Рука дьявола

Автор Bernd Michael Grosch

В романе "Рука дьявола" описывается жизнь Андреаса Габриэля Кляйна, который проходит путь от "ребенка-плаката" своего родного дома до террориста и многократного убийцы.

 

Недовольный несправедливостью благополучного общества, Андреас Габриэль Кляйн отправляется в Индию, чтобы найти там лучшую и более справедливую обстановку, но, разочаровавшись, возвращается в Германию, чтобы снова посетить теперь уже нелюбимую Индию, и в третий приезд ему кажется, что он наконец-то нашел желанную цель.....

Но снова ошибочная политика Индии и несправедливость индийцев по отношению к "своим туземцам" не дают ему покоя. Андреас Габриэль Кляйн стал участником вооруженного

 

Андреас Габриэль Кляйн участвовал в вооруженной борьбе не только в Индии, но и в Германии, в итоге был арестован и провел несколько лет в немецких тюрьмах, совершив неполитически мотивированные нападения.

После освобождения из тюрьмы Кляйн возвращается в Индию и понимает, что его родной народ теперь ничем не отличается от ненавистных чернокожих индийцев. Озлобленный мужчина начинает частную кампанию мести, конечной целью которой является "уничтожение" как можно большего числа ненавистных индийцев.

Только случайная смерть японского ребенка, за которую несет ответственность Клейн, приводит его в чувство, и он сталкивается с властями......

(Переведено с немецкого языка компанией 'bmg' с помощью 'искусственного интеллекта'.

Управляется человеком.)

• Язык: Русский
• Издатель: Bernd Michael Grosch
• Дата выпуска: 21 апр. 2024 г.
• ISBN: 9798224549894

Предварительный просмотр книги

Рука дьявола

Автобиография террориста Андреаса Габриэля Кляйна

Бернд Михаэль Грош

(B. Mich. Grosch)

Оттиск

Тексты:    © Бернд Михаэль Грош

Обложка:  © Бернд Михаэль Грош

Издатель:  Бернд Михаэль Грош

Людвиг-Целлер-Штр. 24

83395 Фрайлассинг

Печать:  'bmg' для D2D

Путешествия

Меня зовут Андреас Габриэль Кляйн. Я родился 1 мая 1954 года - в субботу - в уже тогда довольно большой деревне, расположенной рядом с промышленным городом на юго-западе разделенной Германии.

Мои предки по отцовской линии на протяжении нескольких столетий жили в Богемии-Моравии, откуда семья была изгнана после последней мировой войны.

Моя мать происходила из хорошей семьи в известном немецком городе с обувной фабрикой. После бомбежки ее семья переехала в ту самую деревню, где в послевоенное время родился я.

- В возрасте около трех лет я считался ребенком с плаката в нашем районе; я всегда был нарядно одет, например, в матросский костюм с белым плоским воротничком, говорил на высоком немецком языке, что в то время считалось довольно необычным в районе с преобладанием диалектов, и всегда был милым и вежливым, как того хотели мои родители.

Слова пожалуйста и спасибо были частью моего словарного запаса. Мне говорили не пачкаться, не общаться с каждым ребенком в округе, а поскольку я считался нервным ребенком, меня отправляли спать рано вечером, что, конечно, шло вразрез с моими собственными интересами. Я обожал книжки с картинками и сказки и проводил больше времени дома, листая эти красочные сокровища и читая их себе наизусть.

Еще до поступления в школу я умела расшифровывать простые слова, и книги оставались моими верными спутниками и друзьями.

Хотя я и так был нервным и беспокойным ребенком, со временем это состояние усугубилось: меня мучили подергивания лица, а поскольку я не знал местного диалекта, многие мои одноклассники высмеивали меня. - В конечном счете это лишь сделало меня еще большим одиночкой, чем я уже был в силу своего воспитания.

Свободное время я по-прежнему проводил дома, погрузившись в книги, которые хотели рассказать мне о широком мире.

Чарльз Мэй; рассказы о мореплавателях, приключенческие истории. Потом путевые заметки, правдивые или выдуманные, - для меня это не имело значения.

Мир был большим и широким, и я начал жалеть, что мне приходится жить в таком маленьком пространстве.

Примерно в шестом классе начальной школы у меня появились собственные мысли о религии и вере, и я начал сомневаться в учениях христианских церквей.

До этого момента я был алтарником и всегда был лучшим в классе по религии и немецкому языку, когда я задал священнику - это было, наверное, в седьмом или восьмом классе - следующий вопрос об одноразовой жизни на земле и последующей вечной награде или наказании:

"Представьте, что у вас есть ленивый брат, и он после смерти попадает в ад, что означает вечные страдания. - А вы, как хороший человек и угодник Божий, попадаете в рай, а значит, в вечное блаженство. - Так как же вы можете быть счастливы,

когда знаете, что ваш брат или другой человеческий ребенок обречен на вечные муки?"

Священник многозначительно посмотрел на меня, и я до сих пор уважаю его за искренность в ответе на мой вопрос. Он сказал:

Андреас, я тоже не могу ответить тебе на этот вопрос. Я просто не знаю. Я еще не думал об этом.

Никаких попыток уклониться, никаких: просто верьте! Нет! Я до сих пор благодарен ему, человеку, которого уже давно нет в живых, за это простое и честное я не знаю.

Я не спал полночи, пытаясь найти ответы на вопросы о том, как и почему существуют вещи. - То, чему меня учили, казалось невыразимо несправедливым. Я, жалкий человечек, не мог без жалости пройти мимо голодной собаки; как мог сам Бог, Отец всего живого, обречь своих детей на адский огонь? Ради справедливости оступившимся следовало дать еще один шанс, снова и снова, пока они наконец не удовлетворят требованиям.

