Обыватели Михаила Малиновского. Мир по дороге! Рассказы

Автор Игорь Малиновский

Мало создано произведений писателем Малиновским по одной глубинной причине - его творчество не укладывалось в рамки каких-либо идеологических или тематических установок. Всем его работам присущи искренность авторской позиции и недоуменный вопрос - что происходит с нами, кто мы и почему так неладно живем... В судьбах его персонажей, простых людей, отражается практически все время существования советской власти, от послереволюционного до перестроечного. Художественно описывая судьбы, заглядывая проникновенно в глаза своим многочисленным героям, он заглянул в душу русского народа. Не случайно многие его произведения написаны в стиле исповедальной прозы. И не случайно с середины 90-х годов и до конца жизни у него уже не было написано новых художественных произведений, только публицистика и молитвы. "... дух перестройки живет в конкретных делах, и конкретные личности подавляют его. Упаси боже позволить им вознестись на прежние высоты - вся страна превратится в Соловки и Колыму, а народ обретет строгую дисциплину" - это его слова от 04 мая 1990 года. Сбылось ли это в 2000 году, сбывается ли в настоящее время в 2020 году, или это все еще ждет нас впереди? Судьба народа - как судьба человека - мало от него самого зависит... А Михаил Малиновский в конце своей жизни молился - "Я только об одном Бога и прошу, чтобы до края на своих ногах дотопать, никому в тягость не быть." Он ушел в 2010 году, "никому не в тягость", и считая, что выполнил все ему предначертанное.

• Язык: Русский
• Издатель: Игорь Малиновский
• Дата выпуска: 24 апр. 2020 г.
• ISBN: 9780463275290

Игорь Малиновский

Малиновский Игорь Михайлович родился в 1954 году в городе Москва. Взросление прошло в Сибири, в городе Омск. Окончил школу, поступил в политехнический институт на полиграфический факультет, но женился и оставил обучение, все как у всех. Десять лет проработал в почтовой связи, пробуя себя в разных специальностях, от начальника почтового вагона до фельдъегеря.А потом решительно развелся, уволился и уехал во Владивосток в 1984 году. Институт связи закончил заочно, получив диплом инженера-экономиста. Во времена «перестройки» занимался сначала коммерческой деятельностью, потом организовал и руководил кооперативом в сфере бытового обслуживания.Следующие десять лет, начиная с 1995 года, с головой погрузился в мир финансов. Начинал в качестве трейдера по доверенностям на рынке Форекс. Затем в качестве старшего аналитика в инвестиционной компании «Арсиай» на фондовом рынке и одновременно редактора в компании технического анализа «КТА». После этого опять работал в качестве волнового аналитика на рынке Форекс. В тот период времени была разработана и опубликована авторская концепция импульсного технического анализа. После этого была написана и опубликована книга «Как торговать по Волнам Эллиотта. Учебный материал и Тесты». Подробно об этом периоде рассказано в книге автора «Декарт с нами. Импульс и анализ времени».С 2006 по 2010 годы работал директором и одновременно редактором «Издательства Новой Реальности». Представленные на этом ресурсе книги впервые были опубликованы в бумажном и электронном виде в этом издательстве.Основное хобби – фотография. Даже в детский сад сторожем устроился, чтобы снимать детские утренники и праздники. Многие из его фото работ украшают специализированные фото галереи.И еще одна непреходящая любовь Игоря Малиновского – автомобили. Он неутомимый путешественник на автомашине по незнакомым, неизведанным местам, городам и дорогам. Садясь за руль, он забывает обо всем остальном.В 2018 году вместе с супругой переехал в Подмосковье, в город Солнечногорск.Сейчас появилось время, которого вечно не хватало в суете. Чтобы систематизировать свои работы, пустить в новую жизнь книги сына, сохранить для будущего повествование матери о сибиряках-кержаках, напечатать книги писателя-отца. Дай бог сил и времени.

