Под тенью Мордора

Автор Michael R. Davidson и Kseniya Kirillova

Впервые бывший офицер ЦРУ и российский диссидент объединили усилия, создав захватывающую историю убийств и интриг, раскрывающую подлинную суть современных российских элит. Российский журналист жестоко убит с целью предотвращения раскрытия одной из темных кремлевских тайн. Его сын проводит расследование этой смерти, чтобы в итоге самому стать мишенью безжалостных убийц. Украинский разведчик пытается защитить родной город, а молодой женщине, всем сердцем преданной российским властям, придется столкнуться с собственными демонами. Все эти нити сплетены в захватывающую историю, в которой без труда можно заметить параллели с реальными фактами. Вслед за героями читатель отправляется из Москвы в Киев и в конечном итоге – в Вашингтон, где российская разведка планирует чудовищное преступление…

• Язык: Русский
• Издатель: Michael R. Davidson
• Дата выпуска: 23 апр. 2020 г.
• ISBN: 9781393290766

Michael R. Davidson

Michael R. Davidson was raised in the Mid-West. Heeding President Kennedy’s call for more young Americans to learn Russian he studied the language, and military service took him to the White House where he served as translator for the Moscow-Washington “Hotline.” His language abilities attracted the attention of the Central Intelligence Agency, and following his military service Mr. Davidson spent the next 28 years as a Clandestine Services officer. Seventeen of those years were spent abroad in a variety of sensitive posts working against the Soviet Union and the Warsaw Pact.  In the private sector he worked as a business owner and security and economic development consultant before devoting full time to his writing.

Предварительный просмотр книги

При написании этого романа авторы частично опирались на реальные события, подробно описанные в прессе и литературе.

Тем не менее, важно подчеркнуть, что это – художественное произведение, а потому описываемые ситуации и персонажи являются вымышленными.

Майкл Р. Дэвидсон – бывший сотрудник Центрального разведывательного управления США, и потому, в соответствии с законом, обязан указать следующее:

«Все утверждения, затрагивающие действия, мнения или аналитику, являются авторскими и не отражают официальную позицию и взгляды ЦРУ или любого другого правительственного учреждения США. Ничто в этой книге не должно трактоваться как заявления или оценки, связанные с правительством Соединенных Штатов, или как подтверждение Агентством взглядов автора. Этот материал был предварительно рассмотрен ЦРУ для предотвращения раскрытия секретной информации».

Эта книга посвящена отважным российским диссидентам, которые ежедневно сталкиваются с преследованиями, тюремным заключением и даже смертью. Их битва – это битва за свободу, факел которой они поднимают ради всех нас.

Предисловие

Книга «Под тенью Мордора» (In the shadow of Mordor) была написана в 2016 году совместно со мной американским писателем, автором множества шпионских романов Майклом Дэвидсоном, почти 30 лет проработавшем в Секретной службе ЦРУ. Сюжет романа вымышлен, однако в нем угадываются параллели с подлинными современными событиями. Это и убийства российских журналистов, и взрывы домов в Москве в 1999 году, и русско-украинская война. Также в романе показаны прокремлевские организации в стиле «Молодой гвардии» и «Наших» (ныне их место заняли «НОДовцы» и прочие полуфашистские объединения), преследования диссидентов в современной России, реалии жизни оккупированного Донбасса и работа украинского разведчика в условиях оккупации.

Конечно, «Под сенью Мордора» – это американский взгляд на российско-украинские события, рассчитанный на американского читателя, со свойственными жанру шпионского романа преувеличениями и утрированиями. Однако именно этот роман стал первой художественной книгой в США, отражающей «русскую трагедию» нашего времени: бессмысленную войну с ближайшим соседом и доходящую до прямого противостояния вражду внутри российского общества, спровоцированную агрессивной политикой властей.

На образ некоторых персонажей авторов вдохновили реальные люди. Так, главный герой романа Влад Илларионов назван в честь Влада Колесникова – героического подростка, выступившего против аннексии Крыма. Не выдержав травли со стороны своего ближайшего окружения и измывательств возрождающейся карательной психиатрии над его лучшим другом, Влад покончил собой в декабре 2015 года. Главная героиня книги, Ольга – вымышленный персонаж, хотя читатель может проследить отдельные параллели ее образа с фильмом Олега Кашина об организации «Наши» «Поцелуй Путина».

