Морена

Автор Афанасьев Александр и Afanasef Aleksandr

Морена — таково было имя древнеславянской богини смерти, безжалостной и бескомпромиссной, не порождающей никаких иллюзий и не оставляющей надежд… Что же должны были сотворить люди с той, которая избрала себе это имя, как благую участь? В этом романе перед вами раскроются тайны спецслужб, в которые поступили служить отставные белогвардейские офицеры, и в которых ныне служат их потомки, и судьбы их детей и любимых… Судьбы изгнанников России в новом остросюжетном романе-боевике Александра Афанасьева.

• Язык: Русский
• Издатель: Dialar Navigator B.V.
• Дата выпуска: 19 сент. 2017 г.
• ISBN: 9785000993804

Предварительный просмотр книги

Александр Афанасьев

МОРЕНА

---

ООО Остеон-Групп

Ногинск - 2017

Морена — таково было имя древнеславянской богини смерти, безжалостной и бескомпромиссной, не порождающей никаких иллюзий и не оставляющей надежд… Что же должны были сотворить люди с той, которая избрала себе это имя, как благую участь? В этом романе перед вами раскроются тайны спецслужб, в которые поступили служить отставные белогвардейские офицеры, и в которых ныне служат их потомки, и судьбы их детей и любимых… Судьбы изгнанников России в новом остросюжетном романе-боевике Александра Афанасьева.

© Александр Афанасьев, 2017

©  Остеон-Групп, оцифровка текста, вёрстка

          в электронных форматах fb2 и ePub, 2017

           [e-mail]

Александр Афанасьев

Морена

Ты живешь в своих поступках, а не в теле

Ты – это твои действия и нет другого тебя…

     Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

Не судите, да не судимы будете,

Ибо каким судом судите, таким и будете судимы;

и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

        Евангелие от Матфея

Вниманию читателей: все персонажи и события в этой книге являются вымышленными. Возможные совпадения с действительностью случайны.

Пролог. Одесса. 11 мая 2009 года

Где-то далеко…

ведут бой в чужих городах.

Наши мечты…

Погибает любовь

и наш страх…

Чичерина

Она так и не поняла, почему тогда остановила свой выбор на нем.

Между тридцатью и сорока, хотя скорее к сорока… может, даже сорок с чем-то, рост выше среднего, правильное, без особых примет лицо – лишь проседь в волосах выделяла его… хотя это могла быть такая окраска… цвета «соль с перцем». Одет прилично, но без вычурности, часы – она так и не смогла определить… – какие-то необычные. А вот значок на лацкане, неизвестно что обозначающий – дорогой, из золота. Равно как и ботинки. Дорогие, британские…

Клиент…

Она тусовалась в Итаке – отеле, дискотеке и пляжно-курортном комплексе на побережье, одном из лучших в Одессе – и самом лучшем месте, чтобы снять девочку. Это все знали. И все сюда шли за этим. Народу было много – иностранцы с Европы иногда и США, турки – эти ездили на Украину как в свой бордель, приднестровские бароны, молдавские и румынские авторитеты. Наконец, русские – они были лучше других, потому что реже били, издевались и вообще больше других походили на нормальных людей. Если повезет – можно даже зацепиться, уехать в Москву или Петербург или Ростов или Екатеринбург, выйти замуж и начать новую жизнь, без всей этой грязи.

Но ей это не грозит. Ее не отпустят.

Сёма – сидел в нескольких метрах от нее, в черной кожаной куртке и ждал. Ждал, пока она снимет папика и поведет на квартиру, где Сёма и сидящий в десятке недалеко от входа Цыган – его освободят от наличности. И заодно сфотографируют – на случай если мужику придет идея побежать в полицию. Это Сёма придумал – он работал в полиции, пока его не вышибли оттуда. Были и еще… она же была наживкой, ее единственную пускали в Итаку, остальные для этого места были недостаточно «товарного» вида.

Она не знала, что делать… что-то было в этом мужике непонятное… а она за свою короткую жизнь усвоила: от непонятного надо бежать…

Бежать…

Сёма посмотрел на нее – с недоумением – мол, чего сидишь. Потом – будет уже угроза, а если она никого не снимет – то Сёма будет ее бить.

И она решилась. Соскользнула со стула, танцующей походкой подошла к столику, где сидел один этот мужик. Остановилась. Она знала, что посмотреть есть на что – огромные, миндалевидные глаза, ноги ровные и очень красивые, подтянутая грудь. Она оделась так, чтобы подчеркнуть все это, и чтобы ни один мужик даже не думал отказаться…

— Привет… — сказала она по-английски, на настоящем, не школьном английском – угостишь меня?