Предварительный просмотр книги

Откровения Матвея Самуськова

Старость застигла меня на чужом подворье. Родная старуха Евдокия к тому времени лет пять как помёрла, свой дом я продал старшему сыну Игнашке. У меня их, кромe Игнашки, еще три сына - Степан-инженер, Серега-полковник и Петьша-капитан, на теплоходе плавает по Оби. И дочь Ольга есть, замужняя женщина - за шофером, с большой семьей. Тоже, как Игнашка, в деревне живет. А самый младший, кормилец мой Василий, погиб на фронте.

Все съехались на похороны матери - раньше не было такого случая, чтобы собраться вместе. И насели на меня: продайте, папаша, дом Игнату! У Игната, дескать, семья велика - семеро ребятишек и жена с тещей, сам пока не работник - инвалидом стал, а живет в тесной хибарке. Разобрались бы, кто ему виноват? Он один из всех такой шалопут - застрял в деревне. Ольга не в счет - на бабью судьбу мужик есть. Ко всему еще и под трактор Игнашку угораздило по сонному делу - вывалился на ходу из кабины, когда ночью пахал. Крепко помяло его... Тогда-то Евдокия, старуха моя первая, и сбила меня с пути: к Игнаше да к Игнаше. Известное дело, мать ― жалеет. А мы с ней обосновались было в другом месте, ниже по Оби. Думалось, до конца жизни. И не надо было мне уступать. Но переехали к Игнашке в деревню, купили крестовый дом, а пожить в нем и года не пришлось. Игнашка, сказать, оставлял у себя: живите, папаша, места теперь всем хватит! Подумал бы, кем я у них буду - работником?.. Говорил ребятам, сыновьям, значит: жалко вам Игнашку, так и помогите ему. Больших денег достигли в жизни и, к месту сказать, на мои деньги выучились. Деньгами поможем, говорят, заплатим за дом, сколько запросите. Взяли бы, говорят, другой дом, да никто в деревне не продает, а на новое место Игнашкина жена не хочет - у ней вся родня здесь. Ну, гуртом и батьку легче свалить. Взял я по нынешнему счету шестьсот рублей - по две сотни с носа, так как вместе с домом и огород нетронутым оставался Игнашке. Живите, радуйтесь.

Ребята мои разобиделись чего -то: не по-родствениому, дескать. Не понимают того, что с пустым карманом ты уже не хозяин, а родню считай - деньгу не поминай... Мне-то тоже надо заново определяться. Тогда я разменял уже восьмой десяток. Однако силенка еще держалась, и мастер я был - что сплотничать, что по слесарному делу, так чтo одинокие вдовушки еще привечали. У Самуськовых корень крепкий... А главная моя специальность, после крестьянства, это пильщик. По всей Оби знали Матвея Финогеныча Самуськова. Если уж я брался производить тес - без единой задиринки и ровный, рубанком только поpтить: сразу под фуганок пускай. Своя пила была, сам правил и точил ее. Она и посейчас у меня хранится, только передать некому - изжилась моя специальность.

Пять лет я скитался из деревни в деревню. Беда - без разбору. Вернее сказать, всегда одну оплошность допускал: искал бабенку с крепким хозяйством. Первое дело, думал, есть где себя показать: накосил сена, утеплил стайку на зиму, поправил ворота - хозяин в доме! Да и люблю я крестьянскую работу. Когда на себя... Так она, баба, тоже хозяйка в своем доме, и дети у нее где-то живут. Я, как ишак, - тащит меня лешак все на базар да на базар - волоку на себе хозяйство, а она пуляет посылки без спросу дочкам и внучкам один Бог знает сколько, да и тот не учтет. Они только сверху одинокие, как поплавки на воде. Загляни в глубину - ого! - сколько крючков.

