Невероятные приключения Руифа Русского

Автор Игорь Афонский

Жанр, к которому можно отнести эту повесть, сегодня нелегко определить точно. Вполне возможно, что это просто фантастика, наполненная легким иронично-философским смыслом. Может быть, это больше психологическая, социальная вещь, рассказывающая о судьбе человека, попавшего на далекую чужбину. Первая часть закончилась в тот момент, когда главному герою предстояло сделать выбор, смириться с судьбой или бороться за свое призрачное счастье. Вот только трактовка самого счастья для него было понятием уже расплывчатым. Напомню, вполне образованный узбекский рабочий по имени Руиф пропал с территории Русского Острова. Что с ним стало? Трудно объяснить, он вроде остался жить, его окружали люди, с которыми он имел шанс найти общий язык, но очень скоро он понял, что этот мир двуличен. Впрочем, ничего страшного, парень мог бы сравнить разность двух данных миров и убедиться, что они имеют много общего. Постепенно Руифу становится ясно, что он попал в настоящее рабство, в постоянную зависимость, где скоро окажется, что его личное мнение ничего не стоит. Там, где он очутился, от него требовались лишь его профессиональные навыки, рабочие качества раба. Две последние части посвящены его побегу и возвращению на Остров Русский, но сможет ли он быть счастливым после всего того, что перенес на чужбине?

• Язык: Русский
• Издатель: T/O "Neformat"
• Дата выпуска: 12 июл. 2020 г.
• ISBN: 9781005161774

Предварительный просмотр книги

Данное произведение состоит из трех условных частей. Жанр, к которому можно отнести эту повесть, сегодня нелегко определить точно. Вполне возможно, что это просто фантастика, наполненная легким иронично-философским смыслом. Может быть, это больше психологическая, социальная вещь, рассказывающая о судьбе человека, попавшего на далекую чужбину. Первая часть закончилась в тот момент, когда главному герою предстояло сделать выбор, смириться с судьбой или бороться за свое призрачное счастье. Вот только трактовка самого счастья для него было понятием уже расплывчатым. Напомню, вполне образованный узбекский рабочий по имени Руиф пропал с территории Русского Острова. Что с ним стало? Трудно объяснить, он вроде остался жить, его окружали люди, с которыми он имел шанс найти общий язык, но очень скоро он понял, что этот мир двуличен. Впрочем, ничего страшного, парень мог бы сравнить разность двух данных миров и убедиться, что они имеют много общего. Постепенно Руифу становится ясно, что он попал в настоящее рабство, в постоянную зависимость, где скоро окажется, что его личное мнение ничего не стоит. Там, где он очутился, от него требовались лишь его профессиональные навыки, рабочие качества раба. Две последние части посвящены его побегу и возвращению на Остров Русский, но сможет ли он быть счастливым после всего того, что перенес на чужбине?

Глава первая, которая вольно трактует такое понятие, как «попаданец». Заодно читатель сможет познакомиться с Руифом

Бродяга, судьбу проклиная…

«Попаданец». Это тот человек, которому скажем так, не повезло, он оказался в не то время или в не том месте, где ему было положено быть. Причину своего несвоевременного появления «не там» он сам себе объяснить не в состоянии, то есть не может, а если сможет, то это ему открывает дорогу обратно, в свое время или на свое место.

В нашем случае таким человеком стал молодой узбек по имени Руиф. Но только не ищите в справочнике, имя Руиф — совершенно не современное, не узбекское, так парня назвала его мама, когда он родился.

Руиф проснулся в поту, надрывно закашлял. Заворочался, перевернулся. С этого самого момента, можно так сказать, все это для него и началось. Что-то сдавило его грудь, ему стало невыносимо плохо, следовало встать и попить воды. Он сел в своей кровати, достал ногами голый пол, нащупал свои тапочки. Потом натянул на тело футболку, огляделся. Но вокруг была кромешная тьма, впрочем, обычный домашний полумрак, не больше. Парень не хотел наступить на кого-то в комнате, осторожно поднялся с постели и вдруг понял, что находится где-то совершенно в другом месте. Постели за спиной больше не было, комнаты не оказалось тоже, более того, его обдало свежим прохладным воздухом, полутьма равномерно распадалась на мелкие белесые области, сверху возникло некое подобие света. Он задрал голову, посмотрел высоко вверх. И тут же в голове возник неуместный вопрос.

