На кресте

Автор Sergiy Zhuravlov

Следователь убойного отдела по Ивано-Франковской области Данила Нимак не такой, как все.
Его мало интересует быт и семья. Работа для него все.
Вот и сейчас он в эпицентре происшествия на тропе Довбуша. Казнь пожилого преподавателя из Львова для него очевидна. Своим чутьем опытного охотника Данила находит визитку убийцы во рту трупа. Он понимает, что это не простой убийца.
В этот же день, его по неизвестной причине отстраняют от этого дела. Однако Данила не останавливается. Заручившись поддержкой вездесущей журналистки главного телеканала Украины, Надежды Авдеевой, Нимак продолжает вести расследование.
Тот, кому мешает Данила, старается инкриминировать против него самого уголовное дело. Фактически заставляя следователя и журналистку скрываться от правоохранительных органов.
В какой-то момент, когда у Данилы и Надежды появилась нить, ведущая к преступнику, их окружают силовики прямо в гостинице.
Но, изворотливый Нимак, взяв в заложники своего начальника, уходит от погони. Свобода длиться недолго. Их берут в оборот бойцы КОРДа и, как оказывается не для того, чтобы закрыть.
Министр внутренних дел Авазов встречается с парочкой в лесу на охотничьей заимке. Политик предлагает продолжать расследование и согласовывает сотрудничество с белорусскими силовиками.
Парочка отправляется в Белоруссию, для разбирательств серии подобных убийств, начатых несколько десятилетий назад.
Однако тот кто затеял эту игру, лихо ее ведет.
Нимака обвиняют в убийстве, которое произошло в Белоруссии в день их перехода через границу именно там, где они находились.
Очевидным является то, что все, что делается в Белоруссии, знают российские спецслужбы. Парочку тайно перевозят в Москву.
Данилу начали избивать, в последний момент он плюнул в лицо полковнику...
Авдееву судят за незаконное пересечение границы России. Ей светит срок.
Но на суде ее освобождают. За ней прилетает борт из Украины посланный Авазовым.
Данила очнулся в камере самой известной тюрьмы федерации – Черный дельфин.
У него пожизненный срок. Здесь живые завидуют мертвым. Но! Наш герой не сдается, даже здесь он планирует побег. И как не парадоксально, это ему удается.
Ускользнув от погони, он пересекает границу Казахстана. Местные патриоты помогают Даниле добраться до Украинского посольства.
Данила восстановлен на службе. Надежда и следователь продолжают вести расследование. В конце концов, парочка попадает в село Белокоровичи, что на житомирщине. Они встречаются с Куцепаловым, а тот рассказывает историю убийств начиная с 1947 года.
Оказывается все это связано с красноперыми энкавэдэшниками. Куцепалов, он же Чурасов, командир спец отряда карателей. На совести которого тысячи изуродованных, изнасилованных, сожженных, повешенных, сброшенных со скал и заживо похороненных патриотов Ивано-Франковщины, боровшихся против любой оккупации.
В какой-то момент, нервы у Данилы сдают слушать эту адскую исповедь палача, и он нажимает на курок.
Надежда и Данила зарывают труп в лесу. Возвращаются в дом, а там засада. Их поджидают убийцы.
Мать, и двое приемных сыновей. Это она мстила за свою искалеченную молодость. Ведь это Чурасов, ее, девчонку сперва изнасиловал, а затем сбросил в пропасть. Она выжила, оставшись на всю жизнь с изуродованной психикой и внешностью.
Даниле и Надежде теперь все доподлинно известно. Кто, и за что убивал. Такие знания не устраивают убийц.
Они вывозят парочку для дальнейшей бесследной ликвидации.
Данила не сдается и в этой ситуации. Когда машина выехала на ухабистую дорогу, он и Надежда помогли раскачать микроавтобус и завалить его на бок.
Во время падения Надежда теряет сознание и травмирует живот. Данила выбирается из автобуса, убивает старшего сына и завладевает его пистолетом.
Будучи раненым следователь в перестрелке случайно убивает мать. Но младший сын остается жив.
После госпиталя, Данила едет в больницу, где идет на поправку Надежда. Он покупает ей цветы. Однако в пал

• Язык: Русский
• Издатель: Sergiy Zhuravlov
• Дата выпуска: 1 дек. 2021 г.
• ISBN: 9781005280994

