, которая действует на представительниц прекрасного пола как магнит. Правильных черт его лица ничуть не портил небольшой шрам над левой бровью. А приветливый взгляд серых глаз мгновенно вызывал к нему расположение почти у всех, с кем его сводила судьба. Ян это знал и беззастенчиво использовал.

— Вы похожи на счастливого человека, и я просто не могла пройти мимо, — не смущаясь ответила Алиса.

Тотчас прокрутив в голове эту фразу, Ян не нашел в ней ни капли иронии. Пытаясь скрыть возникшую неловкость, он несколько неуклюже пошутил:

— А по вечерам я еще немножко шью….

Махнув рукой пробегавшему мимо официанту, он попросил принести еще один бокал, наполнил его вином и протянул Алисе. Они молча пили мускат, глядя друг на друга, и в этом молчании не было нарочитости. Один за другим на улице загорались фонари.

— Алиса, поужинаем? Ей богу, здесь вполне прилично кормят…

— Нет, лучше пойдем погуляем. Ты не возражаешь? — она не задумываясь перешла на ты.

Выйдя из ресторана, Алиса откинула челку со лба и зябко поежилась. Ян накинул ей на плечи свою куртку, и они, взявшись под руки, неторопливо двинулись по брусчатке опустевшей по вечернему времени набережной. Ночь принесла легкую прохладу, напомнив о наступившей осени. Они долго молчали, боясь разрушить нечто хрупкое, возникшее между ними. «Действительно ли хорошо молчится только с близким человеком?» — подумал Ян. Тишина обволакивала их мягкой паутиной, она притягивала их друг к другу и связывала невидимыми нитями.

— Волнуешься? — нарушила молчание Алиса. — Не стоит. Все идет по заранее утвержденному плану.

— Кем утвержденному?

— Мной. Видишь ли, я всегда знала, что рано или поздно встречу человека, с которым мне будет хорошо молчать, — будто отвечая на его мысли, объяснила Алиса.

Выражение задумчивости на его лице сменила легкая усмешка:

— Какой странный вечер… еще сегодня утром я и представить себе не мог, что стану частью чьего-то плана…

Алиса лукаво взглянула на него:

— Еще сегодня утром и я не могла себе представить, что ты станешь частью моего плана. Обычно я окружена мужчинами, жившими добрую тысячу лет назад.

— С этого места — поподробнее, пожалуйста, — заинтересовался Ян.

— Понимаешь, большую часть дня я провожу при дворе Элеоноры Аквитанской: трубадуры, принцессы, рыцарские турниры… Вот такая экзотика!

— Благородная профессия, завидую! Я тоже во дворцах частенько бываю, только попадаю я туда через черный ход, вместе с прислугой и рабами.

— А почему с рабами? — в голосе Алисы прозвучало недоверие.

— Так ведь я раб — литературный.

— Странно, при аквитанском дворе не было литературных рабов. А для чего они нужны?

Ян с удовольствием принялся объяснять:

— Ну, представь себе: ты король, или герцог или епископ, в общем, один из сильных мира сего. И всего у тебя вдосталь — и денег, и земли, и власти. Но все тебе не в радость — гложет, гложет тебя червь тщеславия, хочешь ты быть властителем дум, хочешь бессмертия. А не дано! И тогда ты покупаешь раба, которому дано. И рождается бестселлер! Одним словом, труд «унылый, приземленный», но… весьма и весьма доходный. — Он пожал плечами.

— Доходы — это хорошо, доходы — это просто прекрасно! Ах, как мне хотелось бы иметь доходы! — Алиса притворно вздохнула и на секунду сделала мечтательное лицо.

Ян торжественно поднял палец и назидательно изрек:

— Юная принцесса имеет возможность быстро разбогатеть, тайно обвенчавшись с обладателем вышеупомянутых доходов. Кстати, известны ли науке подобные примеры?

