Крейслер и его встречи

Автор Нина Щербак

У Крейслера много общего с Критским. Истории о Критском - попытка создания главной героиней идеального зеркала, портрета сверхгероя, которого она видит или о котором она мечтает.
Крейслер – более реален, и более альтруистичен, насколько это возможно для героя-романтика. Повествование, в основном, видится именно глазами Крейслера. Хотя, как мне кажется, главная героиня хочет увидеть Крейслера именно таким, каким он есть, или становится.
У Крейслера есть свой идеал, конструкт, обусловленный его непреодолимым желанием встретиться с главной героиней, которую в рассказах часто зовут Марианна. Вслед за многими литературными героями-романтиками – взаимоотношения героев и их проекций - еще одна попытка разговора о важном.
Известный французский психолог Жак Лакан обозначил способность психики к восприятию трех основных измерений, «воображаемого» (зеркального), реального (область травм), символического (область языка). По его мнению, все данные области находятся в постоянном взаимодействии. Область реального выдает те особенности, которые есть у каждого человека, те аномалии и ажурности восприятия, с которыми мы все существуем. Область воображаемого – проекция, которую мы видим в Другом, миф о Другом, которым мы живем, наша попытка в любви и общении достроить Другого. Символическое – языковая область. Пересечение всех областей дает нам некоторую возможность прикоснуться к области психики и понять, как мы воспринимаем друг друга.
Хочется думать, что отношение автора к Критскому и Крейслеру сродни отношению князя Мышкина к Аглае и Настасье Филипповне. В романе Достоевского отчетливо ярко выражено, что герой Достоевского любит обеих, но разной любовью. Князь Мышкин влюблен в Аглаю, а его любовь к Настасье Филипповне – чистейшим огнем пламенеющая христианская трепетность, бесконечное сострадание. Может быть, в этом и есть путь становления?

• Язык: Русский
• Издатель: T/O "Neformat"
• Дата выпуска: 13 февр. 2024 г.
• ISBN: 9798224759231

Предварительный просмотр книги

Нина Щербак

Крейслер и его встречи

2024

Indhold

Titelblad

От автора

Крейслер

Встреча в аэропорту

Дождь идет

«Это было у моря»

Лицом в снег

Химеры

Гармоничный

Немного амока в холодной воде

В саду, за миндальной далью

Об авторе

От автора

У Крейслера много общего с Критским. Истории о Критском - попытка создания главной героиней идеального зеркала, портрета сверхгероя, которого она видит или о котором она мечтает.

Крейслер – более реален, и более альтруистичен, насколько это возможно для героя-романтика. Повествование, в основном, видится именно глазами Крейслера. Хотя, как мне кажется, главная героиня хочет увидеть Крейслера именно таким, каким он есть, или становится.

У Крейслера есть свой идеал, конструкт, обусловленный его непреодолимым желанием встретиться с главной героиней, которую в рассказах часто зовут Марианна. Вслед за многими литературными героями-романтиками – взаимоотношения героев и их проекций - еще одна попытка разговора о важном.

Известный французский психолог Жак Лакан обозначил способность психики к восприятию трех основных измерений, «воображаемого» (зеркального), реального (область травм), символического (область языка). По его мнению, все данные области находятся в постоянном взаимодействии. Область реального выдает те особенности, которые есть у каждого человека, те аномалии и ажурности восприятия, с которыми мы все существуем. Область воображаемого – проекция, которую мы видим в Другом, миф о Другом, которым мы живем, наша попытка в любви и общении достроить Другого. Символическое – языковая область. Пересечение всех областей дает нам некоторую возможность прикоснуться к области психики и понять, как мы воспринимаем друг друга.

Хочется думать, что отношение автора к Критскому и Крейслеру сродни отношению князя Мышкина к Аглае и Настасье Филипповне. В романе Достоевского отчетливо ярко выражено, что герой Достоевского любит обеих, но разной любовью. Князь Мышкин влюблен в Аглаю, а его любовь к Настасье Филипповне – чистейшим огнем пламенеющая христианская трепетность, бесконечное сострадание. Может быть, в этом и есть путь становления?