Он несколько секунд смотрел на нее, решая, затем посмотрел на часы. Она увидела ближе его часы – черные с золотым ободком. Может, очень дорогие…

— Садись… — он показал на место напротив себя

Она присела, нарочно прогнувшись в спине, чтобы подчеркнуть и так красивую, упругую грудь. В ее сумочке – ждал своего часа клофелин и на всякий случай, если у клиента сил хватит – презервативы.

— Можешь говорить по-русски, – на чистом русском вдруг сказал он, – я знаю русский язык

Она удивленно махнула ресницами

— Откуда вы?

— Из Франции. И кстати – можно на ты. Георгий.

— Анжелика…

Он кивнул

— Давай, на брудершафт? Анжелика…

* * *

— Держись… держись не падай...

Все шло как по нотам. Она всыпала порошок, который дал ей Сёма, в коктейль и ловко поменяла бокалы… он выпил. Потом она вывела его из клуба и посадила в такси… понятное дело что это была машина Цыгана и он сам за рулем. Квартира принадлежала каким-то наркоманам, ей сейчас располагал Сёма – подогнали какие-то кореша из милиции. Там делались самые разные вещи… снималось порно, объезжали новых девчонок – то есть жестоко насиловали и избивали, грабили таких вот незадачливых иностранных туристов. Квартира без дела не стояла…

Цыган грязно подмигнул ей – клиент был уже готов, хотя телепался еще. Она знала, что должна оставить дверь не запертой, только прикрытой… а что дальше – ее не касается. Однажды они клиента убили и спрятали в пещерах, которые есть подо всей Одессой.

Подъезд был исписан и зассан, она завела его в лифт, в котором пахло так, как будто кто-то здесь сдох. Действие препарата началось раньше, чем она думала, и было сильным… но она все же довела его до квартиры, открыла дверь, завела. Все было знакомо – старая советская распашонка, нужная комната – направо, там – широкая кровать.

Клиент еле держался, но ей удалось довести его до кровати и свалить. Он раскинул руки и засопел.

— Спи, моя радость, усни... – пробормотала она

На какой-то момент ей даже стало его жалко… она чувствовала, что он нормальный… добрый… так интересно про Париж рассказывал. Только кто пожалеет ее? Сёма – точно не пожалеет, если что.

Она сняла туфли на платформе, на цыпочках прошла в прихожую и отжала механизм замка. Сёма и Цыган появятся минут через десять. Так же, на цыпочках она вернулась в большую комнату, стала расстегивать платье перед большим зеркалом на стене… надо было устроить представление, а не просто грабить.

— Давно ты научилась людей клофелином травить?

Она дернулась как от удара током, медленно повернулась. Он сидел на кровати, хотя должен был лежать, и глаза у него были… спокойные у него были глаза. Спокойные и какие-то неподвижные… как у змеи.

Он не пил. Она не заметила как… но он не пил.

— Я…

И тут она поняла, что надо говорить чистую правду – и только так можно спастись.

— Они… украли меня… помогите… пожалуйста… я не хотела вас…

Она не знала, что говорить. И потому говорила правду – как умела. Ее и в самом деле украли. Продали как рабыню. Пользовались, когда им это взбредало в голову. Она не смирилась. Пыталась убежать – пять раз. Ее ловили. Били – после каждого раза. Крайний раз – Сёма пинал ее ногами в живот, а она лежала, скорчившись на полу. Бить по лицу было нельзя – потеряет товарный вид, и потому Сёма бил в живот, синяки — пройдут. Это глупость – думать, что большой город – это место где можно исчезнуть и тебя никто не найдут. Найдут. Три раза из пяти ее находили менты, которые тоже пользовали ее и таких как она – как половые тряпки. Все были повязаны – менты, бандиты, и помощи было ждать неоткуда. С тех пор как ее забрали за долги у вечно пьющих, запутавшихся в долгах родаков – она могла надеяться только на себя саму.

Он кивнул – как будто этих слов и ждал.

— Сколько их?

— Двое… — слова лились легко – Сёма и Цыган. Они меня…

— Оружие у них есть?

— У Сёмы травмат. Цыган кастет носит…

Выражение его глаз не изменилось

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать… — назвала она свой возраст… — исполнилось.

— Как тебя зовут? Только по-настоящему.

— Алиса. Это мое настоящее имя.

— Алиса… — повторил он, словно пробуя имя на вкус – давай, Алиса, попробуем помочь друг другу. Ты поможешь мне?

И она кивнула, понимая, что назад – дороги уже не будет.

