Хроники тиолинов: потерянные

Автор Noel Wellington

Древняя раса инопланетян, приручившая громадных насекомоподобных машин, питающихся астероидами, отправляет очередную вахту в новую колонию. Дотуда они не долетают, а вместо этого оказываются на Земле. С собой они привозят биотехов - созданных в лаборатории предков людей. События происходят примерно 65 миллионов лет назад. Некоторое время спустя, им удаётся эвакуироваться с Земли, но не всем. На долгие миллионы лет отец и дочь остаются здесь в общесте биотехов. Узнайте на страницах романа о том, что движет ими и через что им придётся пройти, чтобы воссоединиться со своей цивилизацией.

• Язык: Русский
• Издатель: Noel Wellington
• Дата выпуска: 27 апр. 2022 г.
• ISBN: 9781005624620

Noel Wellington

Hello, dear reader! Whether you love fantasy or science fiction, I have something for you to read. My favorite genres are fantasy and science fiction, and I often blend them together. Such is the God's Bracelet trilogy and some other books of mine.My favorite topics are origins of the universe and the humankind, interaction between humans and omnipotent beings, parallel worlds, love, hatred, betrayal, and devotion.My characters are ordinary humans and other beings who face tough challenges and make difficult decisions.I reject cliches, standard scenarios, telltale names, and stories that are cobbled together.

Предварительный просмотр книги

Содержание

Посвящение

Предисловие

Охота на златозуба

Заклинатели гусениц

Свернули не туда

В глуши

Подозрения

Сила обстоятельств

Начало

Одни

Одарённые дети

Долгая дорога домой

Небесный огонь

Возвращение

Ловушка

Одни среди других

Съедены

Заморожены

Убеждение смертью

Убиты

Подкуплены

Пойманы

Отголосок прошлого

Разные и похожие

Контакт

Последний штрих

Другие произведения автора

Посвящение

Посвящаю эту книгу художникам ренессанса и последующих веков, увековечившим лица давно ушедших от нас людей.

Н. Веллингтон

Предисловие

НЕСМОТРЯ на то, что события романа, который Вы начали читать, изложены последовательно на временной линии, при прочтении некоторых глав и разделов может возникнуть впечатление, что хронология нарушена. Но это не ошибка, а намеренный приём, который автор использует, чтобы подчеркнуть повторяющиеся циклы в развитии человечества – гипотезу или сценарное решение, на которых построен сюжет этого романа.

Признаюсь, что я скептически отношусь к общепринятой теории эволюции человека. С моей точки зрения, она слишком отличается от эволюции всех других многоклеточных организмов. Главное отличие состоит в её умопомрачительной скорости. Согласно общепринятой биологии и антропологии, человек эволюционировал с такой скоростью, что если бы то же самое произошло с тараканами, то они бы давно уже подлетали к центру вселенной на космических кораблях, движущихся со сверхсветовой скоростью, причём делали бы это чисто ради любопытства, потому что все открытия во вселенной они бы уже давно сделали, и им оставалось бы лишь зажигать под корридо с коктейлями и цветомузыкой.

График скорости эволюции человека по сравнению с его предками напоминает стоящую в углу хоккейную клюшку: переход от горизонтального пола к вертикальной палке занимает какие-то несколько мгновений на исторической шкале. К сожалению, слишком много вне-научных факторов сказалось на формировании общепринятой теории, и попыток критического осмысления выдвинутых гипотез не было предпринято. Нас уверяют, что несколько миллионов лет назад некая обезьяна облучилась радиацией и пошла вперёд в развитии семимильными шагами: труд, палки-копалки, палки-копьеметалки, опять труд, медь, бронза, железо, порох, гром-палки, ещё труд, и так до наших дней. Эта исправительно-трудовая палочная теория вызывает у меня острый скепсис, переходящий в хронический. С этим нужно что-то делать!