Sergiy Zhuravlov

Sergiy ZhuravlovSergiy Zhuravlov was born on 29. 10. 1958 in Lugansk, Ukraine.Lulled by Soviet propaganda - a volunteer in the liberation of Afghans from insidious imperialism...Elimination of the Chernobyl accident - commander of a special company.Gorbachev Perestroika. In 1987 I sent the Soviet and Comunyak people to a well-known address... I was one of the first to start my own business.Some of the things described in my books are based on real events from my life and the lives of my friends and acquaintances.I devote all my free time away from work and leisure to socializing, reading, and creating.I love playing hockey. I love fishing. I like windsurfing, yachting and diving. I like hunting. I like to participate in drag racing. I love my kids, I have three of them. I love my grandchildren, as of today I have eight of them. I love the Earth and the earthlings. I hate dictatorship and dictators. fascism, racism, and putin's russism.In the first weeks of Russia's attack on Ukraine, as a senior reserve officer, I organized and participated in the territorial defense near Bila Tserkva, near Kiev.My motto: Propaganda in any form should be banned, and the main thing is Peace without Borders!

Предварительный просмотр книги

Пролог

Если один человек убил другого человека, его надо за это тоже убить, ибо он убийца?

Если один клирик призвал  убить другого человека за порицание убеждений навязываемых клириком, его надо придать очищающему огню? 

Если один человек, став диктатором крупной страны, захватывает земли своего соседа и объявляет этот народ своими подданными, с ярлыком - второсортный, а несогласных физически устраняет: лагеря смерти, голодомор, переселение в пустыни… Его надо придать публичной казни? Или его следует сделать отцом народов, кумиром(захватчиков) избранного народа?

На эти и многие другие вопросы вы найдете ответы в этой серии книг.

На кресте

Данила Нимак на сколько позволяла дистанция пристально въедался взглядом в каждую деталь мертвого тела. Старик висел обнаженным на перекладине стального креста.  Красноватые пятна на ногах, наводили следователя на мысль, что с момента смерти прошло не более четырех, пяти часов. На теле не было видно ни следов борьбы, ни каких-то отметин убийцы. По крайней мере, так на первый взгляд.

- Господин следователь, труп снимать? - спросил стоявший позади офицера тридцатилетний сержант, прикрывая лицо черной маской с принтом зубов и рта.

Данила оглянулся через плечо, бросил в рот жвачку красного цвета, против курения.

Последовал повторный вопрос:

- Снимаем труп или нет?

- Нет! - отрезал Нимак.

Криминалисты уже целый час суетились на Тропе Довбуша и почти завершили делать свое дело. Они тщательно осмотрели металлический остов креста, осмотрели окрестности, а также взяли образцы испражнений, которые освободили дряблое тело. И все же Данила хотел еще, и еще осмотреть покойного именно там, где его оставил убийца. Это порождало определенные проблемы. Было только восемь, но многочисленные зеваки и туристы уже появилась с биноклями, фотоаппаратами и видеокамерами.  Висящий на кресте старик, должно быть, был виден зевакам, как на ладони.

- Думаю, сегодня мы будем на YouTube в топе, - заметил сержант.

Нимак  в очередной раз обошел крест. Он не помнил, в какой именно за сегодняшнее утро. "Выставлять жертву в таком лобном месте, чтобы ее могли осматривать сотни людей,  было серьезным вызовом, даже криком. Ни один убийца, который так старается, чтобы его услышали, не хочет оставаться анонимным! - размышлял Данила. - Он оставляет опознавательный знак, автограф, след, метку или другую визитную карточку.

Для окружающих виселица создавала впечатление, будто его покойника только что вытащили из морга.

- Может, хотя бы накроем его? - не унимался сержант.

Данила остановился, оторвал взгляд от убитого и бросил: - Что?

- Накидку. Давайте накроем его накидкой.

Нимак  недоверчиво посмотрел на него, сунул в рот новую жвачку и отрезал:

- Нет! Я хочу видеть его таким, каким его последний раз видел убийца.

Молодой сержант некоторое время молчал и это вынудило офицера спросить, продолжая смотреть на жертву:

- Что-то не так?

- Да нет. Я просто подумал, что, то, что о вас говорят, это просто слухи.

