Russkie сезоны

Автор Vladimir Yudkevich

The adventure story dates back to the early 20-th century and moves all the way to the present day. It is inspired by true events. The grandson of the first wave of the Russian emigrant lives in the United States and searches for the reward watch his grandfather was presented by the last Russian Emperor Nicholas II. The story plunges the reader into the exciting world of adventures during the search for the watch. It addresses the true patriotism of the first wave of Russian immigration, сooperation with the Germans in WWII and describes the current political situation in Russia. The story shows the events in Russia as continuous theatrical production, or rather drama, two actions of which have already taken place: one in 1917 and the other continues from 1991 to the present. The story explores the reasons that may lead Russia to the third act of the drama and the collapse of the country. There are a few protagonists in it, each for its time: Daniel Ivanoff, a former sergeant-major of the Preobrazhensky Guard Regiment; an undercover agent until 1917; a lieutenant of Kornilov's Regiment in 1918; a private of the Russian guard corps in 1941; a participant of the Italian resistance movement before 1945; the Russian Orthodox Church priest in Austria until 1959; Alexander Osipov, a former officer of the military intelligence service of the Soviet army, and now a manager; Andrew Ivanoff — Daniel Ivanoff's grandson, now the company owner in the United States. Eva Claus is Daniel's first love, a mother of an SS officer. Events occur in Russia, Serbia, Austria, Italy, Germany and the United States. The adventure story is written by a former officer of the military intelligence of the Soviet and the Russian army.
Исторический приключенческий роман охватывает период с начала 20 века до сегодняшних дней. Основан на реальных событиях. Внук русского эмигранта первой волны, живущий в США, ищет наградные часы, полученные дедом от последнего российского императора Николая II. На фоне приключений в ходе поисков, рассматриваются проблемы патриотизма, русской эмиграции первой волны, сотрудничества с немцами во Второй Мировой войне, текущей политической ситуации в России. События в России представляется в виде непрерывной театральной постановки, точнее драмы, два действия которой уже прошли: период с 1917 и период с 1991 года по настоящее время. Исследуются причины, которые могут привести Россию к третьему акту драмы и развалу страны. В романе несколько главных героев, каждый для своего времени: Даниил Иванов, бывший фельдфебель лейб-гвардии Преображенского полка; агент Охранной агентуры до 1917; поручик Корниловского полка в 1918; рядовой Русского охранного корпуса в 1941; участник итальянского движения сопротивления до 1945, и священник РПЦ в Австрии до 1959; Александр Осипов, бывший офицер войсковой разведки Советской армии, а ныне менеджер; Эндрю Иванофф – внук Даниила, в настоящее время владелец компании в США.
Ева Клаус - первая любовь Даниила, мать офицера СС. События происходят в России, Сербии, Австрии, Италии, Германии, США. Роман написан бывшим офицером войсковой разведки Советской и Российской армии.

• Язык: Русский
• Издатель: Vladimir Yudkevich
• Дата выпуска: 5 мар. 2017 г.
• ISBN: 9781370607822

Предварительный просмотр книги

Действие второе, эпизод первый (1984–1993, Россия)

Действие второе, эпизод второй (1993–2008, Россия)

Действие первое, эпизод четвертый (1952–1959, Австрия)

Действие второе, эпизод третий (2014, США)

Действие второе, эпизод четвертый (2014, Россия, США)

Действие первое, эпизод первый (1912–1917, Россия)

Действие второе, эпизод пятый (2014, Россия)

Действие первое, эпизод второй (1917–1934, Югославия, СССР)

Действие второе, эпизод шестой (2014, Россия)

Действие первое, эпизод третий (1939–1945, Сербия, Италия, Австрия)

Действие второе, эпизод седьмой (2014, Россия)

Действие третье, эпизод первый (___?, Россия)

Да ниспошлет Господь силы и разума одолеть и пережить русское лихолетье.

П. Н. Врангель

Действие второе, эпизод первый (1984–1993, Россия)

В начале 2000-х годов Александр Осипов работал высокооплачиваемым менеджером в крупной частной компании по производству машиностроительной продукции. Быть офисным планктоном или почетным машиностроителем не было его призванием, но так сложилась жизнь. После распада Советского Союза по специальности работала только половина населения. Видно, у русских на роду написано каждому поколению иметь свое «лихолетье».

