Poslednij Kolonna
Автор Vil'gel'm Kjuhel'beker
()
Об этой электронной книге
Творческое наследие В. К. Кюхельбекера чрезвычайно обширно и многожанрово и до сих пор опубликовано едва ли наполовину. Если поэтические произведения, заботливо собранные и сохраненные друзьями и родственниками декабриста, могут считаться опубликованными почти полностью, то его прозе - повестям, рассказам, критическим статьям, письмам и дневнику - повезло значительно меньше. Друзья поэта, прилагали большие усилия, чтобы напечатать присланные им нелегально произведения. До революции художественная проза и литературно-критические статьи Кюхельбекера, разбросанные по журналам и альманахам, не собирались и не издавались ни разу. Vil'gel'm Kjuhel'beker - Poslednij Kolonna
Читать больше произведений Vil'gel'm Kjuhel'beker
Puteshestvie Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокRusskij Dekameron 1831-go goda Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценок
Связано с Poslednij Kolonna
Похожие электронные книги
Zimnie Zametki o Letnih Vpechatlenijah Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокИсповедь поэта 70-х (поэма). Стихи разных лет. Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокVelikij tragik Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокPis'ma russkogo puteshestvennika: Russian Language Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокШутка Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокПесни невозврата Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокРазум слов Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокИмператор Иосиф II. Самозванец. Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСамозванец Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокPochta duhov Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокPis'ma Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЧерная женщина Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокПоследние судьи Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокNadezhda Nikolaevna Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокРеволюция Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокOdna i dve, ili ljubov' pojeta: Russian Language Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокEugene Onegin Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКрасное колесо. Узел 2: Октябрь Шестнадцатого.: Повествованье в отмеренных сроках. Книга 2. Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЧины и деньги Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокIgrok: Russian Language Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5«Krym» Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокCeloval'nichiha Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокИллюзорные люди Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокDva veronca: Russian Language Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокByloe i dumy Chast' I: Russian Language Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКазаки: Кавказская повесть 1852 года Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокПроисшествие в гостинице «Летучий дракон» Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЯ из России. Прости Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокВосходитель Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСеребряная река Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценок
«Юмор и сатира» для вас
Анекдот как жанр русской словесности Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5Двенадцать стульев Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНастя Иванько и полуостров Крым - Сатирические юмористические рассказы Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокДвадцать первый век: Собрание произведений Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЗолотой телёнок Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокОдноэтажная Америка Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокШлягеры Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокProshhanie s illjuzijami: Russian Language Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5Revizor Рейтинг: 4 из 5 звезд4/5Ограбление века Рейтинг: 4 из 5 звезд4/5Изюм из булки - 2: Плюс четыре сотни новых сюжетов Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокNos Рейтинг: 4 из 5 звезд4/5Сборник рассказов Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5Иронические притчи (Parabole Ironique) Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНовые письма счастья Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКраткий курс развития остроумия и юмора. Учись отвечать на вопросы Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСтена между нами или семь ночей Рейтинг: 4 из 5 звезд4/5Трое в лодке, не считая собаки Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокИзюм из булки - 1: Плюс четыре сотни новых сюжетов Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокШестидесятые: Собрание произведений Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокВсе лорды Караффа Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5
Отзывы о Poslednij Kolonna
0 оценок0 отзывов
Предварительный просмотр книги
Poslednij Kolonna - Vil'gel'm Kjuhel'beker
ОДОЕВСКОМУ
Часть первая
ПИСЬМО 1
Юрий Пронский к Владимиру Горичу
Ницца в конце января 183. года.
Итак, я в Италии, любезный Владимир... и какой-то насмешливый демон меня так и тянет в описательную поэзию, которую так любишь, так и жужжат мне в уши восклицания, которые так жалуешь!
Но успокойся: до поры до времени обойдется без возгласов и восклицаний. Я даже не сообщу тебе за новость Филикаевых стихов:
Italia! Italia! о tu, cui feo sorte; etc... {*}¹ -
{* Италия! Италия! О ты, чья судьба так жестока (итал.).}
раз, потому что их можешь прочесть в любом сборнике, а во-вторых, потому что я в Италии и не в Италии. Здесь, в Ницце, пожалуй, проживешь сто лет - и ни однажды не почувствуешь нужды в итальянском языке: здесь англичане, французы, русские, немцы - выходцы изо всех стран Европы, только итальянцев почти не видишь; в околотке крестьяне говорят по-провансальски, горожане все знают по-французски, и чуть ли не лучше, чем по-итальянски. "А темно-голубое небо? А рощи агрумиев?² etc. etc. etc.?". Мы с тобой видели в Крыму, в Адрианополе, в Грузии небо ничуть не хуже итальянского, а гранатовые рощи, сто верст южнее Тифлиса, стоят здешних лимоновых и померанцевых. Все же скажу откровенно: и мое сердце бьется сильнее при мысли, что я в Италии. Но оставим писать: об Италии, о которой столько писано, без общих мест - невозможно; общие же места для меня почти страшнее турецких пуль, по милости которых живу в Ницце и лечусь. Эту последнюю фразу отошли прямо в какую угодно повесть вашего модного писателя - Марлинского.