— Сделаем вот как…

* * *

А через два часа – всхлипывающий, непривычно маленький Сёма – в безжалостном свете фар копал неподатливую землю саперной лопаткой, которая нашлась в его машине, и что-то все время бормотал… униженно бормотал… быстро бормотал. Он бормотал: «…ты чего мужик… не убивай… давай договоримся… нужна она тебе, так забирай… забирай все, мужик… тачку забирай, лавэ забирай… только не убивай… только не убивай, мужик… не убивай…»

А тот, кого она сняла в баре Итаки – стоял у капота машины, прикрывшись светом фар и отслеживал каждое движение Сёмы стволом пистолета с коротким цилиндром на стволе… а рядом с углубляющейся ямой, которую копал Сёма – лежал Цыган. Мужик убил его так легко и буднично, как прихлопывают газетой муху… один удар – и вот, Цыган, который тогда избил Лерку до того, что она харкала кровью всю ночь – лежит у ямы, мертвый, а пока еще живой Сёма копает эту яму и знает что мужик его не пощадит, что яма эта – как раз на двоих… но он отчаянно цепляется за жизнь и просит, просит, просит.

Но она, своим женским чутьем, которое у женщин всегда отлично развито – понимала, что просит он зря. Этот мужик и его убьет. Потому что он убийца. Волк в овечьем человеческом стаде. Для него убивать так же естественно, как для волка зарезать барана. И походя перервать глотку двум беспородным шелудивым псам, которые попались у него на пути – ничуть не сложнее.

Возможно, он убьет и ее.

— Алиса… — позвал он

Она вышла из машины. Сделала неуверенный шаг.

— Подойди, подойди…

Она подошла.

— Возьми пистолет…

Она взяла. Как-то раз эти твари напились и решили развлечься. Привязали к столбу одну из них, Маринку, за то, что та недостаточно хорошо старалась в их обслуживании – а остальных заставляли стрелять в нее из травматов. Так что она знала, как обращаться с пистолетом.

Пистолет был небольшим, но тяжелым. Его марку она узнает потом – ЧеЗет восемьдесят три, «Коса».

— Убей его.

Пистолет был очень тяжелым.

— Стреляй. Он тебя обижал? Стреляй.

Она начала поднимать пистолет. Сёма, увидев это, завопил

— Не стреляй! Шавка беспородная, шлюха, не стреляй!!!

— Убей его… – проговорил мужик, – убей.

Пистолет дернулся в ее руке, Сёма опрокинулся на дно выкопанной им ямы и страшно захрипел.

Мужик осторожно высвободил пистолет из ее онемевших пальцев. Подошел к яме и разрядил в еще хрипящего Сёму всё, что оставалось в магазине. Затем – обтер и бросил пистолет следом, на дно ямы, ударом ноги свалил туда и Цыгана, лопаткой начал закапывать яму. Она осела на землю у колеса машины, сжавшись как зверек.

Мужик закончил с ямой, потом обтер лопатку и зашвырнул ее куда-то в темноту. Вернулся к машине, поднял ее на ноги. Она вдруг поняла, насколько он на самом деле сильный…

— Убить плохого человека – это хорошо. Ты поняла?

Она кивнула

— Повтори.

— Убить плохого человека – это хорошо, – послушно повторила она.

— Правильно. Теперь можешь идти. У нас с тобой теперь есть нечто общее, верно?

Она посмотрела на него и вдруг спросила

— А можно я… с вами?

Из-за фар – глаза его казались черными провалами на лице.

— Откуда ты так хорошо знаешь английский?

— Бабушка… бабушка была учительницей в школе… английского.

— А еще какие языки знаешь?

— Русский, украинский… — она помялась, – молдавский… немного

Неизвестный думал несколько секунд. Потом кивнул

— Хорошо…

Часть 1. Морена

Несколько лет спустя. Бейрут. 18 марта 201… года

Самолет уже приземлился. Громадный Аэробус-330 компании Эр Франс еще рулил по дорожкам, а она уже встала. Собрала свои вещи… их было немного, всего один чемодан. Она летит в первом классе, их выпустят первыми…

Сидевший в соседнем ряду бизнесмен-араб с восхищением смотрел на нее весь рейс… как только дыру глазами не прожег. Он знал, кто она… точнее, думал что знал. Христианская куколка с холмов Джунии, из хорошей, влиятельной христианской семьи, судя по всему – в ней течет и кровь бывших колонизаторов – французская. Скорее всего, и учится она во Франции, прилетела домой на выходные. По-настоящему совершенный экземпляр… любой нефтяной шейх, не торгуясь, отвалил бы калыма миллионов десять как минимум, а то и двадцать. Да только ливанские христиане скорее убьют дочь, чем отдадут ее за грязного араба, пусть и нефтяного шейха. Точно так же – не роднятся с арабами черкесы, которые во множестве бежали на Восток из Российской Империи во время завоевания Кавказа два века назад, и иранцы – которые считают себя потомками ариев, а арабов – потомками скотопасов.

