Ихтияндр: Повесть, основанная на реальных событиях

Автор Андрей Мелехов (Терехов)

«Ихтияндр» Андрея М. Мелехова — это повесть о том, «какую страну мы потеряли». Сюжет (основанный на реальных событиях) описывает события одного летнего дня 1985 года в обычной советской в/ч. Армейский маразм читатель видит глазами главного героя — студента, призванного на срочную службу. Узнаваемые персонажи, живые диалоги, комические обстоятельства, в которых разворачивается драматический сюжет (утерян пистолет, что может быть хуже?), легкий стиль — все это держит читателя с первой до последней страницы.

• Язык: Русский
• Издатель: KIS Publishing
• Дата выпуска: 20 нояб. 2017 г.
• ISBN: 9786176841722

Предварительный просмотр книги

(epub)

Глава 1

«Когда долго смотришь в яму с говном,

говно начинает пристально смотреть на тебя»

это сказал не Ницше

Подходило к концу лето 85-го года. Ночи стали прохладными, и постиранная вечером форма уже не успевала высохнуть до утра. Листья на деревьях начали менять цвет  — то ли после страшной июльской жары, то ли от предчувствия скорой осени. Сады южной Украины были полны дозревающих фруктов, поля вокруг Н-ска неустанно бороздили комбайны, а по огромному антенному полю приёмного центра узла связи Н-ской дивизии ПВО весело прыгали нагулявшие вес молодые зайцы. В ту пору мне было двадцать лет. За два десятилетия жизни я успел сделать совсем немного: окончить школу, выучить английский, поступить в Киевский университет, лишиться девственности, загудеть в армию и дослужиться до сержанта. За неожиданно объявленный массовый призыв студентов кляли не Брежнева с Черненко и Политбюро, а Гитлера и Вермахт. Мол, фашисты выбили целое поколение советской молодёжи, и даже спустя сорок лет после завершения войны Родине не хватало «штыков» для окучивания генеральских яблонь, укладки рельсов в Сибири и оказания интернациональной помощи братскому афганскому народу. В отличие от многих, я не пытался «косить». Возможно, именно за этот честный и дурной славянский фатализм меня и пожалела судьба. Я попал не в спецназ  — как первоначально планировал военкомат  — а в войска связи противовоздушной обороны. Конечно, служба в Украине тоже оказалась несладкой. Большинству солдат и сержантов приходилось по шестнадцать часов в сутки дежурить в плохо вентилируемом противоатомном бункере. С другой стороны, в отличие от менее удачливых ровесников домой я рассчитывал вернуться не в «цинковой шинели», а живым и невредимым. Состояться это знаменательное событие должно было через два-три месяца  — в октябре или ноябре. Страна дружно боролась с пьянством и алкоголизмом, девушки носили юбочки «колоколом», в магазинах начали продавать американские джинсы, а душу переполняли радость бытия и предвкушение счастья. В свободное от службы время я с удовольствием штудировал присланные матерью фолианты. В университет хотелось вернуться не позабывшим всё на свете дураком, а отличником и любимцем преподавателей. Правда, половину учебника испанского, неосторожно оставленного в спортгородке, сжевал худой как смерть телёнок — посильный вклад приёмного центра в выполнение горбачёвской Продовольственной программы.

В свой последний караул на гарнизонных складах я заступил с лёгкой душой: подумаешь, отбыть сутки разводящим! Не смущал даже тот факт, что тяжёлый во многих отношениях наряд пришёлся на пятницу и субботу — предстоявшая вскоре демобилизация позволяла пережить и не такое. Меня давно не пугали отстутствие сна, инспекции вышестоящего начальства и вполне реальная возможность загудеть на гауптвахту по прихоти какого-нибудь особенно вредного проверяющего. В конце концов, я был сержантом-дембелем, замкомвзвода, отличником боевой и политической подготовки, а Устав караульной службы помнил лучше, чем тот, кто его написал. Развод возле штаба Н-ского гарнизона прошёл без особых приключений. Большая часть состава караула приходилась на опытных солдат второго года службы, и вопросы помощника дежурного по караулам не застали нас врасплох. В завершение развода дембеля тряхнули стариной и с удовольствием прошлись торжественным маршем под оркестр, печатая шаг так, что дежурный по караулам — рано поседевший майор-лётчик — одобрительно крякнул и едва заметно улыбнулся в «чапаевские» усы. Среди набившихся в ГАЗ-66 отглаженных и тщательно выбритых молодых людей не было кавказских горцев, выходцев из Средней Азии и люмпенов-алкоголиков. Никто из нас не торопился стать председателем общества трезвости, но все, тем не менее, прекрасно понимали, когда пить можно, а когда не стоит.

Некоторое беспокойство вызывал лишь начальник караула — лейтенант Северин, призванный в армию по окончании одного из вузов Н-ска. Роберт Валерьевич был старше нас всего на год-два и относился к той разновидности советских интеллигентов, из представителей которой настоящих военных не способны сделать ни служба, ни война, ни уж тем более военная кафедра. Не было у него ни «командного» голоса, ни способности внушать уважение подчинённым, ни таланта вовремя и смачно матюкнуться. Каждый день службы для него и его товарища по несчастью — такого же маменькиного сынка лейтенанта Шемеко — начинался и заканчивался в беседочке возле спортплощадки, где командир приёмного центра майор Зубров безуспешно пытался вбить в головы «шпаков» тонкости военной психологии. Заодно опытный казнокрад и неисправимый поклонник Бахуса пробовал научить их главной армейской заповеди: «Не про...би!»

Зато у лейтенантов имелись красавицы-жёны — томная блондинка Алёна Северин и жгучая брюнетка Люда Шемеко. Каждое их появление в мужском заповеднике части становилось событием. Из-за некомплекта дежурных смен нас почти не выпускали в увольнение, а потому личный состав части был вынужден довольствоваться ночными поллюциями, эпизодическими «перепихонами» в посадке с колхозницами из близлежащего села и своими собственными мозолистыми кулаками. Солдаты центра теряли головы от одного вида грудастых, длинноногих и недоступных студенток местного университета, время от времени приходивших «навестить» своих придурков-мужей. Как и всякий здоровый гетеросексуал, Зубров