Антисемитизм и современная наука. Марксизм и национальный вопрос

Автор Иосиф Сталин и Чезаре Ломброзо

Эта работа, принадлежащая перу видного европейского психиатра и социолога Ч.Ломброзо (1835-1909), могла бы быть обречена навеки пылиться в библиотечных шкафах, отданных историческим заблуждениям науки, если бы… Если бы исторические катаклизмы, связанные с «национальным вопросом» не повторились в течение ХХ века по меньшей мере трижды и плавно не перетекли бы в следующий век и в день сегодняшний.
В качестве оппонента великому авторитету мы пригласили не менее авторитетного специалиста в области национальных отношений — И.В.Сталина, работа которого «Марксизм и национальный вопрос» надолго определила развитие межнациональных отношений в нашей стране.

• Язык: Русский
• Издатель: Aegitas
• Дата выпуска: 14 нояб. 2018 г.
• ISBN: 9785856892290

Предварительный просмотр книги

Антисемитизм и современная наука

Чезаре Ломброзо

Эта работа, принадлежащая перу видного европейского психиатра и социолога Ч.Ломброзо (1835-1909), могла бы быть обречена навеки пылиться в библиотечных шкафах, отданных историческим заблуждениям науки, если бы… Если бы исторические катаклизмы, связанные с «национальным вопросом» не повторились в течение ХХ века по меньшей мере трижды и плавно не перетекли бы в следующий век и в день сегодняшний.

В качестве оппонента великому авторитету мы пригласили не менее авторитетного специалиста в области национальных отношений — И.В.Сталина, работа которого «Марксизм и национальный вопрос» надолго определила развитие межнациональных отношений в нашей стране.

Чезаре Ломброзо

Антисемитизм и современная наука

__________

Иосиф Сталин

Марксизм и национальный вопрос

Оглавление

Чезаре Ломброзо. Антисемитизм и современная наука

Предисловие

ГЛАВА I. Причины

ГЛАВА II. Недостатки евреев

ГЛАВА III. Эпидемия

ГЛАВА IV. Вред антисемитизма. Смешение рас

ГЛАВА V. Черты, общие европейским народам

ГЛАВА VI. Смешанные расы

ГЛАВА VII. Гении и новаторы-евреи

ГЛАВА VIII. Прогресс и еврей

ГЛАВА IX. Экономические интересы

ГЛАВА X. Нравственность

ГЛАВА XI. Меры против антисемитизма

Приложение I. Антропология туринских евреев

Приложение II. Демография итальянских евреев

Приложение III. Исследование черепов древних евреев и финикиян

И.В. Сталин

Марксизм и национальный вопрос

I. Нация

II. Национальное движение

III. Постановка вопроса

IV. Культурно-национальная автономия

V. Бунд, его национализм, его сепаратизм

VI. Кавказцы, конференция ликвидаторов

VII. Национальный вопрос в России

Предисловие

Получив несколько месяцев тому назад приглашения Neue Freie Presse и Revue des Revues высказать свое мнение об антисемитизме, я не совсем охотно ответил им: я почувствовал отвращение, подобное тому, какое охватывает даже самого терпеливого ученого, когда он приступаете к изучению наиболее отталкивающих человеческих выделений. Решение вопроса о том, может ли быть оправдано в наше время существование ненависти между двумя народами, уже само по себе является ужасной и горестной обязанностью, с которой примириться очень трудно.

Но, когда я приступил к работе, то, как это нередко бывает, не только исчезло тягостное чувство принужденности, но я мало-помалу проникся сознанием необходимости новых исследований, тщательных и подробных, какие предпринимает прилежный исследователь, находясь перед задачей, ускользающей из его рук. Я убедился, что подобное общественное зло, тяготеющее над столькими человеческими существами и столькими странами, заслуживает всегда внимательного изучения. После того, как я уже пользовался средствами психиатрии и экспериментальной антропологии при решении гораздо более трудных проблем, как, например: о природе гения, о природе общеуголовного преступления и преступления политического, — я уже не затруднялся приступить и к этому вопросу с тем же новым, введенным мною в качестве метода научного исследования орудием, которое гарантировало к тому же меня от величайшей опасности, представляющейся лишь в подобного рода вопросах: от пристрастности. Я стал еще более спокоен за результат предпринятого мною исследования, когда увидел, что в некотором отношении я могу воспользоваться трудами благородных и глубоких ученых: Leroj — Beaulieu, Israel dans les nations, 1893; Nowikow — Lutte des races: Luscan — Posizione antropologica degli ebrei, 1892; Jacobs, The lews journal of the Antropology Institute of Great Britan, 1885 — 6, 1891.

