Проволока ценою в жизнь

Автор Noel Wellington

Научно-фантастический роман о матери, вынужденной работать пилотом космического грузовика после гибели мужа, и о её дочери. Казалось бы, случайность забрасывает их с остатками горючего на необитаемую их расой планету, откуда они не могут вернуться. Потом происходит землетрясение, и корабль тратит последнее горючее, чтобы избежать поломки. А дальше дочери приходится выкручиваться уже одной: становиться богиней жителей планеты, развивать их, подчинять своей воле и мало помалу собирать ту самую проволоку, без которой ей и матери не вернуться домой. Как? Узнайте на страницах романа.

• Язык: Русский
• Издатель: Noel Wellington
• Дата выпуска: 9 сент. 2023 г.
• ISBN: 9798215884072

Noel Wellington

Hello, dear reader! Whether you love fantasy or science fiction, I have something for you to read. My favorite genres are fantasy and science fiction, and I often blend them together. Such is the God's Bracelet trilogy and some other books of mine. My favorite topics are origins of the universe and the humankind, interaction between humans and omnipotent beings, parallel worlds, love, hatred, betrayal, and devotion. My characters are ordinary humans and other beings who face tough challenges and make difficult decisions. I reject cliches, standard scenarios, telltale names, and stories that are cobbled together.

Предварительный просмотр книги

Предисловие

ЧТО остаётся после нас на Земле? Строитель оставляет здания, конструктор оставляет корабли, самолёты и машины. Писатель оставляет книги. Художник оставляет картины. А что оставляю я? Ничего такого, что кто-то может связать с моим именем. Программный код в системах обработки данных никто не видит, и даже моё имя скоро уплывает глубоко в историю изменений в системах контроля версий. Книги – это единственный шанс для меня оставить царапину на ходе истории. Единственное, что я могу сделать – это запечатлеть увиденное и осмысленное мной, и такого немало. Мне представился уникальный шанс жить на стыках исторических периодов, моделей государственного устройства, технологических сдвигов и социальных экспериментов. Что-то из этого забудется, если кто-то не зафиксирует факты, идеи и чувства в литературе. Мне бы не хотелось, чтобы забывалось слишком уж многое, поэтому и пишу. Свяжут ли читатели фантастику моих произведений с историческими событиями, мне, наверное, никогда не узнать. Если свяжут, то читать будет ещё интереснее.

В нашем мире творится много такого, что мы на словах отвергаем и отрицаем. Обман является нормой, хотя у нас есть даже законы против лжи. Все мы упражняемся в манипулировании окружающими, тем больше, чем выше на общественной лестнице мы стоим. Несмотря на прогресс в науках и образовании, мы не перестаём верить в воображаемые сущности и явления, которые зачастую указывают нам поступать в точности так же, как тысячи лет назад. На словах мы выступаем за всеобщее равенство независимо от пола, возраста, цвета кожи, национальности и многих других различий, но это не останавливает противостояние, конфликт и насилие между разными группами, которые не слишком обременяют себя следованием этим идеалам и даже законам, которые придуманы для их соблюдения. Одна часть общества видит это, но молчит, а другая отказывается замечать. Вопросы повисают в воздухе и остаются без ответа. В итоге народы плохо понимают поступки своих правителей, которые кажутся иррациональными.

А может ли быть по-другому? Как и при каких обстоятельствах? Что для этого требуется? Что если мы посмотрим на все эти и другие явления со стороны, свежим взглядом? Об этом и пойдёт речь в романе «Проволока ценою в жизнь».

Приятного чтения!

Загадочный звук

С каждым порывом ветра над пустыней раздавался звук, как если бы кто-то плавно нажимал и отпускал клавишу одной из самых низких нот органа. Звук исходил от возвышавшегося над пустыней столба высотой по грудь и диаметром от обхвата у земли до полуобхвата у вершины. Видимо этот звук рано или поздно кто-то расслышал. В мареве, струящемся над пустыней, сначала показалась тёмная точка. Потом она растянулась по высоте и стала извивающейся чёрточкой. Затем стало видно, что это ходильное колесо, в которых по пустыне передвигаются её посетители – бедняки с севера.