— И куда, скажите, пожалуйста, делся потолок комнаты? Где, собственно говоря, я нахожусь?

Над ним было сказочно звездное, пока ночное небо, но скрытое в некоторых местах плотными, в других местах рваными облаками. Вокруг него что-то происходило. Он слегка согнулся, стал шарить руками, но ничего существенного пока не обнаружил. Под ногами еще была некая зыбкая опора, вверху оставался свод холодного света звезд. Он голой кожей почувствовал перемены. Вдруг подобие вязкой кашицы заполнило все пространство. Разглядеть что-либо было трудно, плотное движение частиц хороводом неслось куда-то, неизвестно откуда взявшись. Это было похоже на яркие мелкие капли, которые мгновенно наливались тяжелым внутренним светом, перемещались несколько долей секунды, исчезали в пустоте, так и не осветив ничего вокруг себя. Трогать эту яркую мозаику оказалось совсем небезопасно, пальцы проваливались куда-то, это сразу очень испугало нашего парня, поэтому он просто замер, благоразумно перестал делать резкие движения, полностью положившись на волю случая. Долго ли длился этот процесс? Возможно, что не долго, он и подумать ни о чем не успел, как движение окончательно исчезло из поля его зрения. Плотность материи вокруг стала тягучей. Потом небольшой неровный толчок, окружение словно всосало в себя все лишнее, затем одновременным энергетическим взрывом выдавило из себя все обратно. Итак, опять все изменилось. Вот оно прорвалось своим мерцающим светом через покрывало, и тьма стала отступать. Тьма была похожа на туман, который кто-то стал, словно откачивать в сторону. Появились очертания размытых предметов, камней, силуэты стволов деревьев и кустарников. Предметы росли в количестве, но было еще недостаточно светло, чтобы понять что-то в очертаниях окружающего его мира. Более того, изменился весь звуковой фон. Мгновение тишины— и окружающий мир обрушился на него новой симфонией своих неповторимых природных звуков. Теперь Руиф сидел на голой земле, сам абсолютно раздетый и подавленный. Раздетый? Шорты и майка— вот и все, что на нем было надето. Попытался встать.

— Куда все подевалось? Где я?

Он покачнулся, чуть не упал на спину, выпрямился, присел, опять встал и споткнулся о какую-то корягу, нога еще зацепилась за край солдатского одеяла, которое каким-то чудом оказалось рядом. Руиф потянул руками за плотный знакомый материал, тот послушно стянулся к нему. Одеяло было присыпано сырой землей, но пока даже не намокло. Ему пришлось встряхнуть его. Было достаточно прохладно, одеяло можно было накинуть на себя сверху. Так он и сделал, укутался в одеяло.

Что он помнил? Странное болезненное ощущение. Словно его мгновенно завалило землей или камнями. Возможно, это был лишь кошмарный сон. Или что-то все-таки было. Может быть, это какие-то природные катаклизмы?

Как-то его пожилой родственник рассказывал о произошедшем давно землетрясении в Ташкенте. Тогда еще был разрушен почти весь город. Он помнил с детства рассказы дяди и прекрасно знал и представлял себе, что такое землетрясение.

Сейчас же абсолютно никаких внешних толчков не наблюдалось. Возможно, что чуть раньше, когда он спал в комнате со своими земляками. Впрочем, и там тоже было совершенно спокойно. Но когда под самое утро ему стало душно, тогда-то у него наступил необъяснимый приступ кашля. В комнате было сумрачно, темнота была не полная, очертания окружающих предметов едва угадывались, за шторой были виден силуэт уличного фонаря, другие реальные предметы. Руиф привстал, что-то давило на него, он захотел выйти из комнаты наружу, для этого следовало пересечь помещение по диагонали, направиться к выходу. Наступил момент, это он точно помнил— следовало перешагнуть за порог. Затем что-то изменилось, он это почти почувствовал, словно выпал в другое место.