Она посмотрела ему прямо в глаза и серьезно ответила:

— Какая разница, что известно науке! Мы пишем свою историю.

***

Дом стоял на отшибе, окрестный лес переговаривался с ним по ночам на известном только им двоим языке. Последнее время дом все чаще недовольно ворчал — он был стар и терпеть не мог перемен. Сперва в доме жили двое, дед и внук (появлявшиеся время от времени женщины были не в счет), потом остался один внук, и дом долго тосковал по старику. И вот теперь в нем появилась эта женщина, и сразу стало ясно, что это надолго, и к ней придется привыкать.

С первым снегом Алиса переехала в дом с вещами, поставив таким образом жирную точку в дискуссии о том, где они с Яном будут жить. Свадьбы как таковой у них не было. Оставив свои подписи во всех необходимых местах и получив в мэрии подтверждающие этот факт документы, они вкусно пообедали в дорогом ресторане — вот, собственно, и все.

— Добро пожаловать во дворец, моя королева! — голосом заправского герольда провозгласил Ян. — Ты уже решила, где расположить двор Элеоноры Аквитанской? Только помни, у нас и без них тесно.

— Тесно ему! — притворно возмутилась Алиса. — Какая черная неблагодарность! А ведь я могла привезти с собой свою толстую маму и всех ее родственников!

Алиса уверенно направилась к лестнице ведущей на чердак.

— Ты куда? — живо осведомился Ян. — Домовой еще спит, и терпеть не может, когда его будят ни свет ни заря!

— Ему придется изменить свои привычки, — гордо отчеканила Алиса, — потому что двор Элеоноры Аквитанской переезжает именно на чердак, а чердаку с сегодняшнего дня присваивается звание мансарды.

— Договорились, — тут же согласился Ян, — только будь любезна, попроси, пожалуйста, рыцарей, чтобы они потише звенели шпорами, а то призову стражей порядка.

Алиса уже успела понять, что Ян всегда старается оставить за собой последнее слово. Поняла — и обрадовалась… К своим двадцати восьми годам она убедилась, что следует избегать людей без явных недостатков, как правоверный иудей избегает сала. За время их знакомства у Яна обнаружились две, казалось бы, взаимоисключающие слабости — стремление поставить точку в любой дискуссии, и желание нравиться всем без разбора. Поразмыслив, Алиса решила, что готова мириться с обеими, потому что в жизни каждого должны быть те, кому мы готовы прощать их недостатки. Одним словом, нету Яна без изъяна.

Чердак был просторным и неожиданно светлым, однако за последние годы он несколько потускнел. Все было покрыто плотным слоем пыли и непроходимыми зарослями паутины, так что первым делом неустрашимая Алиса принялась за уборку. Ян время от времени заглядывал наверх с предложением помощи, но Алиса всякий раз отсылала его обратно. Уже ближе к вечеру непрерывный шум наверху внезапно сменился подозрительной тишиной. Выждав несколько минут, Ян снова поднялся на чердак. Сидя верхом на старом сундуке, Алиса что-то читала в слабом свете уходящего дня. Перед ней на полу лежал раскрытый чемодан, тот самый чемодан…

Ян сразу вспомнил его: это был потрескавшийся от времени, но все еще добротный образчик багажного ремесла, перетянутый ремнями и тускло поблескивавший стальными уголками и защелками замков, который дед не разрешал Яну трогать, и держал у себя под кроватью. Потом чемодан куда-то пропал, и Ян забыл о нем на долгие годы. И вот теперь раскрытый тот стоял на полу перед Алисой, задумчиво перелистывавшей какую-то тетрадь.

— О, нашла что-то любопытное? — поинтересовался Ян.

— Похоже на дневники, ты не знаешь чьи? Тут их целый чемодан!

— Не знаю, — ответил Ян, — но чемодан дедов — наверное, и дневники его. Дай посмотреть… Да, почерк деда.

Алиса перевернула еще пару страниц и спросила:

— Можно мне почитать на досуге?

