"всем! в отрыв!!"; или реквием по корневой системе

Автор Sehrguey Ogoltsoff

See the Preface to the book inside it, if You please, or read thru all of it, when looking for answers to certain "why?s" about the event under the scrutiny, See the Preface to the book inside it, if You please, or read thru all of it, when looking for answers to certain "why?s" about the event under the scrutiny,

• Язык: Русский
• Издатель: Sehrguey Ogoltsoff
• Дата выпуска: 8 июн. 2024 г.
• ISBN: 9798224738335

Sehrguey Ogoltsoff

After getting born in 1954 Sehrguey Ogoltsoff lived his life for three and thirty years in Russia and Ukraine.He studied, worked, served and worked again as any other mother's son (or almost that way).His mature age he dedicated to living in the Caucasus.Whenever you visit Mountainous Karabakh don't miss out on coming to his home or he'll feel offended (no kidding).2 divorces, 3 wives (in turn! in turn!), 5 children, 6 grand-children (at the time of writing), 3 grand-great-kid (there will be more) - ain't it enough for a bio?see you!yours`Sehrguey

Предварительный просмотр книги

«Всем!! В отрыв!»,

Часть Первая

Часть Вторая

---

«Всем!! В отрыв!»,

или Реквием по Корневой системе

Предисловие

Нет. Ничего страшного не произошло. Очередной народ в эн-ный раз набил дорожные сумки. Битком., сколько получается впихнуть, ну, и конечно же, чтобы тащить по силам. Дом, например, не влезет, как и монастырь, где 15 — или таки 16? — веков тому, монах М. М. сложил алфавит письменности данного народа. Как это — зачем? А путевые заметки на родном языке писать — чем, если без алфавита?

Дорогу длинную в непривычные места обитания коротать, вот зачем. Доску с нардами и зяром не каждый догадается прихватить. Какой-никакой, но вес, да и габариты, к тому же.

Много чего пришлось побросать-оставить. Мне, например, довелось расстаться с тумбами ненаглядными, Карабахскими. Отгулялся, да. (Умею пафоса нагнать, скажи?)

Короче и в общем, момент мне подкатил переломный, как и прочим 120 тысячам Карабахцев. Однако, особых претензий не имею, вполне всё гладко так прошло, тем более и ярлык уже наготове был — Исход. Хочу сказать, звучит очень даже по-библейски, не то, что ампутация. (Кто-то ещё не въехал в мои незаурядные способности по нагнетанию пафоса?)

Не скрою, лично мне, работа над книгой служила местным наркозом. И, в заключение, нота оптимизма (всё как положено, да). Когда-то нас было 120 тысяч, а теперь мы влились в один с чем-то миллион (это навскидку) Американских индейцев, чьи земли были проданы правительством для развития прогресса цивилизации. Выходит, мы не одни, и Чингачгук Великий Змей тоже за нас!

07-06-2024

„What has been will be again, what has ben done will be done again; there is nothing new under the sun." Ecclesiastes 1:9

bread coupons

Часть Первая

Пир в тенёчке

Чёрного-Сада

(Заметки на манжетах и соединительных фланцах в инфраструктуре серого вещества, с элементами уплыва сознания)

1

Дверь тут не Евро, а элементарно деревянный переплёт. Зато под жёлтым лаком. Мудрое решение. Евро сюда бы вписалась типа седла корове, в эту длинную трёхэтажку Сталинской застройки, а с таким контрастом — хрупкость полировки среди суровых стен вполне даже в список UNESCO впихнуть можно, по охране памятников мировой архитектуры. Да, можно всё, если связи есть. Но нужно ли? Ладно, не газуй — это уже вопрос другого порядка. Рецепт рекомендует варить их до готовности и по отдельности.

Но сперва всё покрывала штукатурка под побелкой, я же помню, наше племя Последних-из-Могикан много чего застало. Мы ещё с динозаврами в футбол гоняли. Прикинь! Мало того, что новый век, так даже и у тысячелетия номер поменялся! А Сталин за архитектуру не ответчик, хозяйство большое, за всем не уследишь, от Кенигсберга — до Колымы. Вот они и штамповали в стиле Имперского Ампира из 19-го столетия. Мафия вечна, а плагиат неистребим.

А когда «лихие 90-е» устаканились в госатрибутику, возникли новые запросы и, естественно, изменили взгляды на дизайн. Штукатурку ободрали нахрен, до самых швов кладки, которая оказалась не кирпичной, однообразно-решётчатой порядовкой, а из булыг разнокалиберного камня, отполированного теченьем горных рек.

