1000 шедевров Рисунок

Автор Виктория Чарльз и Клаус Х. Карл

Эта книга приглашает всех совершить увлекательное путешествие в историю рисунка. Перелистывая страницу за страницей, вы увидите, как развивалось западноевропейское искусство рисунка, как оно менялось на протяжении веков, отделяющих позднее Средневековье от наших дней. Можно сказать, что книга представляет собой богато иллюстрированный рассказ о художественных тенденциях, которые (то мирно, то не очень) сосуществовали в тот или иной период времени. Небольшие вступительные тексты знакомят читателя с воззрениями видных мастеров, знатоков и художественных критиков (Вазари, Челлини, Рёскин, Бодлер и др.) и помогают понять, какие задачи стояли в каждую эпоху перед искусством вообще и искусством рисунка в частности.

• Язык: Русский
• Издатель: Parkstone International
• Дата выпуска: 27 янв. 2015 г.
• ISBN: 9781785251504

Предварительный просмотр книги

ИМЕН

ВВЕДЕНИЕ

В качестве общего введения к иллюстрированной истории западноевропейского рисунка мы выбрали отрывок из книги Джона Рёскина «Основы рисования», впервые изданной в 1857 г. Нас не столько интересовали подробные наставления автора — как научиться рисовать пером или карандашом, добавлять тень, накладывать цвет, — сколько его советы и предостережения тем, кто мечтает стать художником. Фигура Рёскина привлекает нас прежде всего потому, что он служит связующим звеном между традиционным и модернистским искусством. Возможно, с точки зрения сегодняшнего дня Рёскин покажется не очень современным: его порой категоричные указания противоречат нынешним представлениям об абсолютной свободе творчества. Но, оставаясь приверженцем многих основополагающих принципов традиционного искусства, Рёскин одним из первых сумел понять и оценить смелое новаторство своих соотечественников — Уильяма Тёрнера и особенно художников, объединившихся в «Братство прерафаэлитов».

Предисловие

Читатель, вероятно, вправе ожидать, что в предисловии к учебнику рисования автор первым делом обстоятельно изложит причины — зачем, собственно, нужно учиться рисовать; но, по моему разумению, причины эти столь многочисленны и столь весомы, что я не вижу возможности коротко перечислить их или обосновать их непреложность. С позволения читателя, я опущу здесь все рассуждения относительно важности предмета и задержусь только на тех моментах, которые могут показаться спорными с точки зрения самого подхода.

Во-первых, эта книга не рассчитана на детей в возрасте до 12–14 лет. Я бы не советовал предлагать маленьким детям практиковаться в искусстве, если на то нет их собственного горячего желания. Ежели ребенок наделен талантом к рисованию, он и сам будет выводить каракули на любом подвернувшемся клочке бумаги, и пусть себе рисует, как ему заблагорассудится, а взрослым остается только хвалить его за усердие или успехи. Нужно позволить ребенку забавляться с дешевыми красками, как только он выкажет такое желание. Если он просто пачкает бумагу бесформенными пятнами, коробку с красками лучше до поры у него забрать, но, едва он начнет красить красным мундиры солдат, выводить полосатые флаги на корабликах и т. д., краски должны быть предоставлены ему по первому его требованию; и тогда, не ограничивая ребенка в выборе сюжета для его фантастических или исторических творений — несомненно, с уклоном в военную тематику, столь любезную юным сердцам (творений, заметим, имеющих в общем и целом точно такую же ценность, как и все историческое искусство, которым восторгаются взрослые), — родителям следует мягко подвести его к первым попыткам нарисовать, пусть по-детски неумело, что-нибудь из того, что он видит и любит: птичек, бабочек, цветы или фрукты. В последующие годы удовольствие пользоваться красками ребенку следует разрешать только в награду за усердие и успехи в рисовании карандашом. У него под рукой всегда должен быть небольшой набор хороших и занятных печатных картинок: теперь, когда иллюстрации стоят дешево, в любой подаренной ему книжке сказок наверняка будут картинки, и пусть он перерисовывает все, что ему нравится, при условии, что количество картинок и книжек строго ограничено. Когда у ребенка много игрушек, они ему быстро надоедают и он их ломает; когда у ребенка много картинок, он от нечего делать принимается чирикать поверх них карандашом. Разумно ограничивая ребенка, вы приучаете его больше радоваться тому, что он имеет, и лучше концентрировать внимание. [...]