— Читай на здоровье! Мне в детстве дед запрещал, но на тебя этот запрет, по-моему, не распространяется. Пошли чай пить.

Пока Ян заваривал чай, Алиса соорудила несколько бутербродов с колбасой, и они уселись за стол. Только сейчас она поняла, насколько проголодалась.

— Расскажи мне про своего деда... — негромко попросила Алиса.

Ян на несколько мгновений задумался.

— Дед… Легендарная личность... Своих родителей я почти не помню, мне было чуть больше шести, когда они погибли. Погибли нелепо, несуразно, виновных так и не нашли. Я в это время как раз гостил у деда, и, когда сестра матери предложила забрать меня к себе, он об этом и слышать не захотел. Так я и остался жить в этом доме.

Алиса положила голову ему на плечо и выдохнула:

— Извини, я не знала...

— Нет-нет, ты не понимаешь. Стыдно сказать, но я готов поспорить, что у меня было самое лучшее детство на свете! Дед ведь не просто заменил мне родителей, он создал удивительный мир, в котором он был мне и другом, и богом, и нянькой. Другие мальчишки хотели стать пиратами и разведчиками, а я хотел быть как дед. Верил я ему безоговорочно, и он ни разу в жизни меня не обманул, даже в мелочах. Мне казалось, что он знает и умеет все — с одинаковой легкостью дед мог строить дом, жонглировать пудовыми гирями и играть в шахматы вслепую. — Ян сделал короткую паузу. — Ты только не подумай, дед был далеко не ангелом, он и выпивал с друзьями, и мог выругаться под горячую руку, а уж бабником был, каких поискать. Но при этом его все любили и никто на него никогда зла не держал.

Алиса почувствовала, как трудно ему об этом говорить, а Ян тем временем продолжал:

— А еще дед был очень везучий. И с войны он вернулся без единой царапины, и в обычной жизни ему постоянно везло. — Ян несколько мгновений колебался, выбирая, о чем рассказать. — Вот помню такой случай. Мне было лет девять, приехали к нам летом мои двоюродные братья, и дед повел нас в поход. Вечером разожгли костер, засунули картошку в золу, чайник пристроили на огонь, и уже предвкушали ужин, как я, в своей неизреченной мудрости, решил устроить фейерверк и швырнул в костер целую горсть патронов, которые нашел в лесу. Дед заметил и повалил нас на землю, а сам упасть не успел. Когда патроны стали взрываться, он стоял прямо у костра, и вот ведь чудо: пули порвали деду рукав куртки, снесли кепку с головы, а самого не задели. Кстати, эту отметину, — он указал на шрам над левой бровью, — я именно тогда получил. С другим бы на его месте случился нервный припадок, а он сделал вид, что ничего особенного не произошло, перевязал меня, и полночи травил охотничьи байки. Только на следующий день, он, улучив момент, отвел меня в сторону и поинтересовался, зачем я это сделал. Вот такой у меня был дед!

Ян посмотрел на Алису, пытаясь понять ее реакцию на его рассказ. Алиса еще какое-то время сидела, глядя в пространство, затем встрепенулась, возвращаясь в настоящее, и отправилась к плите за чайником.