Нимак  не ответил. Он прекрасно понимал, какое у сержанта мнение. В лучшем случае, его следователя воспринимали как очень симпатичного полицейского, на которого трупы давно перестали производить впечатление. В худшем случае, как неудачника, кто не особенно преуспел в создании собственного имиджа среди своих коллег по работе. Его красно-черный цвет фланелевых  рубашек в клетку и потертых джинсов, составлявших его личное видение униформы офицера сыскного отдела, конечно, не помогали в этом. Однако сейчас это не имело ни малейшего значения.  Он покрутил пачку жевательной резинки между пальцами, потом потер виски и вновь вцепился взглядом в несчастного на кресте. Он предполагал, что скоро на Тропу Довбуша явится кто-нибудь из его командования. Постоит пару минут и станет рассуждать так же, как этот сержант.

- Вы думаете, это религиозный мотив? - вклинился сержант с очередным вопросом.

- Нет.

- Как это нет?!

Нимак  молчал.

- Он же висит на кресте! Это же очевидно, разве не так, да?

Следователь спрятал пачку жвачки в карман, в очередной раз убедившись, что они представляют собой ничтожную замену сигаретам. Он бы многое отдал за затяжку дымком хорошего табака, но из-за хронических мигреней бросил курить два года назад. И без никотина Нимак  привык начинать день с таблетки саридона, иногда с двух. Сегодня, однако, он вышел из квартиры в спешке и забыл о болеутоляющих. Его отец говорил, что мигрень похожа на бензопилу, которая режет человеку мозг прямо за глазами.  Сын во многом очень редко соглашался с отцом, но в данном случае вынужден был признать его правоту. Бывали дни, когда он чувствовал не бензопилу, а как целый товарный состав катится по костям его черепа словно по рельсам. В такие минуты он готов был оторвать себе голову, лишь бы только боль наконец исчезла.

Не дождавшись ответа парень буркнул: - Вы не слишком разговорчивы.

Данила никак не отреагировал, он вел отточенный взгляд по натянутой толстой веревке, на которой висел старик. К металлу веревка была привязана узлом восьмеркой, прекрасно известным всем тем, кто когда-либо занимался скалолазанием. В конце убийца завязал двойную петлю. Это не было особо значимой зацепкой. Даже без восьмерки Нимак  мог заключить, что имеет дело с человеком, умеющим передвигаться по горам. Никто другой не смог бы среди ночи затащить крест и жертву в горы по тропе.

- Крест и труп равны религиозному мотиву! - вновь пропел своё сержант.

Данила повернулся к нему, затем потер виски и выдал одно слово: - Сержант.

- Да, Господин подполковник?

- Сколько ступеней разделяют нас в табеле о рангах?

- Семь.

- Ты хочешь когда-нибудь их преодолеть?

- Конечно!

- Если бы здесь был религиозный мотив, убийца оставил бы после себя гораздо больше, чем крест и само тело. Такие люди любят свою символику, - Данила указал рукой на неестественно шарообразный живот жертвы. - Здесь он оставил бы христианский их тис, пентаграмму, звезду Давида или полумесяц. Однако если ты смог заметить, тело чистое.

- Я бы не сказал, что тело чистое. Но...

- Лишены символики, а ты о чем? - отрезал Нимак .

- Символизм - это сам крест.

- Нет! - резанул Нимак и вздохнул. Большинство умников, типа этого, давно бы сдались, полагаясь на опыт высшего офицерского звания. А этот, однако, оказался упрямым. - Крест на Тропе Довбуша это главное, о чем планировал убийца, чтобы все поверили в твою версию.

- Конечно, только что…

- Раз уж мы договорились, - вновь прервал его слова Нимак, - звони в прокуратуру Яремчи и скажи тому, кто там командует, чтобы увеличили запретную зону вокруг этого места.

- Думаю, начальство уже на месте.

- Тогда тем более действуй, и пусть отодвинут зевак подальше в стороны, чтобы  ни один объектив  не смог добраться до трупа.

- Передам.

Данила критически смотрел на парня, пока тот спускался по тропе. Видимо, он нечасто бывал на такой высоте, чему, впрочем, удивляться было трудно. Если такие, как он, вообще появлялись в горах, то только во время зимних каникул, патрулируя лыжные трассы. Следователь проводил его взглядом, потом снова сосредоточился на убитом. Он недоумевал, кто же мог так искусно вытащить жертву сюда, не оставив никаких следов на теле несчастного. О тропе на снегу не могло быть и речи, зима в этом году была мягкой, особенно март. Некоторое время не было дождя, и тропа на горе была истоптана сотнями ног. Нимак  еще раз обошел крест, но и на этот раз не увидел ничего, что могло бы ему помочь. Никаких следов от волокуши, никаких доказательств, свидетельствующих о том, что этого парня тащили сюда по каменному склону. Если тащить, должны были быть хоть ссадины. У Нимака, создавалось впечатление, будто жертва сама поднялась на вершину, потом разделась, поставила крест, взобралась на него и повесилась. Но где-то же должен был быть автограф. След убийцы. И посвящение тому, кто последует его примеру.