Приложение II. На чем нужно учиться

Страшнейшая опасность, которой подвергает себя всякий самоучка, — это пристрастие к тому, что нравиться не должно. Здесь речь не столько о трудностях, сколько о вкусе, который придется в себе побороть; и если под руководством наставника многие произведения, совершенные лишь отчасти, могут сослужить добрую службу (поскольку есть кому указать на их сильные и слабые стороны), единственный способ обезопасить себя для того, кто учится самостоятельно, — это выбирать образцы без изъянов, так чтобы, копируя их, не свернуть на ложный путь и изучать только те произведения, которые, как он твердо знает, являют собой совершенство либо имеют огрехи благородного свойства... Вот почему я хочу назвать вам, в нужном порядке, имена мастеров, которыми можно без опаски восхищаться, а также некоторые книги, которые можно без опаски держать дома. В наш век дешевых иллюстраций опасаться следует скорее их избытка, нежели недостатка. Тут можно возразить, что и дурное искусство чрезвычайно полезно для изучения, ибо позволяет выгодно оттенить и выявить преимущества искусства истинно прекрасного. И все же куда полезнее, по-моему, всегда вкушать здоровую пищу, и наше удовольствие от нее не станет острее, если время от времени мы будем питаться прахом; хотя иногда отведать праху, быть может, и нелишне — дабы узнать его горечь. Разумеется, творения великих мастеров только тогда пойдут учащемуся впрок, если он сам уже поднаторел в ремесле художника. А через силу таскать детей по галереям — значит попусту тратить время и лишь притуплять их чувства, по крайней мере, если сами они не выказывают желания пойти посмотреть на те или иные картины. Как правило, дети соглашаются зайти в картинную галерею в надежде, что им представится случай пробежаться по ней из конца в конец, так не лучше ли разрешить им вволю набегаться в парке? Но если ребенок с увлечением разглядывает иллюстрации и ему хочется своими глазами увидеть в музее ту или эту картину, тогда самое главное — не мешать ему смотреть на то, что ему интересно, и ни в коем случае не принуждать смотреть на то, что неинтересно. Если детям неинтересно, ни малейшей пользы такие занятия им не принесут (да и взрослым, признаться, пользы от неинтересных дел тоже не много). А раз так, то, сколь ни важно ограничить первые встречи с искусством исключительно совершенными творениями, придется позволить ребенку любоваться тем, что ему по нраву, раз уж вы привели его в дом коллекционера или в публичную галерею: полученные впечатления пойдут ему на пользу, пусть даже главную роль сыграют в этом не художественные достоинства произведения, а нечто иное. Для ребенка самый здоровый способ приобщиться к искусству — воспринимать его не как «искусство», но обнаруживать в нем отражение знакомых и любимых явлений окружающего мира. Если мальчишеское сердце захвачено деяниями великого человека и он жадно впивается взором в портрет своего кумира кисти Ван Дейка, то это самый что ни на есть верный путь к портретной живописи; если же его пленяют горы и он застывает перед рисунком Тёрнера, потому что тот напомнил ему йоркширский утес или альпийский перевал, то это самый естественный способ приобщить его к искусству пейзажа; и если в душе у девочки поселились ангелы и святые и она с умилением смотрит на полотно Анджелико, ибо ей кажется, что точно так и не иначе все устроено на Небесах, то это и есть прямая дорога к постижению религиозного искусства.

Но если учащийся уже владеет определенными навыками и каждая картина служит ему маяком, мнимым или истинным, в его собственной работе, чрезвычайно важно, чтобы он никогда не останавливал взгляд, хотя бы отчасти восторженный, на дурном образчике; и здесь, если читателю будет угодно мне довериться, я хотел бы дать ему совет...

Прежде всего, посещая картинные галереи:

1. Можно смотреть — с полным доверием к тому, что эти художники правы всегда и во всем, — на Тициана, Веронезе, Тинторетто, Джорджоне, Джованни Беллини и Веласкеса (разумеется, при условии, что подлинность картины вам подтвердил тот, на чье мнение безусловно можно положиться).