На образ украинского разведчика Михайло Коржа авторов тоже вдохновил вполне реальный человек – украинский разведчик-любитель Максим Ярош. Будучи членом добровольческого батальона, никогда в жизни не проходившим профессиональную разведподготовку, выпускник детского дома Максим сумел внедриться к донбасским боевикам, и так и не был раскрыт ими. «Раскрытие» Максима стало его личным выбором, когда он решился свидетельствовать в суде против российского агента, некой «Терезы», участвовавшей в пытках пленных украинских солдат. Именно поэтому этот прототип стало возможным использовать в романе.

После того, как работа над книгой была закончена, при странных обстоятельствах погиб Александр Щетинин – российский журналист, безоговорочно поддержавший Украину как жертву агрессии со стороны его родины. Почти двумя годами позже другой российский журналист, екатеринбуржец Максим Бородин, первый написавший про действия ЧВК «Вагнера» в Сирии, погиб при еще более странных обстоятельствах, якобы выпав из окна. Таким образом, гибель журналистов, посмевших писать правду о преступлениях российских властей и их ближайшего окружения – это не только художественный прием, но и печальная реальность наших дней, которая так и не изменилась с момента первого издания романа.

Со своей стороны, я очень рада, что мне довелось принять участие в написании книги и помочь с некоторыми сюжетными линиями, имеющими отношение к России и Украине, а также выполнить перевод этой книги. 

Ксения Кириллова

Под тенью Мордора

Майкл Дэвидсон и Ксения Кириллова

© 2020

Она почувствовала, как доска деревянного пола старого касалась ее щеки, когда она медленно, болезненно очнулась. Ее конечности онемели от холода, и она внезапно вспомнила снег – настолько непроходимый, что даже старый грузовик едва сумел подняться по узкой дороге, уходящей вверх, туда, где она сейчас находилась.

Двое ее похитителей громко разговаривали в соседней комнате и, похоже, были изрядно пьяны. Они говорили по-русски, хотя и с заметным кавказским акцентом. Их громогласный хохот напоминал рычание, похожее на волчье, и ее сердце бешено забилось. Слово «девочка» прозвучало особенно внятно.

Ее запястья и лодыжки были связаны. Странно, что она не заметила этого раньше, –возможно, от шока из-за того, где она очнулась, и из-за хриплых голосов мужчин – тех самых, что ранее выволокли ее из квартиры. А еще здесь был ужасный холод. Она почти закоченела, лежа на холодном полу.

Путь, окончившийся в результате здесь, был действительно длинным: как по времени и расстоянию, так и с точки зрения опыта. У нее мелькнула мысль, что, возможно, дорога в это место началась для нее в тот далекий день в Москве, когда они ворвались в офис Головиной...

Глава 1

Август 2014 года, Москва , Россия

Собачий лай вырвался из темноты прямо перед ней. Ольга отпрянула к стене, беспомощно оглядываясь назад, в ярко освещенный зал, откуда сейчас доносились громкие голоса. Ребятам было явно не до нее: Вовчик громко скандалил с хозяевами помещения, а Паша, ловко управляясь с видеокамерой, устроил американцу настоящий допрос. Тот пытался держаться достойно, отвечая на банальные, озвученные на скверном Пашином английском вопросы, и произнося в ответ такие же банальности. Задача Вовчика и Кости была сложнее – попытаться урезонить истеричную старуху-правозащитницу и ее гораздо более молодого помощника, которые явно были не рады их неожиданному вторжению. Ольга не сомневалась, что бывалый Вовчик сумеет справиться со старой стервой – а вот насчет помощника она не была так уверена, а значит, времени у нее оставалось не так уж и много. И тут собака, как назло!

Ольга отступила в полумрак коридора, ища взглядом какой-нибудь предмет, с помощью которого можно будет отогнать мохнатого сторожа, когда из черного прямоугольника открытой двери кабинета выпрыгнула грязная, всклокоченная болонка размером с кошку. Собака подняла на Олю свои выкаченные, наполовину спрятанные под шерстью глаза, посмотрела ей в лицо с той смесью глупости и хамства во взгляде, которая обычно бывает у болонок, и без предупреждения начала заливисто лаять, явно побаиваясь сойти с места. Ольга облегченно выдохнула.

