Слишком чёрная собака

Автор Вадим Жук

Вадим Жук: «Автор я сентиментальный и отзывчивый. Рад, если это отразилось в стихах, которые вам предстоит прочесть. Горжусь и смущаюсь Дифирамба, который мне преподнёс мой удивительный земляк Владимир Гандельсман. Друзей у меня много. Надеюсь, таковыми станете и вы».

• Язык: Русский
• Издатель: Freedom Letters
• Дата выпуска: 11 апр. 2024 г.
• ISBN: 9781998265756

Предварительный просмотр книги

cover.jpgfreedom-letters

№ 84

Вадим Жук

Слишком чёрная собака

Дифирамб

Владимира Гандельсмана

Freedom Letters

Тель-Авив

2024

***

Давай, чтоб всё, что мы сейчас напишем,

Датировалось так: «В конце войны».

Накапаем и выпьем лавровишни

И посидим средь полной тишины,

Чтоб слышать, как ползёт бурёнка божья,

Невинную молекул болтовню,

В былинке ход крови её подкожной…

Давай мы снова объясним огню,

Где быть ему — в божнице, в печке, в свечке,

В костре и под кастрюлей. Посидим.

— Тебя как звать-то? А меня Вадим.

Я жил недалеко от Чёрной речки.

И речки-то там нету никакой.

Одно метро. У нас на Петроградской

Под утро разливается покой

По выставке модерновых палаццо.

Есть правда на земле и, безусловно, выше.

Мы только распознать её должны.

Давай пусть всё, что мы сейчас напишем,

Датируется так: «В конце войны».

***

Только горечь, горечь, горечь,

Горечь в горле и внутри.

Выходи на площадь, сволочь,

В полный голос говори:

«В дни военных операций,

То есть с этих самых пор,

Площадь на ночь запирают

На цепочку и затвор.

Свет повсюду выключают,

В темноте с дубинкой ждут,

Механических овчарок

Без намордников ведут.

Моих действий индикатор

Выходить мне не велит.

Вы-то сами — провокатор

И душевный инвалид.

Вы ужасными словами

Выходить сказали мне,

Ну а сами на диване

На большой своей спине».

И часы играют полночь,

Гаснет блеск моих речей.

Я такая ж точно сволочь

Среди прочих сволочей.

И сжигает горечь, горечь

Пуще всякого огня.

Приходи к собрату, сволочь,

Обними меня.

***

Будет долгая жизнь, как таинственный остров,

Среди пальм и ромашек подшефный ландшафт,

Безусловно, прелестно, не скрываю, что пёстро.

Птицы, гады и звери никуда не спешат.

Кто-то ящик забыл с топором и пилою —

Можно выстроить дом и изящный сортир.

В трюме найдены ножницы, нитки с иглою,

Чтобы сшить парусиновый комендантский мундир,

Ни на ком не жениться, завести черепаху

Для вечерних бесед и беседовать с ней.

Научиться не чувствовать ни волненья, ни страха

От текущих вдали корабельных огней.

Выпускать для себя небольшую газету —

В том же трюме стоял типографский станок.

В ней печатать стихи молодого поэта

И заведовать рубрикой «В несколько строк».

На двадцатом году обнаружить собранье Толстого,

Прочитать про собачку и льва и про Анну и Вронского. Сжечь.

Будут выборы. Выбрать себя. «Демократия — суть и основа

Наших принципов» — это твоя победившая речь.

Всё в порядке, ол райт, как сказал бы другой, всё в порядке.

Ни с того, ни с сего взбунтоваться под чаячий крик.

И из слова «зачем», затерявшегося в подкладке,

Для грядущих столетий выращивать новый язык.

***

Утром безадресная молитва

И без усилья, и без стыда

Легче дойдёт до открытой калитки

Вышнего слуха. Только куда?

Можно ли тише? Можно ли кротче?

И отрешённей от чаши земной?

Произношу я заветное «Отче!»

Ты же со всеми, значит, со мной.

Всем зоопарком Нины Заречной

Да зацелованным хрупким плечом,

Ивой приречной, строчкой конечной

Я умоляю тебя! Но о чём?

***

Просил вчера, чтоб ничего не снилось.

Проснулся. Мне не снилось ничего.

Теперь это неслыханная милость,

Кто знает, может быть, от Самого.

«Спал со всех ног» — см. у Пастернака,

Cпал, как бревно на ленинском плече.

Как муж с женой после столетья брака,

Усталые игрушки, смерть в клеще.

Как весь универмаг у Джона Донна,

Как дети спят, когда солдат не спит.

Как слуги и супруги фараона

В ограбленных постелях пирамид.

Мне никакая и никто не снился,

Ни кошелёк, ни гвоздь, ни огурец.

Ни перелёты гуселюба Нильса,

Ни полный одалисками ларец.

Затеплю снова огонёк у Спаса,

Придвину нежно пламя к фитилю.

Отстаньте. Я ещё не отоспался.

Я сплю.

***

Прекрасные дикторские голоса

Из стен и шкафов рокотали.

Глухая картошка на синих весах,

Причёсанный дедушка Сталин.

Пятнашек и жмурок дворовый разбег,

На рельсы подложенный капсюль,

И Райкин тебе, и Орлова тебе,

И, глядь, Тарапунька и Штепсель.

Пещерный союз