Я говорю по фактам. Последний раз я заглянул так-то, поглубже, и шибко не понравилось: для чего я уже год живу с тобой, Матрена? Купил, тебя жалеючи, сепаратор и маслобойку, выходил такого боровка - на восемь пудов и сало в ладонь. Нам бы с тобой за три года не съесть того масла и сала, тех колбас и окороков копченыx - а где они? Порассылала детям в города. Мало, что от них и спасиба не дождешься, так еще и свои деньги за посылки выкладываешь. Не по-умному это - в хозяйстве должен быть оборот. Ну, видишь, что самим не съесть, тогда уж пошли гостинца, а то и продай. Я, говорит, Матвей Финогеныч, всегда по-хорошему с детьми жила. Нет, голубушка Матрена, так дальше не пойдет! Хочешь при хозяине жить, то не делай своего хорошего, а делай мое худое.

Тут она и встала на дыбки: ой, тошно мне, умник нашелся! Подобрала, вопит на всю ограду, лешего, кормлю его, пою и обстирываю, а проку-то всего - один запах. Паршивенькой пенсии и той нету! Катись, говорит, бродяга, откуда пришел, со всеми своими причиндалами. Неисправимое оскорбление нанесла мне Матрена этими словами. За одно только слово, что бродяга, прихлестнул бы ее! Обиделся я, но драться не стал. Я и не ругался никогда с бабами. Вижу, что разлом в совместной жизни намечается, я за вещи - у меня их хрен да клещи - и ходу: оставайся лавка с товаром. Но тут схватился с Матреной. Что же, говорю, получается: я для тебя хорош, пока ты жуешь, а проглотила, так и забыла? Я трудов не жалел для совместной жизни, только чтобы по честности и справедливости. Ты днями пропадаешь на ферме и не видишь из-за своих колхозных коров своего собственного двора, какой он приглядный стал. Добрые люди домой спешат с работы, а ты на почту с посылками. А у меня обед давно уже готов, извольте кушать. Не умеешь ты ценить трудов, Матрена! Через мои руки столько трудовой деньги прошло, что тебе и за день не сосчитать. Мне до смерти хватит и после меня останется. Но переносить твои тайные проделки и лукавые выходки я не способен. И пускай подивятся люди моей справедливости. Мы с тобой как раз пара - гусь да гагара, а гагару и добрый охотник не возьмет на воде, так как она успевает унырнуть.

Высказал я Матрене свое мнение и ушел на пристань. Сепаратор и маслобойку взял с собой. Хочешь маслица - пахтай сама, а механизмы мне самому пригодятся. Шел по деревне, так и думал: какой пароход первым придет, на том и отвалю - вверх или вниз, все равно. Эти места мною на три круга исхожены, когда-то в каждой деревне была бабенка на примете.

Парохода долго не было. С полсуток, однако, просидел на пристани. Мало-помалу кровь остыла, и я спокойно сопоставил Матренины слова с моим положением. Матрена первая из баб отважилась сказать их мне - а почему? Какая правда у нее за этими словами? А есть она, Матвей Финогеныч, не лукавь перед собой. Правда в том, паря, осенило меня, что постарел ты! А старого пса и курица обидит. Такое твое положение, Матвей Финогеныч, по нему и определяй свою дальнейшую жизнь, чтобы бабы не заклевали.

Принял я такое решение: плыть вверх, в город. Тут горбатишься с утра до ночи, вечернюю зорьку с утренней сводишь - сено, дрова, огород, скотина, и все, глядишь, в город уплывает. Меня тоже дурная собака не кусала - тоже имею полное право попользоваться городскими благами на старости лет. Поживу городчанином, обсмотрюсь, как дальше быть... При таком решении тут же, на пристани, продал маслобойку и сепаратор - теперь мне молоко да маслице в магазине брать.

Вот так все жил без сомнения и жил, пока Матрена не вразумила. На пристани еще выкобенивался сам перед собой, однако на пароход сел уже стариком. И, пока плыл, сделал такой