Каких-то десять лет назад молодой и перспективный майор Осипов, окончивший с золотой медалью Военную академию имени Фрунзе, был направлен служить начальником разведки танковой дивизии. Годы учебы в академии совпали с развалом СССР: поступал Осипов в академию в 1990 году из Советской армии, а выпускался через три года уже в Российскую. Слушатели академии, поголовно состоящие в КПСС, в один день остались без «руководящей и направляющей силы», чему были несказанно рады — отпала необходимость платить партийные взносы и ходить на собрания. Вместе с тем распад страны внес сумятицу в умы военных. Несколько знакомых Александра уволились и открыли коммерческие ларьки у метро; один из товарищей стал главным советником мелкого бандюжки и через пару лет был убит на разборке. Многие сокурсники после академии поехали служить в уже независимые к этому времени Грузию, Азербайджан, Армению, Беларусь, Украину, Молдову, превратившись из вчерашних друзей во врагов. Некоторые погибли в межнациональных конфликтах, не успев понять, за какие идеалы сражались. Начиналось второе действие столетней исторической драмы на территории бывшего Советского Союза.

После выпуска из академии Александр со своей семьей — женой и 10-летним сыном — поселился на съемной квартире в небольшом провинциальном городке Наро-Фоминске. Квартира состояла из двух комнат, в одной из которых жила бойкая старушка, а в другой поселились Осиповы: на отдельную квартиру денег не хватало. Вещей у них было немного: несколько чемоданов, электрическая плитка, телевизор и допотопная стиральная машинка. Мебель от многочисленных переездов развалилась, а во время учебы в академии семья жила в офицерском общежитии с казенной мебелью. На протяжении десятилетней службы Александра офицером своего жилья у них не было. Жена, инженер, устроилась работать продавцом на местном рынке: в то время все пытались торговать, кто не воровал. Дивизия была постоянной боевой готовности, поэтому Осипов надеялся на усиленную боевую подготовку. На деле все оказалось немного не так, как мечталось. Или совсем не так.

В один из дней после службы в кабинет к Александру зашел комендант гарнизона подполковник Игорь Очерклевич и наивно спросил:

— Пить будешь?

— Хорошее завершение вечера, — в тон ему ответил Осипов. — Я уже и не надеялся, думал, день зря пройдет…

Офицеры не были пьяницами, но обстановка всеобщего развала армии не оставляла другого выбора.

Игорь достал из портфеля бутылку спирта «Рояль» и поставил на стол. Не дожидаясь приглашения, он протиснулся между столом и стеной и тяжело уселся. Вес он имел около центнера, но и рост выше двух метров. Густые черные усы воинственно топорщились, за что его по-дружески звали Семен Михайлович. Осипов взял в шкафу две банки тушенки и галеты из сухого пайка. Все это богатство уютненько расположилось на вчерашней газете «Красная звезда». Офицеры сели за стол, разлили в стаканы водку и чокнулись.

— За нас с вами и за хрен с ними! — немного грубо произнес тост Игорь.

Разговор шел о всякой ерунде, пока Очерклевич не произнес:

— Саша, хочешь заработать?

— Желание заработать — есть безусловный рефлекс всякого думающего человека, — отшутился Осипов, понимая, что ничего толкового не предложат. Но любопытство взяло верх: — А что надо делать?

Очерклевич по-деловому стал рассказывать:

— Разведбат все равно ничего полезного не делает: в одном месте роет, в другом закапывает. У меня есть фирмачи знакомые… Знаешь, кто такие? — прервал свою речь комендант.

— Не знаю, — просто ответил Александр.

— Ну, это такие деловые люди, у которых есть своя фирма. Они открыли на Киевской трассе публичный дом, та-ак, два сарайчика из списанных кунгов. На них уже «наезжали» бандиты, поэтому нужны крепкие ребята для охраны на сменную работу. А что, твоим разведчикам будет хорошо, и ты будешь каждый день по 50 долларов иметь, — довольно ухмыляясь, предложил подполковник.

Комендант был послан… по-дружески.