Ходить по пустыне невозможно. Днём она горячая и вязкая, как пластилин, а ночью холодная и покрытая шершавой каменистой коркой, которая быстро сносит любую обувь и моментально сотрёт в кровь стопы и даже копыта. Поэтому в пустыне живут только колёсники, и поэтому же каждый, кто хочет по ней путешествовать задёшево, строит ходильное колесо. Устроены они просто: деревянная ступица, через которую продета короткая ось, деревянные спицы длиной чуть выше роста и плоский деревянный обод. Шириной обод таков, чтобы между двумя рядами спиц можно было ходить, а длиной ось такая, чтобы с каждой стороны колеса можно было подвесить к ней большую корзину для пожитков. Некоторые ходят в пустыню в одиночку, а другие семьями. Такие заменяют ось на длинную, объединяющую два колеса, а большую общую корзину вешают между ними.

Вот такое двойное колесо приближалось к столбу, издававшему на ветру свою ноту. Поскрипывала корзина, висевшая на оси, ободья издавали особенный липкий звук, продавливая размягчённую жарой каменистую поверхность пустыни, и ветер время от времени завывал и свистел в спицах и прочих частях колёс. В них обитали Тели́г-Инур и его жена Ше́мис. На вид супруги были похожи на горилл – серо-коричневая кожа, тёмно-серая шерсть, надбровные дуги, мощная мускулатура – лишь стройнее и прямее, и да, ещё у них было по лишней паре рук. Эти существа называли себя ледже́нами. Сначала они издалека услышали, как завывает ветер, а вскоре и завидели столб, и направили своё колесо к нему. Когда они приблизились, то оба потянули за верёвки и наклонили к земле длинные шесты, ранее вертикально свисавшие с внешних концов общей оси. Ими они заблокировали колёса от вращения, просунув их концы между выступающих из обода шпилек. Теперь даже сильный ветер не мог лишить их дома и средства передвижения.

Телиг порылся в корзине и вытащил оттуда сандалии из твёрдой, толстой кожи. Надев их, он порылся в корзине ещё и достал оттуда странный кожаный конус и небольшой свёрток. Шемис тоже обулась в такие же сандалии. Когда Телиг развернул свёрток, там оказались молоток и широкое зубило. Кожаный конус оказался вложенными друг в друга коническими ведёрками разного диаметра, похожими на те, которые мы привыкли видеть на стендах с пожарными инструментами, только не такими глубокими. Со всем этим он подошёл к столбу, который на поверку оказался трубой, стенки которой состояли из желтовато-зелёных полупрозрачных кристаллов.

Заглянув внутрь, Телиг взял из верхнего ведёрка длинный ремешок с привязанным на конце камнем и привязал его другой конец к одному из ведёрок, которое опустил внутрь трубы, пока оно не коснулось её дна. Камень он опустил на землю, натянув ремешок. Остальные ведёрки он отнёс обратно в корзину и вернулся с круглым кожаным ковриком, в середине которого было прорезано круглое отверстие. Надев коврик на трубу, он разложил его вокруг на поверхности пустыни. Смысл всех этих приготовлений стал ясен, когда он приступил к откалыванию кристаллов сверху трубы изнутри наружу. Кристаллы были твёрдые и на удивление совершенно не хрупкие. Из того, как сильно приходилось по ним бить Телигу, можно было судить, что они ничуть не слабее чугуна. В основном куски ударяли Телига в грудь и падали на коврик, но какие-то отлетали дальше, и их подбирала Шемис, а некоторые сыпались в ведёрко внутри. По мере уменьшения высоты трубы Шемис относила камень, привязанный к ремешку, всё дальше от трубы, чтобы он удерживал на весу ведёрко внутри неё.

