Душа-соловей: Стихотворения

Автор Вероника Долина

Новые стихи 2020 года — вновь летучи и певучи. Это неброские береговые птицы. Лучшие из них умеют петь. Хотя и не все. Но клюет, постукивает, умеет разбить скорлупу, а повзрослев, свить гнездо каждая песенка Вероники Долиной. «Душа-соловей» продолжает серию сборников стихов Вероники Доли- ной, к примеру, «Вишневые туфли», «Букет Гарни», «Маленький Флобер».

• Язык: Русский
• Издатель: Время
• Дата выпуска: 14 февр. 2024 г.
• ISBN: 9785969124363

Предварительный просмотр книги

Вероника Долина

Душа-cоловей

Стихотворения

МОСКВА 2023

ИНФОРМАЦИЯ

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Дизайн серии: Валерий Калныньш

Рисунок на обложке: Дэви Тушински

Долина, В. А.

Душа-cоловей: стихотворения / Вероника Аркадьевна Долина. — М. : Время, 2023. — (Поэтическая библиотека).

ISBN 978-5-9691-2436-3

Новые стихи 2020 года — вновь летучи и певучи.

Это неброские береговые птицы.

Лучшие из них умеют петь.

Хотя и не все.

Но клюет, постукивает, умеет разбить скорлупу, а повзрослев, свить гнездо каждая песенка Вероники Долиной.

«Душа-соловей» продолжает серию сборников стихов Вероники Долиной, к примеру, «Вишневые туфли», «Букет Гарни», «Маленький Флобер».

© В. А. Долина, 2023

© «Время», 2023

Зима

* * *

И снится, снова на Рождество —

Вот это самое ничего!

И глажу будто бы по плечу,

И все, и дальше лечу.

Портретное сходство, конечно, есть.

Но надо все-таки и учесть,

Что это лишь сновиденье, да.

Снегурочка вся из льда.

И ты растаешь. И я, в слезах,

Увижу стрелочки на часах.

Я старый стрелочник, я могу

И остановить пургу....

Стой, стой, не двигайся, я с тобой.

Вот трону твой свитерок голубой.

Вот-вот, погладила по плечу.

И дальше уже лечу.

Стой, стой, снегурочка ты моя.

Вся из рождественского литья.

Хотя б, как водится, до весны —

Побудьте со мною, сны.

27 декабря

* * *

Совершенно случайно на этой земле

Кто-то светит фонариком в паюсной мгле,

Где тяжелая падает с неба вода,

И попробуешь — да не сбежишь никуда.

Совершенно случайно фонарик горит

И негромко, печально со мной говорит:

«Не пытайся бежать. Может, это и мгла.

Но и ты бы иначе дышать не могла,

Кроме как в ожидании чуда, луча.

Хоть и мрачно покуда — но, силы ища,

Ты оглянешься и обживешься вполне.

Да и еще иероглифов вон на стене

Понапишешь, и к строчке пригонишь строку.

В этом деле бессрочном и я помогу».

Ничего не пойму — кто со мной говорит?

Но стучу в мою тьму. А фонарик горит.

28 декабря

* * *

И платьице добыла, и кольцо

Себе под Новый год, спасибо, братцы.

Чуть было не взяла и пальтецо

Из твида, да с собою чтоб не драться —

Не стала, экономии — ура.

Хоть где-то надо не потратить лишку.

Не все же сразу вытряхнуть с утра,

Хоть что-то надо отложить на книжку.

Не в старом смысле, господи, ну нет,

Не в том пенсионерском, пионерском.

Следя за траекторией планет —

Хранить себя в том состояньи дерзком,

Чтоб что-нибудь, кого-нибудь желать.

Свежайшее белье перестилать.

Кольцо да платье. Да лалика новь.

Все это ты, мой тайный свет, любовь.

28 декабря

* * *

Так и есть, это третья половина пути.

И с нее-то, заметь, я не желаю сойти.

А желаю протопать до такого угла,

Где и сходится опыт с безопасностью зла.

Потому что оно безопасно, сынок,

Перед тем, кто бежит и не валится с ног.

И его не заметить, руки не подать

От усталости — это себя соблюдать.

Да недурно бы музыки, что ли, какой.

Да и живопись тоже, чтоб чуткой рукой.

Да скульптуры, да книжек старинных еще,

Чтоб чиновников чинных видеть через плечо.

И хотелось бы вникнуть, где доподлинный враг, —

Чтобы слабенько крикнуть: «Пошел ты, дурак.

У меня не дописан огромный роман.

У меня без тебя переломный буран.

И зима вот без снега, и день без стиха.

И отстань от меня. Жизнь не так и плоха».

29 декабря

* * *

Будешь петь еще как птичка,

И гореть еще как спичка,

На закате ль на заре.

Твой песок еще не взвешен,

Порошок не весь размешан

В чайной ложке, в серебре.

Будешь, будешь плакать тонко.

Голосок нежней ребенка,

Вороненка, голубка.

Ранка заживет покорно,

Не откроется повторно,

Не развяжется пока.

А уж если птица плачет —

Это что-нибудь да значит.

Значит — больно в самый раз.

Горлу птичьему стараться.

Горю быть. Душе смиряться.

Режь мое стекло, алмаз.

30 декабря

* * *

Какие люди наши нежные.

Беспечные и безмятежные.

Глаза какие и лицо...