***

Месяца полтора спустя Ян неторопливо брел по заснеженному скверу в ожидании Алисы. В другой раз он был бы раздосадован праздно слоняющейся, шумной воскресной толпой, но в данный момент мысли его легко текли по счастливому руслу, и люди не особенно раздражали его. Сегодня вечером он опять уснет рядом с Алисой, а завтра утром с ней проснется — чего еще ему было желать! Внезапно неожиданное чувство дискомфорта нарушило гармонию его души, как будто в оранжерею ворвался запах помойки. Состояние легкой эйфории, в котором Ян находился последние полчаса, сменилось неясной тревогой, и он принялся озираться пытаясь понять, что произошло. Он не сразу осознал, что видит, а когда осознал — не сразу поверил. Реальность вдруг стала размытой, потеряла четкость, словно кто-то крутанул настройку резкости на объективе фотоаппарата и все вокруг оказалось не в фокусе. И только одна фигура болезненным контрастом выделялась на фоне неясных очертаний. Наваждение длилось всего несколько секунд, но Ян успел подумать, что этого просто не может быть, что это галлюцинация, что нужно срочно обратиться к врачу и — опять — что этого не может быть. Он ошалело потряс головой и стал вглядываться в лица прохожих, пытаясь сообразить, видел ли то же самое кто-нибудь еще, но никто не проявлял ни малейшего беспокойства, и Ян пришел к неизбежному выводу, что видения удостоился он один. Он не считал себя ординарным человеком, но только что случившееся выходило далеко за пределы его опыта. Ян совершенно растерялся, не зная, что и думать. Здесь сейчас действительно что-то произошло — или ему лишь почудилось? За этими нелегкими размышлениями его и застала Алиса. Она сразу почуяла неладное и вопросительно взглянула на него.

— Ты выглядишь так, будто привидение увидел … — испуганно прошептала она.

— Ты не так далека от истины. Не знаю, что я увидел, но вряд ли привидение. — И Ян, запинаясь, рассказал, что с ним только что произошло.

— Не знаю, хорошо это или плохо, — отреагировала Алиса, — но не думаю, что это была галлюцинация. Поедем-ка домой, мне нужно тебе кое-что показать.

Глава 2

В печи гудели горящие дрова, постепенно прогревая остывший за день дом. Алиса перелистывала дневник, отыскивая нужную страницу, Ян нетерпеливо вышагивал по кухне, щелкая суставами пальцев.

— Ага, вот оно! Слушай — воскликнула наконец Алиса, и зачитала: — «Четвертое апреля. Позвонить доктору Людвигу. Симптомы: звон в ушах, все расплывается перед глазами, кроме одной фигуры. Длилось несколько секунд».

Ян невесело усмехнулся:

— Нда, порадовал дед! Говорят, каждый сходит с ума по-своему, а вот мы с дедом, похоже, одинаково. Интересно, что сказал доктор Людвиг?

— Может, поищем в дневниках? — предложила Алиса.

— Прекрасная идея, я ставлю чайник.

Надо сказать, что любое дело в этом доме, как правило, начиналось с чаепития. Пока Ян колдовал над чайником и разливал ароматный напиток по чашкам, Алиса начала выгружать дневники из чемодана. Вдруг она застыла на месте, в изумлении уставившись на толстую зеленую тетрадь, и, осмотрев ее внимательно, с нажимом произнесла:

— Слушай, я готова поклясться, что еще вчера этой тетради в чемодане не было!

— Ты уверена?

— Стопроцентно! — В голосе Алисы не было и тени сомнения. — Я перебирала содержимое чемодана, как минимум раза четыре, последний раз вчера, и вчера ее не было! Она и выглядит по-другому...

Ян забрал у Алисы невесть откуда взявшуюся тетрадь, повертел перед глазами и осторожно положил на стол.

— Странные вещи стали происходить с нами, — философски заметил он. — Ну что, Ваше Высочество, будем читать сами, или вызовем придворного экзорциста?

— Придворный экзорцист занят — изгоняет бесов из королевской любовницы, так что придется самим.

Еще раз переглянувшись, они поудобнее устроились за столом, и Ян открыл загадочную тетрадь. На титульном листе большими печатными буквами было написано:

«Ничему не удивляйся! Если ты читаешь эти записи, то они предназначены именно тебе, в противном случае, ты бы их просто не увидел».

Ян уже готов был перевернуть страницу, но Алиса задержала его руку и тихо спросила:

— Ты уверен, что хочешь читать дальше?

— Уверен. Честно говоря, я сгораю от любопытства.