Так они работали вдвоём, не произнося ни слова, весь остаток дня. Скоро начало вечереть, и удушающее-горячий ветер начал быстро остывать. От кристаллической трубы оставалась примерно половина. Супруги собрали с коврика и из ведёрка все отколотые кристаллы в корзинку, обшитую изнутри кожей, и спрятали её в грузовую корзину. Оттуда они достали корзинку с едой, сели друг напротив друга в одном колесе и принялись ужинать. Быстро темнело и становилось совсем холодно. От смены температуры каменная корка, покрывавшая пустыню, начала скрипеть, стонать, и раскалываться местами с громким треском. Из некоторых трещин сочилась какая-то жидкость. В какой-то момент трещина пробежала и под колёсами, отчего оба вздрогнули.

– Да минует нас беда, – проворчала Шемис. – Каждый раз пугаюсь.

Телиг покосился на трещину, но ничего не ответил и только погладил Шемис по колену. Она встала, обошла колёса и вернулась в своё. Супруги достали из корзины свёрнутые толстые и плотные одеяла, завернулись в них с головой и легли спать прямо в колёсах. Теперь, когда наступила ночь, ветер немного стих, но и стал просто леденящим. В по-прежнему безоблачном небе зажглись звёзды, которые показались бы нам слишком большими и яркими, но ни Телиг, ни Шемис даже не взглянули на такую потрясающую красоту. Они были бедными сборщиками кристаллов, и по пустыне странствовали лишь с этой единственной целью.

Поутру, когда начало светать и становиться теплее, Шемис проснулась первой и разбудила мужа. Они быстро поели и снова приступили к работе. За день Телиг как раз успел разбить всю трубу почти до самой каменной корки. Оказалось, что ведёрко внтури плавало на поверхности жидкой грязи, которая начала заметно густеть, как только на неё упали лучи восходящего светила. Уже начинало вечереть, когда все кристаллы были собраны в корзинку, и супруги сняли колёса с тормозов и двинулись дальше.

– А может быть, вернёмся? – спросила Шемис.

– Зачем? – буркнул Телиг.

– Мы уже много собрали.

– Еды ещё есть надолго. Зачем зря колёса стёсывать?

– Ну ладно. Но, может быть, хотя бы будем искать в обратную сторону?

– Там всё исхожено.

– Страшно мне забираться так далеко.

– С чего ещё?

– Говорят...

– Чего ещё говорят?

– Про пустынную дурь. Что те, кто заходят слишком далеко и надолго трогаются рассудком.

– Ты слишком много задумываешься. Начиталась книг, вот и лезет тебе всякая чушь в голову.

– Об этом в книгах не пишут, – обиженно возразила Шемис. – Старые сборщики рассказывают.

– А ты веришь? Болтают от безделья, что кому не лень.

Шемис обиделась и замолчала. В молчании они шли остаток дня и почти не разговаривали на следующий день. Они прошли ещё десяток лиг, ничего не нашли и заночевали. Среди ночи их разбудил странный звук. Это был не знакомый вой или свист ветра, а низкий, прерывистый рёв, доносившийся откуда-то в стороне от прямой, по которой они двигались.

– Что это? – спросила Шемис.

– Не знаю, – встревожено ответил Телиг. – Я такого ещё ни разу не слышал.

– Что делать?

Телиг молча сел и прислушался, поворачивая голову из стороны в сторону.

– Оттуда идёт, – наконец сказал он, глядя куда-то во тьму. – Это не колёсник. Они только мычат и фыркают.

Он встал, по-прежнему кутаясь в одеяло от ледяного ветра, и сделал пару шагов в ту сторону, но тут же вернулся, чтобы надеть сандалии, потому что острые кристаллы под ногами кололись и морозили его стопы.

– Не ходи, – попросила Шемис.

– Почему?

– Вдруг опасно.

– С чего это? Было бы опасно, оно бы уже нас нашло.

Сначала в ярком свете звёзд было видно, как Телиг, крадучись, идёт на звук, но вскоре Шемис перестала его различать. Ей стало страшно одной, и она начала дрожать то ли от страха, то ли от леденящего ветра. Муж отсутствовал несколько минут. В какой-то момент звук прекратился. Вскоре она увидела в стороне, куда он ушёл, какую-то тень, а затем разглядела, что это он возвращается.

– Ну что? – встревожено спросила она.