Непосредственный начальник Нимака, старший советник юстиции Юрий Попович, явился на место происшествия в полной форме. Он неуклюже карабкался по склону наверх, но не расстегнул ни одной пуговицы офицерского кителя. Наконец седовласый мужчина встал рядом с Данилой, совершенно не обращая на него внимания ни в первый, как пожалуй  и не в последний раз. Он не питал к нему элементарной симпатии возможно, потому, что Нимак  был бойфрендом его дочери, но в конце концов оставил ее.

Подойдя поближе, он достал из кармана темную маску без принта и надел на лицо.

- Что это, черт возьми? - спросил начальник, впиваясь взглядом в тело.

- Труп, господин начальник.

- Я вижу, что труп. Как он попал сюда?

- Похоже на то, что он сам сюда взошел.

Начальник сыскного отдела повернулся к Нимаку и смерил его взглядом.

- Когда был жив? - Попович продолжил уточнять, качая головой.

- До сих пор этого не удалось установить, как он сюда попал? - отрапортовал Нимак.

- Прошло уже полтора часа. Что вы делали все это время? - наехал начальник.

- Меня интересуют важные детали, господин Попович.

- Конечно! - ответил Попович, оскалив зубы. Он вздохнул, готовясь отрапортовать вышестоящему начальству. - Сейчас мы можем сказать, что убийца добрался сюда по тропе, поднимаясь из Яремче?

Нимак  молчал, жуя жвачку. Командир повернулся к нему.

- И? Я жду.

- Это все, что касается конкретики.

- Что, вы сказали? Простите я вас плохо понял?

- У нас больше ничего нет.

- Этот человек висит на кресте! - рявкнул Попович.

- Так точно, господин начальник!

- И вы не можете сказать мне, что убийца притащил сюда крест и жертву с долины?!

Данила скорее спросил бы, откуда они знают, что на самом деле произошло убийство. Это будет не первый и не последний раз, когда кто-то решится на самоубийство в горах. Тем не менее он прикусил язык. К сожалению, тропа сильно посещается туристами, и к тому уже сегодня прошли несколько десятков человек, стирая потенциальные улики.

- Что скажешь, Нимак ? - рявкнул Юрий. - Я видел по дороге камеры канала первый. Стервятники уже кружат над падалью.

- Надежда Авдеева?

- Что, простите?

- Это журналистка из канала первый  Надежда Авдеева. Она там?

- А какое это имеет значение?

- Мне очень нравится ее голос и взгляд. Она настоящая леди, как из фильма Унесенные ветром.

Попович промолчал.

- Я хочу знать, что здесь произошло, Нимак?

- Конечно, господин начальник.

Юрий с отвращением посмотрел на тело, потом указал на него Даниле.

- Я хочу, чтобы ты мне сейчас что-нибудь сказал.

- К сожалению, я понятия не имею, кто и как мог бы так сделать.

- Мне нужно хоть что-нибудь что угодно, любая версия понимаешь? - перебил его Попович. - Министр уже нависает над следственным комитетом, а его начальник надо мной. Я должен бросить этим бульдогам хотя бы липовую кость.

Данила тоже посмотрел на обнаженное тело и негромко произнес:

- Пока я, точнее, ну ... похоже, покойник сам вошел сюда и повесился.

- Мы оба знаем, что это невозможно.

- И все же доказательства говорят в пользу этой версии.

- То есть самоубийство? - недоверчиво спросил Попович.

- По-моему, нет.

- Я вас не понимаю! - Юрий поправил галстук, слегка раздраженный.

- Почему бы и нет? Пусть будет самоубийство!

- Потому, что подозреваемый проявлял величайшую осмотрительность во всем, кроме одного.

- Чего?

- Он использовал динамический канат, - ответил Данила, прищурившись, когда приступ боли пронзил его голову. - Если бы он хотел покончить с собой мгновенно, то взял бы статический шнур.

- Ты можешь говорить более понятно?

- Жертва умерла от удушья, а не от сдвига шейных позвонков, а это приводит к разрыву спинного мозга и к мгновенной смерти.

- На чем ты основываешься? - командир нетерпеливо спросил.