— Игорек, не всё продается и не все продаются, хотя денег катастрофически не хватает, это точно, — пояснил Осипов.

Игорь подхватил эту мысль:

— Ну подумай, ты, начальник всея разведки, что ты получил от Родины за много лет службы в армии? Мотался по забытым богом гарнизонам, сын поменял уже четыре школы за три года. Зарплата 250 долларов, квартиры нет, мебели нет. Зато есть гастрит и геморрой! Ха-ха, — ухмыльнулся Игорь. — Моя жена вон получает в школе копейки, а нервов мотает на тысячу. Мы с тобой с утра до ночи на службе — и толку? Тупеем потихоньку, кто-то спивается. Армия должна бегать, прыгать и стрелять, а не груши околачивать одним местом. — Очерклевич разошелся не на шутку, забыв про закуску: — Ты слепой? Страна развалена, ученые торгуют на рынках; молодые спортивные ребята становятся бандитами и не доживают до 30 лет. Девчонки считают за счастье работать проституткой на съемной квартире, а не стоять на Ленинградке или Киевке! У меня трое детей, и я не хочу воровать тушенку и портянки, но семью-то кормить надо…

Офицеры выпили за сказанное.

— Игорь, ты прав в том, что мы на фиг не нужны нашей стране, надеюсь, пока. Также ты прав в том, что сейчас в стране полный крах. Но Россия и не такое переживала в своей истории, не согласен? И еще. Я никогда не пошлю своих солдат работать вместо меня. Есть такой армейский анекдот. Жена спрашивает мужа-капитана: «Секс это работа или удовольствие?» Муж отвечает: «Работа!» — «Неправда, — смеется жена, — если это работа, то ты бы прислал солдата». Так вот это не про меня. Сам же я пока не готов подрабатывать в надежде, что скоро все изменится.

— И вправду, Сашок, армии работа найдется. Посмотри, что творится в Абхазии, Молдавии, Нагорном Карабахе — гражданская война. Как быстро после развала Союза выявились все противоречия! Зов крови сильнее здравого смысла и чувства самосохранения. Мой товарищ по академии, русский с грузинской фамилией, по выпуску уехал воевать за Грузию, хотя не жил там никогда. Через три месяца его убили, то ли абхазы, то ли сами грузины. Все… Сейчас армии у нас нет: есть роты, полки, дивизии. Есть солдаты, лейтенанты и генералы, но боевой подготовки-то нет. Что случись, положим людей от всеобщего неумения.

Александр налил еще спирта и произнес:

— Эпоха смут в России, начавшаяся в 1917 году, продолжается… Давай за то, чтобы нам не пришлось применять свои знания на практике, а страна не развалилась окончательно! А то я буду в Московском княжестве служить, а ты, например, в Ленинградском.

Зазвонил телефон. Александр поднял трубку и услышал голос начальника инженерной службы дивизии Юры Шевченко:

— Саня, ты чего это до сих пор на службе? Из твоего кабинета чую запах свиной тушенки и неизвестный мне аромат шила.

Юра раньше служил в морской пехоте, поэтому спирт называл не иначе как «шило», по старой морской традиции.

— Заходи, — кратко пригласил начальник разведки.

Через минуту появился подполковник Шевченко с полевой сумкой через плечо. Он был невысокого роста, широкоплечий и полностью седой в свои 34 года. Злые языки утверждали, что поседел он во время подводного разминирования в Черном море, когда принял катрана за вражеского боевого пловца. В самый важный момент работы с подводной миной ему в спину кто-то ткнулся. Юра замер, подумав, что это шпион. На русалку он не надеялся, поэтому сильно напрягся. Через некоторое время Юрий опять почувствовал толчок. Он медленно развернулся в воде и увидел катрана — небольшую черноморскую акулку, которая вела себя довольно странно. Сначала Шевченко не понял, что произошло. Это потом он со смехом рассказывал, что акулка накурилась всякой дряни и перепутала его с акулой-самцом. Реальность оказалась еще проще: ночью был шторм, море перемешалось и сильно остыло, да так, что рыбы впали в анабиоз и ничего не соображали. Юра погладил рыбину по морде, почесал за «ухом», подергал за хвост и продолжил разминирование.