– Ничего, – разочарованно ответил он. – Звук стих, прежде чем я что-то нашёл. Давай спать. Только вот...

– Что, только?

– Последний звук был, как будто кто-то ножом по тарелке проскрипел.

– И что это может значить?

– Не знаю.

Телиг лёг и поджал колени, чтобы растереть замёрзшие на ветру ноги. До утра больше ничего не произошло. Утром сам Телиг предложил возвращаться. То ли его напугал ночной звук, то ли он решил, что найти ещё одну трубу на оставшейся у них еде не удастся, но они развернули колёса и двинулись в обратный путь параллельно линии, по которой пришли. В какой-то момент у них закончилась вода во флягах, и Телигу пришлось остановиться и добыть её из-под поверхности пустыни. Он развернул большой свёрток, который хранил в корзине. В нём оказались трубки и насос. При помощи кувалды он забил одну в корку под ногами. Пройдя пару локтей, труба вдруг провалилась, как в пустоту. Телиг по очереди состыковал её с остальными, опуская её глубже и глубже, а затем состыковал с ними насос и принялся качать. Сначала пошла та же самая бурая грязь, как и в лунке у основания разбитой ранее трубы, а затем пошла относительно чистая вода. Её Шемис собрала во фляги. На солнце лужица грязи тут же начала густеть, светлеть, кристаллизоваться и вскоре стала неотличима от самой поверхности пустыни.

Пить добытую ими воду было нельзя из-за высокого содержания солей. Поэтому её налили в специальный сосуд, присоединённый к небольшому змеевичку, находившемуся в фокусе вогнутого зеркала диаметром чуть больше локтя. Днём зеркало нагревало змеевик, и рассол вскипал в нём, чтобы остыть в другом змеевике побольше. Благодаря клапанам, пар уходил вверх, а насыщенный раствор по каплям стекал на корку под колёсами. Так постепенно накапливалась питьевая вода, пока сборщики катили свои колёса, время от времени более точно направляя зеркало на светило.

Теперь, когда у пары было достаточно воды на обратный путь, Телиг уже собирался вытащить из дыры трубу. Он отсоединил насос и потянул за трубу, как вдруг она резко наклонилась, разламывая корку пустыни. От неожиданности и испуга Телиг чуть не подскочил и отдёрнул руки, опасаясь, что труба может прижать их к земле. Но то, что ударило по трубе внизу, исчезло и больше не возвращалось.

– Чудеса какие-то творятся, – хмуро пробормотал он, вытаскивая трубу.

– Думаешь, это то же самое, что рычало ночью? – испуганно спросила Шемис.

– Откуда мне знать?

Они продолжили путь, и, не найдя больше кристаллов, за пару недель добрались до края пустыни. Он был виден издалека. Сначала стало чуть менее жарко, а потом над маревом показалась тёмная полоска. Постепенно она росла, и вблизи можно было рассмотреть каменистую полосу, за которой тянулись поросшие редким кустарником холмы.

– В стороне от ворот вышли, – вздохнул Телиг.

Некоторое время они двигались вдоль края пустыни, пока вдали, в лучах заката, не показалось какое-то сооружение. Начинало темнеть, но такого леденящего холода, как глубоко в пустыне, здесь не наступило. Вскоре пара добралась до двух невысоких башен с горящими жаровнями наверху и аркой между ними. Ворот в арке не было. Они служили лишь ориентиром, а не преградой для путников. За аркой ровная дорога была прорезана через холмы, чтобы по ней могли проехать колёса сборщиков. Тем не менее, их остановили вооружённые стражники. Телиг и Шемис достали корзинку с кристаллами и вошли в одну из башен. Внутри находились весы, за которыми наблюдали двое одетые в форму: шапки с эмблемой на лбу, короткие камзолы с эполетами, шаровары и сапоги.

– Один талант, четыре мина и двадцать три шекеля, – произнёс один, уравновесив чаши гирями.

– Третий понедельник второго месяца шестьдесят седьмого года. Телиг-Инур и Шемис. Один талант, четыре мина и двадцать три шекеля, – повторил другой, записывая показания в большой переплетённый том. – Не густо, Телиг.

