Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий

Автор Карнович, Евгений

Представляем читателю увлекательно написанный сборник биографических очерков, посвященных весьма значительныи и влиятельным личностям прошлого. Среди них есть князья, принцы, дипломаты, отпрыски хороших семей и лица, поднявшиеся к вершинам власти с самых низов. Всех их объединяет близость к русскому императорскому дому, умение плести интриги и благодаря этому добиваться своего.

• Язык: Русский
• Издатель: Aegitas
• Дата выпуска: 18 дек. 2017 г.
• ISBN: 9781773138749

Предварительный просмотр книги

Евгений Карнович

Замечательные и загадочные

личности XVIII и XIX столетий

---

osteon-logo

ООО Остеон-Групп

Ногинск - 2017

Евгений Карнович

Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий

Первое издание: Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий / [Соч.] Е.П. Карновича. — Санкт-Петербург: А.С. Суворин, 1884. — 520 с., 13 л. портр.; 24 см.

titulna-1

Содержание

Граф Мориц Саксонский

I. Источники для биографии Морица. — Его происхождение. — Его детство, вступление в службу. — Признание королем Августом II Морица своим сыном. — Его женитьба и развод. — Переход во французскую службу. — Желание получить герцогство Курляндское. — Положение Курляндии и виды на нее России, Польши и Пруссии. — Кандидаты на герцогскую власть и искание руки герцогини Анны Ивановны.

II. Содействие, оказываемое в Петербурге Морицу саксонским посланником Лефортом. — Желание курляндских дворян избрать герцогом Морица. — Двуличная политика Августа II. — Прибытие Морица в Митаву. — Противодействие ему со стороны России. — Кандидатура князя Меншикова. — Его распоряжения в Курляндии. — Князь В. А. Долгоруков в Митаве.

IV. Намерения польских магнатов относительно Курляндии. — Противодействие саксонских министров планам Морица. — Постановление гродненского сейма. — Разсчеты Морица на Россию. — Посылка Ягужинского в Гродно. — Дивьера в Митаву. — Инструкция, данная Дивьеру.

V. Действия М. Бестужева-Рюмина в Варшаве по курляндскому вопросу. — Невесты, избираемые Морицу Лефортом. — Заочная любовь Елисаветы Петровны к Морицу. — Противодействие России приезду польских комиссаров в Курляндию. — Запутанность курляндских дел. — Доклад императрице о Морице. — Слухи о предоставлении Курляндии молодому князю Меншикову.

VI. Заискивание Морица у императрицы Екатерины. — Положение дел в Курляндия, — Кончина Екатерины I. — Распоряжение Меншикова об изгнании Морица из Курляндии. — Генерал Ласси. — Падение Меншикова. — Оставление Морицом Курляндии. — Новое его сватовство при посредстве Миниха. — Цесаревна Елисавета Петровна. — Дипломатические сношения о браке с Морицем. — Лефорт заявляет о невозможности этого брака.

VII. Договор Польши с Россиею о Курляндии. — Новая попытка Морица овладеть Курляндским герцогством. — Указ императрицы Анны Ивановны. — Соперник Морица — Бирон. — Вступление на престола, Елисаветы Петровны. — Вмешательство Франции в курляндские дела. — Приезд Морица в Москву. — Прием его императрицею. — Устраиваемые для него увеселения. — Отказ содействовать Морицу в получении Курляндии. — Отъезд Морица из Москвы.

VIII. Требования Франции о признании Россией Морица герцогом курляндским. — Неудача этой попытки. — Притязания Морица. — Замыслы его сделаться царствующим лицом. — Жизнь ого в поместьи Шамбор. — Загадочные слухи о его смерти. — Его характеристика.

Прусский почт-директор Вагнер (1759-1763)

Шевалье д'Еон

I. Копия с завещания Петра Великого, добытая д'Еоном. — Указание истопников. — Сочинения Бергольца, Галльярде и Журдана. — Рождение и детство д'Еона. — Его сочинения. — Описание его наружности. — Причины посылки его в Петербург. — Дипломатические сношения между Россией и Франциею. — Взаимное охлаждение. — Попытка восстановить прежние отношения.

II. Посылка Дугласа в Россию. — Назначение д'Еона его помощником. — Мечты принца Конти о польском престоле. — Инструкция, данная Дугласу при отъезде в Петербург. — Разведывания о Бироне, об отношении России к Англии, о великом князе Петре Федоровиче, о Малороссии и т. д. — Инструкция по турецким делам. — Предположение о браке императрицы Елисаветы Петровны.

III. Тайные агенты Людовика XV. — Дозволение д'Еону вести тайную переписку из Петербурга. — Значение России в делах Европы, — Политика Австрии, Англии и Пруссии в отношении России. — Вступление на престол Елисаветы Петровны. — Неприязнь её к Фридриху Великому. — Влияние Англии. Образ действий Бестужева-Рюмина и Воронцова. — Участие д'Еона в дипломатических интригах.

IV. Носит ли д'Еон женское платье в Петербурге? — О назначении его чтицею при императрице. — Опровержение этого факта. — Д'Еон и великий князь Петр Федорович. — Письмо Людовика XV, разъясняющее вышепооставленный вопрос. — Акты, изданные Бутариком. — Отъезд д'Еона из Петербурга. — Возвращение его туда.

V. Перемена в политике России. — Противодействие Бестужева-Рюмина. — Турецкие дела. — Посылка в Петербург маркиза де-л'Опиталя. — Данная ему инструкция. — Влияние И. И. Шувалова. — Расположение императрицы к д'Еону. — Договор с Францией. — Завещание Петра Великого, — Его подложность. — Вторичный выезд д'Еона из Петербурга.

VІ. Возвращение д'Еона в Россию. — Падение Бестужева-Рюмина. — Предложение д'Еону вступить в русскую службу. — Выезд его из Петербурга. — Назначение его резидентом в Петербург. — Отмена этого назначения. — Перевод д'Еона секретарем посольства в Лондон. — Сочинение его о России. — Превращение кавалера д'Еона в девицу. — Княгиня Дашкова. — Догадки о причинах такого превращения. — Последние годы жизни д'Еона и его смерть.

Калиостро в Петербурге

I.

II.

III.

IV.

V.

VII.

Мария-Тереза Угрюмова

Герцогиня Кингстон

Палатина Венгерская Александра Павловна

Князь А. А. Безбородко

I. Отзыв Екатерины о своей государственной деятельности. — Участие в этой деятельности французских мыслителей и г-жи Жоффрен. — Положение тогдашних государственных людей в России. — Секретари императрицы. — Их обязанности. — Орлов, Потемкин и Зубов. — Смешение понятий о государственных людях и «знатных особах».