- Этот не умер сразу? Вы и сами видите, от точки подвеса, до шеи почти полтора метра. От ног жертвы до земли метр. Динамическая веревка устранила рывок, способный сломать шею. Произошло прижатие корня языка к задней стенке горла. Этот человек задохнулся в мучениях. Трудно подозревать, что кто-то сам на это решится, планируя самоубийство.

Попович подошел к кресту и непроизвольно посмотрел на лежащие под ним экскременты.

- Где его одежда? - спросил он.

- Оперативники разбрелись по склонам в поисках таковой.  Судя по времени поисков они давно бы их нашли, если бы они были где-то здесь.

- Значит, убийца забрал их, - подытожил Поповичи и добавил, - однозначно.

- Я склоняю голову, господин следователь, - Данила одобрительно кивнул.

- Не издевайся, Нимак, потому что я уже однажды пригрозил тебе повышением.

- Я в курсе, господин начальник.

- Тогда знай и то, что я могу легко заровнять тебя с землей!

- Правда?! Мне уже страшно, я дрожу!

Гнев в глазах командира был для Данилы, как бальзам на душу. Старый полицейский, Попович редко умел держать нервы на пределе и лишь чудом зашел так далеко в служебной иерархии. Его сформировала еще милиция, и если он подходил к каким-либо реалиям, то только к тем, которые для него были явно очевидны .

- Отпечатки сняты? - продолжил начальник следственного отдела.

Нимак  кивнул, сунул руки в карманы и заговорил: - Крест, к сожалению, стоял у  дороги возле часовни, на кресте отпечатков набралось так много, что криминалисты пришли в неописуемый восторг.

- Тело осмотрели?

- Конечно! - ответил Данила и снова покосился на висельника. - Мы узнаем нечто большее после вскрытия.

- В таком случае снимайте этого беднягу, потому что журналисты первого, скорее всего, уже подключили камеры наблюдения.

Внезапно стало холодать. Небольшой плюс быстро пошел в минус. Данила созвал несколько нижних чинов, в том числе молодого сержанта, который до этого выносил ему мозги. Полицейские надели перчатки и стали стаскивать несчастного с креста. Они положили его на черный мешок, затем выпрямились и посмотрели на труп сверху вниз.

Семидесятилетний мужчина, оценил Нимак. Приземистый, черты лица умные, на носу размытый след от очков. Борозда на шее была хорошо видна. Самая темная ссадина была у Яблока Адама и свидетельствовала о том, что в конце концов произошел перелом подъязычной кости. На руках и ногах появились трупные пятна. Все в норме. За одним исключением. Лицо этого мужчины должно выглядеть совсем по-другому.

- Сукин сын! - вскрикнул Нимак.

- Что? - спросил начальник.

- Это не к вам относится.

- Я знаю, черт возьми, что не ко мне!  Что ты заметил?

Данила указал на синяки и подтеки на опухшем лице погибшего.

- При типичном повешении кровь должна стекать вниз,- пояснял Нимак, - а здесь, как видите, не произошло перекрытия кровоснабжения артерий мозга.

- Что, простите?

- Кто-то заблокировал отток венозной крови!

- Эти слова мне ничего не говорят, а ты говоришь так, будто ты судебный медик.

- Взгляните, - продолжал Нимак, не обращая внимания на реплику командира.  Он склонился над трупом. - Лицо у него посинело. Вы можете видеть немного засохшей крови в области ушей. Это говорит о том, что за мгновение до смерти кровь поступала в мозг, но не стекала из него.

- Что ты несешь, Нимак ?

- Не произошло закрытия кровеносных сосудов, - пояснил Данила. - Бедняга не потерял сознания, господин Попович. Тот, кто вешал его, желал, чтобы мучения были подольше.

- Что?

- Отсюда и динамическая веревка, - сказал Данила скорее самому себе, чем начальнику, - он не хотел повредить спинной мозг. Он не хотел убивать его слишком быстро.

- Он пытал его?

- Скорее убийца  получал удовольствие от его возвращения к жизни и последующего умерщвления. Похоже он сделал это несколько раз? Значит мог провести здесь немало времени.

Попович замолчал, нехотя разглядывая жертву. Наконец он кивнул техникам, и те быстро закрыли мешок. Но одновременно с этим Данила наклонился над трупом и снова оголил лицо.

- Ты можешь объяснить мне, что ты делаешь?