Ты, впрочем, небольшой охотник ни до фраз, ни до модных писателей. Скажу же тебе просто, что мое здоровье поправляется. Головная рана совсем уж закрылась; однако ношу еще повязку: врачи велят мне остерегаться простуды, чтобы не приобресть такого ревматизма, с которым едва когда и расстанусь. Верю им; но более ревматизма пугает меня чрезвычайная раздражительность нервов: она во мне противится всем усилиям искусства и даже рассудка... (рассудок, по-моему, в этой болезни гораздо действительнее всех возможных врачебных пособий). Особенно смутила меня одна чудная встреча... Только ради дружбы, не показывай никому этого письма: было бы досадно, если бы кто подслушал, как ротмистр Пронский рассказывает сны другу своему - Горичу. Дело вот в чем: на днях заснул я, прочитав сорок первых страниц Шиллерова Духовидца
.³Мне мечталось, будто в прекрасный летний вечер прохаживаюсь с моей Надинькой в роще близ нашей деревенской церкви. Мы говорили о тебе: она желала, чтобы ты, брат ее по крови, мой - по сердцу, приехал к нам к счастливейшему дню нашей жизни - к нашей свадьбе. Вдруг проливной дождь: церковь, сдается, отперта; мы к ней, но церковь будто убегает; она в двух шагах от нас, она перед нами, да добраться до нее никак не можем. И вот дождь все сильнее и сильнее; гром, молния - удар за ударом, блеск за блеском; мы промокли, продрогли, устали. Смотрим - и перед нами молодой человек, закутанный в альмавиву, росту небольшого, бледный, а красавец и с такими черными, пламенными глазами, каких мне мало случалось видеть. До церкви далеко
, - говорит он нам, - и в самом деле церковь чуть-чуть видится. Потом мне показалось, что мы все-таки были в церкви, но вдруг опять очутились с тем же молодым человеком под открытым небом и дрожали от холода. Тут он нам сказал: Вот мой плащ: в нем, небось, согреетесь!
. Я набросил плащ на Надиньку: вдруг светло-серый плащ превращается в дым, малиновая подкладка в багровый пламень, - и Надинька в огне... Проснувшись, я почувствовал, что меня бьет лихорадка. Далее: третьего дня я засиделся в кофейном дому на PiazzadiVittorio. Вдруг, запыхавшись, вбегает мой lajeunesse {молодой человек (франц.). Здесь: малый
- слуга.} и докладывает: Quelquunaapporteunelettrepourmonsieur
. {Кто-то припое письмо для господина (франц.).} Хочу выйти, но на улице льет как из ведра, а второпях мой француз забыл принесть мне шинель или зонтик. Посылаю за ними: что же? Ко мне подходит молодой человек, которого я до тех пор не заметил, и предлагает мне плащ свой. Всматриваюсь - невольная дрожь пробежала по мне: это тот самый, кого я видел во сне; черты его слишком значительны, чтобы возможно было забыть их. Только потому, что мне стало стыдно самого себя, я не отказался принять его услугу. Подают плащ: и тот точно такой, какой был в страшную ночь на таинственном незнакомце.
С ним я после того уже не встречался, а сказал мне слуга, отнесший ему в кофейню альмавиву, что он живописец из Рима; спросить же, как зовут, молодец не догадался.
Очень чувствую, что я должен казаться тебе глупым. Да и объяснить этот случай не слишком трудно. Верно, уже раз и прежде сна наяву я видел живописца, хотя и не могу припомнить где. К тому же здоровие мое, которое не совсем еще поправилось, раздражительность, мысли, занятые Надинькой, самое чтение Шиллерова романа - вот те нити, из коих проказница фантазия соткала мучительный сон мой. Но что твержу себе теперь, о том я тогда не мог вспомнить: меня слишком поразило странное повторение наяву части того, что мне приснилось.
Из Рима, надеюсь, получишь что-нибудь позанимательнее этого письма: в Риме намерен я провесть масленицу, если только лекаря позволят; а потом назад, на святую Русь, в объятия твои и той, что мне и жизни дороже. Целую тебя... и пр.
ПИСЬМО 2
Тот же к тому же
Рим 5-го апреля.
Масленицу только хотел я провесть в Риме, а вот живу здесь уже третий месяц и - оторваться не могу. Я не в силах успокоиться, опомниться от всего, что привлекает здесь мое внимание, возбуждает удивление и наполняет сердце вместе и благоговением и печалию. О многом я тебе уже писал; о несравненно большем не в состоянии еще писать: мысли мои еще не оселись; чувства слишком еще взволнованны; впечатления от всего, что видел, что вижу каждый день, не преобразились еще в ясные понятия, в сведения. Дай мне, друг, прийти в себя; теперь в моей голове все смешано, все сбито: века древние, средние, наш, церкви и виллы, Наполеон и папы, капуцины и цесари, Пульчинелло и Катон Утический, конфетти и развалины, и сто других предметов, сходных и несходных между собою, так и рвутся под перо мое. Не знаю, с чего начать, на чем остановиться. Лучше бы было всего, если бы ты мог сам перенестись ко мне в гостиницу синьора Бенедетто, откуда к тебе пишу: тогда бы ты сам бродил со мною из Ватикана в Колисей, из Колисея в собор св. Петра, оттуда в Кампо-Вакчино, в Кампидольо, в виллу Боргезе и - пересказать не успею - куда. Я не в состоянии заочно быть твоим чичероне, потому что, пробыв здесь около десяти недель и каждым днем пользуясь, по сю пору теряюсь в этом лавиринфе. Проезд через Германию успокоит меня; ворочусь в Петербург и стану вам рассказывать о вечном Риме подробно, ясно, отчетливо; между тем Рим, хаос величия и нищеты, кладбище славы, оставляю не без сожаления; пишу это смело