Шевченко поприветствовал коллег и достал из полевой сумки флягу и кусок полукопченой колбасы.

— Шило, — коротко отрапортовал подполковник, — российское. Колбаса — заморская.

Осипов предложил:

— По военной традиции, если есть группа военных, то обязательно должен быть старший. А если есть повестка дня, то это уже не пьянка, а заседание. Самый старший по званию и возрасту — Очерклевич. Игорь, ты старший. Назначай повестку собрания.

Игорь встал, расправил плечи и немного подумал:

— Товарищи офицеры, прошу налить. Объявляю повестку сегодняшнего заседания: «Экзистенциальный кризис у макак».

Все рассмеялись и чокнулись гранеными стаканами. Товарищи вели беседу обо всем подряд, от прошедших командно-штабных учений до новой машинистки в оперативном отделении, сравнивали боевую подготовку войск в СССР и нынешней России.

— При Союзе армии хоть внимание уделяли, не то что сейчас. «Ах, зачем я на свет появился. Ах, зачем меня мать родила…» — затянул пьяненьким голосом Шевченко.

— Не ту страну назвали папуасом! — согласился Осипов.

— Не папуасом, а Гондурасом, — возразил Очерклевич.

— Название сути не меняет. Вы не думали, что на России лежит порча, как ни смешно это звучит, если на протяжении последних ста лет ни одно поколение не жило спокойно? И еще вопрос: какой была бы Россия, если бы не Октябрьский переворот? И что ждет наших детей в будущем?

Юрий вмиг протрезвел:

— Ты что говоришь такое? Не переворот, а революция! Пару лет назад за такие разговоры мы бы лес пилили лобзиками в тайге.

— Ну вот и слава богу или еще кому-то, что те времена прошли, — парировал Александр. — Самое время трезво оценить прошлое, чтобы не продуть в будущем. Ни одна страна, кроме нашей, трижды не спасала Европу за 150 лет начиная с 1812 года. Но почему тогда мы живем хуже тех, кого мы победили, потом спасли, потом снова победили и снова спасли? Видно, есть в этом какая-то сермяжная правда. Как думаете?

— Сашок, ты задал слишком много вопросов, я не запомнил все, — ухмыльнулся Шевченко, — но отвечу словами Пушкина: «Умом Россию не понять, в Россию можно только верить». И это правда! У нас все делается спонтанно, на эмоциях, на кураже, поэтому спрогнозировать ничего нельзя, особенно будущее!

— Во-первых, не Пушкин, а Тютчев, — запротестовал Игорь, — во-вторых, если бы не революция, то жили бы мы, как в Швейцарии! Хотя социалистическая идея является очень правильной и справедливой для большинства человечества. Ну кто откажется от принципов социальной справедливости, свободы, равенства и братства? Ведь было очень много хорошего в СССР при социализме: уверенность в завтрашнем дне, стабильность, безопасность, социальное равенство.

Осипов согласно кивал в такт словам Очерклевича:

— Идеи правильные, идеологи были хреновые — тащили народ в светлое будущее репрессиями и запретами. Это как в армии: если командир не объяснит цель и задачи наступления, а только орет, то и бойцы зазря погибнут и задачу не выполнят. Самое печальное, что и сейчас у власти такие же сусанины. Наши деды и родители надеялись на лучшее, и мы надеемся, а воз и ныне там. Я лично не хочу, чтобы мои дети и внуки продолжали надеяться, в то время как в других развитых странах просто живут и радуются жизни.

Шевченко подхватил размышления Александра, забыв про налитый стакан:

— Любая власть доиграется, если не будет прислушиваться к народу. Был царь — нет царя, были коммунисты — нет коммунистов. Так и с этими демократическими капиталистами может случиться. Русский народ очень терпеливый и медлительный, долго терпит эксперименты над собой. Но когда надоест, то тут уж спасайся кто может. Действительно, жаль только наших детей. Склоняюсь к мысли, что присутствует какая-то неизбежность или проклятье на России.