Какие робкие, покорные.

Какие детки рукотворные.

Какое белое мясцо.

Какие трогательно чуткие.

Ни вечером они не жуткие,

Ни утром — оторви и брось...

А как пыхтят, как мнутся, чмокают.

А как сердцами дружно екают.

И как им это удалось.

А эти елки, эти сладости,

Воспоминанья детства-младости.

А эти фото на коньках.

Какие страстные, счастливые.

А не колбасные, трусливые

И с парой черепов в руках.

Я, Новый год, твоя соперница.

Людей люблю. Но мне не стерпится

И мне не слюбится, не жди —

Твои тяжелые объятия,

Твоя попсовая спецбратия,

Твои потертые вожди.

Ну что мне делать, старой Золушке,

Из прочих птиц — матерой совушке,

Ополоумевшей сове.

Вон Пятачок да Пух толкаются,

И ослику давно икается,

По всей родной моей Москве...

Ах, Новый год, деревня — улица.

О чем душа моя волнуется.

О треске — грохоте — пальбе.

Не о себе, во всем виновнице.

Не о Москве, ничьей любовнице.

А разве только о судьбе.

И я прошу ее, угодницу:

Учитывай меня, не модницу,

Светящуюся уж на треть...

Дай мне кристаллик обозрения

Чтоб я могла без омерзения

Хотя б на год — еще смотреть.

Вот этого прошу. Пожалуйста.

Все эти сладости по старости,

Все это людям не идет.

Но только утречко метельное.

И ощущение постельное —

Что дальше — жизни целый год.

31 декабря

2020

* * *

Не ты, не ты, мой зимний поздний сон...

Меня сегодня поутру разбудит

Мой друг старинный, это будет он —

Тот, что меня так любит, что не судит.

Да незачем сравнить-то и нельзя,

Но эти дни пузырчато искристы —

Тем, что звонят мистически друзья,

Будто музейные евангелисты.

Один писал, да все же не попал,

Такую ослепительную пьесу.

А оказалось — просто самопал.

Но ведь отдал же должное процессу.

Другой хотел вселенский переход

Устроить из варягов как бы в греки.

Но подоспел последний пароход —

И вся любовь уехала навеки.

Растает новогоднейшая мгла.

Отбросит город праздничную дымку.

Я позвонила б, если бы могла,

Туда, где ты покуда спишь в обнимку.

Но не звоню. Саму себя прося —

Не верить, не бояться. Раз на свете

Есть день в году, когда мои друзья

Звонят и пишут — господи, как дети.

1 января

* * *

И наступит ночь, и придет непременный день.

И куда же я денусь — да я никуда не денусь.

Смотри же, не напиши же мне пошлотень.

Я очень и очень на это, мой друг, надеюсь.

Твоя женщина хочет и право имеет знать,

Какой ей положен формат или, может, отпуск.

В твоей семье никто никого не хотел пинать.

Никто никого не пинал — ни твой отец, ни твой отпрыск.

Что-то с ней непонятно, но вряд ли она простит.

Она пригубила бейлис, но как-то грустно.

Еще не плачет, но косточками хрустит,

Такие тонкие пальцы, а столько хруста.

Все это ты хочешь поведать мне, а зачем же мне?

Хотя я и ловко прячу свою убитость.

Мне кажется я на дне. Или на Луне.

Ее привычки. Капризы. Болезненность. Домовитость.

Боюсь я тебя. Ты рад сообщить вполне —

Что я твой глоток, твой воздух и передышка.

И твой терапевт говорил с тобой обо мне.

Смотри же — не напиши. А не то мне крышка.

А потом пролетает ночь, наступает день.

И куда же я денусь. Да я никуда не денусь.

Ты смотри, не пиши мне эту всю пошлотень.

Я вот очень и очень на это, мой друг, надеюсь.

1 января

* * *

Слава богу, но снежные фабрики

Вроде кончили бастовать.

Можно даже хрустящие яблоки

По карманам уж рассовать,

Чтоб с собакой пройтись по дворику,

Да под яблоко, под музон.

И сказать себе, брату йорику:

Ты давай-ка держи фасон.

Слава богу, что фабрики снежности

Повернули колеса вспять,

И, обнявшись в последней нежности,

Можно дальше все глубже спать.

Осыпай нас, зима, иголками.

Застывай меж ресниц, вода.

Пионерами-комсомолками

Мы не будем уж никогда.

Слава богу, со снежной фабрики

Отгрузили нам ползимы.

Шоколадок скрипучих фантики

До сих пор собираем мы.

Не подарочно упакованы,

Но хоть с яблоком и снежком...

Мы останемся бестолковыми,

Не жалеющими ни о ком.

4 января

* * *

Он все еще думает — он ничей,

Никто, ни с кем, нипочем.

Нет. Он давно уже мой. От плечей

До самой руки с мечом.

И эта лунная голова,

Вся светится, вся горит.

Не разбираю — какие слова

Какой язык говорит.

Но вдруг ты думаешь: ночь — это день.

Так и день уж ночью считай.

Ты только перышком бровь мне задень

И сразу же улетай.

Чтобы моя замолчала кровь,

Чтоб ушла головная боль.

Чтоб я не слышала низкий рев

Демонов, что там с тобой

Играют. Едят у тебя из рук

Не знаю какую халву.

И ты там тоже, мой ангельский друг,