Стук колотушки. Монолог.

Автор Леонид Зорин

Леонид Генрихович Зорин and #40;3 ноября 1924 — 31 марта 2020 and #41; — советский русский писатель, поэт, переводчик, драматург и сценарист.

Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и около полусотни пьес, в том числе “Покровских ворот”, а также романов “Старая рукопись”, “Странник”, “Злоба дня”, мемуарных книг “Авансцена” и “Зеленые тетради”.

Леонид Генрихович Зорин — был постоянным автором журнала “Знамя”. «Стук колотушки» продолжает цикл монологов опубликованных ранее.

• Язык: Русский
• Издатель: Aegitas
• Дата выпуска: 8 июн. 2020 г.
• ISBN: 9780369402547

Предварительный просмотр книги

Леонид Зорин

Стук колотушки

Монолог

---

encoding and publishing house

УДК 821.161.1

ББК 84(2=411.2)6

З 86

Зорин, Леонид Генрихович

З 86 Стук колотушки. Монолог. – М.: Aegitas, 2020. – 41 с.

Леонид Генрихович Зорин (3 ноября 1924 — 31 марта 2020) — советский русский писатель, поэт, переводчик, драматург и сценарист.

Леонид Генрихович Зорин — был постоянным автором журнала Знамя. «Стук колотушки» продолжает цикл монологов опубликованных ранее.

© Зорин Г.А., 2020

© Издательство «Aegitas», 2020

eISBN 978-0-3694-0254-7

Все права защищены. Охраняется законом РФ об авторском праве. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Все сцеплено — сплелось, смешалось —

Не различу, не разомкну

Свою последнюю усталость

И первую свою весну.

Беспечное очарованье

Смешной мальчишеской мечты

И леденящее дыханье

Тобой осознанной тщеты.

Я рано услышал, что Бог меня любит. И должен сознаться: у тех, кто так думал, были для этого основания. Все начиналось и шумно, и жарко, с какой-то даже южной чрезмерностью.

Впрочем, та первая волна схлынула достаточно быстро, за нею пришел сезон отлива. Теперь уже чаще мне доставалось. Похваливали, напротив, скупо, однажды одобрили лаконизм.

Один проницательный человек, чьим мнением я дорожил в особенности, даже назвал меня «минималистом» — помнится, это определение по-настоящему мне польстило.

Я в самом деле долгие годы выращивал в себе это свойство. Первоначально мое перо было размашисто и неуемно. Я долгие годы его обуздывал.

«Хотел бы в единое слово…» Да где ж его взять? Единое слово увертливо, его не ухватишь. За письменным столом возникала всегда докучавшая мне боязнь — не утопить бы в словесном потоке главное чувство и главную мысль.

Порою я даже себе позволял мысленно упрекнуть исполинов, оставивших нам библиотеки. Я знал — чтоб написать свои книги, они себя доблестно обрекли на аскетическую жизнь, и все-таки порою ворчал: у автора должно быть к тому же и аскетическое перо.

Впоследствии мне пришлось убедиться: чтобы писать с достойной сдержанностью, необходимо сдержанно жить.

Надо сознаться, что путь к этой истине занял у меня долгие годы.

Как всякий южанин, я был наделен чрезмерной пылкостью и при этом весьма тяготился взрывчатым нравом. Покойный отец и мягко, и точно мне подсказал, где расположено мое уязвимое местечко. Он делал это с немалым терпением, долбил, как дятел, все в ту же точку.

Однажды я ненароком подслушал, как моя мать его укоряла.

Она сердилась:

— Что ты с ним сделал? Был шумный, жаркий, живой человечек. Ты превращаешь его в ледышку. Зачем перекраивать натуру, доставшуюся ему от рожденья? Как в старину говорили — от Бога. Он на глазах моих — можешь порадоваться — становится не тем, кто он есть. Порой я его уже не узнаю. Ты что же, действительно хочешь, чтоб он жил не своей, а чужою жизнью?

Отец помедлил, потом сказал:

— Я думаю прежде всего не о том, как ему жить, а как уцелеть. Это важнее и актуальней.

* * *

Все чаще я себя