Очерклевич встал и торжественно произнес:

— Товарищи офицеры, дабы не забыть, зачем мы здесь собрались, предлагаю выпить за снятие проклятья с макак, а заодно и с нас! — Далее он запел басом: — «Вставай, проклятьем заклейменный…» Смотрите, как актуальны слова «Интернационала»: «Чтоб вор вернул нам всё, что взял он», «Чтоб дух тюрьмы навек пропал», «Никто богатым не указка», «Дошли в корысти до предела», «И прав у бедных не найдешь». 150 лет словам, а как актуальны! Прямо про современную Россию писано!

В этот момент в дверь постучали. Осипов пошел открывать. На пороге стоял начальник штаба дивизии полковник Белослудцев:

— Хреново поете! Не умеете петь, не пейте.

Очерклевич, слегка пошатываясь, доложил:

— Товарищ полковник, группа офицеров в количестве трех человек обсуждает ситуацию в мире и итоги прошедших учений. Старший группы — подполковник Очерклевич.

Белослудцев улыбнулся:

— Молодцы, придраться не к чему: нерабочее время, старший есть, тема собрания имеется… Через 15 минут мой водитель развезет вас по домам. Уже поздно.

…Александр, воспитанный двумя поколениями военных, хотел заниматься военным делом серьезно и вполне мог стать генералом. Но в армии многое держалось на изживших себя традициях и штампах, а не на здравом смысле и боевой подготовке, что заставляло Осипова задумываться о своей дальнейшей судьбе. Первый тревожный звонок прозвенел в его душе, когда, готовясь к приезду Ельцина на танковый полигон, командир дивизии приказал разведывательному батальону красить дорогу, а начальника разведки майора Осипова назначил старшим на этой дороге.

— Товарищ, майор, — приказал генерал-майор Борисов, — по центральной дороге полигона поедет наш президент. Это самый главный объект на пути следования кортежа. Разведывательный батальон под вашим руководством должен нанести на обеих сторонах дороги белые полосы шириной 20 сантиметров. Вы — старший, срок — четыре дня.

Товарищ майор, конечно, ответил «есть», но в душе военного, не желающего превращаться в прораба, все протестовало. «На кой черт нужны эти белые полосы на дороге? — в который раз спрашивал себя майор, заранее зная ответ. — У нас солдаты не стреляют и не водят боевые машины, зато дорога и трава покрашены! Если полоса будет не 20 сантиметров, а 21 или 19, меня, пожалуй, пристрелят за покушение на святое».

Когда разведчики покрасили основную бетонную дорогу, они приступили к покраске бордюров на вспомогательных проездах. Там, где бордюры были вырваны или сломаны, смело красили придорожную пыль.

За годы службы, включая учебу в военном училище, Александр усвоил, что главное в армии — «казаться, а не быть», хотя всячески противился этому негласному принципу. Особенно Осипов запомнил слова одного полковника, сказанные несколько лет назад, до торжественной покраски дороги, во время проверки разведывательной роты под командованием тогда еще старшего лейтенанта Осипова: «Ваша учебная БМП (боевая машина пехоты) как проститутка: губы накрашены, а п***а грязная».

А дело было так. Осипов в 1980-е годы, после военного училища, служил в Забайкальском военном округе, куда в царское и советское время ссылали и политических, и уголовников, поэтому местное население впитало в себя все лучшее, что было в сидельцах. Среди военных аббревиатура ЗабВО расшифровывалась как «Забудь Вернуться Обратно». К тому же суровые климатические условия не способствовали приезду в эти края блатных офицеров, приспособленцев и показушников. Здесь служили настоящие офицеры, которые не боялись ни бога, ни черта и были далеки от московских паркетных шаркунов. Отношения, базирующиеся на материальном или карьерном интересе, не воспринимались. Однажды в забайкальскую дивизию приехал новый начальник боевой подготовки округа, которого только недавно перевели в Читу из Южной группы войск в Венгрии. На совещании у командира дивизии этот генерал назвал одного из командиров полков «засранцем». В Венгрии этот генерал мог так оскорблять подчиненных, боявшихся возмущаться: в 24 часа вернули бы на Родину. Родину любили все, но служить предпочитали за границей. Командир полка встал и при всех произнес: «Я вас застрелю». Генерал опешил и, обращаясь к командиру дивизии, спросил: «Что это за наглость?» Комдив ответил вопросом на вопрос: «С чьей стороны?» Через пару часов после разноса, когда в кабинете находились только комдив и начальник боевой подготовки округа, вошел ординарец и доложил, что пришел командир полка, чтобы отдать какой-то долг. Вот тут-то приехавший генерал и понял значение выражения «за базар ответишь». Командиру дивизии удалось погасить конфликт, но осадок в душе окружного генерала остался. Спустя годы Осипов вспомнил этот случай, читая мемуары царского генерала М. А. Свечина, в которых тот описывал, как командир лейб-гвардии Уланского полка генерал Баранов развернулся и уехал прочь от великого князя Николая Николаевича, когда тот бросил бранное выражение при разборе учений.