Так что лучше закатать губу обратно и довольствоваться теми доступными русскими, чешками, польками, украинками и молдаванками, которых в Бейруте полно, в любом ночном клубе – а особенно в христианских кварталах. С тех пор, как на Украине какой-то киш-миш, а из Сирии – полно беженцев, цены на свободную любовь совсем упали…

— Месье…

Араб отстегнул ремень. Чмокнул губами похотливо и сунул француженке-стюардессе свою визитку… на безрыбье и рак – рыба. Гурия, которая не оставляла его весь полет, уже исчезла в кишке трапа, ведущей в аэропорт.

И все-таки, хороша. Ох, хороша…

* * *

Она первый раз была в аэропорту имени Рафика Харири, убитого террористами много лет назад ливанского премьер-министра; но все аэропорты одинаковы, и она давно научилась жить в западных городах. Поэтому она уверенно направилась к зеленому коридору, небрежно бросила пограничнику бордовый паспорт с коронным гербом Бурбонов.

Пограничник посмотрел на паспорт, потом на нее – поверх очков

— Ваше имя? – строго спросил он по-английски

— Графиня Мерседес де Сантьяго… — отчеканила она на том же языке

Пожилой пограничник снова посмотрел на паспорт, потом на нее. Та еще штучка… очки на поллица, в паспорте – полно виз, включая русскую и американскую. Испанка, но на английском говорит превосходно.

— Прошу вас снять очки.

Она сняла. У нее были глаза какого-то странного цвета, нечто среднее между серым и зеленым. Скорее зеленые. Очень красивая. И, несмотря на молодость очень уверенно держится. Надо бы записать в книгу, в Ливане всех приезжих женщин переписывают в специальную книгу, выясняют, где они будут жить – потому что проституции и так навалом. Но тут… не русская или украинка – а испанская графиня…

Он сунул паспорт под проектор. Подлинный. Нет, все-таки надо внести в журнал, а то мало ли…

— Цель вашего визита в Ливан?

— Туризм…

…

— Хочу съездить в долину Бекаа.

— В долине Бекаа может быть опасно.

Она пожала плечами, типично женским жестом

— Я знаю.

— Где планируете жить?

— Отель Мовенпик, – она назвала дорогой, пятизвездочный отель, один из лучших на побережье.

Что-то было не так, но оснований не пускать не было.

Он штампанул паспорт

— Добро пожаловать в Ливан, графиня.

— Спасибо. Где можно арендовать машину?

— Вон там…

— Удачного дня, – она улыбнулась…

* * *

У стойки Герца она арендовала белый, почти новый AudiQ7, – большой внедорожник, в котором можно даже ночевать если приспичит, и в котором можно с комфортом добраться до единственного на Ближнем Востоке не искусственного горнолыжного курорта. Но внедорожник ей был нужен не для этого.

Расплатилась наличными – евро, конечно же. Ее международные водительские права были выданы в Испании и действительны на всей территории Европейского союза. Ей даже сделали скидку за страховку.

Но машина ей нужна была не для того, чтобы ехать на курорт. И в отель она заселяться пока не стала.

Машину она остановила в районе Хамра –одном из самых оживленных в Бейруте. Прямо в машине переоделась – графиня исчезла, теперь, если бы кто-то на нее посмотрел, то сказал бы, что перед ней типичная танцовщица из друзского казино – очки, но уже другие, джинсы, кофточка. Стоянка платная, она остановила такси, назвала адрес. Такси было – привычный для Ближнего Востока старый Мерседес. Когда он приехал по месту, она похлопала водителя по плечу. Тот обернулся. На его глазах она медленно разорвала купюру в пятьсот евро. У водителя глаза на лоб полезли – как и любой таксист, он всякого навидался, каких только пассажиров нет. Но чтобы такое…

Она протянула половину купюры ему.

— Хочешь получить вторую?

Водитель кивнул

— Вон в том доме на третьем этаже – живет оружейный дилер. Наверное, ты и без меня это знаешь. Иди и купи у него пистолет. Принеси мне. Пистолет нужен новый, в коробке. Лучше Глок. И коробка патронов…

— Мэм… это может быть дорого.