Поселка, в котором еще недавно он нашел место для своего временного проживания, не было. Теперь его окружал густой темный лес. Это он понял чуть позже, когда окончательно пришел в себя. Странно, первым порывом было — сорваться отсюда, отбежать куда-то, чтобы убедится, что там все так же, как и здесь, на этом самом месте. Но нет, вдруг на него напала какая-то апатия, безнадежность. То есть никуда бежать-срываться больше не захотелось, следовало как-то осознать свое новое местонахождение. Ночная сырость, прохлада, плотная волна непонятных звуков, назойливая мошкара. Под ногами лежали какие-то корявые ветки, мягкий мох, еще ниже в стороне что-то чавкало при любом неаккуратном движении. Рядом присутствовали другие, пока невидимые им предметы, очевидно животные, насекомые, о которых он раньше даже не задумывался. Это был лес, точнее, лесная поляна, которая жила своей отдельной жизнью. Может быть, он просто больной или лунатик?

— Может быть, я лунатик?

Правильно, он спал! Всего-навсего спал и куда-то пошел. И эта ночная прогулка привела его сюда, сон словно закончился, и вот он вдруг проснулся. Нет, никогда раньше у него не было никаких таких нарушений состояния сна. Про лунатиков он точно все знал, они были поводом для насмешек среди его друзей. Лично он сам никого из лунатиков раньше не видел, но те знания, которые существовали в его кругу, никак не подтверждали в былом поведении таких признаков. Он не лунатик, и никогда им не был.

— Вряд ли. Скажите, с чего ради вдруг мне быть лунатиком?

Он не лунатик, и это ему показалось уже хорошим признаком. Сон прошел давно, как только он встал со своей постели. И не мог он больше спать, следовало привести себя в порядок, сходить в туалет, потом пройти к умывальнику, смыть с лица остатки пота и ночной усталости. Теперь пот ему не мешает, кажется, что ни туалета, ни умывальника ему не нужно. Впрочем, в туалет он еще хочет. Сделал шаг, другой. Остановился, спустил вниз резинку шорт, сделал неторопливые движения. Стало легче, но, поверьте, ненадолго. Очень скоро стало по-утреннему светать. Он отошел в сторону, сел на корточки и принялся ждать. Чего ждать? Ждать неизвестности.

Руиф

Руиф. Это молодой узбекский парень, который у себя на родине не смог найти достойной работы. Нет, работа для строителей там еще была, но это уже совсем не тот уровень, как, скажем, в другой соседней стране. Например, в Республике Казахстан на строительстве любой мечети за сезон можно неплохо заработать, но и там для него, как для приезжего, не будет постоянной работы. В этом отношении законодательство соседнего государства надежно оберегает права своих граждан. Там иммиграционные рамки довольно строги.

В России все иначе, там можно найти хорошую работу по специальности. На ее территории еще строят мосты, возводят новые здания. Работа есть и в других сферах, так что реально устроиться можно. Например, работать таксистом. При хорошем раскладе некоторые приезжие открывают свои магазины или просто работают на других своих соотечественников. Он умел водить трактор и легковой автомобиль, имел водительские права, по международному соглашению они приравнивались к российским документам, если в ближайшее время ничего в законодательстве не изменится.

За его плечами уже была служба в армии. Это были короткие военные курсы. Точнее сказать, сборы, на которые он попал. Следует отметить, что они были обязательными для граждан его страны. Об этом он мало что может рассказать. Несколько месяцев постоянной муштры, потом полевой выход и работа на строительном объекте. Что он помнил о своей воинской службе? Почти ничего, ничего хорошего. Впрочем, на этом периоде можно остановиться отдельно. Там его сначала считали деревенщиной. Это он узнал от городских парней, которые своим поведением указывали ему на якобы его несостоятельность. Уже потом он понял разницу между такими, как он, и теми другими парнями, кто ничего не умеет делать своими руками.

— Какие они все тупые! Ничего сами не умеют и совершенно ничего из себя не представляют. Одни, как это говорят, понты. Толстые кошельки родителей позволяют иметь все, что душе угодно. Но ничего большего. У них и желаний, особых нет, только показать, кто из них круче. Никакого уважения к остальным людям.