2. Можно смотреть с восхищением, оставляя, однако, место для сомнения по части правоты и заблуждений, на ван Эйка, Гольбейна, Перуджино, Франчи, Анджелико, Леонардо да Винчи, Корреджо, Ван Дейка, Рембрандта, Рейнолдса, Гейнсборо, Тёрнера и современных прерафаэлитов. На других живописцев вам лучше бы и не смотреть, иначе вы рискуете слишком далеко уклониться от верного пути или перенять серьезнейшие недостатки под влиянием некоторых из великих, таких как Микеланджело, Рафаэль и Рубенс, и, мало того, испортить вкус под влиянием художников низшего порядка, вроде Мурильо, Сальватора [Розы], Клода [Лоррена], Гаспара Пуссена [Дюге], Тенирса и иже с ними. Можно, впрочем, посмотреть — в качестве одиозного примера, от начала до конца не выдерживающего никакой критики, так что вы можете быть уверены в том, что все здесь из рук вон плохо, — на Доменикино, братьев Карраччи, Бронзино и фигурные картины Сальватора.

Вернусь ненадолго к тем, кого я рекомендую с известными оговорками: не стоит слишком подолгу рассматривать картины и чрезмерно увлекаться живописью Анджелико, Корреджо, Рейнолдса, Тёрнера и прерафаэлитов; но ежели вам окажется особенно мил кто-то иной из перечисленных в этом ряду, тотчас вовсе прекратите смотреть на его картины, иначе вы неизбежно себе навредите. Если, например, вы ощутили особое пристрастие к Рембрандту или Леонардо, значит вы теряете чувство цвета; если вам полюбился ван Эйк или Перуджино, значит вы тяготеете к чрезмерной жесткости форм; если вам особенно мил Ван Дейк или Гейнсборо, значит вы склонны к легковесной красивости.

И второе (имея в виду печатное или иное тиражное воспроизведение искусства, то есть все то, что вы можете приобрести в собственное пользование или увидеть в частной библиотеке или книжном магазине), после уже упомянутых мною Тёрнеров, Рембрандтов и Дюреров, репродукциями которых я прошу вас обзавестись в первую очередь, наиболее желательно иметь под рукой работы нижеследующих мастеров.

В недавно изданный том сочинений Теннисона включены гравюры с рисунков Россетти и других видных художников-прерафаэлитов. Ксилографии эти выполнены отвратительно, и лучшее в рисунках — выражение лица — совершенно загублено; при всем том они многому могут вас научить и заслуживают самого пристального внимания. Говоря об этих ксилографиях, необходимо заметить, что, если вы приучили себя к лжеискусству, в котором все — настроение, действие, стиль — вторично или надуманно, всякое подлинно художественное произведение, пронизанное искренним чувством, вызовет у вас протест. Весьма вероятно, что подлинное искусство, если это только искусство, как творения Веронезе и Тициана, никакого протеста у вас не вызовет, хотя, скорее всего, не вызовет в вашей душе и никакого иного отклика... Поэтому лучше всего удовольствоваться какимлибо одним образчиком всецело ложного искусства, чтобы как следует усвоить, чего остерегаться. Контурные рисунки-иллюстрации Флаксмана к Данте дают, по моему мнению, примеры всей мыслимой фальши и технической слабости, какие только возможно представить себе у хорошо обученного и не замышлявшего ничего дурного художника. Надеюсь, мне нет нужды предостерегать вас против выбора низкого или вовсе недостойного сюжета, наподобие того, что мы постоянно встречаем у Тенирса и других голландцев, — вы и сами с содроганием от эдакого отвернетесь; точно так же как откровенно слабый рисунок, изобилующий ошибками сразу по всем направлениям, не научит вас остерегаться той особой разновидности образованной беспомощности, о которой идет речь. Но в упомянутых иллюстрациях Флаксмана есть, казалось бы, и благородное чувство, и знание анатомии, и твердая линия — только все это явлено здесь так, что глупее и хуже невозможно представить: вот вам законченный образец ученой неумелости, благожелательной бессмыслицы и скверного рисунка, сделанного уверенной рукой. В контурных иллюстрациях [Морица] Ретча больше настоящего, иногда в них заметны проблески воображения и силы, но с точки зрения художественного принципа они почти так же дурны, а с точки зрения вкуса даже хуже, чем у Флаксмана. Все рисунки, сделанные со скульптуры, которые предлагаются в учебниках по классическому искусству, если они вам чем-то понравятся, ничего, кроме вреда, вам не принесут; то же относится практически ко всем вообще очерковым гравюрам. Я мог бы назвать здесь отдельные гравюры, которые обладают полезными для учебы свойствами, но объяснение этих свойств отняло бы слишком много времени, так что самое разумное — вовсе исключить из своего поля зрения очерковые гравюры с изображением фигур. [...]