Она отсчитала еще две тысячи евро.

— Я знаю цены. Попробуешь скрыться, и мои друзья тебя найдут. Понял?

— Да, мэм

— Тогда иди.

Водитель вышел из машины, пошел по тротуару. Нерешительно оглянулся. На его глазах она сфотографировала номер его машины на телефон и махнула рукой – иди.

О, Аллах…

Утром водителя такси оштрафовала полиция… на том месте, где стоял его старый друг, стоял теперь какой-то осел незнакомый. Но он думал, что его неприятности кончились на сегодня. Ан, нет…

* * *

Когда он вернулся, этой дряни не было в машине.

Пакет с пистолетом жег руку. О, Аллах и куда теперь его девать? Продавец обратно не возьмет – дурак он что ли? Пистолет… только если домой принести, может и пригодится когда.

Таксист сплюнул и сел в машину. Тронул… и на углу улицы заметил ее.

— Ты купил?

Таксист кивнул

— Глоков не было. Но был Вальтер. Дилер сказал – это то же самое.

— Возможно…

Она вскрыла пластиковую коробку, набила магазин и профессионально отточенным движением загнала его в рукоять. Дослала патрон в патронник.

Таксисту показалось, что он сейчас получит пулю в спину

— Мадам, мне не нужны неприятности. Я отвезу вас, куда скажете, и все…

Она улыбнулась

— Скажи, тебе часто доводится возить людей за тысячу евро в час?

— Нет, мадам.

Она перебросила на сидение две купюры – половинку и еще одну целую. Заговорила на иракском варианте арабского, отчего водитель такси снова вздрогнул, от неожиданности и страха

— Иногда Аллах милостив к рабам своим, и посылает им даже не заработанное. Возможно, это не последний раз, когда тебе за час платят тысячу евро. Но если ты будешь болтать, такого уже никогда не случится. Ты меня понял?

— Да, мадам.

Когда на светофоре загорелся красный, она выскользнула из машины и исчезла.

* * *

На соседней улице она купила карту и пару сотовых с рук – регистрацией тут мало заботились. Ауди стояла на том месте, где она и оставила ее. Она забралась в нее, переоделась – и снова стала графиней де Сантьяго. Проиграла в уме предстоящий план действий. Надо заселиться в Мовенпик. А машину надо отогнать в Казино дю Либан и оставить там на стоянке, вряд ли заметят. Пистолет спрятать… там обыскивают – но обыскивают шлюх, а не графинь. Обратно вернуться на такси…

Все это она продумала с хладнокровием опытного оперативника – хотя ей было всего двадцать шесть.

Решив, что она будет делать дальше, графиня завела мотор и тронула Ауди с места…

* * *

Ливан во многом похож на Истамбул начала нулевых. Массовая застройка, дорогая недвижимость и магазины, много запрещенных на Востоке азартных игр, секса и спиртного. Поставляя сюда водку, можно за год стать миллионером – шейхи, дорвавшись до спиртного, уничтожают его как кролики – салат. Поставляя сюда девочек можно стать миллионером еще быстрее – весь Ближний Восток ездит сюда отрываться. Казино здесь строят друзы – странная секта, и не мусульмане и не христиане, у которой азартные игры не запрещены. Проституция в стране стала национальной проблемой, «модельный опыт в Ливане» — значит, девушка торгует собой. Есть организованная проституция, есть индивидуалки на все вкусы, в том числе и очень дорогие. Цены на нефть не такие высокие, как раньше – но Аллах своих рабов в беде не оставит. Зимой сюда ездят кататься на лыжах – больше лыжных курортов поблизости нет.

Если вы хотите поиграть в лучшем казино Ближнего Востока – вам в Маамельтейн, это двадцать два километра от Бейрута по побережью. Розовый дворец – казино открылось в 1956 году и пережило страшную гражданскую войну, шедшую в стране пятнадцать лет. Туда ходят специальные автобусы – для шлюх. Все разговоры только на русском – восточноевропейки в основном тоже понимают. Интернационал…

Она решила играть девушку в более высокой лиге. Легенда была готова – учусь в Европе, денег на все не хватает, услышала от подруги про возможности, приехала подзаработать. Ничего противозаконного.

Потому – выйдя из отеля с большой сумкой, как будто бы за покупками, она прошла несколько кварталов, потом махнула рукой, став на край дороги.

— Такси!

Таксист нашелся сразу, у него была Тойота – универсал. Очень популярная машина на Востоке.

— Казино дю Либан, – назвала адрес она

Водитель понимающе ухмыльнулся – кого он туда только не возил.