– То густо, то пусто: такова пустыня, – вздохнул тот.

Он приложил предмет, висящий у него на шнурке на шее, к штемпельной подушке возле книги и прижал его к бумаге напротив записи. Предмет оказался личной номерной печатью.

– Можете проходить, – ответил писарь. – Вы на сегодня наверняка последние.

Супруги завязали корзинку, погрузили её, снова встали в колёса и покатили их вверх по дороге. Писарь и весовщик погасили светильник, закрыли дверь в башню и легли спать на её втором этаже, в небольшой комнатке с двумя кроватями и столом. В другой башне хранились припасы поста и жили двое стражников. Уже почти совсем стемнело, когда сборщики добрались до постоялого двора за поворотом дороги, меж двух холмов. Там уже стояли два отдельных колеса. Вместо одной большой корзины между двойных колёс на одинарных по обе стороны висели корзины поменьше. Супруги поставили свои колёса рядом с другими и вошли на постоялый двор. Оставить собранные кристаллы в корзине они не боялись, потому что они были уже взвешены, а сдавать их в казну разрешалось только сборщикам. За воровство кристаллов грозила пожизненная каторга на далёком севере, и желающих испытать судьбу не находилось. В зале действительно сидели двое других сборщиков и играли в кости, попивая что-то горячее из кружек. Супруги сели за стол и велели подбежавшему официанту принести им ужин.

– Как сходили? – спросил один из сборщиков.

– Так себе, – ответил Телиг. – Пол корзины.

– У нас то же самое.

– А ещё мы слышали чудные звуки, а потом что-то чуть трубу насоса не сломало, корку разворотило, чуть мне руки не прижало.

Сборщики прекратили игру и уставились на пару. Слышавший это трактирщик тоже замер за стойкой, прекратив нарезать какой-то овощ в миску.

– Что ещё за звуки? – удивлённо спросил другой сборщик.

Телиг рассказал, что произошло. По-видимому, ему не очень поверили, но, тем не менее, выслушали.

– Наверное, ветер в трубе завывал, – предположил один.

– Ну да, как раз начал завывать, как ночь наступила, и ветер стих, – скривился Телиг. – А днём мы его не заметили.

– Да уж, ты, Кудо́р, как сказанёшь, – усмехнулся другой сборщик.

– А что я? – оправдывался тот. – Я же головой думаю, вот самое очевидное и высказываю.

– Думается мне, что это рычал зверь, – сказал Телиг. – Звук был, как от живого существа. И прервался он, когда я пошёл посмотреть. Видно он услышал мои шаги или почувствовал, как я иду.

– Какой же это может быть зверь? – спросил Кудор. – Колёсники же не рычат, а трубят и фыркают, а кроме них там никто не живёт.

– Выходит, живёт, только его никто ещё не видел.

– Плачу сто монет любому, кто найдёт невиданного зверя, – заявил трактирщик.

– Не станет никто просто так шататься по пустыне, чтобы его найти, – покачал головой Телиг.

– А не надо просто так, – стоял на своём трактирщик. – Сборщики всё равно ходят, вот и будут поглядывать. Я и на доске напишу.

Телиг только отмахнулся от него верхними руками, держа в нижних кружку горячего питья и отхлёбывая из неё.

– Может, кости бросим? – спросил Кудор.

– Ещё чего! – заявила Шемис. – Поздно уже.

– Тебя и не звали. Телиг, ты с нами?

– Устал я. Спать пойду.

– Ну да, ну да. Дело молодое, – усмехнулся он и подмигнул товарищу.

Наутро пара отправилась дальше вверх по дороге, а Кудор и второй сборщик вниз к воротам. Ровная, поддерживаемая в хорошем состоянии дорога продолжалась ещё почти на день пути, до небольшой крепости Хикбе́с с городком за ней. Чем дальше от пустыни, тем менее жарко было днём и тем теплее ночью. Въехав в ворота крепости, супруги остановились на складе, построенном сразу за воротами. Там Телиг сдал все кристаллы из его корзинки таким же чиновникам в форме, что и на воротах. Они снова взвесили добытое, спросили его, совпадает ли вес, и выдали ему расписку с печатью, к которой он добавил и свою. Проехав насквозь через крепость, они загнали свои колёса в подобие гаража: под навес, где стояли несколько таких же. Показав хозяину расписку, они забрали из корзины некоторые свои личные вещи, распихали их по вещевым мешкам и с ними на спине продолжили путь уже пешком.