– Пошел вон! – злобно шикнула она на пса, и проскользнула в кабинет. Через секунду Ольга нащупала выключатель, и яркий свет выхватил узкое пространство кабинета, больше напоминающее склад. Всю комнату заполняли стеллажи: ровные ряды полок, на которых топорщились папки с документами. Старые, потрепанные от времени, они десятилетиями хранили чьи-то имена, черно-белые фотографии и скупые выдержки из чужих судеб, загнанные в казенные, лаконичные формулировки.

Ольга выхватила наугад один из файлов и нетерпеливо принялась развязывать тесемки, но ссохшийся картон сам податливо разломился под ее пальцами, открыв папку, доверху забитую ксерокопиями судебных решений и пожелтевшими газетными вырезками. «1937 года октября 27 дня... Красноармейцы Викулов и Григорьев за период своего нахождения в воинской части проводили среди красноармейцев контрреволюционную клеветническую агитацию, направленную против политики партии и правительства по вопросу материально-бытовых условий рабочих. Делали попытку дискредитировать Сталинскую Конституцию, органы следствия и РККА. Кроме того, Викулов высказывался в защиту врагов народа, ранее работавших на станции Красноярск», – бросилось ей в глаза на одной из копий. Не то!

Она схватила газетную вырезку, запоздало сообразив, что уже по состоянию бумаги было видно – газета тоже относилась к далекому прошлому. «Верховный суд СССР вынес свой справедливый приговор банде тягчайших преступников, изменников родины. Приговор советского суда служит грозным предостережением всем тем, кто точит меч против могучей социалистической родины. Врагам советского народа, врагам социализма нет и не будет пощады. Пусть это раз и навсегда запомнят капиталистические варвары. Несокрушимой стеной мы сплочены вокруг товарища Сталина и его верных соратников», – прочитала она. Опять старье!

Понимая, что она только что потратила в пустую несколько минут драгоценного времени, Ольга выхватила из сумочки фотоаппарат и принялась быстро щелкать ряды полок, один за другим, надеясь, что в зоркий объектив попадется что-то такое, что в спешке и возбуждении не заметила она сама. Продвигаясь вглубь кабинета, девушка увидела вполне современный письменный стол – с новеньким компьютером, принтером и лежащими здесь же, еще пахнущими типографской краской распечатками. С азартом охотника, после долгих поисков заметившего вожделенную добычу, Ольга бросилась к столу, впилась глазами в листы и почувствовала, как предательски сильно, слишком быстро, взахлеб, заколотилось ее сердце. Отчет в американский фонд за текущий квартал! Самый настоящий! Он лежал в пустом кабинете прямо перед ее глазами, и нахально бил в глаза черными рядами букв на слепяще белой бумаге. Какая удача!

Собачий лай за дверью стал каким-то истошным, окончательно заглушив и крики старухи, и тем более ответы американца. Ольга раздосадовано смотрела то на отчет, то на открытую дверь кабинета, чувствуя, как ей не хватает сейчас Паши с его неизменной видеокамерой. Ну, где же он пропадает? И дался ему этот американец!

– Паша! – не выдержав, в отчаянии крикнула Ольга, стараясь перекричать собачий лай. Неожиданно болонка затихла, а в дверном проеме вместо ее друга появилась хозяйка помещения. Она действительно была уже стара: высокая, худая, миниатюрная фигурка, морщинистое лицо, и при этом – аристократическая осанка, высокий голос в сочетании с любовью к старым пафосным фразам и чопорной манерой держаться, что, по мнению Оли, выглядело просто смешно. Если добавить к этому старомодные и пышные платья с нелепыми шляпками, которые предпочитала эта женщина, ее образ получался и вовсе комичным – вылитая старуха Шапокляк из старого мультфильма!