— Двести тысяч лир[1]. Ты одна? Одной не дорого будет?

Она показала водителю купюры – только что поменяла у уличного торговца, который совмещал торговлю тканями с содержанием пункта хавалы. У него был хороший курс, поскольку зарабатывал он на другом.

— Поехали…

— Как скажешь…

— И назад не смотри…

— Как скажешь… — снова пожал плечами водитель

Конечно же, водитель подсматривал – не мог не подсматривать. Пассажирка – переоделась из пакета, джинсы оставила те же, а вот верх сменила. Накрасила губы. Надо сказать, что водитель возил всяких… обычно они набивались в машину втроем – вчетвером, чтобы разделить расходы на такси. Но эта пташка явно более высокого полета. Наверное, взяла такси, потому что обратно планирует возвращаться на Феррари или Бентли кого-то из местных богатеев. И Аллах свидетель, у нее это получится. Давно он не видел такой красавицы….

— Слушай… — проговорил он, косясь одним глазом на дорогу, а другой на зеркало заднего вида, – ты спешишь? Может, остановимся на полчасика? Тогда можешь совсем не платить.

Девушка усмехнулась и надела дизайнерские черные очки.

— Езжай. Я стою дороже, чем твоя таратайка…

Ну, нет так нет…

— Как скажете…

Про себя она подумала – двести тысяч ливанских лир, это больше ста долларов, где-то сто тридцать. Когда то она пошла бы и за меньшую сумму. Но те времена – остались давно позади, растаяли как дымка за кормой трансатлантического корабля….

Прошлое…

Аргентина. Сан-Карлос де Барилоче

Прошлого для нее не было – от проданной в рабство шестнадцатилетней девчонки из Поскота – поселка Котовского, страшного одесского пригорода – больше не осталось ничего. Или почти ничего. Теперь она была графиней Мерседес де Сантьяго, и теперь это было ее настоящее имя. Прошлого больше не было.

Он – ее новый отец, друг, любовник, теперь и муж – заново создал ее. Там, на другом краю земли, в Андах, в Сан-Карлос де Барилоче он шаг за шагом создавал ее вновь. На земле, где ее никто не знал, не знал, что она была бандитской наводчицей и подстилкой – можно было родиться заново. И она родилась…

К счастью она не успела подхватить СПИД, гепатит или что-то в этом роде… от остального она вылечилась в германской клинике в Буэнос-Айресе, где лечили хорошо, даже очень хорошо — а молодой организм и горный воздух Анд доделал остальное. Он научил ее бегать по утрам – сначала километр, потом два, потом три, научил делать зарядку и плавать в горных озерах с почти ледяной водой.

Он научил ее, как постоять за себя. Научил драться– голыми руками, ножом, палкой, стрелять из пистолета, автомата, снайперской винтовки. Научил водить автомобиль, мотоцикл и катер. Научил не просто стрелять, а понимать, как работает оружие, просчитывать полет пули. Он был великолепным горным охотником и проводником – и она часто ходила с ним в горы.

Ему было тридцать семь лет, когда он ее встретил. И он был русским… она еще тогда что-то заподозрила, русский язык, на котором он говорил с ней, был слишком чистым для того, чтобы быть выученным по учебнику. Чистым и каким-то… странным. Он был русским, потомком эмигрантов, а его дед был советником генерала Леополдо Галтиери, диктатора Аргентины, и гражданином Франции, вынужденным покинуть эту страну после падения де Голля и прихода к власти социалистов. Но по матери он был гражданином Чили, еще одной, практически неизвестной на одной шестой части суши страны. Он не любил говорить об этом, но, как она поняла, он служил в чилийском флоте, а потом в службе внутренней безопасности Чили. Там он многому научился…

На имя де Сантьяго он и сделал ей документы – ее фиктивно удочерил его дальний родственник в Европе, после чего она стала графиней Мерседес де Сантьяго, подданной Испании. Три года назад, они тайно поженились. Как он объяснил, у него не было детей и ему некому было оставить то, что у него было – совсем некому. А было немало – отель в Сан-Карлос де Барилоче, винодельческое поместье в Чили, большое и с известными марками вина, недвижимость в Панаме и Монтевидео.

Странно… но юридический брак стал почти что концом их брака фактического. Тогда, в Аргентине, – он научил ее любить, а не быть жертвой подонков или продажной подстилкой, любить и получать удовольствие от любви, чего она никогда не делала и не знала, как это. Но постепенно их отношения стали больше дружескими, чем супружескими – по его инициативе, не по ее. Он сказал, что не хочет, чтобы она жертвовала собой ради него – и она не могла пока найти слов, чтобы изменить это.

