Миссия Украина. От Донбасса и до Крыма буги-вуги-22

Автор Alexandryna Glück

Одно из моих международных назначений привело меня в 2014 в Украину и продлилось в точности два года и два дня...

• Язык: Русский
• Издатель: Alexandryna Glück
• Дата выпуска: 11 февр. 2019 г.
• ISBN: 9780463781258

Alexandryna Glück

The author holds a Master's Degree in Political Science from Lund University (Sweden) and has worked in a executive capacity for the United Nations in North Caucasus, INTERPOL General Secretariat in Lyon, France, and other international organisations, including long-term missions to war zones. This is the Russian version of her debut book "Mission Ukraine. Dance-22 between Donbass and Crimea".

Предварительный просмотр книги

Миссия Украина

От Донбасса и до Крыма буги-вуги-22

Александрина Глюк

Эта книга является художественным вымыслом. Имена, люди, характеры, наименования, географические ссылки, названия, аббревиатуры, события, происшествия и описания не что иное как плод воображения автора, либо же непредумышленно и без какого-либо злого умысла использованы в сугубо художественных целях. Любое сходство с людьми и характерами, живыми и мёртвыми, наименованиями, географическими ссылками, названиями, аббревиатурами, событиями, происшествиями и описаниями - чисто случайны.

Пролог

Эта книга задумывалась как небольшой антологический сборник избранных историй о… Трудно сформулировать, о чём… Разворачивающийся со временем (и во времени) холст расшит тем же неумолимым временем всем возможным, от нежных шёлковых нитей до мёрзлой колючей проволоки. На холсте, как и в жизни, мы видим то, что выбираем видеть. Жизнь состоит из альтернатив, которые мы выбираем, ну и, конечно же, из последствий нашего выбора. Эта книга не исключение. Антологический характер книги обусловлен многочисленными высказываниями, цитатами и рассказами, никогда мне не принадлежавшими, но попавшими ко мне через очень разных людей, встреченных мной там и тут и, конечно же, через рассказанные мне семейные истории (хорошо всё-таки, что я росла ребёнком достаточно любопытным, чтобы слушать и достаточно воспитанным подростком, чтобы не перебивать рассказчика!) Выбор героев рассказанных историй порой делался в пользу любви, порой для спасения жизни или жизней, порой же – ради собственных принципов. В любом случае, каждый выбор основывался на том, чтобы после принятия важного решения можно было просыпаться и без стыда перед самой или самим собой смотреть на себя в зеркало. Если таковое имелось в наличии. Или если предоставлялась роскошь проснуться вообще, что далеко не всегда гарантировалось доминирующей в отдельный взятый момент системой.

Что касается системы, то любая структура – начиная отдельно взятой организацией или учреждением и заканчивая общественной системой управления (включая, государство) – какой бы защищающей и безопасной она не рекламировалась при помощи внутренних механизмов на внешнюю публику, нацелена на тотальный контроль всех и всего, что можно контролировать. Контроль индивидуума, процесса, действия…Как только система осознаёт, что контролировать не получается, она отторгает неконтролируемое. В лучшем случае отторгает. В худшем же случае, система направляет все свои щедро финансируемые и потому чётко отлаженные механизмы на скорейшее аннулирование неконтролируемого явления, а также любого напоминания о нём. Это требует ресурсов. Поэтому любая система уже изначально опасается всего, что выходит за рамки, и всегда борется с этим либо холодной железной рукой, либо уже изрядно заржавевшими, но всё ещё жестокими серпом с молотом, либо свастикой в различных её проявлениях, либо же политически корректными сводами правил, неизбежно формирующими идеологию. В конце концов, любая система состоит из людей, которым тоже приходится делать выбор. Выбор церберов системы чаще всего обусловлен либо ненавистью, либо погоней за собственным слабым и потому жаждущим самоутверждения эго, либо слепой верой (как правило, основанной на невежественности и трусости), либо же деньгами или иной формой наживы. Выбор, сделанный цербером системы, ставит, в свою очередь, находящегося по другую сторону баррикады индивидуума тоже перед выбором. Получается такая нескончаемая цепочка выбранных альтернатив. Хотя для не вписывающихся в рамки системы принцип Свет мой, зеркальце, скажи… остаётся окончательным и незыблемым. Как в «Оставайся стойким и незыблемым!» - девизе одного шотландского клана. Тут уже безо всяких альтернатив. И не важно, к какому клану принадлежишь.