Помимо этого, я всегда скептически относился к теме всемогущих пришельцев из космоса, доминирующей в научно-фантастической литературе. Разумеется, им больше нечего делать, кроме как пересекать половину вселенной, чтобы похитить какого-нибудь жителя захолустного городка и сделать ему бессмысленную операцию через ноздри, чтобы украсть нашу атмосферу, а побеждает их всегда какой-нибудь парень с красивой причёской и дробовиком. Пожив достаточно на Земле, я могу только посочувствовать оказавшимся на ней пришельцам. Добровольно сюда они врядли заявятся, и уж если они здесь, то никаким всемогуществом и не пахнет.

Так о чём же это произведение? Оно о том, как поступают те, кто оторваны от цивилизации и могут полагаться только на себя. Оно о том, через что вынуждены пройти те, кто вырван из общества и окружён опасностями. Оно о том, что чувствуют любящие друг друга существа, расстающиеся на срок такой долгий, что нам его даже представить себе трудно. Как они поступят? Какие решения примут? Через что им придётся пройти и переступить? Какой след в их душе оставит их выбор? И что бы они подумали о нас, прожив рядом с нами достаточно долго?

Заодно считаю своим долгом предупредить читателя о том, что, во-первых, произведение содержит несколько кровавых сцен, часть из которых сопровождается грубым физическим насилием. Принимайте решение, читать ли этот роман, с учётом этого. Также, могут оказаться сложны для восприятия некоторые диалоги, в которых разные персонажи говорят о себе и о других в одном лице: как о себе. Это не ошибка, а намеренный и неизбежный приём, смысл которого должен быть понятен из предыдущих глав.

Приятного чтения!

Охота на златозуба

ЧЕТЫРЕ капитана ждали отправки челноком к орбитальному доку, к которому были пришвартованы их корабли. Им предстояла охота на космическую гусеницу, известную как златозуб. Эти гусеницы питаются главным образом радиоактивными элементами, содержащимися в небесных телах астероидного поля вокруг звёздных систем, а название своё они получили, благодаря тому, что их первооткрыватель заметил их присутствие по шлейфам, тянущимся за астероидами, на которых они кормились. Шлейфы эти состояли из выброшенной в космос пыли, содержавшей материал астероида, и так тогда совпало, что первая же найденная гусеница кормилась на астероиде с высоким содержанием золота. На самом деле им всё равно, что там содержится в этой породе. Они едят всё: золото, платину, иридий и остальные металлы. Исследовать существа пока никому не удалось, и что происходит у них внутри, никто не знает, но известно, что они отделяют тяжёлые металлы и покрывают себя панцирем и чешуёй с их высоким содержанием, а радиоактивные элементы накапливают во внутренних органах и используют энергию их распада для поддержания собственной жизни.

Часть пыли, песка и мелкого камня, выброшенного златозубом в космос во время поедания астероида, оседает обратно на его панцирь, и выделяющиеся из его тела легкоплавкие металлы и тяжёлые углеводороды склеивают их в подобие асфальтобетонного щита с арматурой из алюминия, цинка, свинца и подобных металлов. Через этот щит можно пробурить скважину до панциря, но только очень осторожно: стоит задеть панцирь, и златозуб агрессивно отреагирует: стряхнёт с себя приземлившийся корабль и умчится прочь.

Пятнадцатикилометровый златозуб способен съесть средний астероид за какую-то сотню лет. Потом он некоторое время спит, а затем отправляется на поиски следующего. Астероидов в поясе сотни миллионов, а поголовье златозубов насчитывает тысячи, вот и встречаются они крайне редко. А жаль, потому что, несмотря на свою кажущуюся индифферентность и полнейшее отсутствие признаков разума, они поддаются приручению. Тиоли́ны обнаружили это столь же случайно, как и открыли их. Кто-то из учёных выдвинул гипотезу, что для исследования златозубов целесообразно получить доступ к их мозгу, и что расположен он должен быть непременно в голове. Сказано, сделано. Пробурили шахту сквозь пыль и мягкие породы, отложившиеся в сочленениях панциря, ввели капсулу с исследователем поближе к черепу златозуба, и, на удивление, тот почти сразу согласился подчиниться воле исследователя.