Помощь этих ученых, вышедших из среды национальностей, наиболее богатых как антисемитами, так и юдофилами, была для меня новым залогом беспристрастности моего собственного мнения, полученного, как я уже упоминал, другим путём.

Я, однако, не надеюсь настоящей работой убедить хотя бы одного из тех фанатиков, которые пользуются этническим вопросом, как орудием для достижения нездоровой (malsane) славы. Когда мы в политике имеем дело с партией, которая представляет собой форму, прикрывающую и оправдывающую наши природные наклонности, наши инстинктивные чувства, то ни убеждения, ни самые серьёзные исследования ни к чему не приводят.

Чезаре Ломброзо.

ГЛАВА I. Причины.

Словно леденящий ветер проносится над самыми цивилизованными нациями в эти последние годы, когда повсюду говорят о человеколюбии, о братстве народов, — поток дикой ненависти, давая место таким сценам, которые навряд ли были возможны даже в мрачную эпоху средних веков. Это антисемитизм, получивший свое новое имя и новый толчок из Германии, свирепствовавший в предыдущие эпохи под другими, менее научными именами и тлевший в низших слоях европейских народов.

Он представляет собою явление настолько важное, что социолог должен заняться им и изучить его причины и средства для устранения его.

В чем же кроются наиболее очевидные причины антисемитизма? Говорят: различие рас, резкое в особенности там, где сближению их не содействовали смешанные браки и взаимные интересы.

Но эта причина недопустима; мы видим гораздо сильнейшее расовое несходство среди народов, которые уже слились; можно даже сказать, что в Европе нет такой страны, которая не представляла бы собой мозаики различнейших рас. Так, во Франции мы видим совместное существование кельтов и басков с латинской и германской расами (Нормандия), а в Англии — кельтов с англосаксонской и латинской.

Указывают далее и на крупные богатства евреев, как на причину антисемитизма.

Бебель, например, указывает на то, что почти вся хлебная торговля в Германии находится в руках евреев. Но, ведь, мы не замечаем наличности инстинктивной ненависти к владельцам крупных богатств, а тем более к некоторым народам, как англичане и американцы, только за то, что они чрезвычайно богаты.

Не кажется мне достаточной причиной и различие в вере: не возбуждают же подобной антипатии живущие среди нас буддисты и магометане.

Надо, значит, обратиться к двум другим, более влиятельным причинам; обе они атавистичны, а потому и более могущественны.

Первая — кроется в том удовольствии, которое доставляет нам чувство превосходства над другими, и является, так сказать, воспоминанием о древнем господстве свободного арийца над порабощенными народами; чувство это усиливается тогда, когда оно становится национальным, следовательно, свободным от чувства стыда за личное тщеславие, и — из подражания.

Этой именно причиной можно объяснить взаимную ненависть между русскими и поляками. Некоторые люди чувствуют удовлетворение в господстве: они верят в истинное превосходство своей натуры; это легко понять, читая рассуждения Брамина о Судре, чье прикосновение к себе он считал уже преступлением, или, например, то, что писали до Гладстона ученые англичане об ирландцах, не способных, по их мнению, к совершенствованию. Ненавидимые, естественно, начинают реагировать на такое несправедливое чувство, и, таким образом, столкновения всё учащаются и обостряются.

Другая причина антисемитизма обязана своим происхождением наслоениям памяти. Она является пережитком той ненависти, которую питали римляне к евреям, осмелившимся вначале оказать им сопротивление, а впоследствии путем распространения христианства даже дать им настоящий реванш в области религии. Эта ненависть еще усилилась в средние века, когда духовное сословие, став господином положения и умов, возвело ее на степень долга и ритуала.

Следы антисемитизма заметны еще в преследовании евреев в больших городах древнего мира.

В Риме, Александрии, Антиохии греко-римская чернь ополчалась на чужеземца скорее за его отличие в обычаях и культуре, нежели как на врага своих богов. Профессор Фон Тренчке имел уже среди них знаменитых предшественников, Ювенала и Тацита, когда последние рассуждали о субботе и обрезании[1] и беспокоились о юдаизации античного общества (Лepya Болье, op. cit).

Нельзя поэтому удивляться, что вся Европа единодушно поддерживала такое преследование, не только доставлявшее радости содеянного зла и легкого обогащения, но и считавшееся заслугой. Нечего удивляться и тому, что следы такой дикой ненависти тем упорнее и деятельнее, чем более бессознательно передалась она потомству этих преследователей. К этому следует еще прибавить разобщенность жилищ, несходство обычаев, пищи и языка, конкуренцию в торговле, возбуждавшую зависть и увеличивавшую и действительное и мнимое различие, — вследствие чего унижение их представлялось желательным, если не всей стране, то отдельным лицам, и наконец, психическую эпидемию, распространяющую и во стократ усиливающую ненависть и легенды.