И наконец, ваше суждение, разумеется, во многом зависит от ваших литературных предпочтений. Правда, я знаю немало людей, которые, обладая безупречным вкусом в литературе, в искусстве демонстрируют дурновкусие, и сей феномен не перестает меня изумлять; однако же я ни разу не встречал человека, который совершенно не разбирался бы в книгах, но разбирался бы в картинах. Для вас чрезвычайно важно — не только ради ваших художественных занятий, но ради всего на свете — во времена наступившего книжного потопа держаться в стороне от литературного болота и избрать для жизни свой собственный маленький скалистый остров, с родником и озером, чистый и благодатный. Конечно, я не могу вместо вас отобрать книги для вашей библиотеки — каждому нужно свое; но есть книги, которые одинаково нужны нам всем, и если вы читаете и перечитываете Гомера, Платона, Эсхила, Геродота, Данте, Шекспира и [Эдмунда] Спенсера, то, уверяю вас, вам не понадобится значительно увеличивать длину полок справа или слева от перечисленных авторов, чтобы разместить там другие тома для непрестанного изучения. Что касается современных сочинений, то тут общее правило таково: избегайте журналов и всяческих обозрений. В подобных публикациях попадается иногда полезное краткое изложение или здравое по мысли критическое эссе; но с вероятностью десять к одному такое чтение обернется пустой тратой времени или собьет вас с толку. Если вы хотите понять какой-либо предмет, прочтите книгу, которая, по вашим сведениям, наилучшим образом этот предмет освещает, — саму книгу, а не рецензию на нее. Если вы не удовлетворитесь первой книгой, постарайтесь отыскать другую, но не рассчитывайте постичь что-либо без усилий, полагаясь на помощь обозревателя. В особенности бойтесь писаний, в которых звучит всезнающий тон, — это сущая отрава. Всякая хорошая книга... исполнена восхищения и трепета; в ней может быть и твердость взгляда, и суровая беспощадность сатиры, но не холодное, презрительное зубоскальство, не высокомерная заносчивость — она побуждает вас ощутить благоговение или всем сердцем что-то полюбить. Не всегда легко бывает отличить сатиру насквозь ядовитых книг от сатиры благородных и чистых; но в общем случае можно заметить, что холоднокровные, все эти ракообразные и земноводные книги насмехаются над чувством, в то время как теплокровные, человеческие книги смеются над пороком... Немедля отбросьте в сторону болезненного и бесполезного Кольриджа, малозначительного и многословного Шелли, да и Байрона тоже, — покуда ваш вкус полностью не сформируется и вы не научитесь видеть у него великое и дурное. Ни под каким предлогом не читайте плохих или ничтожных стихов и сами стихов не пишите: стихов в мире и без того уже предостаточно, их, пожалуй, явный избыток. [...]

Конечно, вам придется или просто захочется для развлечения прочесть раз-другой и какие-то иные книги; но вы сами убедитесь, что в названных мной сочинениях есть нечто нетленное, чего вы не сыщете ни в одной из прочих книжиц такого рода. Здесь вы ощутите совершенно особенную несуетность, спокойную, непринужденную манеру, и это ценнейшее свойство научит вас безошибочно узнавать тех мастеров изобразительного искусства, кто им в той же мере обладает. [...]

Джон Рёскин. Основы рисования. 1857

1. Виллар де Оннекур (работал 1220–1250).

Лев и дикобраз. Книга образцов. Франция. Готика*.

Ок. 1230–1250. Перо, чернила; пергамент.

22 x 14 см. Национальная библиотека, Париж

* Принадлежность рисунка к тому или иному стилю или направлению указана везде, где это представляется возможным.