Всему, разумеется, есть предел, и, как любое животное, пусть даже самое смирное, златозуб не станет делать всё, что взбредёт в голову тому, кто считает себя его наездником. Он не подлетит слишком близко к звезде, не приблизится к планете настолько, чтобы она затянула его своим гравитационным полем, и не станет голодать, когда ему хочется есть. В остальном же прирученный златозуб довольно ручной, и на нём можно долететь до соседних звёзд. Вот как раз для этого четыре капитана и отправлялись охотиться. Им была нужна молодая особь, поддающаяся приручению. Со взрослыми такой фокус не пройдёт. Они просто осыпят корабли фонтанами полупережёванной породы, в основном состоящими из валунов размером с дом, и унесутся прочь, и никакой космический корабль их не догонит. А вот молодь будет лишь смотреть с любопытством на подлетающие корабли и даже не будет слишком уж сильно вырываться из петель. За это время корабль-охотник пробурит скважину через щит к его затылку, и капитан опустится туда в золотой капсуле, которая защищает его от исходящей от златозуба радиации, и установит с ним телепатическую связь. С этого момента златозубом можно управлять, и он становится почти ручным.

Челнок был готов. Четверо облачённые в защитные скафандры встали с кресел, в которых ожидали посадки, прошли по короткому коридору и опустились в ложа в кабине. Люк, через который они попали в челнок, закрылся, крыша ангара над челноком раскрылась, и водород из баллонов потёк в пять шаров, прицепленных к носовой части челнока. Пока объёмом достаточным для подъёма челнока в воздух, был заполнен лишь центральный шар, а четыре остальных заполнили лишь настолько, чтобы они держали свои стропы натянутыми. Шары потянули челнок вверх, и он покинул шахту, из которой изначально виднелась лишь его носовая часть с кабиной, и устремился ввысь.

Поднявшись в верхние слои атмосферы, челнок подал водород в дополнительные шары, чтобы подняться ещё выше. Там первый шар отцепился, и в нём включились компрессоры, возвращающие водород обратно в баллоны, а лебёдки принялись стягивать ткань, чтобы позволить ему без повреждений вернуться на поверхность планеты. В челноке включились ракетные двигатели, и тогда отцепились остальные четыре шара. Их понесло в сторону ветрами, дувшими в стратосфере, а челнок быстро покинул атмосферу и вынес своих пассажиров в космос. Примерно через час он пристыковался к орбитальным докам, в которых стояли четыре корабля, предназначенные для охоты на златозубов. Каждый длиной около двух километров, напоминающий размером самые большие сухогрузы или круизные лайнеры, они были оснащены самонаводящимися гарпунами размером с подводную лодку, за которыми тянулись десятки километров трёхметровых стальных тросов.

Из порта, к которому швартовались челноки, вагонетки развезли четверых капитанов на их корабли. Им оставалось сделать лишь несколько шагов до рубки и расположиться в системе жизнеобеспечения и управления кораблями, где-то в глубине их носовой части. Готовые к работе системы корабля подтвердили капитанам своё состояние, и в переговорной системе послышались их отчёты.

– Капитан Имбрада́л к вылету готов.

– Капитан Сваезели́б готов.

– Капитан Исо́д Хала́м готов.

– Капитан Тапео́ра Фамая́ке готова.

– Кто первый отчитался, тому, значит, и вылетать первым, – ответил диспетчер доков. – Удачи, Имбрадал.

Все были обязаны произносить родовые имена, но за этим никто не следил. Кто хотел, тот произносил. Другие просто пропускали их, потому что все знали друг друга в лицо десятки и сотни тысяч лет. Тапеора следовала протоколу по привычке и чтобы чем-то занять себя. Всё остальное она и её руки знали наизусть.