Нимак  присел на корточки у посиневшего лица и на мгновение впился взглядом в открытые глаза. Никто и не подумал даже прикрыть глаза покойного. Некоторые новички, наблюдающие за следователем, невольно рефлексировали отвращение, но актерски это скрывали. Данила сперва прикрыл глаза покойного, а затем сунул руку в рот. Назойливый сержант не сдержался и, отвернувшись, срыгнул.

- Девочки отвернитесь или прикройте глаза, это горловая пальпация

- Нимак! Что ты творишь! - заорал Попович.

- Успокойтесь, господин начальник!

- Как успокойся! Вытащи лапу из пасти мертвеца!

Следователь выполнил приказ, одновременно зажав в руке трофей. Он поднял предмет вверх и повертел в руке, затем вытер кровь и мокроту о маску, что выхватил из рук сержанта.

Монета в горле

Нимак  осмотрел монету, которую нашел в горле жертвы, а затем протянул ее командиру.

- Подержите.

- Что ты делаешь?

- У вас же перчатки. Подержите монету.

Когда растерянный начальник выполнил просьбу, Данила достал смартфон и сделал по одному снимку с каждой стороны. Он знал, что предмет скоро отправится в лабораторию дактилоскопии для получения отпечатков пальцев. Потом в биологическую, чтобы изучить выделение на нем, потом для хим анализа металла, а потом Бог знает куда. Было ясно, что Нимак  долго его не увидит монету.

- Хватит! - рыкнул Попович, после чего подозвал одного из криминалистов и передал ему монету.

Данила рассматривал фотографии лицевой и оборотной сторон монеты, являвшейся, наверное, не слишком изысканной подделкой. Деньги были стилизованы под античные времена, на одной стороне были четыре колонны, на другой надпись, которую Нимак  не мог расшифровать. Он не знал, каким алфавитом она была написана, но уж точно не латынью.

- Как ты узнал, что убийца оставил что-то в горле? - спросил его начальник, когда они приближались к постоянно сгущающейся толпе.

- Только думал.

- Так как?

- Подъязычная кость не должна быть сломана, такое не случается при повешении.

Брови Поповича поползли вверх от удивления.

- Кто-то сломал эту кость уже после того, как жертва умерла. Другими словами, он оставил тонкий намек на то, где искать его автограф. Командир растерянно огляделся.

- Надо же. Но это все ваши догадки. - противился начальник.

Данила кивком указал на женщину в толпе: - А вот и Авдеева.

- Как ты узнал, что эта женщина будет здесь? - спросил Попович.

- Вам не стоит задавать столько вопросов.

- В этом и заключается моя работа. А твоя - давать мне ответы.

- Первый  своими щупальцами всегда тянется дальше всех, - пояснил Нимак.

- Но у первого на службе десятки репортеров по всей стране, почему именно она.

- Да, это точно! - согласился Нимак. - Только почему-то ее, а не других видели вчера в Буковеле с президентом.

- Я вчера не смотрел телевизор.

- Для это есть Ютуб.

- Что, простите?

- Я встретил ее утром на заправочной станции. Остановился там, чтобы выпить кофе.

- По дороге на место преступления?

- Именно. Не люблю начинать день без кофе. Без него я бываю немного раздражительным.

- Понимаю, - ответил Попович. - Ничто не должно меня удивлять после того, что я услышал о вас от людей из районного управления.

- И от вашей дочери.

Попович прошипел что-то себе под нос, заметив вдалеке камеры канала первый. Он потянул за полы офицерского пиджака и поправил галстук.

- Вспомни о ней еще раз, и твоя рожа будет похожа на сегодняшнего мертвеца.

- Принято, господин начальник.

- И молчи перед камерой, ясно? Даже Если бы Авдеева спрашивала, не пойдешь ли ты с ней в постель.

- Это был бы риторический вопрос, господин следователь, я не ведусь на провокации.

- Сохраняй абсолютную тишину. И, ей-богу, Нимак, производи умное впечатление. Ты ведь из интеллигентной семьи?

- Так. Мой отец читал лекции во Львове …

- А ты пошел в полицию. Браво! - отрезал командир, провожая его взглядом и неодобрительно кивая при этом. - Господи, что за тряпьё на тебя надето?

- Рубашка Томи Дженс и штанишки Левис. И эту куртку…

- Идеальный набор, чтобы выглядеть ужасно, когда еще не протрезвели после бурной ночи.

- Несомненно!

- Твоя внешность не для съемки, - добавил себе под нос Попович, - держись на шаг позади меня.

- Правда?