Так же – он научил ее убивать…

*  *  *

В тот день они пошли на озеро Морено, одно из четырех озер, окружавших курорт Сан Карлос де Барилоче. Четыре озера – Науэль-Уапи, Маскарди, Гутьеррес и Морено. Вчера они гуляли по горной тропе на Сьерра-Катедраль, а потом вернулись в гостиницу (он жил в гостиничном номере, но вся гостиница принадлежала ему) и до изнеможения занимались любовью. Ей только что исполнилось девятнадцать лет. Она боялась, что он считает ее грязной… она и была грязной, если на то пошло – но он никогда, ни словом, ни взглядом, ни жестом – не дал этого понять. Ни до этого, ни тогда, ни потом…

Она жила в отеле, в его номере, и все воспринимали это как должное, а он то пропадал то появлялся… порой пропадал на месяц. Все было, как всегда… но вчера она обнаружила шрам на спине. Новый шрам… И хотела поговорить об этом… но не знала, как решиться и начать…

Они взяли машину и пару аквалангов и поехали к озеру… он терпеливо учил ее плавать с аквалангом, рассказывал о разных смесях для акваланга, о правилах поведения под водой. Она же – с восторгом ребенка открывала для себя чужую, совершенно незнакомую страну. Буэнос-Айрес с его старинной застройкой центра, шумными улицами и веселой, беззаботной жизнью, сельскохозяйственные провинции, и, конечно же – Сан Карлос де Барилоче. Сухой, прохладный воздух, зеркальная гладь озер, седые шапки гор и поросшие лесом их склоны, белые каменные и бурые, деревянные дома, мощеные улицы и дороги. Приветливые люди, от которых не стоит ждать никакой беды – ужас Одессы остался далеко позади, и казалось, что все это было не с ней, с кем-то другим.

Он первым соскользнул с пирса, профессионально, совсем без всплеска, тут же вынырнул, удерживаясь на месте одними ластами – и протянул ей руку. Она взяла его за руку, и смело соскользнула вниз… тело под гидрокостюмом ожгло холодом – но она справилась, и страх ушел, а вместе с ним и ощущение холода. Он показал – глубоко не погружайся – и они медленно поплыли в паре метров от поверхности, наслаждаясь одиночеством. Одиночеством вдвоем…

Чувство к нему было таким, что она забыла все, что было до него… лживого алкоголика-отца, истеричную, издерганную мать, жестоких ублюдков, которые или били ее или пользовались ей или и то и другое. Она знала, что он намного старше, что, скорее всего у них так и не будет детей (хотя она пыталась), что, скорее всего будущего нет – но настоящее ее вполне устраивало, и она даже не хотела думать о том, что будет в будущем.

Если бы не шрам, который она обнаружила прошлой ночью. Шрам, который напомнил ей то, что она не хотела помнить – кто он на самом деле. Она боялась за то, что его однажды убьют или арестуют.

И сказка кончится…

Он показал, что в баллонах кончается кислород – и они медленно поплыли обратно к пирсу.

* * *

— Знаешь, мне так хорошо с тобой… — сказала она по-русски

Он ничего не ответил, делая что-то со своим аквалангом. Она обняла его, прижалась… и пальцы сами нащупали шрам.

— Откуда это? – спросила она

Он не ответил.

— Мне плевать кто ты. Я не хочу знать, куда ты уезжаешь. Я просто боюсь, что однажды ты не вернешься. И я останусь одна.

— Так и будет… — сказал он, – рано или поздно так и будет.

…

— Ты знаешь, кто я. Ты одна из немногих, кто это знает.

— Ты хороший человек. Ты меня спас. Хотя мог бы пройти мимо. Или…

— Убить… — жестко усмехнулся он, – я убийца. Это так и ничего с этим не поделать. Я убивал людей. И продолжаю убивать.

— Почему же ты не убил меня?

…

— Почему ты меня тогда спас? Мог бы убить.

Она отпустила его, отступила на пару шагов. Трехмиллиметровый гидрокостюм анатомически обрисовывал ее фигуру. Она знала, что это его заводит – как завело бы любого мужчину. Но он только усмехнулся, а в глазах его была грусть и какая-то горечь.

— Глаза у тебя зеленые. Ведьмины. Ты меня околдовала.

— Я хочу быть такой же, как и ты, – решительно сказала она

— Зачем тебе это?

— Многие убивают. На моих глазах убили человека… просто от скуки. Просто потому, что нечего было делать, просто потому, что хотелось посмеяться… посмотреть, как умирает человек… я видела все это. Они и нас заставили стрелять.