Док отпустил корпусные защёлки первого корабля. Даже если бы автоматика не сообщала капитану об их размыкании, он всё равно через весь корпус ощущал знакомые звуки их движения. Корабль запустил буксирные двигатели и медленно выдвинулся из дока. Когда он отошёл на достаточное расстояние, чтобы включить поворотные двигатели, направить сопла маршевых двигателей в сторону от дока и включить их, отшвартовался второй. Один за другим четыре корабля покинули док и направились на задворки системы, туда, где телескопы зафиксировали признаки присутствия нескольких златозубов. Предстояла охота, но до неё оставалось ещё четыре года пути. Убедившись, что все системы кораблей работают нормально, все четверо погрузились в глубокий сон.

Корабли разлетались от центра системы в астероидный пояс по расходящимся траекториям. Они будут охотиться неподалёку друг от друга, всего в какой-то сотне или двух миллионов километров. Первый нашедший и поймавший златозуба отправится на нём к звезде в семи световых годах от Эретнафера – их планеты. Там сейчас трудится вахта из нескольких сотен геологов, биологов, строителей и обслуживающего персонала. Некоторых из них надо сменить, и им нужно новое оборудование и припасы. Всё это будет доставлено в седле – так называют корабль, который устанавливают на спину пойманного златозуба. Его уже начали строить на орбите, а достраивать его будут весь год, который займёт у удачливого ловца приручить златозуба и привести его к Эретнаферу. Это необходимо, потому что точные размеры неизвестны, и только поймав златозуба, капитан сможет передать их строителям. Они сразу же приступят к подготовке седла, и за год, который займёт у капитана приручить златозуба и вернуться, оно будет построено.

Заклинатели гусениц

Судьба распорядилась так, что первой заметила и поймала златозуба капитан Тапеора. Он просто встретился на её пути, расположившийся на астероиде, богатом лакомыми ископаемыми, который он потихоньку поедал. Она осторожно зашла со спины, привычно забросила гарпуны, и подтянула к нему корабль. Она проделывала это сотни раз за свою долгую жизнь, и у неё был огромный опыт. Тапеора только выглядела молодой. На самом деле капитаны вроде неё не спят весь полёт, в отличие от их пассажиров. Они должны просыпаться каждый год, чтобы убедиться, что телепатическая связь со златозубом сохраняется, и что он продолжает лететь в выбранном направлении. Иногда златозуб может отвлечься на звезду, находящуюся поблизости от курса, и тогда капитан должен мягко и ненавязчиво вернуть его на курс. Бывает, что златозуб хочет поиграть, и он начинает вращаться. Капитаны натренированы сохранять ориентацию и в таких ситуациях, и они столь же уверенно и спокойно должны уговорить его лететь прямо.

Тапеора совершила тысячи таких вылетов, и теперь она была на сотни тысяч лет старше, чем выглядела, благодаря защищающим от радиации и омолаживающим имплантам. Толстая золотая броня, в которой капитан погружается в шахту, конечно защищает, но не полностью. Златозуб сильно фонит, и тиолины хоть и обладают устойчивостью к радиации, но она не бесконечна. Тело Тапеоры было покрыто бесчисленными шрамами от операций по замене органов и тканей, подвергшихся и поддавшихся длительному воздействию радиации. В медицинском отделении Компании Дальних Перевозок, на которую она работала, ее, по сути, пересобрали заново уже сотни раз, используя её фотографии и данные обследований, сделанные при её поступлении на работу, когда она была по-настоящему совсем молодой. Сначала она немного повзрослела естественным образом, как все тиолины, но впоследствии операции всё время делали её такой, как в тот самый день. Древняя старуха в молодом теле. Кому она была нужна? Ровным счётом никому. У неё не было ни мужа, ни даже любовника. Все они старались побыстрее покинуть её, лишь только узнавали, кто она на самом деле, и обнаруживали, что её тело было местами совершенно нечувствительным из-за несовершенства медицинской науки, которая не была способна полностью восстановить все нервные окончания. Никто не хочет тысячелетиями ждать, пока она вернётся из очередного полёта, чтобы несколько лет ублажать это бревно в постели. Так она о себе думала.