Данила наблюдал, как Надежда Авдеева берет командование на подходе. Она перемещала любопытных, устраивая себе клочок места перед полицейскими лентами. Ей удалось разместить там себя и камеру, которая теперь фиксировала, как двое полицейских приближаются к журналистке. Волосы у нее были зачесаны назад в небольшой пучок, который никак не гармонировал короткой куртке с логотипом первый. Однако внимание следователя привлекло другое.

- Видите эти ягодицы? - изумленно произнес Данила.

- Заткнись, Нимак! - проворчал Юрий, ускоряя шаг.

Небо резко потемнело и уже через минуту пошел мелкий дождь. Они остановились в нескольких метрах от камеры, как наступательное шествие, ожидающее знака, что они могут идти дальше. Надежда оглянулась через плечо, одарила их понимающей улыбкой, а потом объявила новости. Очевидно, первый был в прямом эфире. Данила не сомневался, что и главный прокурор, и министр внутренних дел смотрят эту передачу. Потом он подумал, что и премьер-министр, и президент, вероятно, тоже. Сегодня утром вся страна увидела труп, висящий на кресте установленном на Тропе Довбуша. Это не могло пройти без резонанса.

- Не могли бы вы дать нам какую-нибудь информацию о жертве? - спросила Авдеева, в маске под цвет кожи, протягивая микрофон в сторону офицера в при полицейской форме.

- Нет! - отозвался Данила, высовываясь из-за начальника, в маске голубоватого цвета, продающейся в любом магазине.

Камера и микрофон мгновенно сдвинулись.

- В кадре зрители могли видеть, что жертва - примерно семидесятилетний мужчина, совершенно голый и…

- Самоубийца! - выпалил Нимак, делая шаг вперед.

Из кармана рубашки он вытащил пустую, потертую пачку Парламента, после чего вопросительно посмотрел на репортера, как будто собирался угостить его сигаретой. Достал из нее полоску жвачки, развернул и положил в рот

- Вы утверждаете?

- Что этот человек покончил с собой на Тропе Довбуша, да! - отрезал советник юстиции. - В этом нет никаких сомнений. - Краем глаза он наблюдал за тем, что делает командир, но тот вынужден был признать, что уже поздно спасать ситуацию.

- Звучит нелепо! - возразила Надежда.

Нимак  пожал плечами и, глядя на журналистку, принялся жевать жвачку. Все замолчали. Оператор высунулся из-за аппарата и взглянул на Авдееву.

- Не могли бы вы рассказать нам еще что-нибудь?

- Нет! - вмешался старший советник юстиции, Попович. - В свое время пресс-секретарь передаст вам всю информацию. Благодарю.

Не дожидаясь ответа, полицейские двинулись между толпой, сопровождаемые молодым сержантом и несколькими другими офицерами. Собравшиеся быстро сделали им проход, выкрикивая вопросы, на которые они не могли получить ответа.

- Ты труп! - рыкнул Попович.

- Слушаюсь, господин начальник.

Они миновали последних зевак и двинулись вниз по тропе. Данила посмотрел на идущего рядом командира и решил, что тот ведет себя на удивление спокойно, хотя, вероятно, это было только потому, что их провожала камера канала первый.

- Я серьезно, Нимак, - добавил Попович, когда они миновали всех зевак, - эта тропа вместе с крестом тебе падет на плечи.

- Единственным, кто сможет пойти на это, будет убийца которого я возьму за голые яйца! - ответил Нимак, оглядываясь через плечо.

Он с удовольствием обменялся бы еще несколькими словами с Авдеевой, которая следила за ними взглядом. Однако он уже передал ей все, что собирался сказать.

- Ты же не думаешь, что это так может случиться?

- Я бросил ему перчатку!  - отрезал Нимак. - Я публично стал отрицать его Я. Растоптал его надежды на достижение.

- И ты серьезно думаешь, что ты его достаточно возбудил, чтобы он за тебя взялся?

- Я в этом не сомневаюсь!

Попович покачал головой и добавил: -  Чудес, я бы не ожидал. Кроме одного, наш босс оторвет тебе яйца.

- Вы заступитесь за меня?

- Я бы не подставил за тебя задницу, Нимак, даже если бы мне заплатили.