Ольга смутно помнила, что еще в школе слышала о внучке потомственных дворян Марии Федоровне Головиной, чьи родители погибли в лагерях, а она сама, воспитанная двоюродной теткой, была арестована двадцатилетней студенткой «за антисоветскую пропаганду и агитацию» в далеком 68-м году. Юная Маша провела в лагере десять лет, и вышла на свободу в разгар застоя: опозоренная, не по годам состарившаяся, растерянная от обретения ставшей уже непривычной свободы и совершенно никому не нужная.

Еще десять лет она проработала дворником, живя в маленькой каморке на этой же улице, в Малом Каретном переулке – самом сердце старой Москвы, недалеко от сада «Эрмитаж»; а в начале перестройки посвятила всю свою жизнь сбору информации о жертвах репрессий, добиваясь их реабилитации. Свой старый дворницкий подвал она переоборудовала сначала под библиотеку жертв политрепрессий, а потом, получив первые иностранные гранты – под историко-просветительское общество с невнятным правозащитным уклоном. При этом Мария Федоровна, казалось, так и осталась чудаковатой и не приспособленной к жизни, словно вышла из заключения только вчера.

Ольгу не волновала драматичная история Головиной, и даже не коробила ее зацикленность на сталинских репрессиях. Девушка не могла смириться с другим: с тем, что эта расфуфыренная старая курица постоянно проводила параллели между советским тоталитаризмом и жизнью сегодняшней России, и, что еще хуже, сравнивала горячо любимого Ольгой президента со Сталиным! Оля не испытывала особого негатива и к Сталину тоже, но вопрос о нем оставался дискуссионным, а вот оскорблять подлинного лидера нации, который на ее глазах превращал разоренную и обедневшую за ельцинское десятилетие страну в сильную и процветающую державу, Ольга не позволила бы никому.

Головина же никак не могла уняться, и, пользуясь неразборчивостью вузов, ходила с лекциями по университетам и институтам, вбивая свои ядовитые речи в неокрепшие головы молодежи. И уж совсем недопустимо было то, что делала она это за американские деньги! Ольга была уверена, что настрадавшаяся в молодости, обиженная на весь мир старуха искренне ненавидит Россию, и желает лишь одного – разрушить свою страну так же безжалостно и до основания, как она и ей подобные уничтожали раньше Советский Союз. Поэтому, когда шеф сообщил ей, что, по его сведениям, сегодня должна состояться встреча Головиной и ее заместителя с куратором из американского посольства, и он планирует организовать по этому поводу небольшую провокационную акцию, Ольга с радостью вызвалась поучаствовать.

И вот теперь Головина стояла прямо напротив нее, а затем, увидев в руках у девушки распечатку своего отчета, шагнула вперед и визгливо крикнула:

– Положи немедленно! Убирайтесь отсюда! Все убирайтесь!

Оле стало весело и в то же время немного страшно: мало ли, чего ждать от сумасшедшей старухи? «Ну где же Паша?», – в отчаянии думала она. – «Такой сюжет пропадает!».

– Давайте посмотрим, сколько денег у вас было потрачено на антироссийскую деятельность в прошлом месяце, – бойко начала Оля, перелистывая страницу. – Так, показ фильма о политзаключенном Сергее Литвиновом в кинотеатре «Колизей»... однако! Семьсот долларов! Это что, аренда зала столько стоила, или Литвинов меньше не берет?

– А с каких это пор Литвинов у нас стал политзаключенным? – раздался насмешливый мужской голос сзади. Ольга облегченно выдохнула. Наконец-то! Паша!

Павел протиснулся в кабинет, бесцеремонно оттолкнув старуху, и продолжал, направив камеру прямо в лицо Головиной:

– А как вы объясните хищение Литвиновым десяти миллиардов долларов во время его работы в нефтяной компании, которое уже было подтверждено приговором суда? А его речи о необходимости революции в России? Вы считаете, террориста, призывающего свергать законно избранную власть насильственным методом, можно назвать политзаключенным? Или вас так научил говорить мистер Уильямс, который в соседней комнате сидит?

Паша делал свое дело профессионально, как всегда. Старуха покраснела, замолчала, как будто поперхнулась словами, уставилась на него, и заговорила вдруг с неожиданным надрывом, едва сдерживала слезы:

– Да вы посмотрите на себя! Что же вы делаете, а? Вы ведь дети, совсем еще дети! Вам потом самим стыдно будет за то, что вы здесь творите! Вы думаете, что нахватались штампов из телевизора, и теперь можете вот так безнаказанно врываться на чужие встречи и унижать людей? Что вы в жизни заработали, чем пожертвовали, что выстрадали? Вы же и мизинца не стоите тех людей, над которыми издеваетесь!