Благодаря длительной службе, Тапеора была капитаном самого высокого ранга, и ей платили соответственно. С доплатами за выслугу лет и безупречный послужной список, она была богата. Даже на густонаселённом Эретнафере она легко могла позволить себе роскошный особняк в настоящем лесу и даже у настоящей реки с настоящими водопадом и озером. Вернувшись из очередного полёта, как только заживали шрамы от очередных восстанавливающих операций, она шла на берег, садилась у самого водопада, опустив ноги в воду, и сидела, неподвижно глядя на лес на другом берегу. Водяная пыль от водопада постепенно пропитывала её волосы и одежду, но она не обращала внимания на стекающие по её лицу и шее капли. Просидев так два или три часа, она босиком шла назад в дом, который поддерживали в порядке настоящие живые дворецкий и кухарка. Она могла себе всё это позволить, но счастья ей богатство не принесло. Она была одна, и она привыкла к этому, но в глубине души не смирилась.

Теперь ей предстояло провести почти год в космосе, на спине свежепойманного златозуба, приручая его, привыкая к его характеру, и обучаясь понимать его немудрёные мысли. Каждый златозуб уникален. Все они мыслят по-своему, хотя и несколько схоже. У каждого свой норов. Много общаясь с ними, Тапеора в какой-то момент начала догадываться, что возможно всё не так прямолинейно, как считали учёные. У неё появилось стойкое ощущение, что для тиолинов у златозубов были в запасе специальные мысли. Она была уверена, что гусеницы не так просты, как кажутся, и что в свой настоящий разум они тиолинов-телепатов не пускают. На её жизнь и работу это никак не влияло, и она не стала ни с кем делиться этими соображениями. Кому надо, тот разберётся, если захочет и сможет. Так она решила.

Этот златозуб вёл себя примерно, так же как и предыдущие. Он поначалу брыкался, вертелся, но не слишком уж яростно. Яростно – это было сильно сказано. Вся молодь, которую осёдлывали капитаны вроде неё, казалось, просто проверяла: уверены ли тиолины, что хотят на них летать. Повертевшись неспешно и совершив несколько разгонов и торможений, они, как правило, позволяли лететь на себе куда угодно. Так было и в этот раз: год спустя, златозуб уже обращался вокруг Эретнафера и с любопытством рассматривал его всеми глазами. Первое время ей приходилось удерживать его от желания взглянуть поближе и попробовать планету на зуб, а затем он привык и только смотрел во все глаза. Корабль-охотник Тапеоры отцепили от него, а на его место установили седло, к которому Тапеора привела златозуба ювелирно точно. После монтажа тросов подпруги на планету сообщили о готовности, и там начали погрузку в челноки. Тапеора как всегда ждала в своей шахте, неспешно общаясь с златозубом, как с лошадью. Она не могла потрепать его по гриве или погладить по шее, но она делала нечто подобное мысленно, и ей, как и многим другим капитанам, казалось, что зверю или машине, чем бы он ни был, такое обращение было приятно.

На планете тем временем случилась неувязка. На примерно двести вахтовиков и их груз приходилось несколько тонн перевеса. Казалось бы, величина была исчезающе мала по сравнению с общей массой груза, но это была нештатная ситуация, и от начальника вахты и руководства порта требовался отчёт о причинах и принятых мерах. Вахтовиков вернули с челнока в док и построили.

– Похоже, вот эти ребята перегнули палку в тренажёрном зале, – заметил кто-то из работников порта. – Их надо повторно взвесить.