Крейслер

Крейслер сидел на стуле, у самого моря, попеременно отхлебывая холодное белое вино, и пытаясь что-то объяснить.

- Мы вообще, понимаете ли, совсем не должны были встретиться.

- Встретиться? – пытливо глядя Крейслеру в глаза, говорила Вера.

- Не должны.

- И что было?

- А было то, что я вдруг почувствовал какую-то свою немыслимую миссию.

- Миссию?

- Да. Миссия – это то самое слово.

- И что было дальше?

- Дальше?

Дальше, я как только вдруг почувствовал, что не зря была это встреча, понял, что я должен что-то такое сделать. Особое.

- И?

- И просто ходил по городу в ощущение полной опустошенности.

- Отчего?

- От того, то я осознал, что меня словно послали в эту ситуацию, как будто бы я должен был привнести в нее что-то очень важное.

- И привнесли?

Крейслер немного напрягся. Он не привык быстро формулировать свои мысли. Его мозг работал как машина, но сейчас, делая над собой усилие, он все равно не мог ничего объяснить.

- Я поехал тогда на Капри. Сел и поехал. Она должна была приехать туда, и я поехал.

Он, действительно, просто купил билет на самолет и поехал туда. Долетел до аэропорта, доехал до гостиницы, а потом отправился в сторону местного Сити, для того, чтобы ненароком с ней повидаться. Так он себе все рассчитал и объяснил.

Жара была невыносимая. Парило, сдавливая виски, как никогда не бывало раньше в его жизни. Крейслер делал круги вокруг офиса, пытаясь представить себе, как она появится, подойдет к нему, что он встретит ее именно здесь. Через какие-то три часа она, действительно, появилась, словно по мановению волшебной палочки. Появилась, немного усталая, но всем довольная. Быстро вошла в стеклянное здание, даже не посмотрев в его сторону. И он остался стоять посреди красивой площади, пытаясь собрать разрозненные мысли и нити воспоминаний.

Капри поражал своей открытостью, легкостью просторов, зеленью садов, прозрачностью изумрудного морского побережья. Казалось бы, это остров был наполнен влагой и ароматами, утонченными скульптурами и входа в дома с витражами и каменными полами. Здесь все забывалось, приобретало новое измерение, дышало какой-то внутренней свободой.

Крейслер должен был почувствовать что-то особое от ее приближения, но этого не произошло. Он отчетливо понимал, что она должна была его хотя бы узнать, помахать рукой, подать какой-то то пусть внутренне заметный сигнал. Но этого тоже не произошло.

Странность, которая окружала эту ситуацию, казалось бы, со всех сторон, словно давила на него, заставляя искать встречу вновь и вновь.

2.

Дельфина появилась в его жизни неожиданно и совершенно как-то надолго. Так ему казалось. Он встречался с ней изо дня в день, еще на континенте. Правда, на почтительном расстоянии, думая о том, что ее особое видение мира вдруг стало открывать для него совершенно новые жизненные просторы. Ставить новые акценты.

Он не видел мир столь подробно и столь устрашающе, как видела она. У нее, казалось бы, все было обострено. Любую ситуацию она видела совершенно фантасмагорическим, утонченным образом. Когда он понял это, стал еще больше присматриваться к своему окружению, сравнивать. Сравнение всегда было в ее пользу.

Внезапно она проявила к нему интерес. Придумала свою собственную очередную историю. Аккуратную, ажурную в подробностях. Вообразила его богатым коммерсантом, в общем-то совершенно неверно истолковала все, что в его жизни происходило. Он же, мысленно желая, чтобы этот ее интерес никуда не пропадал, продолжал думать о ней, а потом вдруг так увлекся, что и поехал на Капри, в