Если все они произошли от одного и того же Бога, как мог кто-то из них погибнуть и не вернуться к нему в какой-то момент...?

К этому моменту моя успеваемость в школе уже оставляла желать лучшего.

Учителя в унисон говорили моей расстроенной маме:

Он может - но больше не хочет.

Они были правы. Мне следовало изучать право - или медицину. Меня самого больше интересовали музыка и психология, но отец сказал мне, что не позволит своему сыну прыгать по сцене, как Битлз. Так что мое желание серьезно заниматься музыкой было похоронено, и я решил меньше учиться в школе, чтобы получить работу синего воротничка и тем самым наказать отца.

Мои длинные, но всегда ухоженные волосы были еще одной проблемой, которая постоянно беспокоила меня. Родители стыдились этого, и два или три раза я убегала из дома на несколько дней, боясь парикмахера.

Я оставлял свою зеленую мешковатую куртку у родительского дома, потому что мне не разрешалось ходить как бомж.

После школы я начал работать на полставки декоратором и оформителем витрин, и в это время меня познакомили с различными наркотиками. В то время я не обращал особого внимания на курение марихуаны и вскоре познакомился с ЛСД. Казалось, он был создан для меня, и я общался с людьми, которые придерживались тех же взглядов, что и я:

ненасилие; прекращение войны во Вьетнаме; - добрый Господь должен быть стариком; никакого алкоголя - и тоска по другому, более теплому, свободному миру......

Мы были едины в своих взглядах; но даже здесь я не нашел друзей, настоящих друзей.

В глазах группы я вскоре стал отчисленным; строго говоря, в то время такого термина не существовало, но по духу он вполне точен. Любой, кто покидал L.S.D. или Trips по какой-либо причине, становился отсеянным.

Моей причиной было знакомство с иглой. -

Я начал с ампул морфия из аптеки и вскоре перешел на героин, который все еще был очень чистым и почти без примесей, и его могли купить американские солдаты.

Поскольку я никогда не был большим любителем поесть, я иногда забывал о еде на два дня или больше и быстро терял вес. Но на самом деле мне это нравилось.

Во время обучения я впервые узнал о других религиях. Мне попалась книга о дзен-буддизме в Японии - уже не помню, как именно.

Я был в восторге, когда понял, что учение Будды примерно совпадает с моими собственными мыслями.

Я начал погружаться в религии Южной Азии - и во мне созрело решение.

- Я хотел поехать в Индию; однажды я хотел поехать туда...... Казалось, это была страна моих давних мечтаний и фантазий. Я поглощала все, что могла найти и прочитать об этой южноазиатской стране. Гоа также считался раем для наркоманов.

Наркотики и вера - как хорошо это сочетается!

Наркотики ни в коем случае не были средством обезболивания; это были алкоголь и отношение старшего поколения! Наркотики использовались для расширения сознания или, если нужно, для его изменения.

Наркотики - какой глупый и унизительный термин! Старших и родителей обезболивали нацистскими диатрибами; яд был навязанным немецким наследием. Наркотики должны освободить нас от него раз и навсегда! Преодолеть старый образ мышления, встать на новый, мирный путь, наконец-то разделить богатство нашего общества с более бедными странами - за эти цели мы были готовы бороться тем или иным способом.

Некоторые делали это, раздеваясь догола и бегая голыми по паркам и даже по оживленным улицам - вскоре их стали называть уличными гонщиками. Другие участвовали в демонстрациях и дрались с полицией; третьи даже брали в руки оружие, чтобы одержать кровавую победу над истеблишментом.

Для нас, наркоманов, насилие по отношению к другим не одобрялось. Единственное насилие, которое мы знали, - это насилие над собственным телом, жизнью и здоровьем.

Ни у кого из нас не было желания стареть в таком мире. Мы знали, что те, кто сидел на игле, разрушали свои тела, и принимали это.

- Для некоторых из нас это была желанная форма мученичества - привлечь внимание к порокам общества своей смертью.

Символом насилия была не только атомная бомба, которая должна была навевать на таких, как я, апокалиптические настроения, но и все, что было связано с атомом. - Атомные электростанции были демонизированы, и люди вышли на улицы, чтобы провести демонстрации против них - и протесты выражались уже не только в транспарантах, но и в том, что определенные группы больше не уклонялись от актов насилия. Сам я в то время еще не был готов к этому.

Я досрочно бросил университет, еще полгода работал лаборантом в крупной химической компании, а затем в январе 1973 года без ведома родителей покинул Германию, чтобы увидеть другую часть света и добраться до места своей мечты - Гоа.

Стамбульский экспресс доставил меня прямо в турецкий город на Босфоре, где я остановился на несколько дней, а затем отправился на поезде в Малатью на востоке Турции.

Я отправился в путь, не зная ни английского, ни какого-либо другого иностранного языка, с крошечным бюджетом на поездку, но с полностью укомплектованным рюкзаком.

Турки оказались чрезвычайно гостеприимными и отзывчивыми, и я до сих пор люблю их за это. - Я остановился на несколько дней в курдской семье, с сыном которой познакомился в поезде из Стамбула в Малатью и которая тоже только что вернулась из Германии, где он зарабатывал на жизнь в качестве гастарбайтера. Он неплохо говорил по-немецки.

Среди турков было заметно много тех, кто говорил по-немецки.

Путешествие