Данила усмехнулся себе под нос и сосредоточился на дороге. Горных кошек у него не было, он  их с собой никогда не брал, не говоря уже о том, чтобы сегодня взять. Гравий под сапогами обледенел и спуск стал затруднительным. Однако идущий рядом Попович оказался в гораздо худшем положении. Его изящные башмаки были похожи на маленькие лыжи, хотя ему и так далеко было до таких весельчаков, которые  всю зиму ходили в кроссовках, а на Тропе Довбуша в шлепанцах или сандалиях. Первоклассные кандидаты на самоубийство, только не совсем осознают это. Если им удавалось спуститься обратно в долину, это означало, что судьба действительно улыбнулась им. Парочка сошла с тропы и стала спускаться, перемещаясь от дерева к дереву. То же самое нельзя было сказать о человеке, которого несли в черном мешке. Для него счастье оказалось дефицитным товаром. Кем он был? Кому он настолько угодил, что его убили таким зверским способом? При типичном повешении жертва теряла сознание почти сразу. Этот человек мучился, нечеловечески долго, к тому же все время был в курсе того, что с ним вытворяли.

- Чего ты так замолчал? - спросил запыхавшийся Попович, проваливаясь одной ногой в ямку.

- Я созерцаю природу! - с издевкой ответил Данила

- Тебе обязательно так спешить?!

- Я не спешу, господин начальник.

- Дай отдышаться.

- Правда.

- Я не ... привык. Не у всех достаточно свободного времени, чтобы тратить его на ... ежедневные пробежки.

Дочь, должно быть, намекнула на его утренние привычки. Однако с бегом у них не было ничего общего. Много лет подряд Нимак  вставал в шесть часов, чтобы через минуту отправиться на часовую пробежку. Иногда за это время он проделывал двенадцать, а иногда и тринадцать километров. И дело было не в здоровье. Важно было то, что мигрень на какое-то время утихла, и он, кстати, с самого рассвета давал себе волю.

- Сколько ... сколько ... будем ... - выдохнул Юрий.

- Еще минут двадцать.

- Нехорошо…

Данила недоверчиво посмотрел на него.

- Я преданно предупреждаю вас, что не буду вас нести.

- Подожди... мне нужно немного отдохнуть.…

Попович остановился, чтобы перевести дыхание. Нимак  встал рядом с ним, огляделся и выбросил жвачку. Он недоумевал, как командир вообще забрался на такую высоту. Прежде чем Юрий успел опомниться, зазвонил его мобильник. Он вытер пот со лба, затем потянулся к кожаному футляру девяностых годов, который носил у пояса.

- Доброе утро, господин советник юстиции третьего класса, - сказал он на выдохе. - Да, да, нет. Я отдал прямой приказ молчать. Нет, господин командор. Или это... да, конечно, я понимаю.

Попович спрятал смартфон, а затем, не говоря ни слова, засеменил к следующей смереке.

- Ты отстранен! - окликнул он Нимака.

- Что? - выпалил Данила.

- Мой руководитель распорядился отстранить вас от служебной деятельности на три месяца.

- Он не имел права.

Попович посмотрел на собеседника снизу вверх.

- Он имеет полное право!  - ответил он.

- Должно быть, по отношению ко мне идет разбирательство, которое…

Возбуждено дисциплинарное дело.

- Это чушь! - хмыкнул Нимак.  Первый только что транслировала кадры. Никто не успел бы поставить даже печать, не говоря уже о подписи.

- И все же сам областной руководитель прокуратуры только что сообщил мне об этом.

- Он сожалеет, что вы со мной?

- К счастью, нет. Хотя мне это тоже кажется слишком прекрасным, чтобы быть правдой, - возразил Юрий. - Очевидно, ты попал по-другому.

- По-видимому? - Попович слащаво кивнул.

- Разве вы не должны знать об этом? Вы же чертов начальник!

- Будьте осторожны в выражениях.

Через минуту они молчали.

- И что? - спросил Нимак.

- Ни о чем я не знал.

- Как это возможно?

Попович снова провалился в листву. Данила протянул ему руку, и начальник невольно схватился за нее.

- Впрочем, даже если бы все было иначе, эти гиены ничего бы мне не сказали. Они должно быть знают, что ты спишь с моей дочерью.

- Спал.

- Молчи, Нимак! - пробурчал начальник. - И привыкай к этому, потому что следующие три месяца ты будешь именно этим заниматься - спать с моей дочерью!

Три месяца. Этого было достаточно, чтобы любой след убийцы растворился среди других никогда нераскрытых дел.

Нимак  резко остановился. Командир прошел еще несколько шагов, после чего сделал то же самое и нехотя оглянулся на подчиненного.

- Это какой-то абсурд! - гаркнул