Интересно, что мне часто приходится попадать в те же самые места (или ситуации), где кому-то из моей семьи приходилось делать свой судьбоносный выбор в течение последних ста восьмидесяти лет. Несомненно, условия и обстоятельства были всегда разные, зачастую полностью противоположные окружающим меня обстоятельствам. Плохо это или хорошо, но и мне далеко не всегда приходилось делать выбор. Тем не менее, мне всегда было интересно, почему ситуация привела меня именно сюда. Сюда из всех возможных мест на земле и ситуаций в жизни где-то в мире, где кто-то с моим ДНК проходил через все круги ада или через все спирали счастья, или же должен был принять важное решение за две секунды стоя на жизненном перекрёстке, чтобы потом идти дальше. Не буду отрицать, что каждый раз стоя перед очередным выбором, я всегда узнаю и чую эту параллель, бьющую по моей памяти и интуиции. Вот он, этот чёртов выбор. Опять и снова. Что делать теперь? По какому пути двигаться дальше? Алгоритм всех возможных воображаемых последствий принимает очертания реальности и тянется дальше в будущее, переплетаясь с жизненным опытом там-уже-была-такое-уже-видела. Как и каждый из нас, я всегда, без исключения, знаю, по какой дороге пойти. И, как всегда, правильный путь – самый трудный, иногда просто невыносимо трудный… Мой там-уже-была-такое-уже-видела опыт, помноженный на с увеличивающуюся с каждым годом цифру возраста вычерчивает уже несколько послевыборных алгоритмов и уравнений. Чем дальше по жизни я иду, тем больше могу вычертить таких алгоритмов. Или, по крайней мере, думаю, что могу. Я тогда вспоминаю мою прабабушку Дарью, родившуюся и выросшую в Украине дочь еврея из немецкого Любека. Мы называли её бобе Даша. Любые отмазки (включая наши детские!) она всегда комментировала мягкой улыбкой и словами: 'Mlakhele, a shlekht tentser bleybt aoyf zeyn beytsim', что на её идише означало: Ангелок, плохому танцору и яйца мешают.

'Vos aoyb a tentser iz a froy, bobe Dasha? Froyen hobn keyn gornisht nisht beytsim!' – мне всегда требовались дополнительные данные по не до конца выясненным вопросам, и на моём спорадически приобретённом идише это звучало как А что, если танцор – женщина, бобе Даша? У женщин же ни яиц, ничего нет! Бобе Даша гладила мои белые волосы держа другую руку на своей гитаре с большим голубым бантом и отвечала: "Чтобы иметь бэйцы, не обязательно родиться менч, моя шикса. А вообще ты права: женщине никто, ничего и никогда не мешает. Keyn gornisht nisht "

Да, вот так я и росла. Множество отрицаний в одной фразе поощрялись ввиду лингвистических особенностей разговорного идиша. Ни одного увиливания и ни одной отмазки не принималось ввиду семейных особенностей совсем другого характера. Не удивительно, что все мы, успевшие получить, как я уже сейчас понимаю, привилегию вырасти с мягкими комментариями бобе, всегда добровольно посещали уроки танцев, где бы мы потом не были. Так, на всякий случай.

Вспоминая всё это, я смотрю в зеркало. Я вижу всё больше и больше разветвляющуюся вышивку состоящих из последствий выбора алгоритмов. И как всегда, я, не вижу абсолютно ничего, на что можно возложить вину в случае моего плохого танца. Подправляю помаду. Можно лучше. Подправляю помаду ещё раз. Немножко духов. Вот теперь можно идти дальше, делая один выбор за другим.

Конспирируясь с призраками, или Тампере зовёт

Одно из моих международных назначений привело меня в Украину и продлилось в точности два года и два дня.

Сказать, что всё началось с того момента, когда Швеция направила меня работать в международной миссии в Южной Украине, означало бы так же мало, как если бы я попыталась дать описание вину исходя исключительно из его цвета. Красное. Белое. Розовое. Жёлтое, если ты гурман или с претензией на. Серое, если оторвать задницу от закисания дома и податься в страны Северной Африки. Чёрное, если дать волю воображению, прихлёбывая красное вино в тёмной комнате. И так далее. В сущности, описание по цвету может дать неплохую идею, но только такой концепции вряд ли будет достаточно. И таки-да, начало всему этому было более глобальным и вело свои корни из так называемого Тамперского Соглашения, подписанного уже давно, в ранних семидесятых прошлого (уже!) века, и благородно нацеленного на постепенное создание ЦОБЕ, Центральной Организации по Безопасности в Европе. Атмосфера подписания была более чем официальной. Среди всех этих политически амбициозных мужчин, мужиков, парней, хлопцев и дядек (какая-нибудь случайная особа женского пола была нанята подавать кофе и другие напитки, либо же в качестве переводчицы, но кому, спрашивается, нужно было нечто большее в те далёкие дни) бегал с кипой предварительных текстов коммюнике, соглашений и директив тогда ещё совсем молодой и зелёный Осмо Липпонен, мой будущий ЦОБЕ босс. Уже уставший после утренних хоккейных тренировок, он приходил на работу в МИД Республики Финляндия, где до ночи работал на многодневной Тамперской Конференции, организовывая и анализируя, ставя и решая задачи, возникающие с каждым новым участником. Осмо не скрывал, что не был, мягко говоря, фанатом принципов, на которых был основан один из основных участников Конференции, а именно СССР, но также и