***

...Мне всегда казалось, что разговоры о «чудесах» и прочей мистике — суть выдумки досужих болтунов и бездельников. Мое неизменное везение порой заставляло задуматься над тем, что оно должно быть чем-нибудь оплачено, но я и представить себе не мог, что у меня в жизни есть особое предназначение, выходящее за пределы обыденной повседневности. А потому оказался совершенно не подготовлен, к тому, что произошло.

Это случилось в начале апреля 19.. года. Был один из тех пронзительно чистых, солнечных весенних дней, ради которых стоит жить. Хотелось улыбаться и здороваться с прохожими. Я шел по улице, и чувствовал себя приветливым ледоколом, осторожно раздвигающим встречный поток пешеходов. Внезапно, без всяких видимых причин, состояние весеннего упоения сменилось растущим чувством беспокойства, окружавшие меня звуки слились в протяжный звон. А потом… потом пространство вокруг потеряло цвет и размазалось, как изображение в поломанном телевизоре, и из мешанины смутно различимых фигур ослепительно ярко, будто выхваченное вспышкой, проступило детское лицо. Через несколько секунд краски вернулись в мир и размытые контуры опять превратились в лица прохожих, а ребенок продолжал идти мне навстречу, держа за руку молодую женщину.

Не помню, сколько времени я простоял, не двигаясь с места. Я не знал, что мне делать, в голове метались обрывки мыслей. Догнать мальчика?.. Зачем?.. Лечь на дно, спрятаться?.. От кого?.. Позвонить доктору Людвигу? Последняя идея показалась мне удачной, и я поехал домой. Всю дорогу меня преследовало странное ощущение, что ничего еще не закончилось и что-то должно случиться, но убей меня бог, сколько я ни старался, не мог себе представить никакого конкретного сценария.

Дочитав до этого места, Ян поймал себя на мысли, что с того самого момента, как его реальность вдруг сделала столь странный кульбит, его чувства в точности совпадают с тем, что описал дед. Подбросив очередное полено в печку, Ян снова углубился в чтение.

В тот вечер мне не удалось связаться с доктором Людвигом, и я лег спать, решив продолжить свои попытки с утра. Я долго ворочался в кровати, терзаясь вопросом, к кому еще я могу обратиться за помощью, но, так ничего и не придумав, наконец заснул.

На следующее утро, снова не дозвонившись до доктора Людвига, что было немного странно, я решил поехать к нему в клинику. Я уже сел было в машину, но тут меня осенило: а что если вчерашний эпизод повториться? В такой момент мне никак нельзя быть за рулем! Так что в город я отправился на электричке. Мерное покачивание пустого в это раннее время вагона располагало к более трезвой оценке событий. Я наконец-то сумел отрешиться от хаоса вчерашних переживаний и взглянуть на давешний инцидент со стороны. Что, собственно говоря, произошло? Ну в ушах зазвенело, ну мальчика в толпе увидел, ну и что с того? И чего я ударился в панику? Расклеился, как кисейная барышня, помчался плакаться! Ипохондрик несчастный! Если у меня на самом деле психоз, то он обязательно повторится, вот тогда нужно будет прямиком к врачу, а сейчас-то чего огород городить… Выйдя на перрон, я уже точно знал, что ни в какую клинику сегодня не пойду. Настроение улучшилось, и я почувствовал зверский голод. Тут я вспомнил, что не ел со вчерашнего утра, и, решив, что недурно бы мне позавтракать, направился к ближайшему кафе.

Не успел я сделать и несколько шагов, как ко мне приблизился высокий брюнет лет сорока с лишним, в дорогом сером костюме. Одна его бровь была выше другой, что придавало его лицу выражение легкого удивления. Он вежливо обратился ко мне:

— Не будете ли вы столь любезны подсказать, как пройти к оперному театру?

Он говорил с заметным акцентом. Я объяснил ему дорогу; внимательно выслушав меня, он с сомнением покачал головой:

— Простите, но я очень плохо ориентируюсь и боюсь заблудиться. Не найдется ли у вас несколько минут, чтобы проводить меня?

