Люта

Автор Борис Гречин

"Многие авторы своим прозаическим сочинениям предпосылают ту или иную легенду, мистифицируя читателя более или менее искусно. Традиция эта очень давняя. Делал так и я – но отказываюсь делать теперь: слишком драгоценной является для меня эта повесть, чтобы смешивать ее с той или иной мистификацией.
Мысль и горячее желание написать ее появились у меня в 16 лет. Если в своей жизни я и испытывал когда-нибудь творческое вдохновение, то это вдохновение – одно из самых чистых и ясных. Девять лет я откладывал написание, бессознательно опасаясь, что не смогу быть для этого вдохновения достойным проводником – и сейчас с робостью приступаю к нему. ..."

• Язык: Русский
• Издатель: Борис Гречин
• Дата выпуска: 27 дек. 2015 г.
• ISBN: 9781311597984

Борис Гречин

Борис Сергеевич Гречин, 1981 г. р. Канд. пед. наук. Работал в Карабихской сельской школе Ярославского муниципального района, Ярославском педагогическом колледже, старшим преподавателем в Ярославском госпедуниверситете, заведующим муниципальным детским садом No 30 Ярославля. В настоящее время переводчик. Председатель и служитель МРО "Буддийская община "Сангъе Чхо Линг"" г. Ярославля (ОГРН 1147600000283). Публикации: литературно-художественный журнал "Мера", изд-во Altaspera Publishing.Написать автору можно по адресу [e-mail]

Предварительный просмотр книги

Борис Гречин

Люта

повесть

Ярославль — 2006

УДК 82/89

ББК 84(2Рос=Рус)

Г81

Б. С. Гречин

Г81 Люта : повесть / Б. С. Гречин — Ярославль, 2006. — 66 с.

«Некто может обнаружить, что ряд представлений этой повести заимствован из «Розы мира» Даниила Андреева. Здесь есть два возражения. Вот первое: если некий путешественник описывает неизведанную страну, разве не позволительно будет ссылаться на его описания, и разве можно будет такую ссылку называть заимствованием? А вот возражение решающее: центральный образ со всей его ясностью, со всеми его деталями появился в голове у автора до знакомства с «Розой мира». Тот факт, что действие повести происходит в советское время, объясняется тем, что именно в то время эта история более всего могла произойти». (Из авторского предисловия.)

ISBN: 978-1-311-59798-4 (by Smashwords)

© Б. С. Гречин, текст, 2006

~~~~~~~

Даймону

~~~~~~~

От автора

Многие авторы своим прозаическим сочинениям предпосылают ту или иную легенду, мистифицируя читателя более или менее искусно. Традиция эта очень давняя. Делал так и я — но отказываюсь делать теперь: слишком драгоценной является для меня эта повесть, чтобы смешивать ее с той или иной мистификацией.

Мысль и горячее желание написать ее появились у меня в шестнадцать лет. Если в своей жизни я и испытывал когда-нибудь творческое вдохновение, то это вдохновение — одно из самых чистых и ясных. Девять лет я откладывал написание, бессознательно опасаясь, что не смогу быть для этого вдохновения достойным проводником — и сейчас с робостью приступаю к нему.

Я не мыслю о себе, дорогой читатель, как о великом прозаике, напротив, сознаю хорошо, что

Мой дар убог, и голос мой негромок.

Именно поэтому представление идеи, пришедшей мне, может стать неуверенным, слабым, незрелым, невыразительным, детским, и это будет лишь моя вина. И все же мне не уйти от воплощения этой идеи в словесную плоть — и лучше приступить к этому сейчас, пока мой слабый дар не оказался полностью растерян.

Эта повесть, конечно же, есть художественный вымысел. Однако эта «вымышленность» отнюдь не означает, что описанного не могло произойти на самом деле. Недаром Гофман, великолепный мистик немецкой литературы, пишет:

Нельзя объяснить эту тайну: в душе создающего восходит порою видение, образы которого только здесь и получают впервые ясную форму — но вдруг чудесным образом это видение схлестывается с прошлым или будущим: и вот: оно действительно произошло или еще будет.

Речь дальше пойдет о вещах отчасти фантастических. И как, спрашивается, автор имеет право заявлять, что они могли произойти на самом деле? Он имеет такое право, поскольку сам верит в это. Так, например, автор верит в существование прообраза героини этой повести; равно как и в существование Старших братьев, которые также будут упомянуты, и т. п. Одни читатели могут рассматривать это утверждение как литературный прием, другие имеют полное право усомниться в моем психическом здоровье, но даже такое сомнение будет лучше подозрений в неискренности.