II. Школы государственной мудрости. — Значение таких школ. — Условия их преемственности. — Влияние государственных переворотов. — Случайные люди. — Государственные люди при Петре Великом. — Безцветность наших государственных людей прежнего времени. — Времена Елизаветы Петровны. — Недостаток в государственных людях ко времени воцарения Екатерины II. — Влияние женского правления. 

III. Исследование г. Григоровича под заглавием «Князь А. А. Безбородко», — Достоинства и недостатки этого труда, — Особенность его направления. — Учреждение премии графом Кушелевым-Безбородкою. — Программа Академии наук. — Неудобства «фамильных» премий по историческим трудам. — Отзыв г. Григоровича о своем труде. — Источники, которыми он пользовался. 

IV. Происхождение светлейшаго князя Безбородко. — Его польские предки. — Объяснение его фамильного прозвища. — Малороссийская шляхта. — Участие поляков в освобождении Малороссии из-под власти Польши. — Отношение малороссов к Великой России. — Поднятые против них гонения. — Неприязнь к ним великороссов. — Постепенное появление малороссов в Великой России. — Духовные лица из малороссиян. — Возвышение Разумовского. — Уклончивость малороссов от сношений с великороссами. — Замечательные уроженцы Малороссии: святые угодники, иерархи, фельдмаршалы, канцлеры, министры, писатели и ученые.

V. Родитель Безбородко. — Его «сентименты» и взяточничество. — Детство будущаго князя. — Его воспитание. — Киевская духовная академия. — Вступление в службу. — Покровительство Румянцева. — Участие в турецкой войне. — Назначение его полковником киевского малороссийского полка. — Определение ко двору Екатерины. — Сообщение маркиза Палеро. — Благосклонность Екатерины к Безбородке. — Желание его получить ранговыя деревни. — Их значение. — Литературные труды Безбородко. — Занятие винокурением. — Пожалование крестьян. — Его разсчетливость и способности. — Доклады императрице. 

VI. Поездка Безбородко с императрицею в Белоруссию. — Вступление в коллегию иностранных дел. — Составление инструкции сенаторам. — Разговор с Иосифом II. — «Мемориал» по делам политическим. — Записка о Молдавии. — Звание «полномочного для всех негоциаций». — Возвышение Безбородко. — Заведывание почтовым департаментом. — Конвенции и трактаты. — Неприязнь Павла Петровича к Безбородко. — Поступление в его ведение театров. — Мнение Безбородко о своих трудах по финансовой части. — Дела татарские. — Награды. — Избрание членом Академии. 

VII. Пожалование деревень в Малороссии. — Желание быть вице-канцлером. — Получение графского достоинства. — Насмешки и пасквиль по этому случаю. — Приглашение на «приватные» вечера императрицы. — Подчиненность Потемкину. — Помощники Безбородко. — Отзыв его о своих дипломатических трудах. 

VIII. Устройство почтовой части. — Устройство нашей почты по образцу французской. — Участие Безбородко в финансовой комиссии. — Предположение его об учреждении секретной комиссии. — Назначение его членом комиссии о дорогах в государстве. — Пожалование 1,200 душ в Малороссии. — Путешествие в Крым. — Забота его о своей «репрезентации». — Пребывание императрицы в доме Безбородко. — Представление им ей своих родственников. — Разнесшиеся по этому поводу слухи. — Переговоры с королем июльским. — Иосиф II в гостях у Безбородко. — Деятельность Безбородко. — Влияние на него графа А. Р. Воронцова. — Пожалование дома в Москве. — Дела внешние. 

IX. Приготовления к войне со Швецией. — Предположения Безбородко о мерах на случай нападения со стороны Пруссии. — Его общие соображения по внешней политике. — Предположения и сформировании «охочих казаков» и о вызове иностранных офицеров в русскую службу. — Обвинение Безбородко в притеснении китайцев. — Надежда на Потемкина. — Участие его в делах турецких и австрийских. — Мысль о присоединении к России Польши. — Хлопоты но заключению коммерческого трактата с Англиею. 

X Появление при дворе Зубова. — Его влияние на положение Безбородко. — Сравнение Мамонова с Ланским. — Отзыв Безбородко о вице-канцлере графе Остермане и Зубове. — Подавленность сановников временщиками. — Неприязненные отношения Мамонова к Безбородко. — Робость последнего пред фаворитом. — Подготовка императрицею государственных людей. — Её воспитанник князь Зубов. — Соперник Зубову, выставленный Безбородко. 

XI Интриги. — Занятия Безбородко. — Его записки и политические планы. — Неудача этих последних. — Бедственное положение России. — Старание о сближении с Англиею. — Записка об улучшении флота. — Переговоры со Швецией. — Версальский мир. — Награда Безбородко. — Его миролюбивые наклонности. 

XII. Литературныя способности Безбородко. — Его отношения к писателям. — Державин, Капнист, Княжнин, Фонвизин, Новиков и Радищев, — Мартинисты. — Влияние французской революции. — Появление книги «Путешествие из Петербурга в Москву. — Участие Безбородко в деле её автора. — Поездка Безбородко в Москву для следствия над мартинистами. — Противоречивые известия относительно этой поездки. — Снисходительность Безбородко к мартинистам. — Покровительство Безбородко русскому просвещению. — Покровительство стихотворцам. — Ошибочный взгляд г. Григоровича на этот предмет. — Хвалебные и льстивые оды. — Денежные подачки. — Издательская деятельность вельмож. 

III. Неприятное  положение Безбородко. — Поддержка его Потемкиным. — Смерть Потемкина. — Отъезд Безбородко в Яссы. — Вмешательство в переговоры Зубова. — Столкновение Безбородко с П. С. Потемкиным. — Обвинение его в нечистых делах. — Заключение Ясского мира. — Награды Безбородко и его заслуги.

XIV. Перемена в положении Безбородко прп императрице. — Зубов и Морков. — Надменность Зубова. — Вредныя для Безбородко последствия его поездки в Яссы. — Неудачный его разсчет. — Его жалобы на свое положение. — Неудовольствие против него императрицы. — Поездка в Москву. — Сравнение силы Петемкина и силы Зубова. — «Дискредитирование» Безбородко. — Его записка императрице. — Ответ императрицы. — Отъезд в Москву.

XV. Возвращение из Москвы. — Награды за Ясский мир. — Раздача «душ.» — Пожалование гранаты и масличной ветви. — Вражда Моркова. — Назначение шафером при бракосочетании великого князя Александра Павловича и обер-гофмейстером. — Податливость перед Зубовым. — Занятие делами турецкими и польскими. — «Универсальный» министр. — Денежные награды. — Дела персидские и униатские. — Отстранение Зубовым Безбородко от политических дел. — Забота Безбородко о получении деревень. — Неудача по делам Малороссии. — Следствие о похищении денег из заемного банка. — Несостоявшийся брак Густава IV с великою княжною Александрою Павловною. 