Спешить мне было особенно некуда, и я охотно согласился. Некоторое время мы шли молча.

— Возможно, вам будет интересно узнать, что мальчика зовут Артур. — проронил незнакомец, причем акцент его куда-то пропал.

Я остановился как вкопанный. Незнакомец же, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Вы знаете, это крайне редкое явление, чтобы клиентом оказался ребенок, и многие Стрелочники этого не любят.

Я ошарашенно смотрел на него, а он говорил завораживающим бархатным баритоном:

— Тысячи лет назад люди придумали себе богов, ибо кто-то должен был создать сущее. Создать сущее, управлять им и охранять его. И тысячи лет люди поклонялись своим богам, почитали и боялись их и надеялись, что боги научат их правильно жить. Боги были всевидящими и всесильными, они знали будущее и могли предотвращать грядущее зло. Увы, это лишь олицетворение прекрасной, но недостижимой мечты! — Незнакомец сделал многозначительную паузу. — Видите ли, богов нет… Нет и никогда не было, а есть Путь. Путь — это не Весы и не Судьба. Путь — это порождение Коллективного Разума, он соткан из миллиардов надежд, страхов и упований. Разумеется, желания разных людей вступают в противоречие друг с другом, но обычно вектор Пути определяется большинством. — Сделав это ошеломляющее заявление, иностранец стряхнул с рукава несуществующую пылинку и, убедившись, что я его внимательно слушаю, продолжал: — А теперь представьте себе на минуту ситуацию, в которой ярко выраженное большинство отсутствует. Поверьте мне на слово, это происходит не так редко, как может показаться на первый взгляд. На наше счастье, во все времена и эпохи существовали люди, способные войти в особый резонанс с вышеупомянутым Коллективным Разумом. В отличие от простых смертных, они в состоянии видеть Путь, по крайней мере на каком-то его отрезке, и могут понять, когда наступает кризисный момент и Путь может завести в тупик. Мало того: как на железной дороге иногда нужно перевести стрелку, чтобы поезд не сошел с рельсов, так и эти люди, назовем их Стрелочниками, выбирают дальнейшее направление Пути.

Абсолютная нереальность происходящего заставила меня на мгновение закрыть глаза.

— Хорошо, предположим, я вам верю, но почему вы все это рассказываете именно мне?

Незнакомец улыбнулся одними краешками губ:

— А вы вспомните, что с вами произошло вчера... Вы не сошли с ума, и это не было галлюцинацией. Вы просто перешагнули порог, ваш резонанс с Коллективным Разумом достиг уровня Стрелочника.

Мне было ужасно неловко, но я не мог не спросить:

— Поверьте, мне очень хочется, чтобы все, что вы рассказали оказалось правдой, но все это настолько противоречит моей картине мироздания, что мне нужны доказательства.

— Мой друг, это крайне просто, ведь с определенного момента у вас появились новые возможности, недоступные обычным людям. Вы можете увидеть истинную картину мира. Все, что вам надо сделать — это посмотреть.

И тогда я посмотрел и увидел.

***

Ян устало потер глаза и уже взялся за следующую страницу, когда привычную тишину взорвал чудовищный вой сирены. Ян и Алиса вскочили из-за стола и бросились к окну. Прямо перед их домом сверкала надраенными до блеска частями несколько допотопная пожарная машина. Неожиданно плавно открылась водительская дверь и показался ковбойский сапог янтарного цвета из дорогой змеиной кожи. Вслед за сапогом появилась нога, облаченная в винтажные джинсы фирмы Lee, а за ней и весь нарушитель спокойствия, одетый эффектно, хотя и несколько не по сезону. Молодой рыжий парень смотрел на мир шальными голубыми глазами, во рту у него торчал леденец на палочке, и он приветливо улыбался, как бы призывая окружающих вместе с ним радоваться жизни. На вид ему было лет