Некто может обнаружить, что ряд представлений этой повести заимствован из «Розы мира» Даниила Андреева. Здесь есть два возражения. Вот первое: если некий путешественник описывает неизведанную страну, разве не позволительно будет ссылаться на его описания, и разве можно будет такую ссылку называть заимствованием? А вот возражение решающее: центральный образ со всей его ясностью, со всеми его деталями появился в голове у автора ДО знакомства с «Розой мира».

Тот факт, что действие повести происходит в советское время, объясняется тем, что именно в то время эта история более всего могла произойти. Изображение советской школы отнюдь не имеет своей целью узкую критику исключительно советской педагогики. Любая школа есть отчасти насилие, и так, возможно, будет во все времена.

I

Саша снова втянул голову в плечи, еле заметно нахмурившись.

— Жри, жри, — продолжил отец. — Вырастешь — еще и не такое говно жрать будешь.

Он сидел напротив, на табурете, в трусах и тельняшке, вырезая из деревянного бруска огромным ножом шахматную фигурку слона, и в своем минимализме блестяще гармонировал с кухней, выдержанной в таком же минимализме: холодильник, плита, раковина, белый стол без клеенки, два табурета, окно без занавесок и голая лампочка под потолком.

Саша торопливо проглотил последний комок овсяной каши.

— Спасибо, — сказал он обычную фразу, ни к кому не обращаясь, быстро прошел к раковине, вымыл тарелку, поставил ее в сушилку, вышел, чувствуя на себе тяжелый взгляд офицера-подводника. Прошел в свою комнату, взял портфель, не включая света. Портфель был клеенчатый, с замочком — такие носят первоклашки. Портфель этот не раз становился предметом иронии его одноклассников. Кто бы еще купил ему что-нибудь другое! Впрочем, это были пустяки. Так даже лучше. Любое чудачество, даже самое маленькое, дает его обладателю право на известную независимость, делает нелюдимым — а с некоторыми людьми, Саша знал это хорошо, лучше поменьше общаться. Кроме того, учителя не могли не ценить эту его спартанскую доблесть, так сказать, простоту честного пионера. А-а-а, галстук, черт возьми! Забыл повязать галстук!

Сашина душа противилась галстуку, и не по каким-то идеологическим соображениям. Он просто был ненормально ярким! Каково это — носить целый день у горла этакую розу. Это даже думать мешает...

Саша аккуратно прикрыл за собой дверь, спустился по лестнице с пятого этажа — дом был пятиэтажным, кирпичным, типовым: ничего, миленький домишко, — вышел на улицу в полную темноту. Дождик моросил. Саша застегнул куртку и еще больше сгорбился, подумав мимоходом, что эта сутулость, чисто психологическая, входит у него в досадную привычку и этак, пожалуй, разовьется в настоящую. Вообще, он замечал за собой много старообразных черт — это в четырнадцать-то лет! Это даже не касалось речи, лаконичной, точной, грамотной русской речи, никак не страдающей подростковой бедностью словарного запаса. Это касалось... да всего касалось. Мыслей вот, например. В конце концов, человек так говорит, как он мыслит. Сознание все-таки определяет бытие, уважаемые, и позднейшие передергивания этого тезиса никому не помогут. Наверное, ему надо развить эту идею. Да, на пионерском собрании, например...

К чему это мы о сознании? Дело в том, что у Саши на столе лежал двухтомник Канта — и он, представьте себе, его читал — и ему было даже скучно порой: настолько все это казалось понятным и знакомым. Расскажи кому — покрутят пальцем у виска. Ненаучная фантастика. Господи, как он стар! Просто суперстар, однако...

Саша сорвал по пути гроздь рябины и задумчиво принялся ее обкусывать. Эта ягода... Когда рябина поспевает — осень пришла. И при этой мысли так сжимается сердце — хочется иногда уткнуться лицом в подушку и изойти слезами. Глупость, однако, какая. Тоже, наверное, стоит отнести к разряду старческих мыслей. И еще он одинок. Не в смысле общения. Даже не в смысле девушки. Сейчас он придет, сядет за парту — и Саенко будет жужжать ему в левое ухо, бесконечную, бесконечную ерунду. И как это только в одной маленькой женщине вмещается столько ерунды? А потом, на большой перемене, он успеет пообщаться с дюжиной кретинов. Он ведь ответственный за учебный сектор, мама дорогая. Дело не в их умственном развитии — просто все они скучные люди. Нет: он, Саша, онтологически одинок. Ему это просто все уже стоит в горле. Свисает из горла наружу. Что это за фразеологизм — кто так говорит? Никто так не говорит. Приходят на ум какие-то странные фразы. Ему просто уже тошно от этого всего. Вот, например — о нет, снова она!..

Галстук завязан, прическа короткая, рубашка однотонная, сменная обувь с собой, эмблема на рукаве не разрезана (а то некоторые