ГЛАВА II. Недостатки евреев.

Одной из причин преследования евреев был отчасти и характер самих преследуемых.

Не то, чтобы им недоставало ума или тонкости, — совсем наоборот: их продолжительный и сконцентрированный в течение веков навык к торговле привел к тому преобладанию, в них хитрости, лжи и тому недостатку мускульной энергии, которые общи всем торговцам. Публика, находя в них эти свойства в таком концентрированном виде, не замечала, однако, что эти свойства общи всем людям данной профессии, а считала их особенностями одних только евреев.

Повод к преследованию давала и частая среди них дегенерация, которая благоприятствовала появлению множества гениальностей, но наряду с ними и невротиков, мегаломанов[2] и амбициозных [личностей].

Некоторую роль сыграла в этом отношении также их инстинктивная отчужденность от других, порожденная замкнутою жизнью в тесных уличках Гетто, в особенности на Востоке и в России, а затем и странное удержание древних обычаев и средневековой одежды, принятой в некоторых странах (Испания, Восток), которым они придают почти религиозное значение. Черта эта, как мы увидим далее, находится в противоречии с страстью к новизне, тоже очень сильной в них.

Этот консерватизм был подкреплён и религиозным консерватизмом, выразившимся в сохранении не только главных черт веры, но и тех обрядов, которые уже более не гармонируют с нашим временем.

Как это всегда происходит с религиями, которые по мере того, как они стареют, все более и более искажаются, иудейская религия дала порости на своих прекрасных монотеистических линиях — как бы для того, чтобы восполнить их слишком большую простоту — целой куче обрядов, которым её последователи, подобно ханжам, придают уже большее значение, чем её основным принципам. Таков дикий обряд обрезания, который, как доказал Спенсер, представляет настоящий символический рудимент человеческих жертвоприношений; таков и глупый обряд употребления опресноков на Пасху. Эти обрядности, расходясь с обычаями тех народов, среди которых живут евреи, естественно возбуждают тем больший смех и отвращение, чем более важное значение придают им ортодоксы.

Употребление кожаных повязок на руку и голову с вшитыми в них религиозными формулами (например, — Бог един) связано, конечно, с той эпохой, когда написанному слову, только что изобретенному, придавалось чудесное, символическое и мистическое значение, вследствие чего и могли тогда верить в то, что написанная формула может творить чудеса.

Теперь любой извозчик ежедневно прочитывает тысячи строк в газетах, и придавание написанной формуле магического значения лишь возбуждает смех или наводит на мысль о какой-то печальной тайне. Некоторые атрибуты восходят еще выше в древность, как мы это видим в нелепом ношении ортодоксальными евреями молитвенных плащей с кистями — настоящие остатки тех мнемонических узлов, которыми первобытные люди пользовались до изобретения идеографического письма и азбуки (наприм., жители Перу); они дошли даже до употребления при жестоком обряде обрезания зубов и каменного ножа, подобно нашим предкам, жителям пещер.

Этот консерватизм доводил евреев до прямо варварской нетерпимости. Борух Спиноза был в XVII веке отлучен от культурнейшей в мире еврейской общины. Моисей Мендельсон, этот прототип Натана Мудрого, был в XVIII веке, в эпоху Просвещения, свидетелем того, как немецкие и польские раввины осудили его немецкий перевод Пятикнижия и псалмов. Да чего больше, берлинская синагога не допускала книг на народном языке и отлучила одного из своих прихожан за чтение немецкой книги!! Век тому назад чтение немецкой книги считалось преступлением среди немецких евреев.

Наряду с сильным умом еврей обнаруживает нередко недостаточно возвышенный характер; можно сказать, что с укреплением и обострением первого, в нём нередко понижается уровень второго. Это одна из самых упорных рас, которая когда-либо существовала; одни лишь сильные, настойчивые, энергичные, могли так упорно оставаться евреями; вот почему вся нация наделена таким страшным упорством, Но, чтобы устоять, еврей должен был скрывать эту черту под маскою смирения, покорности и податливости, такой необычайной податливости, которая дает место и нравственной подчинённости.

Эту гибкость всего своего существа еврей приобрёл не без вредных для себя последствий: от частого сгибания спина его стала согнутой по привычке. Принужденный мириться со всякими положениями, оп должен был привыкнуть и к нехорошим компромиссам; он часто становился угодливым льстецом и часто жертвовал в борьбе за жизнь совестью и честью (Леруа).

Затем он совершенно потерял некоторые из своих великих исторических достоинств. Храбрость и презрение к жизни были когда-то выдающимися качествами этой сильной