Ольга растерялась на миг, ощутив что-то, напоминающее то ли жалость, то ли стыд. Однако на Пашу истеричные нотки в голосе правозащитницы не подействовали, и он с неумолимой решительностью шагнул к Оле, взял из ее рук отчет, деловито разложил его на столе и начал снимать, отпуская попутно скабрезные комментарии. Взвизгнув, Головина бросилась к нему, надеясь вырвать распечатку. Паша, смеясь, отталкивал ее, а затем вновь поворачивался к столу и продолжал съемку. Старуха отлетала к стеллажам, а потом подбегала опять, и беспомощно сновала вокруг его широкой спины, пытаясь добраться до отчета.

– Паша... – попыталась урезонить его смущенная этим зрелищем Оля.

– Вот это лучше всего! – продолжал разглагольствовать Павел, читая выдержки из отдельных листов. – Организация тренинга для наблюдателей на выборах. На выборах! И причем тут репрессии, скажите мне? Итак, теперь мы все можем убедиться, как так называемые правозащитники пытаются участвовать в политической жизни России на иностранные деньги.

– Это не то! – тонким, визгливым голосом оправдывалась Головина, смешно скача вокруг Паши. – Мы не участвуем в выборах! Наблюдатели лишь отслеживают честность процедуры.

– Так катитесь к черту вместе со своим Уильямсом в Америку и отслеживайте там! – злобно начал Паша, когда из коридора раздался голос Вовчика:

– Ребята, валим отсюда! Эти уроды поняли наконец, что полиция к ним не приедет, и вызвали подкрепление из своих же предателей. Теперь их тут будет целая свора. Паша, Оля, на выход!

Павел замер на секунду, оценивая обстановку, а затем его взгляд упал на забившуюся под высокий стеллаж и тихо скулящую оттуда болонку.

– Так не доставайся же ты никому! – с пафосом произнес он и изящным движением бросил собаке отчет. Глупая псина тявкнула и принялась рвать зубами измятые Пашей листы под звуки причитаний Головиной.

– Ты чего? – Паша пристально взглянул на Ольгу, все еще не пришедшую в себя от растерянности, и глупо смотрящую теперь на несчастную старуху. Оля перевела глаза на него и заметила в Пашином прищуре отблеск подозрительности. Она встрепенулась. Сама мысль о возможном недоверии от своих, от друзей и соратников, равно как подозрения в сочувствии к врагам, были для нее недопустимы. Нет, она не позволит себе поставить под удар их дружбу из-за этой продажной карги!

– Ведьма старая! – залихватски крикнула Оля и бросилась вслед за Пашей к выходу. На бегу она запнулась о болонку и машинально ухватилась рукой за металлическую балку стеллажа. Хрупкая конструкция покачнулась, но Ольге было сейчас не до того. Оттолкнувшись от шаткой опоры, она метнулась за другом в дверной проем и обернулась уже на пороге. Целый ряд бесконечных, уходящих под потолок полок с делами репрессированных и старыми газетными вырезками стал медленно крениться вперед, а потом вдруг резко пошел вниз и упал, подминая под собой другие стеллажи.

Дряхлые картонные папки хлынули на пол, поднимая тучи пыли, и из них посыпались черно-белые фотографии и копии расстрельных приговоров. Головина взвыла, опускаясь на колени, но Ольга уже не видела, что старуха делала дальше. Она неслась по коридору, мимо освещенного холла, в котором проходила встреча правозащитников с иностранцем, добежала до лестницы, и выскочила наконец из темного подвального помещения на улицу – в объятия старой Москвы, озаренной ярким солнечным светом.

Глава 2

– Я посмотрел отснятый материал, – Глеб Солнцев сделал многозначительную паузу, окидывая взглядом собравшуюся вокруг стола небольшую группу молодежи. Ольга затаила дыхание, ожидая его оценки. Она знала этого человека уже целых три года – и до сих пор реагировала на каждое его слово и жест, как доверчивая школьница, больше всего на свете ожидая его одобрения.