Взвешивание повторили, и оказалось, что действительно, несколько десятков рабочих накачали мышцы по сравнению с медосмотром перед назначением на вахту несколько месяцев назад, а кто-то из них и банально растолстели. Этого всё равно не хватало, чтобы объяснить весь перевес.

– Возможно, влажность груза повышена, – предположил тот же самый работник порта. – Полимерные волокна в вакуумной упаковке могли запаковать, не досушив.

– Посчитайте, насколько это объясняет перевес, – предложил начальник вахты, Бё́рнал Ла́мна.

Оказалось, что небольшое отклонение во влажности могло даже превысить зафиксированную величину. Разгружать челнок никто не хотел, и перевес списали на влажность груза, но нужно было что-то делать.

– Давайте снимем несколько кассет боеприпасов, – предложил Бёрнал. – Если они понадобятся нам в пути, то всё уже слишком плохо. А там они нам зачем?

– Распорядок нельзя нарушать, – неохотно отозвался начальник дока. – Если что-то случится, и Вы составите рапорт о нехватке боеприпасов, то отвечать придётся тому, кто их снимал.

– Что может там случиться, для чего понадобятся лишние две кассеты? – усмехнулся Бёрнал. – Лишние сорок секунд стрельбы колонию не спасут.

– Если Вы настаиваете, то пишите ходатайство под Вашу ответственность, – пожал плечами начальник дока. – Если начальник порта одобрит, то с меня взятки гладки. А сам я решать не собираюсь.

Бюрократия заняла некоторое время, и в итоге роботы сняли две кассеты и выгрузили их из челнока. Вахтовики снова потянулись внутрь и заняли свои места. Вскорости челнок стыковался к седлу, а на следующий день Тапеора получила добро на вылет. В седле нет иллюминаторов. Никто не смотрит вниз на планету, которую они покидают. Все лежат в тесных камерах, которые подают в тело анестезию в начале полёта и осуществляют контролируемое охлаждение, переходящее в криосон. Толстые стены седла должны защищать пассажиров от радиации звезды и златозуба. Поэтому никаких ахов и охов о красотах остающегося позади Эретнафера никто не издаёт и не слышит. В отлёте нет никакой романтики. Для капитана это – просто работа. Для пассажиров это – просто очередная поездка на работу. Заснул перед отлётом, проснулся перед высадкой, а увидел другую планету уже с её поверхности, вот и весь сказ.

Тапеоре же спать пока было нельзя. Златозуба нужно было отвести прочь от планеты, в направлении курса на другую звезду. Только выйдя из системы и её астероидного поля, капитан мог погрузиться в сон, потому что до этого златозуб вполне мог просто отправиться пастись. Они не роботы, которых можно один раз настроить и запрограммировать, а живые существа, которые непредсказуемы, как любое другое. Как всегда, Тапеора справилась с ним и позволила себе погрузиться в сон, когда лакомые астероиды остались далеко позади. На экране перед её глазами горели звёзды по курсу, и одна из них была выделена кружком и стрелкой, рядом с которой стояли значения отклонения. Они были в пределах нормы, и она спокойно подала команду на усыпление и закрыла глаза. Можно было немного отдохнуть до следующего пробуждения через год.

Свернули не туда

Бывает, что златозуб проявляет любопытство к звезде, лежащей недалеко от курса. Так случалось несколько раз. Разумеется, эту ситуацию тиолины предусмотрели в самом начале. Автоматика седла следит за звездой назначения, и стоит златозубу сойти с курса, как начнётся отсчёт. По прошествии двух-трёх месяцев, в зависимости от расстояния полёта, она разбудит капитана, и тот мысленно потянет за поводья, чтобы вернуть златозуба на курс. Капитанов учат и натаскивают для спокойной работы в такой ситуации, поэтому, когда сигнализация разбудила Тапеору раньше положенного, она нисколько не удивилась. Стрелка на экране вела за его пределы, настолько сильно златозуб отклонился от курса. Он летел почти перпендикулярно ему, и навигационная система проецировала его курс на звезду неподалёку. Подождав, пока система пробуждения подготовит её организм к работе, что заняло каких-то пару недель, Тапеора обратилась к разуму златозуба, но он не ответил. Вот это уже было странно и необычно. Она пробовала снова и снова, но никакие её ласковые мысли или строгие окрики не действовали. Златозуб молчал и продолжал полёт к другой звезде.

