Аз

Автор Леонид Зорин

Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и около полусотни пьес, в том числе “Покровских ворот”, а также романов “Старая рукопись”, “Странник”, “Злоба дня”, мемуарных книг “Авансцена” и “Зеленые тетради”.

• Язык: Русский
• Издатель: Aegitas
• Дата выпуска: 28 июл. 2020 г.
• ISBN: 9780369401410

Предварительный просмотр книги

1

…«Только Дон и Магдалина, быстроходные суда, только Дон и Магдалина ходят по морю туда».

Все чаще приходят на ум стишки, которые он повторял то и дело.

Однажды в ветреный мартовский день раздался телефонный звонок.

Я снял трубку. Кому это я понадобился?

— Азанчевский. Не потревожил?

— Все в порядке. Слушаю вас.

— Отлично. Могли бы мы повидаться?

…Однако, прежде чем я продолжу, надо сказать о нем несколько слов.

2

Он был долговязый и большерукий. И сам худой, и лицо худое, костистое, остроугольное, резкое. Возможно, кому-то такой эпитет покажется импрессионистическим, даже искусственным — сожалею, но я точнее не подберу. Больше того, если б мне предложили ограничиться всего одним словом, чтоб передать свое впечатление, я выбрал бы именно это — «резкий».

И точно по контрасту, глаза его всегда сохраняли подчеркнуто сдержанное и отчужденное выражение. Зато в пространстве перемещался стремительно, корпусом вперед. В общении был отрывист и хмур, притом что речь его отличалась подчеркнуто благородной архаикой, даже изысканностью, те, кто с ним сталкивался случайно и редко, даже могли его заподозрить в тайной издевке.

Мы жили поблизости друг от друга, однако общались мало и скупо. Я видел, что он держит дистанцию между собою и остальными. В поле общественного внимания время от времени возникают такие по-своему примечательные и нестандартные персонажи. Всегда они вызывают толки и возбуждают интерес. Но именно по этой причине я предпочел остаться в сторонке. Хотя, не буду скрывать, тянуло узнать его ближе и основательней. Себя старался уверить в том, что руководствуюсь чувством такта, но где-то — на донышке сознания — и понимал, и ощущал, что дело тут в больном самолюбии.

Но вот однажды случайно встретились, разговорились, и он неожиданно, чуть удивленно меня спросил:

— А почему вам, когда вы прогуливаетесь, не заглянуть ко мне по-соседски? Естественно, у людей воспитанных положено при этой оказии испрашивать аудиенции, но, как я понял, вы не охотник до церемоний и ритуалов. Так вот — я не знаю, когда вы свободны и расположены общаться, но сам, если дома, всегда буду рад вас видеть и быть вашим собеседником.

Изысканно, ничего не скажешь. Помедлив, я честно ему признался, что у меня создалось впечатление, что он на досуге предпочитает беседовать с собою самим.

Он усмехнулся, потом сказал:

— Дебаты с самим собою удобны. Когда ты сам у себя оппонент, всегда есть надежда договориться. И все же, хотя с таким собеседником достичь согласия легче и проще, это не самый разумный выбор. Легче и проще — не значит лучше. И уж тем более — мудрее. Кроме того, вы мне симпатичны. Симпатия — рыхлое слово, согласен, но я доверяю своей интуиции.

Это была его излюбленная фигура речи — он вам приписывал какое-либо соображение и сам же выражал с ним согласие. Мне очень хотелось ему сказать, что я обойдусь без этих подсказок — «стакан мой мал, но пью из него» — или еще что-нибудь в этом роде, каждый из нас имеет набор этих услужливых побрякушек, но — постеснялся. То ли его, то ли себя самого, не помню. А может