Тетрадь архиерейская

Автор Борис Гречин

И приях книгу отъ руки аггела и снедохъ ю: и бе во устехъ моихъ яко медъ сладка; и егда снедохъ ю, горька бяше во чреве моемъ. Тако дивно глаголет пречудный автор Откровения, такожде и аз, позорный иерей, внушаю тебе, читателе: возьми сию малую скверную книжицу и замкни ея в своих устах, и, каковою бы она ни пришлась тебе, хотя бы и горькою, яко полынь, не размыкай уст. Когда о нашей невесте сторонний человек измолвит худое, буде даже и верно то слово, исходит сердце наше мукою за любимое творение. Когда же о Церкви, пресвятой сопутнице и товарищнице Христу, начертано слово как бы умаляющее, хотя и не в умаление ея, а только мне в укоризну и в обнажение мерзости душевной меня, лжепастыря, благаго бремени не снесшаго, сие слово сотворил, то впору во юной душе, коя сему слову внемлет, вере вовсе закатиться. Посему надеюсь и молю Бога, да не в злые руки приидет писание это. Но и не писать не возмогу сей плохонькой и почитай что хульной книжицы, поелику жажду обресть хотя бы в мыслимом грядущем собеседника, коему изолью свою немалую сердечную тяжесть и печалование, да не погнушается сей поганством моего образа. Тако тщу себя надеждою хотя бы на едину чету очей, кои записи прочтут и не во осуждение святой Церкви Русской приимут, но в назидание себе и во умудрение, не писать же не могу, да насытится гладный правдою и да трудничество юнаго и чистаго сердца (коим не мое разумею, а иное) не пребудет сокрыто для человеков.

• Язык: Русский
• Издатель: Борис Гречин
• Дата выпуска: 27 дек. 2015 г.
• ISBN: 9781311407085

Борис Гречин

Борис Сергеевич Гречин, 1981 г. р. Канд. пед. наук. Работал в Карабихской сельской школе Ярославского муниципального района, Ярославском педагогическом колледже, старшим преподавателем в Ярославском госпедуниверситете, заведующим муниципальным детским садом No 30 Ярославля. В настоящее время переводчик. Председатель и служитель МРО "Буддийская община "Сангъе Чхо Линг"" г. Ярославля (ОГРН 1147600000283). Публикации: литературно-художественный журнал "Мера", изд-во Altaspera Publishing.Написать автору можно по адресу [e-mail]

Предварительный просмотр книги

Борис Гречин

Тетрадь архиерейская

повесть

Ярославль — 2010

* * *

УДК 82/89

ББК 84(2Рос=Рус)

Г81

Б. С. Гречин

Г81 Тетрадь архиерейская : повесть / Б. С. Гречин — Ярославль, 2010. — 80 с.

Главная проблема повести — это, конечно, стилизованный язык, но он же и её достоинство. Язык неправдоподобен, потому что в наше время даже архиереи и даже Святейший Патриарх так не говорят. Но он всё же имеет своё оправдание, психологическое и эстетическое. Психологическое — в том, что преосв. Алексий — это как бы выскочка в церковных кругах, и в своём «суржике», в идиолекте, в котором свободно смешиваются церковнославянские, древнерусские и новорусские элементы, он ищет себе защиту и лишнее подтверждение своего права на архиерейство. Эстетическое — в том, что этот суржик оказывается более гибким, чем современный русский язык. Он не застыл, он вживую изгибается туда, куда нужно. (И он, кроме всего прочего, всё же настраивает на возвышенный образ мыслей. Главный герой не аскет и даже человек грешный, но он всё же мечтатель и настоящий поэт церковности.) А в современном русском метафоры языка застыли, стёрлись и перестали осмысляться как живой образ.

Если говорить про проблематику повести, то это, разумеется, не только любовная история, и даже не столько, а повесть о проблемах церкви. Подруга преосв. Алексия вполне могла бы стать ему женой при другом церковном устройстве, например, при устройстве вроде устройства Англиканской церкви, где даже глава церкви может быть женат. <…> Кира, кроме прочего, очень быстро проходит путь к самой сути христианства и точно осознаёт, что «Христос есть всякая [духовная и безгрешная] радость». Главный герой вполне способен воспринять её искренне-интуитивное христианство (поэтому он, кстати, тоже в своей епархии является белой вороной). Фактически, они оба являются христианами не исторического, а идеально-преображённого христианства, в духе [главы] «Буди! Буди!» [«Братьев Карамазовых» Достоевского].

ISBN: 978-1-311-40708-5 (by Smashwords)

© Б. С. Гречин, текст, 2010

* * *

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ (ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ)

Не так давно автор обнаружил свою переписку с одним из своих коллег по поводу «Тетради архиерейской». Эти калейдоскопические «заметки на полях» имеют ценность спонтанности (они не предназначались для публикации) и послужить предисловием в отсутствие другого.

<1>

…Сейчас заканчиваю читать «Тетрадь архиерейскую». <…> Она, в известной мере, является предтечей «Клириков» или, скорее, контрапунктом к «Клирикам», а также можно считать её образующей единый цикл с «Ужасом русского инока» и с «Человеком, который был дьяконом».