Вот тут Тапеора призадумалась и встревожилась. Такого ещё ни разу не случалось ни с ней, ни с кем-либо из знакомых капитанов. Бывало, что златозуб отвлекался и летел искать лакомые астероиды, но даже тогда он мысленно словно отфыркивался от капитана, сообщая тому о своей неохоте. Сейчас же Тапеора не слышала ничего. В её голове стояла мёртвая тишина, словно она лишилась своего телепатического дара, который у неё обнаружили в юности, когда любой желающий может пройти проверку на его наличие. Никто не слыхивал, чтобы капитан по какой-то причине терял этот дар. Что-то пошло не так, и Тапеора не понимала, что это могло быть.

Оставалось только подать команду разбудить начальника вахты, чтобы обсудить с ним ситуацию и поискать выход из неё. Таков был протокол, но заранее было ясно, что если она не сможет достучаться до златозуба, то Бёрнал ей ничем не поможет. Он был просто высокопоставленный рабочий, и умел он заведовать организацией и снабжением вахт, заботиться о рабочих, помогать им в обустройстве посёлков и обслуживании техники. На пути, в космосе он ей ничем не мог помочь. Проснулся Бёрнал, пришёл в себя, выслушал её и, как она и ожидала, только пожал плечами. Он тоже был пожилым. На его счету было немало вахт в колониях империи, и он выслужился из рядового подмастерья, благодаря ровному, рассудительному характеру, любознательной натуре, жажде учиться и добродушию, позволявшим ему легко уживаться с кем угодно. Тапеора не раз возила его и его вахты, и они прекрасно знали друг друга.

– Ты же понимаешь, что если он свернул и молчит, то заставить его мы не можем, – вздохнул он. – Срочности всё равно нет. Сколько туда лететь? Лет триста-четыреста? Там он найдёт себе еду или полюбуется на звезду и полетит дальше.

– Дальше – это Вы точно подметили, – покачала головой Тапеора. – Вот только куда? Мы же им больше не управляем. Он может занести нас куда угодно, хоть на другой конец галактики.

– Зачем что-то делать, если сделать ничего нельзя? – возразил Бёрнал. – Какой смысл волноваться, если всё равно ничего невозможно исправить?

– Вам легко говорить, а я обязана теперь непрерывно пытаться снова подчинить его, сколько бы это ни заняло, – пожаловалась Тапеора.

– Хотел бы я тебе помочь, – расстроился он, – но скрипеть мозгами я мог бы сколько угодно. Всё равно меня не услышит ни мышь, ни муха, не говоря уже об этой громадине. Ты же знаешь, что на борту ни у кого нет дара.

– Видимо, у кого-то всё-таки есть, – с отчаянием отозвалась Тапеора.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Бёрнал.

– Сомневаюсь, что такое могло произойти случайно. Первая мысль, которая приходит мне в голову – это что кто-то нарушил мою с ним связь. Считаю, что нужно разбудить сотрудника службы безопасности. Он может что-то знать.

Бёрналу было практически всё равно, и Тапеора это видела. Он был добряк, но добряк очень практичный. Простые люди вроде него считали капитанов кем-то вроде колдунов, только в реальной жизни, и к ним относились настороженно и с некоторой завистью, потому что платили капитанам гораздо больше. Но поражало её даже не это, а то, как равнодушно он отнёсся к известию, что он возможно никогда больше не увидит Эретнафер и своих родных и знакомых.