На выходе из городка они зашли на ещё один постоялый двор, где их тоже приветствовали такие же сборщики, как и они сами. При этих словах некий леджен, сидевший в самом дальнем углу обеденного зала, приподнял голову, которую до этого подпирал одной рукой, и внимательно посмотрел на них. Слово за слово, супруги повторили свою историю другим сборщикам, которые точно так же не были склонны в неё верить, но тут незнакомец подсел к их столу.

– Мы вроде незнакомы, и мы Вас не приглашали, – дружелюбно, но безразлично сказал Телиг.

– Имя моё Вирно́лах, – ничуть не смутившись, представился леджен, оказавшийся совсем молодым.

– А, северянин, – так же равнодушно буркнул Телиг и спросил: – Ну и что с того?

– Ваш рассказ меня очень заинтересовал.

– Вы что, газетчик? – спросила Шемис.

– Я младший послушник ордена, а внимание моё к вашей истории привлекли упоминания подобных же слухов в наших записях.

– Ну вот, я же говорил, что так оно и было! – усмехнулся Телиг, выпрямляя спину и оглядывая зал.

Он хотел уже обратиться к остальным своим недоверчивым слушателям, но Вирнолах схватил его за руку.

– Не надо пока распространяться об этом. Не поверили, ну и пусть. Лучше сначала всё тщательно проверить, установить истину, и только тогда подумать, как преподнести эти новости и кому.

– Это как ещё? – поинтересовалась Шемис.

– Слухи – дело опасное и неблагодарное. Мало ли, кто как поймёт, мало ли, кто кому и как перескажет, и мало ли, кто что по этому поводу предпримет.

– Извините, уважаемый, но я запутался, – признался Телиг. – Вы о чём толкуете?

– Настоятельно прошу вас обоих держать дело в секрете некоторое время, – вздохнул Вирнолах. – Я даже готов компенсировать вам за сотрудничество, скажем, двумя динарами.

– За два динара можно и помолчать, – заявила Шемис.

– Ну да, можно, – согласился Телиг. – Мы леджены неболтливые, разве что когда вернёмся из пустыни, то перекинемся словом-другим с остальными сборщиками. Вот только меня беспокоит кое-что.

– Догадываюсь, – кивнул Вирнолах. – Опасаетесь за их благополучие?

– Во-во, опасаюсь. Всё-таки, у нас братство, а там кто-то рычит.

– Полагаю, что если пока ни с кем ничего плохого не случилось, то и опасаться нечего.

– А давно слух пошёл? – спросила Шемис. – И многие уже слышали?

– Могу сказать только, что достаточно давно и достаточно многие, чтобы я мог быть в достаточной степени уверен в том, что только что сказал.

– Не очень-то уверенно звучит, – скривился Телиг.

– Полная уверенность бывает только в увиденном своими глазами, и то не у всех, – возразил Вирнолах.

– Ну ладно, гоните свои динары.

Почему-то послушник понравился Телигу, особенно произнеся последние слова.

– Один сейчас, а второй, когда я доложу о ещё одном услышавшем, и буду знать, что Вы сохранили всё в тайне.

Супруги переглянулись и пожали плечами, а Вирнолах незаметно положил в подставленную ладонь Телига одну монету.

– А Вам-то с этого что проку? – спросила Шемис. – Надеетесь сами найти того зверя или чем оно там может быть?

– Вот именно! – кивнул Вирнолах. – Я хочу совершить открытие.

– Чтобы об этом в газетах и книжках написали? И только-то?

Вирнолах огляделся и наклонился к ним ближе.

– Я уверен, нет, даже больше, я твёрдо убеждён, что это как-то связано с кристаллами, – негромко ответил он. – Если Вы можете взять меня с собой и показать, где вы слышали звук, то я мог бы приблизиться к открытию первым.