Но вернемся к «накрашенным губам». Полк готовился к годовой проверке. Двигатель учебно-боевой БМП разведроты не заводился от топливно-воздушной смеси, потому что был неисправен топливный насос высокого давления. Заменить его не смогли по причине отсутствия такового на складе. Пришлось из машины сделать «наркоманку», добавляя немного эфира при запуске двигателя. Боеготовность страны если и снизилась, то ненамного. При этом разведывательная рота была одной из лучших в дивизии по всем показателям, но вот с учебно-боевой машиной не сложилось. Молодой командир роты выбрал единственно правильный и проверенный, по его мнению, путь: покрасить машину, навести внешний лоск, чтобы скрыть технические недостатки. Однако его уловка была раскрыта, и после яркого эпитета полковника машина получила второе прозвище — «девушка», хотя явно родилась грозным парнем. На счастье Осипова, он вовремя получил хороший урок от настоящего, а не паркетного офицера. Зато было весело и двусмысленно, когда кто-то из подчиненных говорил: «Я пошел заводить «девушку».

Разведрота жила на одном этаже с ротой связи, и однажды старшина роты связи прапорщик Бобков, услышав, что разведчики пошли заводить девушку, прибежал к Осипову и с завистью рассказал о предстоящей самоволке. Между прочим, подготовка боевой техники к выезду в условиях суровой забайкальской зимы представляла собой процесс, сродни предварительным ласкам с женщиной. Температура зимой держалась 35 градусов мороза и ниже, а техника стояла в неотапливаемых боксах, поэтому, чтобы завести дизельные двигатели боевой техники, все механики-водители роты вставали за полтора часа до общего подъема, шли в аккумуляторную в парк боевых машин, где в тепле хранились аккумуляторы. Они забирали четыре аккумуляторные батареи и устанавливали их на БМП. После этого механик-водитель запускал подогреватель, который разогревал масло в двигателе. На разогрев масла уходило обычно не менее 30 минут. И только после этого процесса можно было заводить боевую машину, чтобы выезжать на стрельбы, вождение или тактические занятия. В общем, ребята из разведроты хорошо знали теорию обольщения девушек.

Кстати, о девушках… Части общевойсковой армии, где начал служить лейтенант Осипов, размещались в Мирной, Безречной, Борзе, Даурии, Сретенске и других небольших населенных пунктах. Местное население в таких забытых богом еще с царских времен населенных пунктах пить, курить и говорить начинало примерно в одно время, поэтому к 25 годам возраст девушек нельзя было определить: вроде молодая, а на вид далеко за 50 лет. Александр был холостяком, поэтому проблема общения с противоположным полом была весьма актуальна, но с местными девушками было страшно: не поймешь, от чего умер. Оставалось обольщать насильно присланных и добровольно приехавших учителей, врачей, поварих, делопроизводителей, которых на всех холостяков не хватало. Но искусству обольщения в военном училище не обучали, да и на первых порах не было времени на похождения.