XVI. Смерть Екатерины. — Встреча Безбородко с новым государем. — Сожжение бумаг. — Завещание Екатерины. — Образ действий Безбородко. — Рассказы по этому поводу Державина, Грибовского и примечания Тургенева. — Сочинение «Екатерина в полях Елисейских». — Устные предания. — Мнение г. Григоровича. — Отчаяние Безбородко. — Обращение его к покровительству Ростопчина. — Благосклонность Павла к Безбородко.

XVII. Тягость службы для Безбородко. — Сближение его с лицами, окружавшими государя. — Прежняя его искательность. — Пожалование его действительным тайным советником I класса. — Участие в финансовой комиссии. — Молва о силе Безбородко у императора. — Мальтийский орден. — Пожалование бриллиантовой звезды. — Желание уйти со службы. — Назначение сенатором. — Торговая конвенция с Англиею. — Коронация Павла Петровича. — Пожалование вотчин, земли и княжеского достоинства. — Милости к его семейству. — Излишние похвалы Безбородко. — Почетные титулы, пожалованные Павлом I.

XVIII. Пожалование Безбородко канцлером. — Пожалование пусто порожней земли в Москве. — Покупка императором у Безбородко дома. — Поездка в литовские области. — Упадок значения Безбородко. — Интриги против него. — Его болезнь. — Пожалование астраханских рыбных ловел. 

XIX. Посредничество Лопухина. — Письмо Безбородко. — Причина, удерживавшая Безбородко на службе. — Обручение великой княжны Александры Павловны. — Денежная награда. — Болезнь и смерть Безбородко. — Его похороны. — Отзыв о нем Павла. — Заключение. 

Архимандрит Фотий, настоятель Новгородского Юрьева монастыря

I. 3

Особое значение Голицына в русском обществе. — Предсказания Чегодаева его матери. — Покровительство Перекусихиной. — Зачисление в пажи. — Внимание Екатерины II к маленькому Голицыну. — Сближение его с великим князем Александром Павловичем. — Определение Голицына ко двору великого князя. — Смерть Екатерины. — Благосклонность Павла к Голицыну. — Опала. — Высылка из Петербурга. — Пребывание в Москве. 3

II. 5

Возвращение Голицына ко двору. — Назначение ого обер-прокурором. — Его вольтерьянство. — Назначение Голицына обер-прокурором синода и статс-секретарем. — Поездка в Эрфурт. — Назначение главноуправляющим делами иностранных исповеданий. — Назначение министром народного просвещения. — Упразднение министерства духовных дел. — Отзыв Гётце о Голицыне, как о министре и государственном человеке. — Его наружность и одежда. — Его способности и образ жизни. — Веротерпимость Голицына. 5

III 7

Перемена в образе мыслей императора Александра Павловича, — Его диетическо-религиозное настроение. — Квакер Юнг-Штиллинг и баронесса Крюденер. — Проповедь баронессы. — Расспросы и отзывы о ней Голицына. — Влияние её на Александра Павловича и Голицына, — Рассказ о ней Гётце. — Наклонность её к католичеству. — Отзыв Шишкова о Крюденер. — Её радения. — Её благотворительность. 7

IV. 11

Сближение Александра Павловича с мистиками. — Первое его свидание с баронессою Крюденер. — Её укоры. — Пребывание императора в Гейдельберге и Париже. — Участие баронессы Крюденер в политических делах и в составлении Священного союза. — Переписка Крюденер с императором. — Приглашение приехать в Петербург. — Отказ её от этого приглашения. — Высылка её из Германии. — Приезд в Россию, а за тем в Петербург. — Заботы об освобождении греков. — Охлаждение к ней императора. 

V. Грустное настроение Александра. — Смерть Софии Нарышкиной. — Предубеждение императора против Крюденер. — Участие Голицына в сношениях с нею Государя. — Выезд из Петербурга. — Болезнь. — Поездка в Крым. — Смерть баронессы Крюденер. 

VI. Сходство Александра I и Голицына в области религиозных убеждений. — Министерство народного просвещения и духовных дел. — Жалобы Голицына на господство монашества. — Замечание по поводу этого. — Объяснения Голицына. — Митрополит Михаил. — Веротерпимость. — Меры Голицына в отношении Остзейского края. — Мнение Голицына о расколе. — Неприязнь высшего духовенства к Голицыну. — Неудачное его управление министерством народного просвещения. — Цензура. — Её строгость. — Отношения Голицына к Магницкому, Руничу и Уварову. — Ланкастерская метода. — Благотворительная и общественная деятельность Голицына. 

VII. Влияние Магницкого на Голицына. — Отзывы Гётце о Магницком. — Их особое значение. — Его приемы для приобретения благосклонности Голицына. — Доносы на казанский университет. — Разговор императора с Голицыным о Магницком. — Назначение Магницкого попечителем казанского университета. — Разгром этого заведения. — Рунич. — Интриги Магницкого чрез архимандрита Фотия и митрополита Серафима. — Участие Аракчеева. — Надежды Магницкого занять место Голицына. 

VIII. Учреждение «Библейского общества» в Петербурге. — Участие Голицына. — Деятельность этого общества. — Его личный состав. — Кружок Попова. — Борьба с «князем тьмы». — Издание переводов и сочинений с мистическим направлением. — Обвинения против Голицына. 

IX. Личности, описываемые в книге Гётце. — Аракчеев. — Фанатическая партия. — Протестантские иезуиты. — Происки гернгутеров. — Учреждение звания евангелического епископа в России. — Вопрос о привилегиях Остзейского края. — Наговоры государю на Голицына и Тургенева. — Неприятное положение Голицына. — Влияние на государя графа Дивена.

X. Отношения Голицына к государю. — Выходка Фотия. — Книга патера Госснера. — Падение Голицына. — Переустройство департамента духовных дел. — Аракчеев — докладчик по синодским делам. — Положение опального министра. — Отзыв Гётце о Тургеневе. — Квакер Шлитто. 

XI. Адмирал Шишков. — Его сетование. — Безучастие его в интригах. — Доклад его по делу Госснера. — Исход этого дела. — Неприязнь Шишкова к Библейскому Обществу. — Меры по цензуре и по учебной части. 

XII. Оправдание Попова. — Последствия этого оправдания. — Дальнейшая участь Попова. — Секта Татариновой. — Приобщение к ней дочерей Попова. — Упорство одной из сестер. — Жестокость отца над нею. — Ссылка Попова в монастырь. — Судьба Татариновой. — Генерал-губернатор Головин. — Обнаружение его принадлежности к татариновской секте. — Его испуг. — Замещение Перовского Бибиковым. 