– В пустыню хотите? – удивился Телиг. – А колесо у Вас есть?

– Будет.

– Ну не знаю... Вы хоть представляете, какова пустыня?

– С чего это Вы так уверены? – спросила Шемис.

– Да с того, что я нанёс на карту каждый случай и обнаружил, что потом поблизости находили трубу!

– Дайте нам сейчас ещё одну монету, а потом две, – внезапно к удивлению Телига сказала Шемис.

– С чего бы это? – холодно спросил Вирнолах.

– Дело-то для Вас важное, – пояснила она. – А раз важное, то и лишних пару монет за него грех жалеть.

– Не тешьте себя надеждой, что я превращусь в источник лёгкой наживы, – ответил он, кладя в ладонь Телига ещё одну монету. – Я всего-навсего послушник и открытие только надеюсь совершить.

– А я и не ожидала ничего такого, – пожала плечами Шемис. – Просто один динар малого стоит.

– Ладно, жена, давай не будем терять лицо перед учёным ледженом, – примирительно сказал Телиг. – Мы не нищие, так что правы вы оба. Один динар – это смешно. Но два вполне достаточно за неделю-другую молчания.

Услышав это, Шемис как-то смутилась и вздохнула.

– Я всё понимаю, – продолжил Вирнолах. – Заработок даётся сборщикам нелегко. Но и вы в моё положение войдите.

– Простите, – опять вздохнула Шемис. – Вы с нами прямо в следующий обход пойдёте?

– А когда вы отправляетесь?

– Через недельку, как только отдохнём да по дому управимся.

– Если за неделю найду колесо по сходной цене, то да, пойду.

– Можем посодействовать, – заметил Телиг. – Уж мы-то знаем, где найти подешевле.

– Буду премного благодарен и не только на словах. А сейчас вынужден проститься: дела.

Словно выключив беседу, Вирнолах быстро встал и поспешил к выходу. Дверь выпустила его, впустила холодный воздух с улицы и закрылась.

– Странный тип, – буркнул Телиг. – Вроде был здесь, а вроде и не было его.

Он разжал ладонь, ещё раз взглянул на деньги, словно хотел убедиться, что незнакомец не привиделся ему, и повесил монеты на ещё один шнурок под курткой, где висели несколько других.

– Мы-то привычные, а как ты собираешься с ним по пустыне таскаться? – спросила Шемис.

– За два динара можно и вернуться, если он через неделю запросится назад.

– А можно и не возвращаться.

Её слова застали Телига врасплох. Он удивлённо посмотрел на жену, но только покачал головой и сосредоточился на еде.

А вот Вирнолах, тем временем, спешил по улицам городка к большому дому на другой окраине со строгим убранством и сараем позади, напоминавшим конюшню. Над дверью красовалась вывеска Государственная почта. На первом этаже дома стояли несколько столов с письменными приборами, а позади за стойкой ждал сонный чиновник низшего ранга. Дверь скрипнула, и на ней зазвонил небольшой колокольчик, когда Вирнолах вошёл.

– Фонарь и бумагу, любезнейший, – сразу сказал он.

Чиновник приподнял стекло на одном из светильников, стоявших на полке позади него, пощёлкал предметом, похожим на большую зажигалку, и когда фонарь зажёгся, поставил его на прилавок. Из-под него он достал лист бумаги и придвинул всё к вошедшему. Написав письмо, Вирнолах запечатал его и поднял голову.

– Желаете, чтобы оно было отправлено сегодня? – с неохотой спросил чиновник, глядя на адрес.

– Настаиваю, уважаемый, – ответил Вирнолах, возвращая фонарь.

– Что ж, идёмте, – вздохнул чиновник.

Он задул фонарь, вернул его на полку и потянул за какой-то шнур. У двери раздался щелчок. Очевидно, он так запер её. Теперь они вдвоём вышли через заднюю дверь и оказались в сарае. Там в небольших, но уютных стойлах ожидала дюжина существ ростом по пояс леджену, которых любой посчитал бы