Чуешь разницу? Простенки между окнами стали смахивать на кладку крепостных стен из 10-го столетия от Рождества Христова, или на стены храмов того же периода, когда у каменщика дневная норма выработки составляла 0,7 метра в кубе. Всего. Спешить им было некуда. Тогда ещё не докатились до сверхзвуковой потогонности конвейера. Строили на века, даже и без цемента. Для прочности в известковый раствор добавляли белки куриных яиц, всё по средневековой рецептуре. До сих пор, кстати, стоят, если где-то случайно уцелели. Некоторые даже в списках UNESCO не значатся.

Да, но на что применялись яичные желтки, которым нечего делать в известковом растворе?

Хороший вопрос, но в него лучше не вникать. А то сам же и пожалеешь, в конечном результате. Лучше вернись на менее скользкие темы. Всё тот же цемент, открытый ещё древними Римлянами, но все его тайны они не сумели раскрыть. Лишь совсем недавно, 2 с чем-то тыщи лет спустя, учёные открыли способ повышения прочности цемента на дополнительные 30 %.

Да, я недавно, вон, в интернете вычитал. Оказывается, ему нужна добавка из кофейной гущи, те самые осадки на дне чашки, которые необразованная толпа выплёскивает в кухонную раковину и – небоскрёбы начнут стоять дольше пирамид Хеопса. Прогресс, блин.

И это ж надо догадаться! Как? Хотя учёным всегда делать нехрен и кофе они пьют как лошади, в смысле объёма дозы. А Римляне не виноваты, что в их эпоху ещё не привозили кофе из Бразилии, и колумбийская мафия тоже чёт с экспортом тянула. Так и терялись целых 30 %.

А может это просто фейк? Их в интернете столько расплодилось. И вообще, тему про кофе лучше не затрагивать – потом сам же пожалеешь. Ну её к гоголю-моголю из неиспользованных в раствор желтков...

Вот так и превратилась непритязательно-административная 3-этажка в жемчужину архитектуры, в одном ряду с оперным театром города Львов. Размах, конечно, поскромнее, тут и спору нет, но по духу — шеренга та же. Особенно если сзади посмотреть, когда подходишь по дорожкам сквера.

А вот с чего бы так? Ну, обдирка – да, одухотворяет, безусловно, однако главная фишка фокуса в лестнице, вернее даже в паре их, как они плавно раздвинутыми дугами вздымаются, чтобы сойтись у двери — одной на двоих — уже на уровне второго этажа.

Хотя, опять-таки, смотря откуда подходишь, потому что если спереди, там, где у здания фронтон, то оно двухэтажное и без всяких тебе крылечек. А куда денешься? Даже жемчужную архитектуру приходится правильно вписывать в условия уклонов горной местности.

То есть, хотя спереди имеем пристойно-административную и неукоснительно прямоугольную строгость деталей, но та задница с парой лестниц, но по большому счёту – прям тебе помесь Версаля с Тюильри. Просто хоть бери и начинай снимать очередных 3-х Мушкетёров, Людовик под любым порядковым номером впишется, и очень даже вполне.

Очень, кстати, своевременная альтернатива съёмкам на пленэре в городе Львов, где Оперный театр Российские «Кинжалы» в любой момент могут разнести в щебень. Да, вот до каких улётных боевиков мы дожились. А ведь как тихо мило всё начиналось, а? Гимн нерушимого Союза в 6 утра, «Пионерская Зорька», сводки с полей, чёрное золото от шахтёрских бригад, повсеместное братство народов…

Вот почему лакированная жёлтым дверь, промеж раздвинутых подножий пары лестниц, выгнутых полумесяцами: новолуния и старолуния, чуть-чуть не вписывается в суровые будни королевского двора Франции 17-го века. Чересчур она блестяща, создаёт нездоровую конкуренцию алмазным подвескам на Марлезонском балете. Боюсь, её тоже придётся обдирать — для соответствия духу времени, если, конечно, бюджет фильма потянет расходы на повторную полировку. Отреставрировать обратно, после съёмок.

Нет, ну, насчёт самой конструкции, то претензий нет – дверь вполне даже двустворчатая…

2

Просто в эту дверь ещё и дотолпиться надо, что требует немало стойкого терпения и определённого запаса жароупорности на таком солнцепёке.