– Хотя, это его не первая вахта, и он, скорее всего, принял осознанное решение и смирился, – подумала она. – Возможно, я не одна такая, порвавшая все связи с домом.

Через неделю пробудился Рауко́н Со́мшет, сотрудник службы безопасности компании, и они обсудили положение вещей втроём. Или он ничего не знал, или ему не было позволено это разглашать. В последнем Тапеора сомневалась: какой был смысл отправлять вахту в никуда? Потеря груза означала списание огромного ущерба, а потеря двухсот вахтовиков означала скандал и следствие, за которым могли полететь головы. Никто из троицы ничего не понимал и не мог ничего предложить. Бёрнал и Раукон снова погрузились в сон, а Тапеоре предстояло следить за полётом, как и раньше. После перенастройки навигационной системы она снова смогла просыпаться раз в год, хотя пользы от этого теперь не было ровным счётом никакой.

В глуши

МОГЛО показаться, что потеря связи со златозубом была достаточно плохим событием, однако у судьбы не наблюдалось нехватки бед для Тапеоры и её пассажиров. Вместо того чтобы найти себе лакомый астероид в поясе возле безымянной звезды, златозуб направился прямо к ней. Тапеора узнала об этом, проснувшись на подлёте к звёздной системе. Вот это уже было чрезвычайной ситуацией, не терпящей отлагательства. Она немедленно разбудила Бёрнала, Раукона, врача вахты Корнули́ма Алгока́на и главного геолога Окси́на Манве́йна. Они собрались в маленькой каюте, специально предназначенной для аварийных совещаний.

– Что значит, летит к звезде? – переспросил Бёрнал. – Они же к ним никогда не подлетают.

– Ошибки быть не может, – ответила Тапеора. – Вот, смотрите сами, навигационная система всё уже рассчитала и начертила.

– Там несколько планет, – заметил Оксин. – Видимо, златозуб считает, что на какой-то из них он найдёт пропитание получше астероидного.

– Или кто-то убедил его в этом, – буркнула Тапеора.

Ответом ей были хмурые взгляды Бёрнала и Раукона и недоумевающие взгляды Оксина и Корнулима.

– Что Вы имеете в виду? – удивился Оксин.

Пришлось рассказать и ему о своих подозрениях. Даже если виноват был он, скрывать это не имело никакого смысла. Все присутствующие уже понимали, что остаток жизни им придётся провести или в криосне, или на поверхности необитаемой планеты, или в падении на её поверхность, если не удастся отстыковаться и спасти седло, что было возможно, раз златозуб не подчинялся командам. Даже если бы он вдруг передумал и направился поедать астероиды, то там он скоро истёр бы об них тросы, и седло сперва болталось бы у него на спине, а потом, уже повреждённое, оторвалось бы и осталось кружить в пространстве, пока столкновения с другими астероидами не уничтожили бы его окончательно.

– Я конечно не спец по телепатии, но, насколько я знаю, науке неизвестны случаи потери капитанами телепатических способностей, – покачал он головой, выслушав её.

– Всё когда-то случается впервые, – проворчал Бёрнал.

– Вы прямо мои мысли читаете, – усмехнулась Тапеора. – Не хотите попробовать нашептать ему?

– Увольте, – хмуро отрезал он.

– Согласно показаниям системы, у нас остались два года, – вернул всех к главной теме Раукон. – Полагаю, что скоро нам придётся будить остальных, сообщать им, что мы заблудились, и подготавливать седло к аварийной посадке.

– Оптимист, – опять буркнул Бёрнал.

– Они уже начинают ссориться, – подумала Тапеора. – Что же будет, если мы высадимся куда-то, где даже нет никакой жизни или есть, но непригодная для нашего сосуществования с ней?

Златозубы действительно никогда не приближаются ни к звёздам, ни к внутренним планетам. По крайней мере, такого не случалось ни на Эретнафере, ни на колонизированных планетах. Теперь же,