– Это было великолепно, – продолжил, наконец, Солнцев. – Вы знаете, я редко вас хвалю, но в этот раз вы потрудились превосходно. Особенно с отчетом в Госдеп хорошо получилось. Послезавтра этот сюжет должен выйти на НТВ – пусть у старой гадюки земля под ногами горит!

Ребята рассмеялись, и Ольга смеялась вместе с ними. Она не разделяла злорадства шефа над Головиной – ей просто было хорошо от самого осознания, что она сидит теперь здесь, среди своих, самых близких ей людей, ее товарищей и единомышленников, и почти физически ощущает их тепло, единую на всех радость от успешной операции и счастье от возможности быть самой собой, раскрепоститься до конца, распахнуть душу и с легкостью отдаться сладкому чувству гордости за себя и за друзей.

Офис кремлевской молодежной организации «Свои», в отличие от подвала в Малом Каретном переулке, был просторен и светел. Летнее солнце приветливо льнуло к окну и освещало белую ровную стену, на которой под яркими полосами российского флага красовался портрет президента – до боли знакомое лицо с его неизменным чекистским прищуром – снисходительной иронией вечного победителя. Ольга видела его лично примерно на том же расстоянии, на котором сейчас сидела от портрета. Он приезжал год назад в их молодежный лагерь, и так просто сидел на раскладном стуле рядом с ее палаткой, чуть затуманенный дымкой от костра, и проникновенно говорил о Родине и о тех огромных перспективах, которые открываются перед ними – лучшими представителями российской молодежи.

Ольга знала, что он не лгал – она сама чувствовала, как перед ней распахиваются все новые горизонты, бескрайние возможности для творчества и успеха. Она вновь и вновь с радостью вспоминала тот момент, когда три года назад, будучи еще студенткой последнего курса вуза, неохотно согласилась прийти по просьбе однокурсника на первое в ее жизни собрание «Своих». С интересом и легким волнением она оглядывала тогда огромный зал, наполненный молодежью разных возрастов: от совсем еще школьников до почти взрослых, уже семейных людей, и даже не подозревала в тот миг, что совсем скоро они станут ей действительно «своими» – самыми близкими на свете.

Именно тогда, с самой первой встречи в ее жизнь окончательно и бесповоротно вошел Глеб Солнцев – создатель и руководитель этой организации. Он был еще сравнительно молод – ему не было и пятидесяти, решителен порой до резкости, обаятелен, смел и, по мнению Ольги, удивительно красив. Тем членам движения, с которыми Глеб общался достаточно тесно, он позволял называть себя на «ты», держался исключительно просто, как старший товарищ, но при этом во всей его фигуре, в речи, в манере держаться и даже во взгляде сквозил такой несомненный и глубокий авторитет, что никому и в голову не могло прийти его ослушаться.

Ребята любовались им, ловя каждое его слово и стремясь выполнить каждый его приказ. Глеб был явно увлечен своим делом, он умел организовывать и вдохновлять, он, как магнитом, притягивал юные сердца, покоряя их силой своего характера и потрясающей целеустремленностью. Как руководитель, он бывал порой грубоват, бестактен и слишком напорист, но знал, что его подопечные с легкостью все ему простят, потому что слишком хорошо понимают, насколько он на самом деле заботится о своих ребятах и как их бережет. Ольгу всегда поражало, как в одном человеке может сочетаться горячность настоящего бойца и холодный расчет опытного политика, простота и резкость – и вместе с тем тонкая, змеиная хитрость, эмоциональность и хладнокровие, пацанская бесшабашность и отеческая мудрость.

Он был доступен для всех – и в то же время непостижим, и каждый личный разговор с ним оставлял в сердце Ольги смесь затаенного счастья и тщетных догадок о том, что Глеб думал на самом деле, отвечая на ее наивные вопросы и выслушивая ее предложения. Она понимала, что все еще слишком далека от него, и может пока что лишь слегка прикоснуться к тому удивительному миру, в котором проходила его жизнь. Не сразу она узнала о том, что раньше Глеб работал в ФСБ, а потом отличился на какой-то очень важной и секретной операции, и был приглашен в президентскую администрацию, где и занялся молодежной политикой.