Толпа, как и положено любой, достаточно шумная, каждый старается превозмочь общий звуковой фон, чтобы собеседнику слышнее было. Элементарная вежливость.

Солнце посреди выжженной до синевы пустыни неба раскалено до белой косматости. Единственное утешение, что метра через два начнётся тень от левой лестницы-полумесяца в самой заключительной фазе луны; просто в неё, спасительную тень, ещё достояться надо.

Внутри же, за дверью стоящей настежь обеими створками, вообще рай и глубокий сумрак – в прилегающем районе города света отключен на 2 часа согласно веерному графику отключений. Электроэнергия по линиям электропередач из Армении сюда не допускается по случаю блокады, а местной ГЭС на весь Карабах не хватает. Поэтому каждый городской район аккуратно обесточивается в двух-трёх отключениях за день. Каждое по 2 часа. Чётко.

Жить захочешь – втянешься и без электроэнергии обходиться; просто надо график знать — своего района, а также и того, куда собрался в гости или по делу. Теперь, с учётом несовпадений, живи дальше, раз уж втянулся.

Ну, а как им совпасть, этим графикам, если они не только веерные, но ещё и плавающие, меняются каждый день. И это хорошо! Ум обостряется, становишься экспертом логистики, планируя предстоящий день и свои передвижения по городу.

Если внимательно вдуматься, очень даже полезная вещь, блокада эта. Крайне благотворна для развития практического здравого смысла. Особенно в быту. Ну а в остальных смыслах я и без блокады — впереди планеты всей. Иногда и притормаживаю даже, пока она подтянется. Ага...

Поближе к входу, толпа ощутимо плотнее, на то она и толпа. Впрочем, проявляет культурную сдержанность, хотя за порогом, в сумраке зала, всего лишь один смотрящий.

Крепыш-регулировщик, в чёрной рубахе и штанах ресторанной униформы, время от времени утешает ближний к нему, совсем уже сплочённый край толпы:

– Ай, люди! Потерпите. Через пять минут зайдёте.

Лицо у него добродушно круглое, на голове короткие волосы, но не для отвода глаз — лысины пока что не предвидится и маскировать ему нечего.

Эта должность важна и ответственна, от регулировщика многое зависит. Вот вспомнить хотя бы ту кинохронику, а? Конечно, далеко не всем под силу вспомнить, снималось-то аж в 1945-м посреди развалин Берлина, разбитого в последней массовой бойне той войны.

А вот Пинчон, как пить дать,— видел, а потом не раз прокручивал те кадры, мысленно, перед своим взором, в творчески горящем упоении, когда вставлял их в свою «Радугу».

И я их тоже видел, отдельно от него, и опознал в его работе ту рядовую регулировщицу с карабином за спиной.

Ремень карабина, наискось от плеча, плотно вжал гимнастёрку между спелых грудей, натянутый весом оружия. 1945-й, Советская девушка дошла до вражьего логова, в юбке и сапогах, и теперь споро машет флажками, направляя движения меж руин, ей лучше знать куда нужно.

Лицо регулировщицы строгое, она при исполнении, а её ещё и снимают при этом, а и к тому же замполит полка тоже тут рядом, за кадром…

Конечно ж Томас не мог пройти мимо такой фактуры для своего роман (а кто бы удержался?), он падок на такое, да. Да и вообще, его мето́да — насмотреться кинороликов про времена и страны, о которых пишет, а после заполнять сюжет деталями. И, кстати, у него неплохо получается. Молодец.

Из глубин сумеречного зала надвигаются те, которые уже поели. Нестройно, вразнобой утирают губы ладонями. Их немного, человек 5-6. В глазах что-то типа растерянности, недовольство неопределённостью возникающей, когда цель достигнута, а остальные планы как-то пока ещё не нарисовались. Не переживайте, оно попустит, такое состояние ненадолго.

И точно! Дальнейшую цель недолго дожидались. Вот же она! Притиснуться сквозь наше сплочённое ожидание снаружи, пройти сквозь строй уставленных навстречу взглядов, а уже после, выйдя из толпы, решать: теперь — куда, зачем, и с какой средней скоростью.

Крепыш, движением лап медведя из мультика, регулировочно отсчитывает, даже без флажков, следующую порцию входящих на смену вышедшим:

– Ай, люди! Потерпите. Через пять минут…

3

Толпа сдвигается на