XIII. Положение Русского Библейского Общества. — Непоследовательность принятых против него мер. — Беседа Аракчеева и Шишкова с митрополитом Серафимом. — Затруднительное положение последнего. — Записка Шишкова. — Донос Магницкого. — Указ императора Николая о закрытии Русского Библейского Общества. — Гнусные поступки Магницкого. — Поездка его в Казань. 

Примечания

1. Граф Мориц Саксонский

Граф Мориц Саксонский. 

С современного гравированного портрета Вилля, 1745 г.

I.

Источники для биографии Морица. — Его происхождение. — Его детство, вступление в службу. — Признание королем Августом II Морица своим сыном. — Его женитьба и развод. — Переход во французскую службу. — Желание получить герцогство Курляндское. — Положение Курляндии и виды на нее России, Польши и Пруссии. — Кандидаты на герцогскую власть и искание руки герцогини Анны Ивановны.

Знаменитый французский маршал де-Сакс, или граф Мориц Саксонский, оставил по себе следы в истории России прошлого столетия. Имя его тесно связано с политикою нашего двора в отношении к Курляндии, в то время еще подвластной Польше. Кроме того, Морицу, как казалось, представлялась возможность сделаться супругом или герцогини курляндской Анны Ивановны, или цесаревны Елисаветы Петровны, и если бы тот или другой брак состоялся, то, при тогдашнем положении дел в России, потомство Морица могло бы даже явиться на русском императорском престоле.

О Морице Саксонском не мало писали и во Франции и в Германии; но наиболее замечательным о нем сочинением должно признать, изданную в 1863 году г. Вебером, директором дрезденского королевского архива, книгу, под заглавием «Moritz graf von Sachsen», так как она составлена на основании бумаг, хранящихся в упомянутом архиве. Книгою г. Вебера воспользовался французский писатель Талльянде, издавший в 1865 году, в Париже, подробную биографию Морица, под заглавием «Maurice de Saxe»; в эту биографию вошло также не мало известий, заимствованных из французских источников. На русском языке о Морице Саксонском имеется напечатанная в 1860 году в «Русском Вестнике» статья г. ІЦебальского: «Князь Меншиков и граф Мориц Саксонский». Статья эта не доводит, однако, до конца отношения Морица к русскому двору и кроме того при составлении её не имелись в виду документы дрезденского архива, почему в ней или умалчивается о некоторых фактах, заслуживающих внимания или, наоборот, приводятся такие, которые, после изследований г. Вебера, должно признать только вымыслом со стороны биографов Морица. Наконец, в «Истории России» профессора С. М. Соловьева встречаются о Морице сведения на столько подробные, на сколько это было возможно в общем историческом, а не в монографическом только труде.

Так как вся жизнь графа Морица Саксонского обусловливалась главным образом особенностью его происхождения, то рассказ о нем лучше всего начать с того, что в июле 1694 года во дворце курфюрста Ганноверского, бывшего потом королем английским под именем Георга I, погиб от руки неизвестного убийцы молодой шведский граф Кенигсмарк. По рассказу Талльянде, сестра убитого графа, Аврора Кенигсмарк, отправилась в Германию требовать отчета об этом убийстве от курфюрста, которого подозревали в погибели молодого графа, как счастливого любимца курфюрстины. По другим рассказам, Аврору Кенигсмарк, с двумя её сестрами, из которых одна была замужем за Левенгауптом, а другая за Стенбоком, привела из Швеции в Германию не жажда мести за смерть брата, но желание получить оставшееся после него наследство. Граф Кенигсмарк отдал для оборотов значительные суммы гамбургским купцам Ластропам и им же вверил на сохранение свои драгоценности, а так как после его смерти никаких доказательств на счет этой отдачи не осталось, то Ластропы, возвратив наследникам графа только бриллианты, не хотели отдавать им деньги. Сестры покойного Кенигсмарка, желая понудить Ластропов к удовлетворенно их претензий, обратились к заступничеству курфюрста саксонского Фридриха-Августа, который был известен и своим великодушием и чрезвычайною готовностью покровительствовать хорошеньким женщинам. Покровительство курфюрста кончилось, однако, тем, что он страстно влюбился в Аврору Кенигсмарк, а она, 28 октября 1696 года, сделалась от него матерью младенца, названного Морицом в память первого любовного свидания курфюрста Фридриха-Августа с Авророю в замке Морицбурге.

Из места своего рождения, старинного саксонского города Гослара, Мориц был отвезен сперва в Гамбург, а потом в Берлин. Когда же в 1697 году, отец его был избран в короли польские, под именем Августа II, то Мориц был доставлен в Варшаву. Вскоре, для короля-курфюрста, вследствие вторжения в Польшу и в Саксонию Карла XII, началась кочевая жизнь. Август II, преследуемый своим неутомимым врагом, перебегал с места на место. В то же время странствовал и маленький Мориц, побывавший в это время и в Лейпциге и в Бреславле и в Голландии. В 1709 году, Мориц вступил уже в военную службу и находился при осаде Турне и Монса, а также и в знаменитом сражении при Мальпляке. Впоследствии, когда Мориц приобрел себе громкую военную славу, не только говорили, но и писали об оказанных им еще в детстве примерах геройской храбрости, но теперь, после архивных изысканий г. Вебера, все подобные рассказы приходится признать не более как вымыслом со стороны слишком усердных хвалителей Морица. 10 мая 1711 года, король признал Морица своим сыном, дав ему титул графа Саксонского и назначив, ему 10,000 талеров ежегодного содержания. Затем, в 1712 году, Мориц получил в командование саксонский кирасирский полк, а в 1714 году отец женил его на самой богатой невесте, бывшей в то время в Саксонии, девице Виктории фон-Лебен. Вскоре, однако, для Морица наступили тяжелые дни: прожив почти все состояние своей жены, Мориц испытывал затруднительное безденежье и, в добавок к этому, между ним и его женою начались семейные раздоры, в которых, как надобно полагать, виноваты были обе cтoроны. Раздоры эти в 1721 году кончились формальным разводом не ужившихся между собою супругов, причем Морицу, безотговорно принявшему на себя всю вину, было запрещено, как нарушителю супружеской верности, вступать во второй брак. Жена же его, получив на это позволение, вышла вскоре замуж за саксонского дворянина фон-Рункеля, и умерла в 1747 году, пользуясь семейным счастьем. С своей же стороны Мориц хранил полное молчание о своем прежнем неудачном браке, выдавая себя в иных случаях за холостого, и даже явился в качестве жениха таких видных невест, какими были в то время герцогиня курляндская Анна Ивановна и двоюродная её сестра цесаревна Елисавета Петровна.