Александр был выше среднего роста, со спортивной фигурой, густой черной шевелюрой и синими глазами. И главное, он всегда искренне улыбался. Военная форма сидела на нем очень хорошо, ведь курсанты командных училищ умели ее носить. Полк был расквартирован на станции Мирной — небольшой населенный пункт вдоль железной дороги, соединяющей Москву с Пекином. Благодаря военным в поселке был Дом офицеров, где показывали фильмы, работали кружки и студии, а также имелись офицерское кафе, несколько магазинов, общежитие, дома для семей офицеров и двухэтажные деревянные бараки с печным отоплением и туалетом на улице, где жили местные и приезжие, кому не повезло попасть в благоустроенные дома. Если бы не молодость, Александр явно бы заметил, что хуже Мирной может быть только преисподняя: летом — жара и пыль, зимой — мороз до минус 45 градусов, в квартирах температура редко поднималась выше плюс 15 градусов; в магазинах не было ничего, кроме минтая в томатном соусе и ужасного кислого хлеба; дорог тоже не было, а только направления; вокруг голые сопки, продуваемые всеми ветрами, а также тюрьмы и ракетные точки.

Через много лет Александр очень тепло и с грустью вспоминал Мирную. Вероятно, он вспоминал свою молодость, друзей, службу и открытые отношения между людьми, которым уже ничего не страшно. Как раз в таких условиях и проявляют себя люди: кто-то спивается или сходит с ума, кто-то ревностно служит и поступает в академию. Жил Осипов в офицерском общежитии, где через пару месяцев после своего приезда получил отдельную комнату в 10 квадратных метров, с раковиной. Туалет, душ и кухня были общие на весь этаж. Чтобы не забыть, как выглядит женский пол, Александр выменял у одного офицера, прибывшего из Польши, плакат с красивой обнаженной девушкой, стоящей возле водопада, и повесил его на стену напротив своей кровати.

Однажды, вернувшись со службы, Александр увидел на плакате надпись карандашом «Снять», а на полке лежала записка от коменданта общежития Светланы Ивановны, в которой она сообщала, что сегодня была проверка комнат холостяков. Плакат надо снять, она придет проверить в ближайшую субботу. Осипов знал, что по указанию командира дивизии коменданты общежитий обязаны периодически проверять состояние комнат холостяков и докладывать политработникам, кто пьет, гуляет, не убирает свою комнату. Потом с этими офицерами проводили воспитательную работу. Александр стер карандашную надпись, мешающую любоваться формами девушки, и решил не снимать плакат, надеясь как-то уладить конфликт.

В субботу после обеда в комнату постучали — это была Светлана Ивановна, стройная женщина лет 30–32, высокая, со светлыми короткими волосами. Она была одета в легкое цветное платье, застегивающееся спереди на пуговицы, как мужская рубашка. Александр знал, что ее муж служит в артиллерийском полку в звании майора.

— Товарищ лейтенант, вы сняли плакат? Мне надо проверить, потому что через неделю у нас будет проверка политотделом армии, и должен быть порядок, — оглядываясь в комнате, строго спросила комендантша.

— Светлана Ивановна, плакат висит потому, что девушка не хочет уходить от меня! Во-первых, я ей нравлюсь. Во-вторых, где написано, что нельзя это вешать? В-третьих, вы видите, что у меня всегда в комнате порядок и чистота: это она убирается, — твердо ответил Осипов.

— Я согласна с вами, но мне кажется, проверяющим не понравится этот плакат, — произнесла комендантша извиняющимся тоном.

— Ну как такая девушка может не понравиться? Конечно, она иностранка, это минус, но какие формы! Давайте я сниму плакат перед проверкой, а потом снова повешу. Без женщины в доме тяжело, ведь надо убирать и стирать. Только готовить не надо, я в офицерское кафе хожу, — пошутил Александр. — Кофе будете? С коньяком?

— И кофе буду, и коньяк, — смеясь, ответила Светлана Ивановна, — сегодня выходной. Так надо настоящую жену привести в дом, а не плакатную.

Александр положил кипятильник в ковш с водой, включил песни «Би Джис» в красной японской магнитоле и ответил, что у него нет невесты. Вернее, была первая школьная любовь, но до свадьбы дело так и не дошло. Здесь же познакомиться не с кем: от местных девчат все отсохнет, а приезжие красавицы все замужем. Они пили кофе с коньяком, Светлана Ивановна рассказывала о жизни и службе в ГДР, о том, что у нее двое детей-школьников и строгий муж. Карие глаза женщины блестели от коньяка, когда она рассказывала смешные истории из своей студенческой жизни. Училась она в Курске, в местном педагогическом институте.

Александр рассказал о