В его родном кишлаке принято уважать старших, никто никогда плохого слова не скажет в присутствии стариков или родителей. Это было как в крови у всех, кого он знал. Мало ли что было не так, но повышать голос или ругаться было не принято. Кажется, что те городские парни не знали никакого уважения к старшему поколению. Странно, кто их только воспитывал? Как они жили до сих пор в своих семьях? Или их не воспитывали вообще? Это был трудный вопрос, на который Руиф никогда бы не нашел ответа, если бы не побывал в гостях у знакомого городского парня. Они действительно другие, нет, вроде бы такие же, как и в деревне, но их самостоятельность лезет через край. Грубость, равнодушие, черствость и многое другое в разной мере и в разном объеме. Думают только о себе. Уважают старших, но только своих, от которых зависят. Странно, некоторых сразу не поймешь. Конечно, не тупые, просто другие и все.

Впрочем, Руиф тоже другой. Для своего окружения он был редкостной личностью. В чем выражалась эта редкость? Иногда он читал книги. Поверьте, сегодня книги уже мало кто читает. Они полностью исчезли из жизни многих людей, тем более там, где русский язык стал даже не второстепенным для изучения. Потом, сами понимаете, прогресс давно не стоит на месте. Можно иметь хорошую модель телефона, но и там, представьте себе, читать книги не обязательно. Современные люди нынче просто общаются, пишут друг другу короткие и длинные сообщения. Парень по вечерам читал настоящие книги, которые мог достать в своем небольшом поселке.

Про Дальний Восток он точно что-то знал. В книгах Арсеньева, Янковского и других писателей-дальневосточников можно было много чего почерпнуть интересного и необычного. Еще он немного увлекался фантастикой. Его детство прошло в редких походах в летний кинотеатр, где было много преимущественно индийский мелодрам, китайских боевиков, американских «блок-бастеров» и разных южно-азиатских фантастических фильмов. Картин, которое давно заполонили все азиатские кинотеатры. Книг было немного, их можно было найти у пожилых русских соседей, которые доживали свой век в далекой глубинке. Они давали книги узбекскому пареньку, потому что он им всегда нравился. В его доме стоял неплохой импортный видеоплеер. Фильмы еще существовали на кассетах и нелицензионных дисках, которые можно было брать у многочисленных знакомых. Но, честно сказать, времени на чтение и просмотры фильмов у парня не было, он уже выполнял по дому основные работы, трудился в огороде и, самое главное — обучался навыкам своей семейной профессии. В его среде лень не приветствовалась, следовало помогать старшим. Еще он учился.

На Дальний Восток он приехал вместе с другими земляками, чтобы устроиться на стройку пока в качестве разнорабочего. Здесь уже работали его знакомые, даже некоторые родственники, этого было достаточно, чтобы он попал именно сюда, а не в другое место. Его основная профессия была связана со строительством. Каменщиками были его дед и отец, этой специальности его обучили сразу, как только он смог помогать взрослым. Он прекрасно владел многими современными способами обработки декоративного камня, мастерски управлялся со сложным инструментом. Как говорится, чувствовал материал. Рядовую работу выполнял добросовестно и старательно. Где-то в душе он был художником, даже творцом. Очевидно, это было наследственным. В его семье еще дед смог отличиться на какой-то областной выставке. Выполненное им огромное каменное панно стало украшением на центральной улице областного города.

Его основные документы были вполне пригодны для работы в любой другой стране, скажем, в Турции или Казахстане, но он сам захотел попасть именно в Россию. Имелась вполне квалифицированная фирма, которая помогала его землякам получить полный пакет документов для работы там.

Он не был молчуном, просто разговаривать вполголоса сам по себе не мог, раньше не было такой потребности. Парень неплохо говорил на русском языке, почти без акцента. Чем это объясняется? В семье еще говорили на русском языке, но с каждым разом все реже и реже. Просто в его родном кишлаке старую школу давно закрыли, а преподаватели со временем уехали. Высшее образование стало реально недоступным, а вот начальное и среднее образование еще требовалось. Что касается иностранных языков, они просто всегда были чужими языками. Их стало труднее изучать. Требовалось знать английский язык, понимать турецкий язык. В некоторых местах знать русский язык уже стало необязательным условием. Правда, его все равно учили, не по привычке, просто все вокруг еще говорили на русском языке, и, самое главное, имелись перспективы, наличие работы. В России была работа, а чтобы туда уехать, русский язык следовало знать хорошо.