Еще перед расторжением брака Мориц поехал в Париж, и, согласно с желанием отца, предложил свою шпагу к услугам Франции. Пока шли по этому делу переговоры, Мориц весело проводил время, вел громадную карточную игру и без устали волочился за парижанками. Переход Морица во французскую службу состоялся 9 августа 1720 года, он был принят в нее с чином бригадира (marйchal de camp), и с 10 000 ливров ежегодного жалованья; тогда Мориц усердно занялся изучением военного искусства в теории, а также и практическим обучением своего полка. Казалось, жизнь Морица установилась окончательно, а между тем теперь-то именно и начинаются его приключения.

После поездки из Парижа в Лондон — поездки весьма продолжительной — Мориц явился неожиданно к отцу своему в Варшаву с тем, чтобы хлопотать о получении герцогства Курляндского[1]. Следующия обстоятельства дали ему к тому повод.

В 1569 году, Курляндия, по падении ордена меченосцев, признала над собою верховное господство Польши, сохранив, однако, внутреннюю самостоятельность под непосредственною властью потомков последнего гермейстера Готгардта Кеттлера, принявшего титул герцога Курляндского и Семигальского. Из рода Кеттлеров в то время, о котором идет речь, оставался единственный бездетный представитель, герцог Фердинанд, правивший Курляндиею в качестве администратора и живший постоянно не в Митаве, а в Данциге. В ожидании его близкой смерти, соседние с Курляндиею державы старались о том, чтобы в Курляндии установился порядок, соответствующий их собственным видам. Поляки, основываясь на акте соединения Курляндии с Польшей, предполагали, по пресечении рода Кеттлеров, в лице герцога Фердинанда, включить Курляндию в состав коронных областей Речи Посполитой, разделив герцогство на воеводства. Этою мерою был бы положен конец существованию Курляндии в виде особого герцогства, вассального по отношению к Польше. Россия же и Пруссия намеревались воспротивиться замыслам поляков и каждая из этих держав имела своего кандидата, причем право его на герцогскую корону обусловливалось со стороны России, по соглашению с Пруссиею, вступлением вновь избранного герцога в брак со вдовствующею герцогинею курляндскою Анною Ивановною. Король польский Август II, хотя, по-видимому, и был намерен поступить сообразно с желанием поляков, но в душе не был расположен к этому и намеревался дать Курляндии родоначальника новой герцогской фамилии. Собственно в тогдашней политической системе северных кабинетов важен был не тот вопрос: останется или нет Курляндия при прежних своих правах? Незначительность курляндской территории отодвигала подобный вопрос на задний план, но зато, взамен его, являлись другие соображения. Еще во время царя Алексея Михайловича, Россия, не желая ничем усиливать Польшу, признавала вместе с Пруссиею нейтралитет княжества курляндского, а Петр Великий понял очень хорошо, что полусамостоятельная Курляндия может служить хорошею точкою опоры для России не только в делах её с Польшею, но и в видах усиления России на балтийском прибрежье. С этою целью он устроил супружество своей племянницы Анны с герцогом курляндским Вильгельмом, а договором о производстве содержания герцогине, на случай её вдовства, сумел наладить дело так, что петербургскому двору стал представляться постоянный повод к вмешательству во внутренние дела Курляндии. Важное значение Курляндии по отношению к делам Польши было сознано и в Берлине. Между тем, по пресечении дома Кеттлеров, в Курляндии, легко мог явиться герцог из какого-нибудь владетельного дома с обширными и сильными родственными связями. Такой герцог находил бы для себя извне поддержку и, как вассал Польши, старался бы доставлять ей выгодные союзы, что прямо противоречило бы тогдашней политике и России и Пруссии.

Со времени Петра Великого, Россия шла решительным шагом к упрочению своего влияния в Курляндии. С своей стороны и король Август II, еще в 1711 году, подумывал о том, как бы доставить ее Морицу; но так как около этой поры подготовлялась кандидатура в герцоги курляндские князя Меншикова, то король, не желая ничем нарушать добрых отношений к своему верному союзнику, Петру Великому, воздержался на время от исполнения своего намерения. Позднее, в декабре 1714 года, царь и король пришли к иным соображениям относительно будущности курляндского герцогства. Из бумаг, хранящихся в дрезденском архиве, видно, что Петр условился с Августом II о том, чтобы выдать герцогиню Анну Ивановну во второй раз замуж за принца Саксен-Вейссенфельдского, передав ему при этом право на Курляндию. Что же касается здравствовавшего еще тогда и правившего Курляндиею герцого Фердинанда, то его надеялись легко устранить при помощи недовольной им партии, образовавшейся в среде курляндского дворянства. Если бы, однако, план этот не удалось привести в исполнение, то договаривавшиеся между собою стороны полагали склонить герцога Фердинанда к добровольному отречению от власти, с вознаграждением за это значительным денежным пенсионом.

О предположенном браке герцогини имеются сведения и в «Полном Собрании Законов», где помещен относящийся к этому договор, заключенный 1717 года ¹²/25 декабря в Петербурге между Петром Великим и Августом II. В договоре этом говорится, что «из различных причин к вящему утверждению между ними сущего доброго согласия супружество между герцогом Вейссенфельдским и герцогинею Курляндскою исходатайствовать за благо изобрели». При этом Петр обещал, что «по учиненному уже с курляндскими чинами договору они чрез депутацию будут просить, чтоб Фердинанда объявить лишенным лена для довольно объявленных обид» и отдать Курляндию герцогу Вейссенфельдскому, а король предуготовит к этому Речь Посполитую. Уступки эти будут заменять приданое. Если бы герцога нельзя было удалит таким способом, то предложить ему пенсию. Обе стороны обязались договор этот содержать до времени в тайне.

Вскоре, принц Саксен-Вейссенфельдский, — неизвестно, впрочем, почему именно, — потерял расположение своих покровителей и был оставлен ими. Отступление Петра от избранного им кандидата объясняют, впрочем, тем, что Петр понял, как невыгодно будет для России усилить в пределах Полыни саксонский дом, к которому принадлежали и король польский, и будущий герцог курляндский. Допустить, однако, это предположение слишком неосновательно, потому что подобное неудобство Петр мог предусмотреть с первого же разу и, следовательно, не стал бы вовсе поддерживать кандидатуру принца Саксен-Вейссенфельдского. Как бы то, впрочем, ни было, но, по отстранении принца, король прусский предложил заменить его Фридрихом-Вильгельмом, маркграфом Брауншвейг-Шведским, на что Петр I изъявил свое согласие, и в таком смысле был, ⁵/16 мая 1718 года, подписан договор двумя уполномоченными — со стороны России канцлером графом Головкиным и со стороны Пруссии — бароном Мардефельдом, прусским посланником в Петербурге. Упомянутый договор гласил, между прочим: «Понеже его королевского величества наивящее попечение склоняется, дабы постановленную тесную дружбу и обязательство не только в состоянии содержать, но и чрез удобовымышленные способы возобновить и утвердить мог, того ради предложить и домогаться велел о супружестве племянника с герцогинею Анною». При этом надобно было, однако, отделаться от договора, заключенного менее пяти месяцев тому назад с королем польским, и потому в русско-прусской конвенции поставляется на вид, что условия брака с герцогом Вейссенфельдским с трудом исполнены быть могут, что упомянутый трактат в назначенный срок не ратифицирован и со стороны короля Августа «для противных требований и других выдумок отсрочен». Далее упоминается о претензиях королевского прусского дома на Курляндию и договор заключается заявлением о старании обеих сторон, чтобы маркграф шведский «был утвержден на основании предков его владеющих герцогов курляндских». Но ход политических событий разрушил и это предположение.