<2>

Главная проблема повести — это, конечно, стилизованный язык, но он же и её достоинство. Язык неправдоподобен, потому что в наше время даже архиереи и даже Святейший Патриарх так не говорят. Но он всё же имеет своё оправдание, психологическое и эстетическое. Психологическое в том, что преосв. Алексий — это как бы выскочка в церковных кругах, и в своём «суржике», в идиолекте, в котором свободно смешиваются церковнославянские, древнерусские и новорусские элементы, он ищет себе защиту и лишнее подтверждение своего права на архиерейство. Эстетическое — в том, что этот суржик оказывается более гибким, чем современный русский язык. Он не застыл, он вживую изгибается туда, куда нужно. (И он, кроме всего прочего, всё же настраивает на возвышенный образ мыслей. Главный герой не аскет и даже человек грешный, но он всё же мечтатель и настоящий поэт церковности.) А в современном русском метафоры языка застыли, стёрлись и перестали осмысляться как живой образ.

В конце концов, Джойс в «Поминках по Финнегану» делает похожий эксперимент, испытывая английский язык на сжатие и разрыв как только можно, и ему никто не ставит это в упрёк; почему бы не посчитать это экспериментом в стиле «Поминок по Финнегану»?

<3>

Здесь есть параллель к чеховскому «Архиерею», обнаружил интертекстуальную отсылку к «Успеху» Фейхтвангера и пр. Есть прямые цитаты из славянского Четвероевангелия и отсылки к Божественной литургии, но это уже вторично или третьестепенно.

<4>

Если говорить про проблематику текста, то это, разумеется, не только любовная история, и даже не столько, а повесть о проблемах церкви. Подруга преосв. Алексия вполне могла бы стать ему женой при другом церковном устройстве, например, при устройстве вроде устройства Англиканской церкви, где даже глава церкви может быть женат. Правда, Англиканская церковь уже докатилась и до оправдания гомосексуальной проповеди, так что, конечно, пример сомнителен. Но, с другой стороны и чисто между нами, я не вижу никакой необходимости на церковно-административные должности поставлять именно чёрное духовенство. Это, конечно, проблемы преимущественно Р[усской] П[равославной] Ц[еркви], но не только её.

<5>

Кира, кроме прочего, очень быстро проходит путь к самой сути христианства и точно осознаёт, что «Христос есть всякая [духовная и безгрешная] радость». Главный герой вполне способен воспринять её искренне-интуитивное христианство (поэтому он, кстати, тоже в своей епархии является белой вороной). Фактически, они оба являются христианами не исторического, а идеально-преображённого христианства, в духе [главы] «Буди! Буди!» [«Братьев Карамазовых» Достоевского].

ТЕТРАДЬ ПЕРВАЯ

I

И прияхъ книгу отъ руки аггела и снедохъ ю: и бе во устехъ моихъ яко медъ сладка; и егда снедохъ ю, горька бяше во чреве моемъ. Тако дивно глаголет пречудный автор Откровения, такожде и аз, позорный иерей, внушаю тебе, читателе: возьми сию малую скверную книжицу и замкни в своих устах, и, каковою бы она ни пришлась тебе, хотя бы и горькою, яко полынь, не размыкай уст. Когда о нашей невесте сторонний человек измолвит худое, буде даже и верно то слово, исходит сердце наше мукою за любимое творение. Когда же о Церкви, пресвятой сопутнице и товарищнице Христу, начертано слово как бы умаляющее, хотя и не в умаление ея, а только мне в укоризну и в обнажение мерзости душевной меня, лжепастыря, благаго бремени не снесшаго, сие слово сотворил, то впору во юной душе, коя сему слову внемлет, вере вовсе закатиться. Посему надеюсь и молю Бога, да не в злые руки приидет писание это. Но и не писать не возмогу сей плохонькой и почитай что хульной книжицы, поелику жажду обресть хотя бы в мыслимом грядущем собеседника, коему изолью свою немалую сердечную тяжесть и печалование, да не погнушается сей поганством моего образа. Тако тщу себя надеждою хотя бы на едину чету очей, кои записи прочтут и не во осуждение святой Церкви Русской приимут, но в назидание себе и во умудрение, не писать же не могу, да насытится гладный правдою и да трудничество юнаго и чистаго сердца (коим не мое разумею, а иное) не пребудет сокрыто для человеков.

II

Имя от родителей возприял Юрий, яко есть мирское упрощение для Георгий, что по-гречески означает землепашец. Сим-то характером именования, трудом незлобивым и без небрежности, отличался в детския годы, а в юности обленился. Не житие пишу, позорный лжеинок, и описанием школьных лет никому докучать даже и не мыслю, а одно лишь повествую про батюшку моего, Виктора Владиславовича Горянова. Родитель мой пребывал время óно начальствующим на фабрице механических движителей.

В девятьдесять первом году минувшаго века, когда вся страна наша пред видом новых и угрожающих годин содрогнулась, исполнился мне двадесять осьмой год. Был детина великовозрастный, однако еще неоженившийся. Потруждался на отцовом предприятии чертежником, и при богопротивной власти (а есть ли власть-то не богопротивная?, но коммунистический строй разумею), при тоей власти душу и помышление во труд не вкладывал, паче безпокоился, как весело время провесть с подобными мне балагаями и юницами. Тогда же, о девятьдесять первом годе, при уставлении новаго государства, радение за дело во мне пробудилось, когда надежда оное своим, кровным сотворить в моих руках встрепетнула, будто малая птаха. Государевым бывшее в руки рабочему люду предавалось. Помышляли власть имеющие, что рабочие всякоей фабрицы сами из себя достойнейшаго изберут, право свое на совладение тоею фабрикой ему даруют за мзду или полюбовно, его себе начальствующим возставят, и пребудет сей рачителем фабрице и людем. Вот сие как боголепно помышлялось, а что вышло из таковых помышлений чиновных мужей, всякий человек о свершении минувшаго