Глава вторая о том, как началась первая неделя пребывания попаданца в другом измерении

Один. Ночь

Стало светать. Он окончательно продрог, тяжелые мысли сковали волю. Дальше сидеть на корточках, укутавшись в солдатское одеяло, было глупо, его трясло. И он стал раскачиваться на месте, чтобы согреться. Это помогло, он решил встать, чтобы найти выход из сложившейся ситуации. Следовало куда-то пойти. Найти людей, какое-то поселение, там ему помогут, накормят и обязательно отправят домой.

Ориентируясь на солнце, можно было начать движение. Он пошел, медленно пробираясь через кусты и валежники. Двигался медленно и осторожно. Иногда следовало обойти ручей или заросшую травой лужу. Совсем не хотелось окончательно промокнуть и замерзнуть. Местность была неровной, далеко угадывались невысокие зеленые сопки. Впереди имелся склон, который тоже был покрыт густой растительностью. Если идти повыше, то путь будет сухой и безопасный, если ниже— можно провалиться в воду. Где-то, проходя краем пологой сопки, он вспугнул птиц. А когда огромные туши, с шумом размахивая темными крыльями, выпорхнули, оставляя после себя колышущиеся ветки деревьев, он от неожиданности присел, стал испуганно озираться, не понимая, чтобы это все могло быть. Кажется, что он испугался в тот миг больше, чем положено. Лишь только оглядевшись, парень понял, что бояться тут действительно нечего, фазаны или тетерева были безопасны для него.

— Тут есть птицы! А почему бы им тут не быть? Не знаю. Наверное, и хищники есть.

В небе никого вроде бы видно не было, стая скрылась в зарослях, на других деревьях— это следовало взять на заметку. Как поймать такую птицу? Он пока этого себе не представлял. Следовало все обдумать и, самое главное, к этому подготовиться. Пока он понятия не имел, что ему делать. Буквально, о своем выживании он вопрос не ставил. В голове стояла спасительная мысль, что следует кого-то найти, и тогда ему обязательно помогут. Чтобы что-то сделать самому, об этом пока он старался не думать. А ведь уже следовало бороться за свое дальнейшее существование, но как? Как именно это все будет выглядеть? Он пока не думал.

Через несколько часов мерной ходьбы он вышел на почти знакомое место. На берег пролива. Но каким-то образом в знакомый ему поселок он все-таки не попал. Почему? Он его вообще не нашел. Может быть, он просто заблудился, как-то ошибся дорогой? Конечно, дороги там, в помине не было, и склон был еле знакомый, едва угадывалось что-то, или ему это так хотелось видеть. Это было тяжело, необъяснимо и, кажется, надолго.

— Вот, кажется, застрял!

Парень уже стал разговаривать сам с собой, чтобы ободрить себя и своим голосом сбить чувство выросшего внутри за последние часы страха. Да, он боялся, что никуда не попал, точнее, попал куда-то, но не по своему желанию. Вообще страх сковывал движения, захотелось опять лечь, закрыть крепко глаза и долго-долго никуда не вставать, пока этот кошмар не закончится, и знакомый голос земляка не скажет на узбекском языке, мол, вставай, на работу проспал.

Да, он остался один. Точнее не скажешь.

— Куда? Да куда делись все остальные?

Это он объяснить сам себе пока никак не мог. Вроде бы он остался на том же самом острове Русском. Но теперь этот остров совсем не походил на то место, где он успел прожить последние три месяца своей жизни. Остров Русский как-то разительно изменился. Как именно изменился? Во-первых, исчезли все здания, во вторых, куда-то пропали все транспортные магистрали и просто дороги. Самое очевидное, нигде вокруг не было столбов электропередач! Более того, пропали некоторые знакомые деревья и кустарники, мимо которых он проходил, когда нужно было попасть на автобусную остановку. То есть отсутствовал весь знакомый ему географический ландшафт. Пропал знакомый поселок. Появились какие-то сопки, покрытые очень густой непроходимой растительностью. Местность резко отличалась от той, которая там должна быть. Нет, возможно, это было Приморье! Вероятно, что это был Дальний Восток. Очевидно, что это был остров, но уже Русским островом его никак не назовешь. Первозданная тайга заканчивалась на этом берегу. Еще куда-то делись стоянки для автомашин, прибрежные бетонные причалы, рыбацкие корабли, церковь. И даже дзоты военного периода куда-то пропали. Самое главное, не было знаменитых на весь мир мостов, а на другом берегу не было знакомого ему города! Не было Владивостока!