Между тем приискивание кандидатов на открывшуюся в Курляндии герцогскую вакансию произвело своего рода волнение среди множества тогдашних немецких князей, имевших самые ничтожные владения, или даже вовсе не имевших их. Разные герцоги, принцы, маркграфы и ландграфы. стали мечтать о том, как бы им попасть в владетельные герцоги курляндские, вследствие чего явилось много искателей руки Анны Ивановны. Число таких искателей увеличилось еще и саксонским генерал-фельдмаршалом графом Флемингом, могущественным министром Августа II. Он. в 1715 году, развелся с своею женою и теперь, как человек свободный от брачных уз, намеревался сделаться супругом Анны Ивановны, а вместе с тем и герцогом курляндским.

Около этого времени женихами Анны Ивановны, а вместе с тем и претендентами на курляндскую корону, кроме графа Флеминга, считались: принц Прусский Карл, принц Вюртембергский Карл-Александр, ландграф Гессен-Гомбургский, которого и сам Петр I прочил в мужья своей племяннице и принц Ангальт-Цербтский. Все эти лица сами по себе выдавались не слишком заметно; они действовали в свою пользу вяло, а смело выступил вперед один только граф Мориц Саксонский, решившийся добыть для себя если не невесту, то во всяком случае герцогство курляндское.

II.

Содействие, оказываемое в Петербурге Морицу саксонским посланником Лефортом. — Желание курляндских дворян избрать герцогом Морица. — Двуличная политика Августа II. — Прибытие Морица в Митаву. — Противодействие ему со стороны России. — Кандидатура князя Меншикова. — Его распоряжения в Курляндии. — Князь В. А. Долгоруков в Митаве.

Главным и неутомимым радетелем интересов Морица явился Лефорт, бывший в то время саксонским посланником в Петербурге. Зная, что герцогиня Анна Ивановна не может полюбиться Морицу, избалованному женщинами, Лефорт придумал иную комбинацию и сообщил в Дрезден, что Курляндию можно взять в приданое за другою несравненно более привлекательною невестою, нежели вдовствующая герцогиня, бывшая несколькими годами старше Морица, а именно — за цесаревной Елисаветой Петровной, делавшеюся в ту пору замечательною красавицею. Такое предложение пришлось Морицу по вкусу и он с своей стороны сделал русскому послу в Варшаве князю Василию Лукичу Долгорукову запрос: не будет ли против воли императрицы, если он, Мориц, займет курляндский престол? Проведавший об этом запросе коронный подканцлер князь Чарторижский поспешил заявить князю Долгорукову, что Мориц напрасно подумывает о герцогстве курляндском, так как на герцогство это Речь Посполитая имеет свои особые виды. При этом Чарторижский спрашивал Долгорукова: в какой мере справедливы слухи на счет того, будто бы осуществлению намерений Морица будет содействовать русская императрица? В ту пору взаимные отношения России к Польше считались одним из важнейших предметов нашей внешней политики и Долгоруков, избегая всяких поводов к нарушению обоюдного согласия, отвечал Чарторижскому, что императрица не только не намерена поддерживать Морица, но даже не имеет ни малейшего понятия об его затеях, а между тем обо всем этом он сообщил немедленно в Петербург, прося указания, как следует ему поступить в настоящем случае.

В Петербурге Лефорт продолжал действовать тайком в пользу графа Саксонского. Хотя он, чтобы усилить желание Морица — овладеть Курляндиею, и сообщил в Дрезден о возможности брака Морица с Елисаветой Петровной, но тем не менее Лефорт хотел придерживаться постепенности и потому, прежде всего, через одну придворную даму, свою близкую приятельницу, постарался разведать о мнении герцогини относительно брака её с Морицом. Ответ на это был дан в благоприятном смысле и Лефорту казалось, что все дело устроится легко и скоро. Положение дел в Курляндии предвещало то же самое. Некоторые курляндские дворяне обратили внимание на Морица, как на такое лицо, которое могло бы быть преемником фамилии Кеттлеров и делегаты этой партии дворянства отправились в Варшаву, чтобы там лично переговорить с Морицом о предстоящем его избрании в герцоги.

В Петербурге не успели еще сообразить окончательно на счет того, какой следовало бы дать ответ на запрос князя Дологорукова, когда русский резидент в Митаве, Бестужев-Рюмин, уведомил петербургский кабинет, что в Митаву приезжал агент коронного гетмана Поцея с целью проведать там, будут ли курляндцы согласны избрать Морица в герцоги и не будет ли вдовствующая герцогиня противиться вступлению с ним в брак? С своей стороны представители курляндского дворянства заявили Бестужеву, что они желают иметь герцогом Морица с тем условием, чтобы он женился на Анне Ивановне. Что же касается короля Августа II, то он торопил Морица поездкою в Петербург, хотя король, как доносил князь Долгоруков императрице, «не желая озлобить Речь Посполитую, ничего явно в пользу Морица делать не хочет, и что по сие время делается, король от всего отрекается и хочет помогать только под рукою разными способами».

Мы уже заметили, какие виды имела на Курляндию Речь Посполитая и потому притворный образ действий Августа II вполне понятен. Король оставался верен этой двуличной политике, и потому, когда в Варшаву из Митавы пришли вполне благоприятные для Морица вести, он, для виду, самым положительным образом запретил Морицу ехать в Курляндию. Мориц, однако, не думал вовсе повиноваться родительскому запрету и, как будто, тайком ускользнул из Варшавы. Он отправился прямо в Митаву и, прибыв туда, немедленно представился герцогине и с первого же свидания успел чрезвычайно понравиться ей.