XIII–ХIV ВЕКА

Написанный в то время, когда искусство стояло уже на пороге новой эры, «Трактат о живописи» (1437) Ченнино Ченнини может тем не менее служить образцовым сводом художественных рецептов позднего Средневековья, своего рода поваренной книгой, в которой представлена традиционная кухня искусства, сложившаяся на протяжении веков, предшествовавших эпохе Возрождения. Ниже приводятся некоторые рекомендации Ченнини по части рисунка, а также его принципиальные установки касательно искусства в целом — иные из них покажутся современному читателю, мягко говоря, необычными.

VIII. Как начинать рисовать штифтом и при каком освещении. [...] Начинай рисовать с образца легкие вещи, рисуй как можно больше, чтобы упражнять руку, легко касаясь дощечки штифтом, чтобы то, что ты начал рисовать, было едва заметно, постепенно усиливая штрихи, по нескольку раз возвращаясь к теням; чем темнее ты хочешь сделать контуры, тем больше к ним возвращайся. Наоборот, к выпуклым местам (т. е. светам) возвращайся мало. Пусть руководителями твоими, когда ты смотришь, является луч солнца, луч твоего глаза и твоя рука, ибо без этих трех вещей ничего не может быть правильно сделано. Но делай так, чтобы, когда ты рисуешь, свет был умеренный и солнце тебе светило с левой стороны. И таким образом начинай упражняться в рисунке, рисуя каждый день понемногу, чтобы у тебя не появилось отвращения и скуки.

XII. Как удалить ошибку в рисунке, сделанном свинцовым штифтом. На бумаге можно рисовать указанным свинцовым штифтом по костяному порошку и без него. Если ты ошибешься и хочешь удалить некоторые сделанные этим штифтом штрихи, возьми немного хлебного мякиша и три им по бумаге, удаляя то, что хочешь. Подобным же образом ты можешь тушевать на указанной бумаге чернилами, простыми и платчатыми красками [баканом, или платчатым румянцем,] с указанной выше темперой.

XXVII. Почему ты должен возможно больше рисовать и копировать произведения мастеров. Ты должен следовать образцам, чтобы идти дальше по пути к познанию... Проведя прежде, как я тебе сказал, некоторое время за рисованием (я имею в виду рисование на дощечках), постоянно трудись и наслаждайся, копируя попадающиеся тебе лучшие произведения, сделанные рукою великих мастеров. И если ты находишься в местности, где жило много хороших мастеров, тем лучше для тебя. Но даю тебе совет — всегда старайся из имеющих наибольшую славу выбрать лучшего; было бы в этом случае противоестественным, если бы ты, следуя ему день за днем, не воспринял его манеры и стиля, тогда как, если ты станешь копировать сегодня одного, завтра другого мастера, ты не приобретешь манеры ни того ни другого и сделаешься только фантастом и влечения ко всем этим стилям собьют тебя с толку. Если ты захочешь работать сегодня в манере одного, завтра в стиле другого, ты не достигнешь совершенства ни в одном. Но нужно обладать уже очень тяжеловатым умом, чтобы, непрерывно идя по одному пути, чего-нибудь не достигнуть. Затем, если природа тебя хоть немного одарила фантазией, ты выработаешь собственную манеру, и она может быть только хорошей, так как и разум, и рука твоя, привыкнув срывать цветы, не сорвут терний.

XXVIII. Постоянное рисование с натуры и непрерывное в этом упражнение важнее копирования произведений мастеров. Заметь, что самый совершенный руководитель, ведущий через триумфальные врата к искусству, — это рисование с натуры. Оно важнее всех образцов; доверяйся ему всегда с горячим сердцем, особенно когда приобретешь некоторое чувство в рисунке. Постоянно, не пропуская ни одного дня, рисуй что-нибудь, так как нет ничего, что было бы слишком ничтожным для этой цели; это принесет тебе огромную пользу.

XXIX. Как ты должен согласовать свою жизнь со своим достоинством и работой и в каком обществе... Твоя жизнь всегда должна быть упорядоченной, как если бы ты изучал теологию, или философию, или другие науки, а именно есть и пить надо умеренно, по крайней мере два раза в день, употребляя легкие и питательные кушанья и легкие вина. Охраняй и щади свою руку, избегая ее утомлять бросанием камней, железных брусьев и многих других вещей, для нее вредных. Существует еще другая причина, по которой твоя рука может сделаться столь неуверенной, что станет более зыбкой, чем лист, колеблемый ветром: это бывает, если ты слишком много пользуешься обществом женщин...