Ольга привыкла к тому, что у ее блестящего и деятельного начальника остается очень мало времени для общения с ней. Вокруг него всегда были люди – начиная от новобранцев движения, с которыми Солнцев всегда разговаривал подолгу и наедине, и заканчивая чиновниками и даже президентом. Она училась не ревновать его к толпам поклонниц и наивным юнцам, стремящимся брать с него пример, и была счастлива лишь тем, что имела возможность скользить по краю его чрезмерно насыщенной жизни и разделять с ним радость общей борьбы.

Часто они общались на ходу, во время шумных собраний, в узких проходах переполненных залов, или в отрывистых телефонных разговорах – до тех пор, пока Глеб не включил ее в число самых доверенных лиц, которым поручал порой довольно деликатные задания, вроде срыва встречи Головиной с ее приятелем из американского посольства. Такие операции Солнцев обсуждал с ними отдельно, без свидетелей, и Ольга наслаждалась редкой возможностью посидеть с ним без суеты, в узком кругу, и ловить каждую его фразу, чтобы потом вспоминать и цитировать ее, словно важнейший в жизни завет. В такой неформальной обстановке она могла позволить себе расслабиться и тоже вести себя неформально, практически на равных с начальником.

– А я в кадр не попала, – с наигранной обидой вставила она в ответ на похвалу шефа. – Хотя это я нашла отчет! И зачитывать его тоже я начала. Просто Паша поздно подошел. Я уже испугалась, что эта чокнутая старуха меня убьет на месте!

– Ты все правильно сделала, – сухо ответил Глеб. – То, что на видео не попала – не расстраивайся. Может, и к лучшему. Твое очаровательное личико может нам пригодиться для более мирных презентаций. Паша, на будущее – никто из вас не должен позволять другому оставаться одному, да еще и надолго. Увидел, что Оля работает одна – сразу же обеспечь поддержку. Вы же команда! Здесь нет места одиночкам. Только слаженно, только вместе – в этом наша сила! Ольга, идея перевернуть старухе шкафы – выше всяких похвал. Отличный экспромт!

Оля хотела было возразить, что опрокинула стеллажи случайно, но похвала шефа была так ей приятна, что она сдержалась. В эту минуту она почти поверила, что сделала это нарочно, и лишь снисходительно улыбнулась в ответ, стараясь не выдать своей радости.

Если бы еще пару лет назад кто-то сказал, что она, Ольга Полянская, отличница и типичная пай-девочка, будет радоваться тому, что разгромила офис пережившей репрессии пожилой женщины, она никогда бы в такое не поверила. Однако за время, проведенное в организации, Оля четко уяснила, что на свете бывают ситуации тяжелого, но необходимого выбора из двух зол, и выбирать в таких случаях стоит только меньшее зло. В конце концов, после их визита Головину не расстреляют, не посадят и даже не оштрафуют. Ольга и ее друзья всего лишь обнажили правду – совершенно реальный факт встречи правозащитницы с американцем, и самый настоящий, не придуманный отчет, а значит, они все сделали правильно. Головина сознательно пошла на предательство Родины, а потому ее страдания и последующий позор станет лишь заслуженной платой за ее поступки!

– Вы только представьте, что будет, если в стране начнется революция! – любил повторять в таких случаях Глеб. – Это из-за таких, как Головина, может рухнуть, все, что мы видим вокруг: тепло, свет, дети, играющие во дворах, карусели в парках, мир, покой и счастье сотен тысяч людей. Вы видели, во что превратилась жизнь ливийцев или сирийцев? Разруха, разбомбленные города, хаос, своры мародеров на улицах, нищета, разрушение и смерть. Люди не думают об этом, потому что не представляют, насколько реален такой сценарий – если только предателям, подобным Головиной, удастся пробиться к власти или хотя бы поднять наивных, зомбированных либералов на революцию. Вы сами убедились вчера, что она и ей подобные получают деньги от наших главных врагов – деньги, которые такие, как Уильямс, платят им за то, чтобы разрушить нашу с вами жизнь!

Он замолкал и серьезно смотрел в лица каждого из