Нельзя, однако, сказать, чтобы, при всех стараниях Лефорта, дело Морица шло в Петербурге также удачно, как пошло оно в Митаве. 16 мая 1726 года в верховном тайном совете обсуждался вопрос об избрании его в герцоги курляндские и мнение членов совета клонилось к тому, что такое избрание не следует допустить по многим причинам. При этом находили, что в замен Морица следует приискать в кандидаты такого принца, против которого не были бы король прусский, и король польский, так как в верховном совете несогласие Августа II на поездку Морица в Курляндию принималось не за притворство, но за прямодушие. Разсуждая о подходящем кандидате, некоторые члены верховного совета указывали, как на такого кандидата, на двоюродного брата герцога Голштинского, второго сына умершего епископа Любского. Императрица Екатерина I, чрезвычайно благоволившая к Голштинскому дому, одобрила мнение совета. Таким образом, Мориц потерпел в Петербурге решительную неудачу и, вследствие состоявшегося в этом смысле определения верховного тайного совета, к Бестужеву-Рюмину был 31 мая отправлен в Митаву указ, в котором против избрания Морица приводились следующия соображения:

Мориц, находясь в руках короля, своего отца, принужден будет действовать согласно личным его видам, и чрез это король получит более способов для приведения в исполнение своих намерений в Польше, а намерения эти, как России, так и всем соседним с Курляндиею державам, могут быть иногда очень противны, от чего и для самой Курляндии могут быть разные невыгодные последствия. 2) Между Россиею и Пруссиею существует соглашение на счет того, чтоб удержать Курляндию при прежних её правах. Россия не хочет навязать курляндским чинам герцога из бранденбургского дома; но если они согласятся на избрание Морица, то прусский двор будет негодовать за предпочтение, оказанное Морицу перед принцем из этого дома, и тогда Курляндия не будет иметь покоя со стороны Пруссии, которая скорее согласится, чтоб Курляндия была разделена на воеводства, нежели допустит возведение в герцоги саксонского принца. Поляки никогда не позволят, чтоб Мориц был избран герцогом курляндским и помогал отцу своему в его замыслах относительно Речи Посполитой.

Все эти соображения, клонившиеся очевидно не в пользу Курляндии, были сообщены через Бестужева курляндцам, но не имели на них никакого влияния. Депутаты, съехавшиеся на митавский сейм, отвечали, что сама Россия обещала Курляндии сохранить за нею её прежние права, что теперь, избирая Морица, они поступают в силу этих прав, которые, как они надеятся, не откажется охранить за ними и сама императрица и потому позволит герцогине Анне вступить в брак с графом Морицом. К этому депутаты добавляли, что если они упустят настоящий благоприятный случай, то Курляндия, по смерти герцога Фердинанда, поступит в полную зависимость Польши и будет разделена на воеводства, так что даже исчезнет и самое имя герцогства курляндского. В виду всего этого, сейм, 28 июня 1726 года, единогласно избрал герцогом Морица, графа Саксонского. Герцогиня Анна Ивановна, полюбившая уже Морица, хлопотала с своей стороны о том, чтоб устранить препятствия к избранию Морица и чрез Меншикова и Остермана просила согласия императрицы на вступление с ним в брак.

Пруссия также была против избрания Морица, а герцог Фердинанд, оскорбленный этим избранием, предложил в преемники себе принца Гессен-Кассельского. Хотя императрица и намеревалась доставить Курляндию герцогу Голштинскому, но у него в Петербурге явился новый противник, светлейший князь Меншиков, возобновивший свои прежние искательства в Курляндии. Вторичную свою попытку он начал тем, что послал в Варшаву к князю Василию Лукичу Долгорукову, 2-го апреля 1726 года, следующее письмо:

«Г. Бестужев из Митавы пишет, что королевское величество польский предлагал курляндскому управительству, дабы выбрало кого желают в князи курляндские, а понеже тогда, когда я первый раз имел марш в Померании, многие знатные из шляхества курляндского меня желали в князи, а господин фельдмаршал Флеминг и двор королевской к тому в те времена были склонны: того ради вашего сиятельство, как истинного моего друга, прошу, изволите в сем случае мне помогать и моею персоною у тамошних министров, как наилутче к тому рекомендовать, и господам Флемингу и Шембеку, или кому ваша личность за потребно разсудит, некоторую денежную сумму от меня обещать, дабы в том помогли и надеюсь, что его королевское величество за их протекцию тую милость мне явить изволит паче егда верностию моею и услугами обнадеживан будет».

Чтобы поправить в Курляндии дела сообразно с видами России, туда, под благовидным предлогом, был отправлен сам искатель герцогской короны — князь Меншиков, а в помощники ему был вытребован поспешно из Варшавы князь Василий Лукич Долгоруков. При этом предполагалось, в случае, если курляндцы откажутся избрать герцогом князя Меншикова, предложить им герцога Голштинского, к этим двум кандидатам со стороны России были прибавлены еще два принца Гессен-Гамбургские, состоявшие в русской службе.

Таким образом, у Морица разом, со стороны одной только России, явились четыре соперника и, по-видимому, самым опасным из них был князь Меншиков, который основывал, между прочим, право своего избрания в герцоги курляндские на причислении своем, по владению маетностями в Польше, к тамошнему шляхетству и предполагал, что поляки менее всего окажут сопротивление его выбору, будучи довольны тем, что в курляндские герцоги избирается не какой-нибудь немецкий принц, но польский шляхтич.

Приехав в Митаву, князь Долгоруков объявить курляндцам волю императрицы об избрании или князя Меншикова или герцога Голштинского и об устранении во всяком случае графа Морица. В ответ на это сеймовый маршал возразил Долгорукову, что избрание Морица дело окончательно решенное, что сейм разъехался и определения его отменить никак нельзя. Что же касается князя Meншикова, то он избран быть не может, потому что он не немецкого происхождения и не лютеранского закона. Герцога же Голштинского нельзя избрать потому, что ему только 13 лет от роду и, следовательно, он долгое еще время будет бесполезен для страны. В добавок к этому, маршал сослался и на то еще, что сейм не может избирать никого без предварительного соизволения короля польского. По всему видно было, что курляндцы намеревались отстаивать упорно сделанный уже ими выбор, но гроза продолжала собираться над Морицом.

На пути в Митаву, князь Ментиков встретился в Риге с герцогинею Анною Ивановною и в письме своем к императрице сообщил любопытные сведения об этой встрече. Из письма оказывалось, что герцогиня повела беседу с князем Меншиковым о курляндских делах с глазу-на-глаз «с великою слезною просьбою», об утверждении герцогом курляндским графа Морица и об исходатайствовании ей у императрицы дозволения вступить с ним в брак.

Письмо свое князь Меншиков оканчивает заявлением, что герцогиня, выслушав его доводы, «рассудила все то свое намерение оставить и наивящше желает, дабы в Курляндии быть герцогом ему, князю Меншикову, понеже, — как он писал, — она в владении своих деревень надеется быть спокойна, ежели же кто другой будет избран, то она не может знать, ласково ль с нею поступать будет?» Вместе с тем герцогиня просила Меншикова о пощаде Бестужева, который обвинялся в том, что «чинил фикции». Условием такой пощады Меншиков поставил герцогине, чтобы она «через труд свой Морицово избрание опровергла», на что, по словам Меншикова, она «с великою охотою склонилась» и с этою целью тотчас же поехала в Митаву. В помощь Меншикову и несколькими днями ранее его приехал в Митаву князь В. Л. Долгоруков. Он потребовал от имени императрицы уничтожения Морицова избрания, предложив в кандидаты Адольфа-Фридриха герцога Голштейн-Глюксбургского, ландграфа Георга Гессен-Касельского, и преимущественно князя Меншикова.