Ченнино Ченнини. Книга об искусстве,

или Трактат о живописи. 1437

(цит. по изд.: М.: ОЗИГ — ИЗОГИЗ, 1933)

2. Неизвестный мастер. Король Оффа руководит строительством

аббатства Св. Альбана. Миниатюра. «Жизнеописания двух Офф»

Матвея Парижского (1200–1259). Англия. Готика. Нач.

XIV в. Перо, чернила; велень. Британская библиотека, Лондон

3. Мастер королевы Марии. Ноев ковчег.

Миниатюра. Псалтирь королевы Марии. Англия.

Готика. Ок. 1310–1320. Перо, кисть, чернила,

акварель; пергамент. Британская библиотека, Лондон

4. Мастер королевы Марии. Сцена охоты. Миниатюра.

Псалтирь королевы Марии. Англия. Готика.

Ок. 1310–1320. Перо, кисть, чернила, акварель;

пергамент. Британская библиотека, Лондон

5. Неизвестный мастер. Лев. Миниатюра.

Трактат по астрологии Альбумазара (787–886).

Нидерланды. Готика. Ок. 1325–1375. Перо, кисть,

чернила; пергамент. Британская библиотека, Лондон

6. Неизвестный мастер. Телец. Миниатюра.

Трактат по астрологии Альбумазара (787–886).

Нидерланды. Готика. Ок. 1325–1375. Перо, кисть,

чернила; пергамент. Британская библиотека, Лондон

7. Жан Пюсель (работал 1319–1334). Благовестие пастухам.

Миниатюра. Часослов Жанны д’Эврё. Франция. Готика.

Ок. 1324–1328. Гризайль, темпера, чернила; велень.

Размер листа 9,2 x 6,2 см. Метрополитен-музей, Нью-Йорк

8. Жан Пюсель (работал 1319–1334). Несение креста.

Миниатюра. Часослов Жанны д’Эврё. Франция. Готика.

Ок. 1324–1328. Гризайль, темпера, чернила; велень.

Размер листа 9,2 x 6,2 см. Метрополитен-музей, Нью-Йорк

9. Амброджо Лоренцетти (ок. 1290–1348).

Ангел. Синопия фрески «Благовещение». Деталь.

Италия. Готика. Ок. 1340. Кисть, краска на основе

красной охры. Часовня аббатства Сан-Гальяно

10. Амброджо Лоренцетти (ок. 1290–1348).

Дева Мария. Синопия фрески «Благовещение».

Деталь. Италия. Готика. Ок. 1340. Кисть, краска на

основе красной охры. Часовня аббатства Сан-Гальяно

11. Буонамико Буффальмакко (1-я пол. XIV в.).

Дама с собачкой. Синопия фрески «Триумф смерти». Деталь.

Италия. Проторенессанс. Ок. 1330–1340. Кисть, краска на

основе красной охры, уголь. Музей синопий, Кампосанто, Пиза

12. Буонамико Буффальмакко (1-я пол. XIV в.).

Св. Макарий Великий. Синопия фрески «Триумф смерти».

Деталь. Италия. Проторенессанс. Ок. 1330–1340.

Кисть, краска на основе красной охры, уголь.

Музей синопий, Кампосанто, Пиза

13. Андрес Марсал де Сакс (работал 1393–1410).

Св. Екатерина Александрийская. Германия/Испания.

Готика. Не датировано. Перо, чернила; пергамент.

Галерея Уффици, Флоренция

14. Андрес Марсал де Сакс (работал 1393–1410).

Страница алфавита с буквами R, S, T, U.

Германия/Испания. Готика. Не датировано. Перо,

кисть, чернила; пергамент. Галерея Уффици, Флоренция

15. Андрес Марсал де Сакс (работал 1393–1410).

Дева Мария в сцене Благовещения. Германия/Испания.

Готика. Не датировано. Перо, чернила; пергамент.

Галерея Уффици, Флоренция

16. Джованни да Милано (работал 1346–1369). Распятие.

Италия. Проторенессанс. 1365. Кисть, чернила, белила;

грунтованная коричневым тоном бумага. 28,4 x 22 см.

Гравюрный кабинет, Государственные музеи, Берлин