Визуально он узнавал очертания противоположного берега, но там абсолютно ничего не было, никаких зданий, ни тем более дорог. Ясно, что бетон и стекло отсутствовали, как привычный электрический свет. Он почему-то вспомнил, как еще недавно просил знакомых, чтобы ему показали японский берег. Раньше он считал, что Япония находится так близко, что ее видно с российского берега. Друзья на подобную просьбу озабоченно чесали головы, они точно не знали, в какую именно сторону им следует показать в данном случае. Старожилы говорили, что следует немного отъехать, называли какой-то район. Но это было уже неважно.

— Теперь важно. Интересно, Япония хоть на месте?

Еще в голову пришла другая, как в тот момент показалось, смешная мысль. Он вспомнил, как пропагандируют жизненное положение и политическую ситуацию в Южной Корее. Он видел металлический значок, на котором изображена эта страна в сонме ярких огней, а северный сосед таким освещением не отличался. Тридцать восьмою параллелью разделили не только страну, но и светлую и затемнённую стороны полуострова. Надпись на английском про свет была очень понятной. Так же можно было сравнивать СССР и Японию, по газетным вырезкам он помнил, что эти два государства находятся в постоянном противостоянии друг с другом. Подробности он не знал, что-то связано с островом Сахалин и островами Курильской гряды. Как житель другой страны, он был далек от притязаний и политических споров в территориальных вопросах этих двух государств. Ему было все равно.

Парень пошарил по карманам шорт в поисках каких-нибудь полезных в быту предметов. Обнаружил старую полупустую зажигалку, которую когда-то, в другой своей жизни забыл положить на место. Курить ничего у него не было, он не курил. Также он не пил спиртное, вера ему не позволяла. Зажигалка оказалось единственной бесценной находкой среди остального мусора. Клочки бумаг, какие-то товарные чеки, обертки от жевательной резинки. Все это первым делом он выкинул, но потом подумал и собрал обратно, сложил в карман, мало ли что может пригодиться.

Итак, что делать? Что он будет есть? В желудке непривычно что-то забурлило, не иначе как голодные спазмы решили напомнить о себе. Есть ли тут питьевая вода? Впрочем, воду он уже обнаружил, но пить тогда не стал, лужи и ручей не внушали ему доверия. Правда, в Приморье можно безопасно пить воду из некоторых знакомых рек, если действительно уверен, что сточную канализацию туда не выводят. Что он для себя решил? Все очень просто. Следовало пройти выше вверх по ручью, осмотреться, если это родник, то пить можно. Он знал, что в его знакомом поселке были родники, откуда сами жители часто набирали воду, не доверяя той, что подавала им общая система водоснабжения. Но где здесь имеются такие родники, он пока понятия не имел. Да, сходство с тем самым местом было поразительное. Он точно знал, что на какой-то сопке должны были быть следы воинской части, про нее ему рассказывали, но в его новой действительности ничего подобного не было. Как это объяснить? Он пока не вдавался в подробности, чтобы поберечь себя и уже, потом все самому себе объяснить.

— Потом. Пока не нужно забивать себе голову, потом все уляжется или утрясется.

Возможно, что он еще ошибается и попал на другой остров, в другую часть Приморья, очень похожую на ту, куда он приехал, чтобы работать на стройке.

Эмоционально он не был готов к такому потрясению, но психологические особенности организма пощадили его самого, тревожные мысли на этом не зацикливались. Это как-то помогало ему, но возникшее уже давно чувство голода стало более заметным.

— Следует что-то найти, чтобы приготовить себе еду.

В тайге, а все вокруг он уже иначе никак не называл, наверняка есть ягоды, грибы, шишки. Но сейчас всему этому не сезон.

— Что же я буду