…

— А ты не такой. Ты если и убиваешь, то ради добра.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю и всё.

Он отвернулся, и какое-то время смотрел на воду, потом – сел на причал, спустив в воду ноги. Она не решилась подойти ближе.

— Много лет назад… давно… далеко... была страна. Страна, в которой жили не то чтобы плохо… но не так хорошо, как хотелось бы. Не так. Многим это не нравилось. Они начали взрывать и убивать.

…

— Потом началась война, которую эта страна проиграла. Потом еще одна – на сей раз гражданская.

…

— Мои предки вынуждены были бежать – как и многие другие. Бежали в Югославию, Францию, Германию, Испанию. Бежали в чужие страны, потеряв родных, часто они были озлоблены на весь мир… можешь представить, сколько ненависти скопилось в этих людях. Они искали способы выплеснуть ее…

…

— Мой дед сотрудничал с французской разведкой. Он рассказывал мне, как они пытали и убивали коммунистов в Алжире и в Кохинхине. Во времена де Голля они тоже самое делали во Франции… тогда были плохие времена… совсем плохие. Потом они бежали сюда и делали это уже здесь. Пытали, убивали. Их дикий поход против коммунизма продолжался всю жизнь. И меня – тоже научили убивать. Правда, я убивал в другом месте – и в интересах другой страны. А теперь я продолжаю этот поход.

Она присела рядом. Солнце уже садилось и блики на воде из серебристых становились кроваво-красными.

— Но ты же в душе не убийца.

…

— Говори что хочешь, но я это чувствую. У тебя душа добрая.

Он смотрел на нее – ребенка, которого он не смог бросить тогда и не мог бросить сейчас. Никто больше не верил в него так, как верила она.

— Я дам тебе почитать книгу… точнее дневник. Дневник моей прабабушки. Прочитаешь, а потом решай. И что бы ты ни решила…

Он поднялся сам, и поднял ее

— Пошли. Солнце уже садится…

* * *

По дороге домой она задала вопрос, который не задала там, на пирсе.

— Георгий… а страна… как называлась та страна.

— Это была Россия…

Она почти ничего не знала о стране под названием Россия, кроме того что она лежит рядом с Украиной. После того, как Украина отделилась, все упоминания о совместной истории из украинских школьных учебников были тщательно вымараны.

Да и не было у нее времени читать учебники…

* * *

На то, чтобы прочесть дневник, никогда и нигде не издававшиеся воспоминания, у нее ушло несколько дней. Это была история, в чем-то похожая на историю ее самой – история молодой женщины, совсем почти ребенка, унесенного вихрем жестокой войны, выброшенной на совершенно незнакомую ей чужбину и вынужденную выживать там – каждый день и каждый час. Месяцы и годы войны со всем окружающим миром.

Прочтя, она подошла к нему и сказала, что все решила. И решение ее – не сможет изменить никто и ничто…

Еще через год, уже многому научившись – она выбрала себе псевдоним. Оперативный псевдоним, он должен был быть у каждого в организации. Псевдоним был Морена – по названию одного из четырех озер в окрестностях Сан-Карлос де Барилоче. Так же в древнеславянской мифологии – звали богиню зимы и смерти…

20 марта 201… года. Маамельтейн, Ливан

Друзские казино в Ливане – по меркам таких признанных центров игорной индустрии как Лас-Вегас или Макао, который превосходит Лас-Вегас по обороту ровно в шесть раз – так, скромные середнячки, довольно убогие как по набору предлагаемых развлечений так и по количеству вложенных в них денег. Но это единственное место на Ближнем Востоке, где можно играть — и потому Ливан – перекресток миров. Здесь встречаются и заключают сделки, здесь за одним столом можно встретить израильтянина и командира Хезбаллы которые будут всеми силами скрывать свое инкогнито, наконец – количество проституток на один квадратный метр тут едва ли не максимальное в мире. Как иранские шииты едут отрываться в Армению и Туркменистан, а афганцы и китайские мусульмане-уйгуры в Кыргызстан – так весь суннитский Ближний Восток едет сюда. И каждый находит то, за чем он приехал.

Но помимо такого рода азартных развлечений, Бейрут является еще крупным учебным центром, его Американский университет – одно из самых уважаемых учебных заведений в регионе. Именно в нем учился молодой шейх Халифа бин Алсани, плейбой двадцати девяти лет от роду, родственник супруги катарского эмира и племянник министра обороны Катара. Правда учился… это не совсем то, чем занимался шейх в Бейруте… От сессии до сессии живут студенты