И так, Морица постигла вдруг самая печальная участь: невеста его не только что изменила ему, но и взялась противодействовать его честолюбивым замыслам.

Известив императрицу об отказе герцогини от брака с Морицом и нажаловавшись на Бестужева, не действовавшего в его пользу, Меншиков отправился сам в Митаву, приказав предварительно отряду русских войск, под начальством генерала Урбановича, занять столицу герцогства. За самим же князем Меньшиковым двигалось 12 000 русского войска: Мориц, однако, не смутился и, считая избрание свое делом поконченным, уведомил о нем соседних государей, а в числе их и императрицу Екатерину.

Независимо от противодействия со стороны русских и поляки протестовали против избрания Морица в прокламации, написанной на латинском языке и присланной в Митаву. Прокламация эта была издана от имени короля Августа II, и в дополнение к ней явилась еще протестация герцога Фердинанда; но все это не имело никаких последствий: курляндцы стояли на своем, признавая избрание Морица и законным и действительным.

III.

Предполагаемые браки Морица. — Встреча его с князем Меншиковым. — Взаимная между ними сделка. — Отъезд Меншикова из Митавы. — Перемена в политике русского двора. — Отношения Морица к князю Долгорукову. — Обвинение Бестужева-Рюмина по курляндским делам .

Между тем Лефорт продолжал по прежнему быть деятельным сватом Морица и имея в виду, что брак его с Анной Ивановной уже не состоится, предлагал Морицу в замен герцогини других невест и, с целью устроить свадьбу Морица, зазывал его в Петербург. Мориц, однако, не спешил на этот зов и, по-видимому, надеялся упрочиться в Курляндии посредством брачного союза с герцогиней, которою, — как доносил Бестужев в Петербург, — курляндцы были очень довольны. Еще до приезда в Митаву, он думал об этом и к одному из своих агентов, Карпу, писал, по донесению Бестужева, следующее: «делайте часто ей свои кур, но, впрочем, ни в чем себя не открывайте, но под рукой ищите у ней выведать, не имеет ли она отдаления от намерения супружества; с господином гофмаршалом Бестужевым учинитесь другом и ищите чрез него оное дело трактовать».

В письме к своему другу, графу Фризену, Мориц, от 1-го июля, извещал его о своем избрании в преемники герцогу Фердинанду, прибавляя, что хотя он, Мориц, и имел многих соискателей, но что в отношении к нему курляндцы остались непоколебимы, так что ни ласки, ни угрозы не повлияли на них и избрание его состоялось единогласно. Он рассказывал и о том еще, что гетман Поцей составил в пользу его в Литве сильную партию и надеялся, что король, вняв настоятельным представлениям курляндцев, согласится, наконец, исполнить их единодушное желание. Мориц полагал, что если поляки нападут на него, то русские и пруссаки помогут ему 11 или 15 тысячами войска. Поддержка со стороны польских протестантов входила также в соображения Морица. Сам же он полагал составить в Курляндии милицию из 10 и даже из 20,000 человек. Такое же количество он думал получить и от русских в случае женитьбы или на вдовствующей герцогине или на Елисавете Петровне; но всем этим столь отрадным надеждам не суждено было осуществиться, хотя 5-го июля была уже подписана представителями дворянства хартия, окончательно определившая отношения Морица к Курляндии.

На другой день по приезде Меншикова в Митаву, Мориц представился ему и князь первый, при посредстве переводчика, завел с ним речь о курляндских делах. «Императрица желает, говорил Морицу Меншиков, чтоб курляндские чины собрались снова и произвели новый выбор, который может пасть или на меня или на герцога голштинского, или на одного из принцев Гессен-Гамбургских. Единственно для этого дела я и в Митаву приехал», — добавил он. В свою очередь, Мориц попытался, было, возражать ему, замечая, что сейм кончился и депутаты разъехались, что сейм выбрал его, Морица, и затем нельзя избирать кого-нибудь другого, и что если курляндцев принудят к новым выборам силою, то такие выборы потеряют всякое значение.

Продолжая разговор в этом смысле, Мориц заметил князю Меншикову и о той опасности, какая угрожает Курляндии со стороны Речи Посполитой, а также намекнул и о возможности завоевания её русскими. «Ничего этого не будет!» — перебил Меншиков. — «Что же, однако, будет с Курляндиею»? — спросил Мориц, «Она не может искать ничьего покровительства кроме русского», — отвечал Меншиков. В тот же день он призвал к себе сеймового маршала, канцлера и некоторых депутатов и объявил им о необходимости произвести новые выборы, угрожая, в противном случае, им Сибирью, а Курляндии — введением в нее 20 000 русского войска.

Такой рассказ о свидании князя Меншикова сообщает г. Соловьев на основании русских архивных источников. С своей же стороны Мориц, в письме к графу Рабутину, австрийскому посланнику в Петербурге, передавал о своих сношениях с Меншиковым, между прочим, следующее:

«Меншиков явился сюда как властитель рода человеческого. Он был очень изумлен, увидав, что ничтожные творения настолько неосмотрительны и так мало понимают свои выгоды, что отказываются от чести быть управляемыми им и тем самым не стараются загладить позор произведенного ими выбора. Они самым почтительным образом заявили ему, что не могут получать от него приказаний; на это он отвечал им, что они сами не знают, что говорят, и что он хочет доказать им это палочными ударами. Так как я, — продолжал Мориц, — вовсе не желаю быть убежденным таким способом и так как дело идет о том, чтобы спровадить его в Ригу, то я придумывал для этого всевозможные извороты, и не зная как бы благовидно предложить ему 100 000 руб., сказал, что тот из нас двоих, кто будет утвержден королем польским в звании герцога курляндского, даст эту сумму другому. Он ударил по рукам и попросил у меня рекомендательное письмо к королю. Признаюсь, что я никак не ожидал подобного предложения, оно показалось мне странным и слишком забавным для того, чтобы я отказался от него. Он сказал мне, что из этого письма извлечет большую выгоду и что станет смотреть на него как на безусловную мою уступку».

Вследствие этого, Мориц тотчас же написал к Августу II требуемое Меншиковым рекомендательное письмо, такого содержания: «Князю Меншикову довольно известны те милости, которыми ваше величество удостаиваете меня, почему он и полагает, что вы сделаете что нибудь по моей покорнейшей просьбе.